Dulcitudo

      Сонхва отказалась надевать светлый полушубок, чтобы и его не испачкать, и сказала, что дойдет так, но Джехён накинул ей на плечи своё тёмное пальто, а полушубок взял в руки.       Стоило им выйти на улицу, как сзади раздался голос Джи Су:       – Что такое? Уже уходите? Ты переживаешь из-за платья, Сонхва? Тогда представь, каково моему бедному сердцу, что из-за тебя до сих пор обливается кровью! Это поважнее будет, чем какое-то там платье.       Джехён замер на мгновение, отпустил её руку, вернулся на несколько шагов назад и с размаху врезал в наглую физиономию доктора, тот пошатнулся. Чтобы он не упал, профессор схватил его за грудки.       – Если бы ты правда её любил, никогда бы так не унизил.       – Ты мне нос сломал, урод! – противно взвизгнул Джи Су.       – Ничего. Сам себя починишь. Или ты не травматолог?       – Я на тебя в полицию заявлю! – завопил Джи Су. – Да что ты вообще понимаешь?! Ты урод, который припёрся неизвестно откуда и коварно заманил её жалостью! Ты ведь не знаешь какая она сострадательная, любого пожалеть готова и полюбить. Особенно такого монстра как ты! – презрительно заявил Джи Су и плюнул ему в лицо.       Джехён встряхнул его, заставив подавиться собственной кровью из разбитой губы, затем вытер ладонью плевок и обтёр о рубашку врача.       – Такие вещи ещё более унизительны и не оправдывают тебя. Доктор без сострадания – плохой доктор, а ты… Если ещё раз обратишься к ней иначе чем по работе, тебя будут отскребать от асфальта. Понял? Беги в полицию, чтобы я мог заявить на тебя за оскорбление и порчу дорогостоящих нарядов. Ты ведь хорошо зарабатываешь?       Встряхнув его ещё раз, Джехён просто оттолкнул пьяного мужчину и тот упал на пятую точку. Вскрик Сонхвы был единственной её реакцией, но убедившись, что Джи Су жив и в сознании, она тут же потеряла к нему всякий интерес, а вот Джехёна осмотрела очень внимательно, желая убедиться, что он не пострадал. Мужчина же приобнял её за талию и повёл в направлении дома.       Уже в квартире трясущими от злости и волнения руками девушка сняла пальто, скинула обувь и повернулась к нему спиной.       – Расстегни, пожалуйста, платье.       Джехён молча выполнил просьбу, на секунду забыв дышать, когда взору предстала светлая кожа её спины и отвернулся, отойдя к окну. Сонхва скрылась в ванной. Наверное, правильным было бы уйти и оставить её одну, чтобы успокоилась. Но Джехён был не так воспитан и не мог уйти не попрощавшись.       Её квартира, очевидно съёмная, тем не менее была сделана с большим вкусом в светлых тонах и минимализме. Кое-где имелись декоративные элементы вроде вазочек и сухоцветов, стены украшала пара картин с нейтральными пейзажами. Он заставил себя сосредоточиться на обстановке, чтобы не думать о её обнаженной спине.       Сонхва появилась из ванны в белом объёмном халате, волосы вымыла, собрала и перекинула через одно плечо. Она очевидно искупалась полностью, чтобы тело не липло от сладкого вина.       – Думаешь, платье можно спасти? – поинтересовался Джехён, скрывая собственную реакцию на эту соблазнительную картину. Слишком уж хороша она была сейчас и такая уютная.       – Я прополоскала холодной водой, как советуют в интернете, но теперь нужно отнести его в химчистку и, если не спасут, то заплатить за порчу.       – Мне жаль, ты была очень красивой в этом платье.       – А в халате и без макияжа уже не такая красивая? – усмехнулась она, не глядя на него. Она явно не ждала ответа, и Джехён не стал это комментировать, а Сонхва продолжила. – Хочешь выпить? У меня в холодильнике есть открытое макколи. Или, может, проголодался? Можем что-нибудь заказать.       – Нет, спасибо. Я собирался уходить, чтобы ты могла отдохнуть.       – Если уйдёшь сейчас, я не смогу не думать о случившемся и буду сильно злиться.       – Что ж, тогда я составлю тебе компанию. Может, и правда стоить выпить, чтобы расслабиться?       Сонхва улыбнулась, достала из холодильника бутылку и какие-то закуски. Джехён снял пиджак и жилетку, расстегнул верхние пуговицы рубашки и рукавов, чтобы было удобнее. За непритязательным разговором время текло незаметно. Сонхва немного захмелела или просто устала, присела рядом с ним и опустила голову ему на плечо.       Джехён невольно залюбовался ею: чистая кожа без единого пятнышка, так отличающаяся от его поврежденной, точёные ровные ключицы, говорившие о хорошей осанке, глаза прикрыты, а тени от длинных ресниц плавно ложились на порозовевшие скулы. Красивая и нежная, она по его мнению была достойна самого лучшего, а не вот такого скандалиста. И если прежде мужчина переживал, что она могла расстаться с Квоном из-за него, то теперь поверил, что дело в характере самого Джи Су.       Сонхва задремала. Тогда Джехён поднял её на руки и понес в соседнюю с гостиной маленькую спаленку. Девушка интуитивно обхватила его за плечи одной рукой, вторая свесилась вниз, открывая его взгляду красивый овал груди и плечо, прикрытые тонкой хлопковой сорочкой под халатом. Джехён нервно сглотнул. Дойдя до постели, он оперся на неё коленом и осторожно опустил её на одеяло.       – Не уходи, – пробормотала Сонхва ему на ухо и прижалась губами к шее.       – Я не могу остаться, – казалось, мурашки покрыли всё его тело.       – Почему? – она продолжала касаться губами его шеи и скул, обвивая тонкими руками плечи и притягивая его к себе.       – Это будет неправильно, – Джехён едва сдерживался, чтобы не наброситься на неё.       Она подняла на него сонные полуприкрытые глаза, провела ладонью по лицу.       – Ты был таким красивым сегодня. Лучше всех, кто там присутствовал. Не зря девушки в универе называли тебя dulcitudo. Видели бы они тебя сегодня…       Джехён давно отвык от комплиментов, поэтому не нашелся с ответом, а она потянулась ему навстречу губами. Это было так нежно и естественно, что мужчина не устоял, ответив на поцелуй. Он не понял, как сам уложил девушку на постель, устроившись рядом. Сонхва прижималась к нему всем телом, пылко целуя и обнимая, выгибалась навстречу его рукам, жарко дышала в шею.       Джехён только сейчас осознал, насколько на самом деле истосковался по женским ласкам, по плавным изгибам бедра, где сейчас оказалась его рука, поднимаясь выше. Шелковистая кожа её ключиц манила прикасаться, и он трепетно провёл по ней пальцами. Пульсирующая на шее вена приковывала взгляд, он даже не задумался, покрывая её поцелуями. Она не открывала глаз, отдаваясь его ласкам и только тихо вздыхала, если он целовал особенно чувственное место. Она сама сняла с себя халат, под которым оказалась тонкая сорочка на бретелях, почти не оставлявшая простора воображению. Сквозь белую хлопковую ткань гордо торчали маковки сосков и едва виднелся пупок.       Джехён что-то шептал на латинском, покрывая поцелуями её плечи, оглаживая изящные изгибы тела, и хотя она не понимала половины, что-то было про красоту и желание. Но само звучание его голоса и произнесенные его голосом слова действовали на неё магически. Сонхва переняла инициативу, опрокинула его на спину и устроилась на бёдрах, нетерпеливо повозившись. Она подставляла его губам свои шею и плечи, прижималась как можно крепче, обвивала руками, путаясь пальцами в волосах. Джехён втянул носом воздух и прижал её бёдра к своим, чтобы не двигалась. Это было слишком чувственно и желанно, он и так едва владел собой. Сонхва улыбнулась немного виновато, склонилась к его губам, а её руки в этот момент принялись ловко расстегивать пуговицы его рубашки. Затем пальчики девушки нетерпеливо пробежались по груди, коснувшись сосков, а за ними последовали её губы, заставляя его откинуть назад голову и впиться пальцами в её бёдра. Но стоило ей коснуться ладонью ожогов, Джехёна словно молнией прошибло. Он резко отстранил её, сел в постели и отвернулся, застегиваясь, хотя организм отчаянно жаждал продолжения. Сонхва окончательно проснулась.       – Что? Почему ты остановился?       – Я не могу так. Ты заслуживаешь лучшего, – в голове настойчиво стучала брошенная пьяным голосом фраза «ты ведь не знаешь, насколько она сострадательна». Может, Сонхва и правда прикипела к нему, только потому что он в ней нуждался?       – Опять за меня решаешь? – нахмурилась девушка. Растрёпанные ещё влажные волосы красиво обрамляли обнаженные сейчас плечи и полукружия груди, взгляд тёмный, влажные губы чуть приоткрыты. Просто мечта. Идеальная. А он монстр, которому нельзя касаться такой прелести, чтобы не осквернять её. Кровь бурлила в венах, в паху всё горело от неутолённого желания, Джехён с трудом сглотнул слюну в пересохшем от возбуждения рту и резко встал с кровати.       – Сонхва, ты прекрасная молодая девушка с идеальной репутацией, отличной карьерой, очень талантливый врач. Я же просто стареющий учитель языков в интернате для сирот, без перспектив, с кучей психотравм и обезображенным телом. Что хорошего может у нас получиться?       – Прекрати говорить такое.       Она решительно подошла и остановила его руки, всё ещё застегивающие непослушные пуговицы, перехватила одну из них и положила свою ладонь на его скулу, привлекая к себе внимание.       – Меня твоё тело не смущает и не отталкивает, я знаю, что делать с твоими психотравмами и верю, что однажды ты захочешь вернуться на преподавательскую стезю. А если нет, ну и не надо. Я полюбила тебя много лет назад простым преподавателем не только из-за внешности и годы спустя поняла, что ничего не изменилось. У тебя по-прежнему есть характер, ты добр и обаятелен, а ещё твой голос…       – Хриплый скрежет.       – Нет, он раньше казался мне журчанием ручья, а сейчас стал... более сексуальным.       Джехён коснулся ладонью её лица, погладил щёку, поймал доверчивый открытый взгляд и уже собирался резко ответить, чтобы развеять эту романтичную ауру, но передумал. Она была слишком идеальной для него, Джехён уверен, что недостоин этой девушки.       Бросив лишь виноватое «прости», он схватил свои вещи и выбежал за дверь, захлопнув её, но даже так услышал глухой стук кулаков и громкий всхлип. Она будет плакать, но он был уверен, что поступает правильно. Громкий стон и рыдание лишь подтвердили его догадку.       Своё решение он объяснял себе тем, что не хотел, чтобы Сонхву обсуждали и осуждали за её выбор, чтобы она позже начала сомневаться или разочаровалась в нём и мучилась. Не хотел, чтобы она его жалела и была с ним из сострадания или чтобы со временем возненавидела и сокрушалась о своём выборе.