Dancing on broken glass

Мы провели чудесный день на пляже. Ели джелато, пили коктейли (безалкогольные), купались в море и балдели под огромными зонтами, а затем отправились на ужин в небольшой, но уютный ресторанчик, затерявшийся среди узких тихих улочек. Все то стеснение и неловкость, которые мы испытывали с утра, бесследно исчезли. Мы даже начали подшучивать друг над другом, не переходя границы, конечно. Иньяцио ни разу не позволил себе лишнего: ни намека на чувства, ни одного лишнего прикосновения. Мы проводили этот день как хорошие старые друзья, и меня такой вариант вполне устраивал. Разделавшись с кростини, каччукко и бутылкой верментино, мы прогулочным шагом направились в отель (нужно было переодеться: я капнула вино на платье), а затем на пляж, где уютно устроились прямо на земле, минуя лавочки и лежаки. Я, переодевшись после ужина в белые джинсы и черную свободную футболку, подогнула ноги под себя и откинулась назад, уперевшись ладонями в еще теплый песок. Плетеные сандалии я предусмотрительно поставила рядом. -Смотри, какие звезды сегодня яркие, -Иньяцио пристроился рядом со мной, скинув кеды, и зарылся ступнями в песок. -Как думаешь, через сколько лет они перестанут нам светить? -Интересный вопрос, -я подняла глаза вверх, наслаждаясь блеском тысяч золотых точек. -Никогда не вдавалась в подробности по данной тематике. Надо бы взять пару уроков у астрофизиков, чтобы ответить на твой вопрос. -Пьеро обожает тему звезд и космоса, он даже телескоп себе прикупил. Пытался нам с Джанлукой показывать, где какие созвездия находятся, но я оказался безнадежен. Я романтик, а не научный сотрудник, -пожал плечами мой спутник. -И мне гораздо интереснее смотреть на звезды и восхищаться их красотой, нежели изучать их состав и возраст. -Пьеро и этим занимается? -я поморщилась. -Ему нужно, чтобы абсолютно все было четко и понятно? -А то, -усмехнулся Иньяцио. -Ты думаешь, почему мы его менеджером называем? Да он мозг выклюет, если все идет не по плану и не по таймингу. У него и дома все аккуратно и по полочкам разложено, не знаешь, куда приткнуться. Мне вообще иногда кажется, что ему не творческим человеком надо быть, а строителем там или хирургом. Чтобы все было четко, последовательно и без ошибок. Ну и под его неусыпным контролем. -И увлечения у него под стать, конечно, -я хихикнула. -Он же вроде еще бегом занимается? -Да, кстати, спасибо, что напомнила, -подмигнул тенор. -Он вообще машина. Пробежал марафон в Нью-Йорке прошлой осенью, готовился чуть ли не полгода между репетициями и концертами. И у этого человека астма, представляешь! Я его уважаю за силу воли и упорство, но, блин, он такой зануда временами, даже прибить хочется. -О-о-о, Джемма рассказывала, как он ей психику попортил, когда вы ехали на какое-то интервью. И, говорит, не выйти из машины на ходу, а так хотелось. Мы громко рассмеялись. Конечно, не наше дело, но как тут кости не перемыть, когда подвернулась такая возможность? Я хотела понять, что за человек такой этот Пьеро Бароне? Что стоит за неприступной крепостью, помимо таланта и недюжинного упорства? -Пьеро человек отличный, надежный, друзей в обиду не даст, но мне жаль его будущую жену. С таким мозгоклюем долго не протянуть, -Иньяцио, прищурившись, смотрел на лениво накатывающие волны с шапкой пены. -Он ведь задолбает, если что-то будет лежать не на том месте. Жил я с ним как-то в одном номере в туре – всем богам молился, чтобы он меня не выселил в коридор. Я особой аккуратностью не отличаюсь, ты наверно это заметила. Я и носки могу просто бросить… -Как настоящий мужчина, -хихикнула я, представляя, как Иньяцио на ходу снимает носки, а Пьеро краснеет словно рак и дает нагоняй своему товарищу... -Вот именно, -поднял палец вверх сицилиец и рассмеялся в ответ. -Ну то есть мне неважно, где условные носки лежат, мне важно, чтобы они были чистыми и без дырок. Пьеро же аккуратно разложит все носки по цветам, предварительно погладив с обеих сторон, а потом еще и пронумерует. Я расхохоталась в голос, представив Бароне с утюгом, старательно наглаживающего носки в гримерке перед концертом. -Ты так это описываешь, будто Пьеро – главный зануда Италии. Нельзя быть таким педантичным, крышечка может слететь же. -Можно, Элена, можно, -закивал Иньяцио, положив руки на колени и сцепив их в замок. -Я иногда удивляюсь, как мы с Джанлукой еще не прибили его. -А Джанлука – какой он? -прищурилась я, вспоминая небрежную укладку и широкую улыбку третьего члена группы. -Он кажется добрым, но при этом самовлюбленным. -Что, понравился? Собираешь досье? -съехидничал сицилиец, пытаясь беззлобно уколоть. -Он что-то среднее между мной и Пьеро. Но ты правильно подметила – он очень добрый. Знаешь, как понять, что человек добрый? Он любит животных. У Джанлуки есть пуделек Луна, так он в ней души не чает. Кажется, что это его главная любовь всей жизни. -Так у тебя тоже Артуро как король живет, -улыбнулась я, вспоминая довольную песью морду на постели Иньяцио. -Значит, ты тоже добрый, получается. -Так я и не говорил, что я злой, но за комплимент спасибо, -брюнет провел пятерней сквозь черные волосы, растрепанные морским ночным бризом. -Вообще мы с Пьеро и Джанлукой друг друга дополняем практически во всем. Я даже и не представляю себе жизни без этих двоих. Иногда они мне как братья, иногда хочется их прибить, но факт остается фактом: мы родные люди… -И прибить чаще всего хочется Пьеро, -хихикнула я, прикусив губу. Мне хотелось выудить как можно больше информации о сицилийце, но я боялась, что Иньяцио начнет что-то подозревать, а мне бы не хотелось скандала между двумя певцами. -В точку, -засмеялся тенор. -Это работает и в обратную сторону, кстати. Я тоже не ангел с крыльями, у меня много своих недостатков. -Но сочувствовать ты собрался жене Пьеро, однако, -язвительно произнесла я, садясь по-турецки, не беспокоясь о белых джинсах. Разговор принимал занимательную форму. -Свою даму сердца не жалко, что ли? -А разве я такой ужасный? -искренне удивился Иньяцио. -А Пьеро? -Ты его защищать собралась? Ну вот пообщайся с ним недельку-другую, поработай вместе, выслушай кучу правок и фраз «Да не так! Нужно все нахер переделать», и потом я посмотрю на тебя, -пробурчал Иньяцио, нахмурив брови. -Но ты говоришь про работу. А жена не будет с ним работать, она будет с ним жить, они будут любить друг друга и явно идти на компромисс, -возразила я. Иньяцио развернулся ко мне корпусом и гневно произнес: -Ага, как же – Пьеро и компромисс в одном предложении. Он ее задавит своим авторитетом, ты просто не знаешь, какой он на самом деле. Все должно быть как он сказал. А если что-то пойдет не по его правилам, начнется бурчание, ворчание и попытка поставить все на правильные рельсы. -Что ты так завелся? Я всего лишь высказываю свою точку зрения, она тебе не нравится, и ты пытаешься меня переубедить. Ты сейчас сам как Бароне выглядишь, -вспылила я, понимая, что меня начал утомлять данный разговор. С чего Иньяцио так отзывается о своем, казалось бы, родном человеке? Повисло неловкое молчание. И примерно через десять секунд меня осенило: -Ты что, ревнуешь меня к Пьеро? Иньяцио молча встал и подошел вплотную к воде. Я не видела его лица, но мне было достаточно этого молчания. Эмоции овладели мужчиной, и он попытался их скрыть, однако чуйка мне подсказывала, что сама мысль о том, что я могу увлечься Пьеро, больно бьет Иньяцио прямо в сердце. Я поднялась на ноги и подошла к тенору, положив руку ему на локоть. Брюнет никак не отреагировал на мое прикосновение. -Вот никогда бы не подумала, что мы с тобой поссоримся из-за Пьеро, который даже ничего и не подозревает. Сидит себе, носочки наглаживает дома после генеральной уборки и икает, -я попыталась перевести все в шутку, но это было трудно. Тенор буквально вибрировал от захлестнувших его чувств. Он напоминал темные морские волны, которые шумели в паре сантиметров от меня: такой же беспокойный и бушующий. Внезапно брюнет развернулся и резко прижал меня сильной рукой к своему горячему телу. Грудь мужчины под черной футболкой нервно вздымалась, а ветер трепал его волосы, окончательно их запутав. Темные глаза сверкали от далеких огней набережной, а нижняя губа подрагивала. -Я не могу ничего с собой поделать, Элена, -прохрипел Иньяцио. -Ты занимаешь все мои мысли, и я не могу даже представить тебя с кем-то другим. Мое сердце разорвется, когда я увижу тебя с другим, а если это будет Пьеро, то я потеряю не только любимую, но и лучшего друга. Я не смогу жить после двойного удара… Я была в таком напряжении, что не могла пошевелиться. Ноги будто застыли в цементном растворе, а тело было натянуто, словно струна. Головой я понимала, что надо бежать. Но я не могла. Иньяцио перешел на шепот, второй рукой бережно перебирая мои волосы, выбившиеся из пучка: -Скажи, что я хотя бы тебе нравлюсь как мужчина. Я так мечтаю услышать из твоих уст, что я тебе небезразличен, пусть даже совсем немного. Скажи это, Элена, и я стану самым счастливым человеком во всей вселенной… Я прикрыла глаза, пытаясь не расплакаться. Иньяцио, милый мой Иньяцио, какой же ты беззащитный, потерянный, жаждущий любви маленький мальчик. Не вымаливай у меня долгожданные слова, это худшее сейчас, что я могу произнести. Ты достоин настоящей любви, а не ее имитации. -Я не буду тебе врать, -я влажным взглядом вперилась в мужчину напротив. -Я не люблю тебя, Иньяцио, я не хочу быть твоей женщиной. Мои мысли занимает другой, -на этих словах тенор дернулся, словно его ударило током, -но я не влюблена ни в кого. Я не могу сделать выбор, пока не отпустила Джорджо окончательно. Я почти готова к новым отношениям, и это ключевое слово «почти» еще держит меня рядом с ним. Если я сейчас начну встречаться с кем-либо, то я предам двух человек: Джорджо и нового мужчину. Я не хочу так делать, хотя бы в память о том, как я была счастлива в первом браке. Иньяцио молча слушал меня, не перебивая, но в его глазах плескалась такая пучина уныния, что мне самой невольно стало совсем тошно. -Поэтому я думаю, что нам пора прекратить общение. Я плохо влияю на твои чувства, -я аккуратно высвободилась, и руки Иньяцио безвольно упали вдоль его тела. Мы стояли и молчали, глядя друг на друга: я с чувством неловкости, тенор – с глубочайшей печалью в глазах. Казалось, что в этот момент мы навсегда прощаемся, и тоска коконом укрывала нас от посторонних шумов, создавая звенящий вакуум. Я слышала только бьющееся сердце, и мне на мгновение почудилось, что это билось сердце Иньяцио, но никак не мое. -Знаешь, я до последнего надеялся, что смогу завоевать тебя. Мне казалось, что ты впустила меня в свою жизнь не потому, что я этого так желал, а потому что ты видела во мне человека, с которым можно разделить и горе, и радость, -голос Иньяцио дрожал так, будто вот-вот рассыпается мельчайшими осколками. -И я, придурок, даже думал, что буду счастлив, но… На этих словах мужчина извлек из кармана шортов кольцо, и я с ужасом взглянула на огромный камень в огранке «квадрат». -Я хотел, чтобы ты стала моей женой, но все свои хотелки с этого момента я засуну себе в задницу. Нельзя заставить человека полюбить тебя, как бы ты этого не желал. Спасибо за этот урок, я его усвоил до конца своих дней, -мужчина задумчиво взглянул на кольцо и уже хотел забросить его в бушующие волны, но в последний момент передумал и убрал обратно в карман. -Пойдем, я тебя провожу до номера. И, клянусь Богом, больше никогда не появлюсь в твоей жизни. Я, совершенно обалдевшая от произошедшего, послушно дала Иньяцио увести себя в отель. Двигаясь на автомате, я тонула в пучине мыслей, роем носившихся у меня в голове, и даже не заметила, как мы вошли в холл. Яркий свет люминесцентных ламп резанул глаза, и я невольно зажмурилась, а затем обернулась: Иньяцио стоял спиной к дверям отеля, засунув руки в карманы. Я не решилась попрощаться с ним и поднялась к себе в номер. Этой ночью я не спала.