Dancing on broken glass

Остаток концерта я провела словно в каком-то тумане. Ребята пели песни из нового альбома, а на десерт оставили легендарную "Grande Amore". Триумфальная песня, триумфальная победа на Сан-Ремо, триумфальное завершение вечера. Но не для меня. Я с каждой минутой становилась все печальнее и печальнее. Осознание того, что мужчина, любивший меня какой-то сумасшедшей любовью, больше никогда не протянет мне руку и не подставит свое сильное плечо, чтобы вместе сражаться с тяготами и житейскими невзгодами, загоняло в какую-то депрессию. Я машинально хлопала вместе с другими зрителями, а после концерта, взяв Массимо под руку, практически на автопилоте пробиралась сквозь толпу к парковке. Мой друг заметил мое состояние, поэтому не допытывал меня, понравился ли мне концерт, а лишь делился своими впечатлениями. -Я тебя довезу до дома, а потом поеду за Джеммой. Она еще с Микеле в офис вернуться хотела, а затем мы поужинаем. Ты не против? -Нет, конечно, вы же давно не виделись, -я попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось плохо, о чем мне не преминул сообщить водитель. -Можете даже у тебя переночевать, я не готова слушать болтовню Джеммы. Хочу побыть в тишине. -Понимаю, Элена, -тихо произнес Массимо, останавливаясь на светофоре. -Я расскажу все Джемме и постараюсь уговорить ее не трогать тебя сегодня ночью. Но ничего не обещаю: она очень беспокоится о тебе. -Передай ей, что все в порядке, мне лишь нужно собрать мысли воедино, -я потерла переносицу. -Завтра с удовольствием приготовлю вам завтрак, приезжайте. Массимо довез меня до дома и проводил прямо до квартиры, убедившись, что я в состоянии функционировать. Аккуратно прикрыв дверь, я прижалась к ней спиной, закрыв глаза, а спустя минуту в голос разрыдалась. Первый мужчина, подаривший мне знание того, что такое любовь, внезапно и трагично исчез из моей жизни и покрыл сердце толстым слоем льда. Второй мужчина попытался растопить этот самый лед, но был отвергнут, а сердце, не выдержав натиска, разбилось на миллионы частиц. Я же пыталась танцевать на этих осколках, но оглушающая боль заставляла меня сдерживаться, чтобы не изранить ноги в кровь. Сбросив лоферы, я босиком прошлепала в спальню и, размазывая непрекращающиеся слезы, встала у окна, держа в дрожащих руках телефон. Я хотела позвонить Иньяцио, сказать, что сегодняшний концерт стал переломным моментом в моей жизни, что я хочу его видеть, что я поняла, что все-таки чувствую к нему, но палец замирал буквально в паре миллиметров от экрана, а я не решалась набрать его номер. Меня начало знобить, тело затрясло крупной дрожью... и палец соскользнул, нажимая кнопку "вызов". Послышались гудки, а я, закрыв рот рукой, в ужасе смотрела на телефон и не могла пошевелиться. К счастью или к сожалению, тенор не ответил. После концерта прошло уже больше часа, он наверняка отходил от выступления под горячим душем, а я... На что я надеялась вообще, попытавшись ему позвонить? Что бы я ему сказала? Стянув шерстяной пиджак и бросив его на подлокотник кресла, я рухнула, как и была, в черной водолазке и брюках на кровать, не заботясь о том, насколько чистой была моя одежда после улицы и помнутся ли брюки, стрелки которых я упорно заглаживала утром по десять минут. Сжавшись в комочек, я глядела в окно, переводила взгляд на потолок, где отображались фонари проезжающих машин, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Сколько я лежала? Час, два? И кто там так настойчиво звонит в звонок в такой поздний час? Наверно, Джемма все-таки решила остаться сегодня со мной, дав своему парню от ворот поворот. Массимо, прости, что своими проблемами испортила тебе вечер. Тяжело ступая босыми ногами по холодному паркету, я прошла в коридор и, не глядя в глазок, провернула ключ в двери. На пороге стояла возмужавшая, потемневшая и сменившая пол сестра. Я застыла, не веря в происходящее. Иньяцио, облаченный в тяжелую кожаную куртку, держал подмышкой мотоциклетный шлем, а волосы были взъерошены. Глаза лихорадочно блестели, а грудь нервно вздымалась. -Я видел твой звонок, -прохрипел мужчина, облизывая пересохшие губы. -Не знал, стоит ли ехать сюда, но подумал, что я зачем-то тебе нужен и не смог проигнорировать эту мысль. Элена, милая… Я, не сдержавшись, бросилась в раскрытые объятия тенора, крепко ухватившись за распахнутые полы куртки, и заплакала. Сицилиец аккуратно поставил шлем на обувницу и бережно прижал меня к своей широкой груди, положив подбородок на мою макушку. Его руки мягко касались моей головы, волос, спины. Иньяцио успокаивал меня, словно я была маленьким ребенком, разбившим колени об асфальт, а теперь плакала от обиды и боли. -Иньяцио, я должна тебе кое-что сказать, -я, шмыгая, подняла подбородок и наткнулась на нежный и мягкий взгляд мужчины. -Я была сегодня на вашем концерте, и, уж прости, невольно сравнивала тебя и Пьеро. И поняла, что ты – тот человек, с которым комфортно находиться рядом. Твоя эмоциональность тебе явно выходит боком, но она мне так нужна, просто необходима. Ты искренний, ты настоящий, в конце концов, не боишься ничего и никого, а просто идешь вперед и проживаешь каждый момент своей жизни. Последние годы я словно пребывала в анабиозе, но именно ты разбудил во мне ту девушку, которая бесстрашно встречала каждый новый день и… -Тебе нужна только моя излишняя эмоциональность? -поднял бровь Боскетто, а я замотала головой. -Нет, мне нужен ты. Целиком, полностью. Со всеми твоими шрамами, проблемами, мыслями. Весь ты, понимаешь? Сицилиец разорвал объятия, скрестив руки на груди, а я обняла себя: мелкая дрожь пробежала по телу, а предчувствие чего-то неприятного заскребло где-то внутри. -Элена, ты несколько раз ранила меня до глубины души, -между бровями у тенора залегла морщинка, лицо стало хмурым, а я сникла. -Знаешь, сколько боли ты мне причинила? Я не спал сутками, думал, что я делаю или говорю не так. И я не переживу еще одного удара. Да, я стараюсь жить на полную катушку, быть открытым и принимать абсолютно все, что мне преподносит жизнь, но постоянно получать под дых я тоже не могу. Не могу и не хочу. Поэтому давай поставим окончательную точку: что ТЫ хочешь от меня? -Ничего. Я люблю тебя, Иньяцио, -я выпрямила спину и чуть склонила голову. Если уж и позориться, то с гордым видом. Мужчина в удивлении поднял брови, слегка улыбаясь. -Да? А как же Пьеро? -А что Пьеро? Ничего. Я сегодня на концерте видела, как вы общаетесь со зрителями, так твой коллега настолько упивался аплодисментами после сольника, что даже не принял букет от поклонницы, а она так долго стояла. «А ведь он даже не отреагировал на мое признание…», -тоскливо пронеслось у меня в голове. В глазах опять предательски защипало. -Ну, он просто не заметил, и вообще ты придираешься, -усмехнулся мужчина, сделав шаг в мою сторону. -То есть, Пьеро Бароне – твоя ошибка? -Я бы сказала, что один из необходимых этапов моего пробуждения, -я перевела взгляд на мотоциклетный шлем, в глянцевой поверхности которого отображались я и мой ночной гость. -Да, мы ходили на свидания, целовались, Прости за мои слова, я понимаю, как тебе сейчас плохо, и, возможно, ты меня вообще не захочешь видеть после этого откровения… -Но я же все еще здесь, -прошептал Иньяцио, и я подняла глаза. Одинокая слеза скатилась по щеке мужчины, запутавшись в густой растительности. -Я здесь, Элена, и никуда не хочу уходить, не хочу отпускать тебя. Искорка моя, иди ко мне… И я припала к губам мужчины. Иньяцио запустил ладони в мои спутанные волосы, надавив на затылок и углубив поцелуй. Я же обвила его горячий торс, скрытый под кожаной курткой, и таяла в руках того, кто относился ко мне как к самой большой драгоценности в его жизни. -Любимая моя, -прошептал тенор, прикасаясь губами к моему лбу. ­-Как хорошо, что ты рядом. Ты не представляешь, насколько счастливее меня сделала сегодня, в один из лучших дней в моей жизни. -А какие еще у тебя еще лучшие дни были? -я подняла заплаканные глаза на мужчину и улыбнулась. -Они впереди, -лукаво улыбнулся в ответ Иньяцио. -И во всех них ты будешь главным человеком, не переживай. -Не переживаю, -я захихикала и чмокнула мужчину в щеку. -Пойдем на кухню? Я заварю чай, надо нервы успокоить. -У меня есть рецепт получше, -заговорщически подмигнул Боскетто и кивнул на шлем. -Переоденься в джинсы, надень плотную куртку и поехали, я прокачу тебя по безлюдным трассам. -Это шутка? -в ужасе скривив лицо, я отступила на полшага. -Я же дико боюсь скорости! -Все будет хорошо, я не собираюсь гнать под двести километров, -рука Иньяцио легла мне на плечо в успокаивающем жесте. -Я хочу, чтобы ты все дурные мысли и переживания пустила по ветру. Для этого не нужно гнать как сумасшедшему. Через пару десятков минут мы уже мчались по ночному Милану среди ярких огней, умело лавируя между автомобилями. Я крепко прижалась к спине Иньяцио: «Дукати» громко рычал, ветер шумел в ушах, но мне было спокойно, так как я знала, что тенор не позволит себе нарушить обещания и полететь навстречу смерти. -Где это мы? -я с помощью Иньяцио слезла с железного монстра и сняла шлем. -Понять не могу. -Недалеко от Бергамо, -мужчина поставил шлемы на мотоцикл и кивнул влево: -Смотри. Я обернулась и наткнулась на прекраснейший пейзаж: огни ночного Милана сверкали над густой плотной листвой парков, обрамляющих холм, где мы сейчас и находились. Ночное небо было усыпано звездами, которые в черте города не были видны. -Красиво, -я улыбнулась и взяла мужчину за руку. -Как ты нашел это место? -Довольно прозаичная история: я как-то раз ехал в Милан, искал местечко, где можно покурить, по дороге увидел этот холм, ну и забрался в надежде на потрясающий вид. Не ошибся, -Иньяцио привлек меня к себе, обнял левой рукой за плечи и нежно поцеловал. -Тебе нравится? -Очень, -я кивнула и заглянула в глаза сицилийца. Теперь там плескались умиротворение и спокойствие. Взгляд стал мягким, а тот надрыв и боль, которые я видела на концерте несколько часов назад, исчезли, словно их и не было вовсе. -Я люблю тебя, Элена, -прошептал Иньяцио, прикрыв веки и коснулся холодным носом моей щеки. -Боже, как от тебя приятно пахнет. Всю жизнь бы вдыхал этот прекрасный аромат. -Погоди, скоро мои парфюмерные эксперименты тебя будут адски бесить, -я глупо захихикала. -Я смешиваю несколько ароматов, чтобы получить свой. Иногда приходится бежать в душ и оттирать то амбре, которое получается на выходе. -Я даже готов в этом участвовать и делиться своим одеколоном, -засмеялся в ответ тенор. -Только будь рядом со мной, я так долго ждал этого момента, когда твое присутствие будет не плодом моего воображения, а реальностью. Без слов я обвила шею брюнета и нежно поцеловала в пересохшие губы. Иньяцио крепко обвил мою талию сильными руками и прижал к себе так, словно боялся, что я упорхну и вновь оставлю его в одиночестве. -Останемся здесь на всю ночь? -спросил Иньяцио, когда мы оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. -Домой ехать опасно: у меня еще завтра концерт, мне нужно воздержание. Хотя, конечно, один раз можно и нарушить правила... -Нет-нет-нет, ты вспомни, что ты в прошлый раз наделал, -я замотала головой. -Джемма когда узнала, кто был причиной поломки твоего голоса, чуть не прибила меня. Второй раз я не переживу. Тенор заливисто рассмеялся. -Твоя сестра такая хрупкая, но внутри у нее такой стержень, она нам спуску не дает. Микеле довольный ходит и вечно говорит, что можно уходить на покой – он знает, кому передать свои ежовые рукавицы. Джемма – это пушистый зайчик со стальным тросом внутри. -Это у нас семейное, -я подмигнула мужчине. -Не боишься? -Нет, -просто ответил сицилиец. -Я даже готов к этому. У меня с дисциплиной все очень плохо, поэтому в семье нужен командир. -В семье? -я подозрительно глянула на Иньяцио, не убирая руки с его шеи. -Ты уже записал меня в список родственников? Оставив этот вопрос без ответа, мужчина порылся во внутреннем левом кармане… и достал то кольцо, с которым он делал мне предложение тогда, в Виареджо, на берегу ночного моря. -Вот. Я вожу его с собой всегда. Сегодня после концерта я почувствовал, что мне нужно разгрузить голову, и по привычке перед выходом сунул его в куртку, а затем помчался по автостраде. Я не заметил, как скорость перевалила за двести километров, а когда понял, что перегнул палку, вспомнил о кольце и о тебе. Сбавил скорость и остановился на обочине, а через несколько минут увидел твой звонок. Ты будто мой оберег, и это кольцо как частичка тебя напоминает не совершать безрассудных поступков и заботиться о сохранности своей жизни. Мы с Иньяцио смотрели на украшение в его руках, но каждый думал о своем. Да, я поняла, что чувства к тенору были настоящими, но переходить на следующий уровень отношений я не была готова. Слишком сложно далось мне разорвать связь с Джорджо и привести в порядок свои эмоции. Поэтому выходить замуж я не была готова, о чем и сообщила Иньяцио. -Я не настаиваю, -улыбнулся Боскетто, но без боли, убирая украшение обратно в карман. -Когда будешь готова стать моей женой, сообщи. Кольцо я практически всегда вожу с собой. -Даже на концерты? -Да, -кивнул тенор, поправив воротник моей черной кожаной косухи. -Кстати, а почему именно сегодня ты решила прийти к нам на выступление? -Джемма предложила, а Массимо составил компанию, -я пожала плечами. -Он сказал, что я смогу разобраться в себе и принять решение, и в конечном итоге оказался прав. На твоем сольнике "Almeno tu nell'universo" у меня внутри что-то щелкнуло. Мне показалось, что ты не просто пел, а проживал каждое слово, обращаясь… ко мне, -я смущенно заправила прядь волос за ухо, а мужчина усмехнулся. -Твои эмоции нельзя было подделать, я видела твои слезы, всю твою боль. Поэтому я и сказала, что ты нужен мне. Ты живой, ты в кого угодно вдохнешь жизнь, и это то качество, которое я ценю в людях: не только брать, но и давать. Иньяцио легко провел ладонью по моей щеке и остановился на подбородке, нежно подняв его. Мы встретились глазами с мужчиной, и я утонула в пучине нежности. -Знаешь, Элена, я действительно думал о тебе, когда пел сегодня на концерте. Я представлял, что ты сидишь в зале и что смогу донести до тебя все то, что я чувствую, я открылся так, как никогда не делал этого на сцене. Но я даже и мечтать не мог о том, чтобы это было наяву. Получается, мы должники перед Джеммой и Массимо? Сегодня они сделали двух людей чуточку счастливее. Мы улыбались, глядя друг на друга и впитывая те эмоции, которые витали между нами: спокойствие, умиротворение и любовь. Мы пытались отпечатать в памяти эту ночь, полную романтики и нежных признаний, чтобы через года пронести то светлое чувство, подарившее мне возможность любить вновь, а Иньяцио – наконец-то быть любимым по-настоящему.