Часть 1
18 февраля 2023 г. в 23:51
Кто-то более возвышенный однажды пошутил над ней, и теперь Нахида всем сердцем обожала орехи аджиленах, растущие исключительно в пустынной части Сумеру. Засахаренные, в сладкой затвердевшей оболочке, сладости с добавлением этого прекрасного ореха вызывали у Нахиды эмоции положительные, восторженные и яркие. Как фейерверки на фестивале фонарей в Ли Юэ они трепетали внутри неё крылышками элементальных бабочек, и она хихикала в этот момент от щекотки, хватаясь перепачканными патокой руками за белое платье в районе живота.
И в момент, когда её маленькие детские пальчики отправили в рот очередной кусок пахлавы, она спросила у генерала махаматры, каким должно быть Божество Мудрости. Вопрос до невозможности банальный, но почему-то в этот раз ей захотелось задать именно его. Вопрос прозвучал безмятежно, лишённый эмоций от сладостей, доставленных прямо из Пуспы. Слова не долетели даже до белых, увитых узорами, стен, а уж тем более высоких сводов храма Сурастаны им не было дано достигнуть. Вопрос растворился в прохладном воздухе и Сайно поёжился, чувствуя, как покрываются мурашками смуглые плечи.
Кто он, чтобы судить и оценивать Божество?
— Мудрым? — отшутился по привычке Сайно. А потом действительно задумался на секунду. Снова.
Не было ничего постыдного в том, чтобы думать над вопросом, какой должна быть мудрость и её проявление в боге, чьи способности превышали человеческие во много раз. Нация мудрости думала об этом почти всегда. Даже те, кто от мудрости был далёк. Будь ты хоть студентом Академии, хоть мудрецом, танцовщицей или бродягой, вымаливающим хлеб на Большом базаре, твой взор рано или поздно падал на окружающие вещи: и на птиц в клетках, и на угольные лепёшки, и на приторные сладости, и на небо с летающим островом, и на пояс бесчисленного количества звёзд, разрезающий мирное небо богов. Возможно, именно в этом и скрывалась та самая мудрость, которую так страстно пытались постичь мудрецы.
Или это просто она до смерти любила метафоры?
Нахида хихикнула на очередной каламбур генерала. Игнорируя липкие крошки на щеках, Нахида потянулась за ещё одним сладким кусочком, но передумала, наверняка чувствуя, как надулся от количества съеденного под свободным платьем её живот. Наверное, эти его слова ей приходилось слышать довольно часто даже от самой себя — уж больно она была самокритична и требовательна к себе — но девочка всё равно не злилась на генерала. Нахида опустила свой взгляд на слипшиеся пальцы, и в её руках встрепенулась прозрачная птичка, воплощённая стихией дендро. Птаха взлетела и почти сразу растворилась над головой Архонта сотней блестяшек.
Сайно подумал о том, что она действительно иногда слишком беззаботна, но… Стоило ей захотеть, и его мысли тоже канарейками завертятся у неё на языке. И это лишь малое из того, на что она была способна. Не она ли путешествовала по телам сумерцев и жила жизнь среди людей и во снах, пока её тело было тут? Даже в этот самый момент народ Сумеру не оставлен в одиночестве скитаний. Они знают, что божество их защитит. Им есть кого восхвалять и винить в своих несчастьях в минуты отчаяния.
У пустынников такой привилегии не было уже много веков.
— И всё же… — она задумчиво прикоснулась указательным пальцем к подбородку и посмотрела на него. — Я бы действительно хотела услышать твоё мнение, — девочка неловко улыбнулась, нетерпеливо поёрзав на каменном цветке в самом центре храма. Ему вспомнилось, как она, освободившаяся, впервые опустилась на ноги перед ним и Азаром. Прямо в центре этого цветка упала и заплакала от радости, захлестнувшей её. В тот момент он понял, что был полным идиотом. Возможно, ещё большим, чем те, кто противился её существованию.
Слишком добрая, слишком невинная для той, кого держали в клетке придуманной ею же для долгих восстанавливающих медитаций. Дитя совсем. Но Сайно всё равно не доверял тайны, касающиеся только её, никому кроме себя. Всё равно восхищался ею в глубине души. Чисто по-человечески пытался понять её боль и радость. Что-то в нём трепетало при виде неё. Может, дух в нём ронял слёзы воспоминаний? Он-то её тоже однажды видел.
Почему-то Сайно не сомневался, что Нахида являлась прямым доказательством того, что мудрость не имела единой истинной формы. Она тянулась так же, как сладость и принимала формы звёзд, листьев на деревьев. Она была в коре, в земле, в исписанных страницах дневников и древних писчих принадлежностях коими выцарапывали по мягкой глине свои последние слова его предки. Мудрость даже могла уменьшиться до размеров ребёнка; детским заливистым голосом вещать вещи столь непостижимые простыми словами, что даже самые прославленные мудрецы будут ломать голову долго и безрезультатно.
А потом думать, что это не они дураки, а просто Архонт какой-то не тот уже совсем.
В этот момент до него дошла истина, что божества — часть мира. Их. Простого. Человеческого. С такими же любимыми вещами, убеждениями и желаниями, такими же простыми, как общение или самый вкусный, по мнению Нилу, тахчин с Большого базара. Это осознание почему-то его рассмешило и теплом подкожным разошлось по телу волнами. Малая Властительница Кусанали посмотрела на него с недоумением и, кажется, захотела прочитать его мысли, но из уважения сдержалась.
А он не против даже.
— Божество мудрости - глубоко ребёнок. — с присущим ему спокойствием Сайно вдохнул чистый воздух и присел напротив неё - маленькой и задумчивой - на колено. Она смутилась и выпрямилась, чтобы выглядеть представительнее. — Мудрый, но ребёнок со сладкими от сиропа руками и помадкой на уголке губ, — Сайно взял в свои большие смуглые руки её бледные маленькие ручонки ни сколько не боясь испачкаться и слегка улыбнулся. — Вы думаете, что это нехорошо и порочит Вас, как архонта, но Вы такая, какая есть. Даже через тысячу лет, когда Вы всё-таки подрастёте, всё равно будете любить засахаренные орехи и все эти забавные механизмы-головоломки, которые мои подчинённые до сих пор не могут разгадать, — подытожил генерал. Их кожа на руках слиплась от патоки на её пальцах.
— Я чувствуя себя обманутой, — прошептала Нахида и поспешно добавила: — Не тобой, миром… Есть что-то такое, что я никогда не смогу постичь…
— Лишь потому, что Вы такая же часть этого мира, как и все мы, — возразил генерал махаматра, поднимаясь на ноги. — Есть знания, которые человека сведут с ума, а божество лишь заставят ломать голову столетиями. Разве не поэтому существуют законы?
Нахида задумалась явно не об этих простых истинах. Сайно мог только предполагать, о чём она думает.
Это тайны, о которых она не может ему рассказать, возможно.
А ещё ему жаль, что он не увидит, как она вырастет.
Может кто-то другой уже.
— Сайно, спасибо тебе за то, что ты делаешь для Сумеру, — она в порыве тонких незамысловатых и вполне человеческих чувств обняла его липкими руками, стараясь не касаться длинных растрёпанных волос, чтобы не перепачкать их тоже. Сайно растерянно растопырил руки и присел. От неё пахло жжёным сахаром. Знакомым с самого детства. Под веками у него возникла разорённая пустыня с ошмётками процветающей когда-то цивилизации. И он - совсем маленький - рассматривающий стену Самиэля и зелёные кроны деревьев за ней.