Игра вслепую

      Я почти влетела в палату. Хотелось петь, танцевать, прыгать, но всё, что я могла сделать — это посильнее толкнуть дверь. Она подхватила моё настроение скрипнув на всю палату и торжественно захлопнулась за спиной. Хотя я всё ещё чувствовала слабость, особенно в ногах, мне казалось, что по сравнению со вчерашним днём я, как минимум, какой-то Халк. Халк, у которого от счастья могут подкоситься ноги — причём действительно буквально подкоситься. Местами я не понимала, как могу идти, тело совсем стало невесомым от нового ощущения.       По пути я позвонила бабушке и попросила её забрать мне домой. Она согласилась на удивление быстро, особенно, если учитывать, что это она настояла на том, чтобы я оставалась тут как можно дольше под присмотром врачей. Я даже пошутила, что расстояние делает своё дело и мы наконец-то начали скучать друг по другу, на что она спокойно согласилась, не развивая шутку. Не сказать, конечно, что раньше мы воевали с бабулей, но она была настроена очень настороженно по отношению к маме и всем её решениям. Я понимала, что речь идёт о каком-то старом конфликте, который своими нитями втянул и меня, как дополнительный боеприпас, но всё же чувствовала, что бабушке со мной гораздо легче общаться. Пусть даже мы и не были лучшими друзьями.       Лена сидела на кровати и читала книгу. Я даже удивилась, видя её за таким занятием — человек, который не расстается с телефоном, постоянно болтает с кучей друзей и родственников и клянётся, что школа и университет нанесли её психике непоправимый ущерб в виде ненависти к книгам — сидит и спокойно читает. Судя по её лицу — очень даже вдумчиво. Услышав хлопок от двери, да ещё такой чёткий почти в полной тишине палаты, она отвлеклась и посмотрела на меня. Улыбнулась и аккуратно, я бы даже сказала излишне бережно, положила книгу на кровать. Да она даже свой телефон кидает, что тут случилось? Ну и день, все ведут себя не как обычно. Или это я очнулась и наконец-то посмотрела на мир с другой стороны?       Лена помахала рукой, подзывая к себе. — Как ты себя чувствуешь? — она смотрела на меня, кажется, даже не моргая, а в её глазах всё также был какой-то неестественный лёд, который словно прятался на дне. Меня обожгло холодом изнутри, словно бы из живота по телу расползлась ледяная корка. Я почувствовала себя слишком на земле, словно бы кто-то с размаху завернул меня в мокрую ледяную простынь, уронил и стал пеленать. Во рту стало кисло. — Отлично, — с натянутой улыбкой ответила я. Левый глаз немного задёргался. — Скоро выпишусь даже. — Хорошо, — она покивала, не выражая ни единой эмоции. Я на секунду застыла, не в силах осмыслить, что нет ни единой реакции. Моргнула. Улыбнулась ещё шире. Тоже кивнула. — Когда поедешь? — Если врачи согласятся, что уже завтра, хотя я не знаю, конечно, но как пойдёт. — Почему нет, ты же не в критичном состоянии?       Я замнулась, осторожно заметила: — Ну, если так мыслить, то и ты тоже не в критичном состоянии.       Она не пошевелилась, даже не кивнула, таким же монотонным голосом ответила: — Да, думаю, меня тоже скоро выпишут. — Л-ладно, — протянула я. — Как у тебя там в целом дела, как бабушка?       Лена обожала «меряться бабушками», как я называла это про себя. Здесь её поведение должно было быть предсказуемым, она сто процентов должна была начать её хвалить и пытаться принизить мою. — Вполне удовлетворительно.       Она продолжила смотреть на меня, то ли изучая, то ли пытаясь запомнить. «Вполне удовлетворительно»? Я впала в ступор, пытаясь понять значение фразы. Нет, не то, что я не знаю, её значения, но от Лены это прозвучало так… неправильно. Я что умерла и попала в параллельную вселенную? Кто вообще сейчас говорит так?       Мы помолчали. — Ладно, пойду я тогда, — пробормотала я и поскорее вышла из палаты. Находиться под таким изучающим взглядом было некомфортно и даже страшно. Я чувствовала себя какой-то диковинной бабочкой под взглядом коллекционера, решающего, как бы так поймать её, чтобы не повредить. Нет, определённо, это не я сошла с ума.       Я решила снова посидеть в своём любимом закутке и подождать ещё пару часов. Уж не должен же человек настолько и навсегда измениться? Это пройдёт. Заодно, может с Ольгой поговорю, разузнаю побольше о том, как вызвать призрака. Почему-то я была уверена, что она понимала меня не просто так, возможно, сама пыталась сделать что-то подобное.       Я села за стол, взяла ручку и листок, лежащие здесь непонятно для каких нужд посетителей и стала набрасывать вопросы, которые надо узнать: 1. Вызов призрака. 2. Видящие — сколько их. 3. Потусторонние??? 4. Что у меня за энергия, как ей пользоваться.       Сдулась на 4 вопросе, не зная что и как дальше спрашивать, ведь всё зависело от того, что скажут. Что ж, ладно, Ольга не выглядит прям болтушкой, так что можно остановиться и на этом.       Я огляделась, надеясь заметить её силуэт, но нет, ничего. Посидела, озираясь по сторонам, но надолго меня не хватило. Я сложила листочек в карман спортивок и, нахохлившись, достала телефон и наушники. Видимо, пришло время посмотреть что-нибудь. В итоге просто включила инстаграм и залипла в ленте рекомендаций, даже не особо заботясь, что смотреть. — Ты новенькая тут, да? — раздался над ухом чуть озадаченный мужской голос. Я вздрогнула и заозиралась. Почему-то мне казалось, что призраки должны появляться сзади, как некий символ того, что мы не видим их, но почему-то каждый раз они были то передо мной, то сбоку.       Сбоку от меня стоял призрачный мужчина. Выглядел он вполне живо, местами даже живее, чем я в своём затасканном до потёртостей спортивном костюме и небрежном пучке. Он же был одет в коричневый костюм и причёска его выглядела даже как-то по-военному: короткой и прилизанной. Но больше всего меня зацепили усы: густые, чёрные, с небольшой проседью. — Эээээ, — я в просьбе уточниться, уставилась на ни в чём не повинные усы. — Ты призрак, да? Выглядишь почти как живая, я едва не поверил. — А, даааа, — я интенсивно закивала, не вынимая наушники из ушей. Если люди пройдут, то пусть думают, что я с кем-то общаюсь. Перевела взгляд выше, на глаза мужчины. Сквозь них просвечивался весь коридор, что сбивало, словно бы выталкивало меня из тела, заставляя чувствовать тревожную невесомость, и я снова с интересом стала смотреть на усы. Я внезапно поняла, что видела усатых мужчин только через телевизор. Мужчин особо в нашей семье не было, это признавала и мама, и бабушка, отшучиваясь, что у нас свой маленький ведьмовской ковен, но всё выглядело так, словно бы мужчин вообще никогда и не было. — Тебя уже ввели в курс дела? Судя по тому, как от тебя фонит, едва ли, — голос у мужчины был под стать образу и заканчивал образ какого-то загруженного человека, который собирается обсудить со мной детали сделки.       Я развела руками. — Сказали, что я умерла и что есть Видящие, которые могут меня сожрать, если я буду много болтать.       Мужчина улыбнулся. Видимо, Ольга действительно заведывала каким-то бюро «Учи новичков», так как я старалась попасть именно в её характер. — Меня зовут Фёдор. — Я Власта. — Вот и отлично, Власта. Поздравляю тебя с осознанием и добро пожаловать в наше место. Есть какие-нибудь вопросы? — Он улыбнулся ещё раз. — Думаю есть. У всех всегда есть. — Что значит фонит? И как перестать? — Эхммм, — мужчина запнулся. Я внутренне с размаху влепила себе оплеуху за то, что не подумала, что только что умершие явно себя ведут не так и задают для начала другие вопросы. — В общем-то, фонить — это находиться в нестабильном состоянии — твои атомы, давай их пока звать атомы, чтобы притвориться немного учёными, движутся слишком быстро и хаотично. К примеру, у людей атомов гораздо больше за счёт их физического тела, и они движутся упорядоченно и медленно. Твои же дрожат и носятся туда-сюда. Для разных существ это может походить на яркие вспышки, на колокольный звон или на сильный запах, смотря с чем сравнивать. В любом случае, это привлекает внимание. — А как это прекратить? — Успокоиться для начала, — Фёдор внимательно посмотрел на меня своими карими глазами. — Хотя ты выглядишь удивительно спокойной для своего состояния. — У меня опыт притворяться, — заверила я его, осторожно оправдываясь, так как не поняла, меня похвалили или намекнули, что я подозрительная. И ведь не соврала даже. — Любишь медитации и концентрирование на одном деле? Тебе вот туда же. Освоишь это — поймёшь о чём я. Люди это не особо чувствуют, но мы в силу своего строения ощущаем всё по-другому. Я не могу это объяснить, это надо почувствовать, и желательно как можно скорее. Местами тут бывает слишком много падальщиков, которые любят полакомиться чужой болью, а тут ты, такая аппетитная и беззащитная.       Я поводила пальцем по столу в растерянности. Все вопросы теперь казались какими-то глупыми. Ну да, и как я не могла понять, что тут примерно также, как и в нашем мире. Брови Фёдора удивлённо улетели вверх. — Как ты коснулась стола? — голос его звучал теперь не так дружелюбно. — Ээээээ, — я растерялась ещё больше. — А что, так нельзя, что ли? — Кто ты? — я чуть не застонала, понимая, что всё идёт куда-то не туда. — Чего тебе тут надо?       Я сложила руки на коленях и пожала плечами. — Я скоро уйду, можете спросить у Ольги, она подтвердит. — Уйдёшь и ладно, но кто ты? — голос мужчины звучал удивлённо. — Человек? — неуверенно ответила я. В который раз меня заставили сомневаться в этом ответе. — Который общается с призраком и сам похож на призрака? Хммм. Не к добру ты тут, — он сочувственно посмотрел на меня. Без агрессии и напора. Сказал так буднично, как и инструкцию для только что умерших. — Я ещё не видел подобных тебе. — А экстрасенсы? — я уцепилась за ускользающую возможность хотя как-то оправдаться. — Они-то могут видеть нас, но ощущаться как одни из нас? Нет. Не к добру, — он покачал головой. — Надо пообщаться с другими, чтобы знать, что грядёт. — Не слишком ли пессимистично? — я почувствовала, что дышу рвано и меня слегка потряхивает. Ну бред же, кто он такой, обычный призрак, ну что он может знать об этом мире? Видел пару-тройку существ, а что-то непривычное по опасности раздувает до размеров Апокалипсиса. — Удачи, Власта, — он покачал головой и ушёл, теперь какой-то ссутуленный и растерявший уверенность. Костюм перестал смотреться дорого и теперь ощущался чужеродно как для больницы, так и на нём, словно бы укоряя меня в том, что я что-то сломала и это очередное доказательство моей опасности.       Я глубоко вздохнула и сжала губы, стараясь не заплакать. К чёрту всё. Конечно, всё идёт не так как надо, что я ещё хотела? Возомнила себя самой умной и самой крутой, ха. Может ещё ждала, что меня назовут спасителем мира? На, держи на блюдечке то, что слышала почти каждый день своей школьной жизни — ты чужая, ты неправильная, ты не подходишь нам, у-хо-ди.       И что вообще значит — что-то грядёт? Что может случится в этом дурацком мире? Может я всё это придумала — и вот он, мой ПТСР? Придумать мир и получить от него подтверждение, что я никто. А что, очень похоже на человека, которого захотела убить собственная мать.       Глаза заволокло пеленой, и я посмотрела на потолок, чтобы прекратить подступающие слёзы. Проморгалась, чтобы восстановить чёткость зрения и потёрла глаза. Ладно, хватит уныния, всё впереди, ведь дома я смогу вызвать маму, и она обязательно всё объяснит. Либо ничего не получится и это будет доказательством того, что я опустилась на полное дно.       Я ещё немного посидела, сжимая в руке бесполезный теперь список вопросов, и, вздохнув, встала. Теперь неважно, даже если Лена всё ещё не отошла от своего странного состояния, это неважно, общаться нет никакого желания. Теперь надо дождаться бабушку.