Игра первая: Перелетные птицы

В преддверии нашего «просвещения» Хатти и я решили вместе собраться у неё в комнате. Выбирать наряды и краситься под музыку было гораздо веселее, чем сидеть и одиноко обдумывать, стоит ли вообще посещать такие сомнительные мероприятия в первые дни учебы в таком заведении. Университет нельзя было отнести к среднестатистическим, он был действительно шикарным, пять учебных корпусов находящихся недалеко друг от друга, а ниже по холму располагались пять общежитий, стоящих в форме полукруга, опоясывающего небольшой сквер с резными лавочками, симпатичными растениями и садовыми качелями. К этому скверу вели пять троп, исходящих от дверь каждого здания, соединяющихся в один круг, на котором и был расположен сквер, от которого шла одна длинная и широкая дорога к воротам. Ворота закрывались на ночь, а открывались рано утром. Тяжело что-то сказать про отбой, ведь мы не были школьниками, все понимали, что внутри общежития мы передвигаемся как хотим, даже можем выйти в сквер, но за территорию небольшого городка, окруженного высоким и прочным железным забором из темного металла, выйти никто не смел. Все общежития были выполнены из красного кирпича с новомодным утепленными пластиковыми окнами. У каждого общежития имелось крыльцо, с которого вел спуск широкой каменной лестницей. От лестницы и до самого здания растягивался навес, крыша с вывеской с надписью о здании и номером корпуса, стоящая на двух колонная спереди и присоединенная к зданию с другого конца. Она построена ровно по ширине лестницы, то есть остальная часть крыльца, не находящаяся посередине, — то есть слева и справа, — не была защищена от дождя или других погодных условий. Каждое общежитие делилось на два крыла — мужское и женское. Входя в здание ты попадал в холл, где были турникеты, к которым было необходимо прикладывать белую пластиковую карту с индивидуальным идентификационным номером, после чего ты попадал в здание. Первый этаж везде отводился на столовую в правом крыле и на прачечную в левом крыле. Выше располагались еще 4 этажа с комнатами для студентов. В каждой было по две кровати, два шкафа и два письменных стола. В каждом комнате находился небольшой холодильник для самого необходимого. Рядом с кроватью стояли две тумбочки, над которыми, прямо посередине комнаты, напротив двери, находилось большое окно. Ванная комната была на каждым этаже в конце коридора, то есть в двух концах здания — в мужском и женском крыле своя. Дорога из общежития занимала 10 минут вверх по дороге, со стороны это не похоже на большой склон, но забираясь вверх, ты чувствовал напряжение в икрах, а вот обратная дорогая шла как по маслу. Корпусы находились в шахматном порядке. Ближе — слева и справа от главной дороги — располагались два из них — научный и корпус искусств, а вот путь упирался прямо в здание главного корпуса — филологии и лингвистики, с нами так же делили здание историки. Здание было пяти-этажным темно-бежевого цвета. Прям над входом в здание находилась башня, в которой были личные кабинеты ректора и деканов. Резные орнаменты были, в большей мере, вокруг оконных рам. А над башней находился темный купол с округлым окном. Внутри был много коридоров, которые часто вели к непонятным лестницам или приводили в тупик, который являлся развилкой в другие коридоры. Правее от главного корпуса находился самый новый и помпезный корпус бизнеса, здесь же обитали и программисты. Огромные панорамные окна от потолка до пола, широкие кабинеты, нагруженные последними технологиями и оборудованием. Ребята здесь жили на широкую ногу. Слева от главного здания находился четырех-этажный спортивный корпус. Здание состояло из множества квадратов, сказать точно, где какой этаж было тяжело. Самый большой куб и первый этаж были застеклены, а вот все остальное вокруг было покрыто ламелями. Вокруг кампуса был пострижен газон, редкие деревья и желтые и красные цветы.Именно они отражали цвета нашего университета, потому и должны были украшать всю его территорию для того, чтобы студенты напитались духом и атмосферой нашего учебного заведения. Перед главным корпусом стоял фонтан с изображением красивой девушки в нежном тонком платье на высоком утесе или скале. И хоть у нее не было крыльев, я видела в ней хрупкого белокурого ангела. Над головой она держала глубокий кувшин, из которого и лился поток воды, ниспадая в круглый водоем с каменной оградой, который был достаточно широк, чтобы студенты могли там сидеть, проводя время в перерывах между пар. А вокруг так же были резные деревянные лавочки со спинками. И хотя данный университет был заведением высшего уровня, здесь прежде всего ценили скрытность. Оно охранялось людьми из известных агентств, всюду сновали люди в форме с названием фирмы «Барс». Деньги, чтобы содержать высококвалифицированных специалистов имелись. Здесь учились дети и родственники не последних людей. Политиков, звезд эстрады, ученых, депутатов. Но они были не единственными, ежегодно разыгрывались 10 мест для самых умных людей со всей земли. Раса, нация, язык, внешность — все это не играло роли, когда речь заходила о знаниях. Руководство было не из тех, кто гребет деньги лопатой, пытаясь казаться самый лучшим университетом, просто обслуживая детей богатеев. Они хотели большего. Быть первыми в научной деятельности, в открытиях, в спорте, в медалях, в специалистах, а после и их детях. Бюджетников здесь ценили, а большинство «золотой молодежи» не оскорбляли и не пытались унизить сильнее, ведь спросят вдвойне, а даже пытались набиться в друзья — считали своими. Мы все на одном уровне, раз находимся здесь. Конечно, как бы типично это не звучало, я была на стипендии. Только вот не из-за своих знаний. Я никогда не стремилась быть самой лучшей в учебе, для меня «хорошо» тоже было счастливой оценкой. Могли проскакивать «удовлетворительно», они не радовали меня, но и не настолько часто встречались. Была просто хорошим учеником, обычным, не выделяющимся из толпы. Но языки я любила, учить их для меня было в удовольствие, а в свободное время я часто смотрела фильмы и видео от блогеров в сети, чтобы лучше понимать устную речь. Мои баллы за экзамены были хорошими, но сюда я бы не попала, если бы не одно событие, вот уже три года нависающее над моей семьей темным облаком. Сердце уже перестало сжиматься каждый раз, когда кто-то произносил это вслух. «Они пропали без вести, нам очень жаль» — произнес странный человек, заявившийся к нам домой 30 июля 2019 года. Я до сих пор помню его фрак, черное длинное пальто, темные лакированные ботинки, шляпа, скрывавшее все, что скрывалось в его глазах, и все его его чувства, и кожаные перчатки, мокрые из-за дождя, льющего весь тот мрачный день. Наверно стоило еще утром догадаться, что ничего хорошего этот день не принесет. Для нас с тетей, которая гостила со своими детьми, а заодно приглядывала за мной во время отъезда родителей, это стало неожиданным событием, но не ударом. Мы до последнего ждали их, верили, что вернутся, понимая, какой работе они дали присягу. У них сломалась машина в другом конце света, корабль застрял посередине океана, а все приборы обесточены. Я считала их исследователями, учеными, которые часто находятся в разъездах. В детстве дядя рассказывал сказки о том, что они супер-герои, спасающие мир по зову своего босса, а потом я выросла, поняла, что супер-героев не существует. В чем мне пришлось разочароваться. Мои родители не были учеными. К этой профессии они не имели ничего общего, мои родители были супер-героями. Они не бегали в латексных костюмах по крышам Парижа и не разъезжали на супер-мобиле. Мои родители были реальными людьми, которые никогда не существовали. Элизабет и Джон де Воллэс были моим воображением. Мои родители были агентами ФБР, не имеющими права на разглашение реального имени, места рождения и профессии. Все, что я них знала — то, что они мне позволили узнать. И ничего из этого не было правдой. Сейчас это были два абстрактных силуэта у меня в голове, которые, возможно сменили множество личностей, черт лиц и пластических хирургов. Я даже не знала, были ли их лица настоящими. А я если имя, личность и лицо поддельное…? Что тогда останется от человека? Смогла бы я полюбить их опять, увидев другую внешность и документы? Почувствовала бы я их? Все это я узнала от тети Нур Свон, стройной блондинки, которая была замужем за Ником, всегда отличавшимся своими рыжими волосами и яркими зелеными глазами. Но моими родственниками они не были. Дядя работал в полиции, его коротко ввели в курс дела, и таким образом Нур Свон стала младшей сестрой Элизабет Свон, сменившей фамилию в замужестве. Обе были блондинками с голубыми глазами, а вглядываться не было нужды, все мы знаем примеры, когда сестры и братья были полностью противоположными людьми внешне. Я не плакала из-за отсутствия родителей, я пыталась смириться с новой реальностью. Но вечерами я брала телефон в руки, пролистывала фотографии в альбоме, пытаясь не забыть родные черты лица, сохраняя любовь к ним спустя время. Я прокручивала серебряное тонкое кольцо с резным рисунком на среднем пальце правой руки. Оно было мамино, если это не была очередная выдумка. Я больше не ждала их, но мечтала увидеть их, хотя бы однажды, услышать голос, который еще помнила, но даже все эти отголоски становились более блеклыми, более тихими. Я все еще хотела получить ответы на свои вопросы. Так я стала сиротой, которая получила дополнительные баллы, сделавшие меня способной попасть в данное учебное заведение. Хотя даже для таких, как я, и для богатых детей «высшего общества» имелись определенные требования по результатам за экзамен. Из размышлений меня вытянул голос моей щебечущей подруги. Рыжие кудри колыхались от активного повествования девушки, пока она выпрямляла мои волосы своей плойкой. — И ты представляешь, он говорит: «Мы должны отпустить друг друга». Смотрит ей в глаза и несет вот этот бред! Ну я, естественно, в шоке. Лора пытается поднять свою челюсть с пола от происходящего. Это предпоследняя серия. Последние минуты. Я смотрю на трекер, который движется к концу, и мечтаю удариться головой об экран компьютера, чтобы не видеть этого! — И что дальше? — с интересом уточняю я. — Что-что? — бормочет она себе под нос, — финал, титры, имена уродов, создавших вот этот «шедевр». — А что в последней серии тогда? Они счастливы? — я смотря на ее отражение в зеркале, она останавливается и смотрит мне в глаза через него же. — Ну вот откуда я знаю? — она с явным наездом смотрит на меня, — время было два, а нам к первой паре, больше этой чехарды мы не вынесли. Легли спать. А сегодня вот, — она разводит руки, размахивая ими в разные стороны, показывая весь этот беспорядок, или абстрактно указывая на сложившуюся ситуацию, сама она выглядела грозно, размахивая руками в разные стороны, сведя брови на переносице, но меня пугала плойка, которая тоже «летала» из стороны в сторону, вслед за ее руками. «Как бы она не попала мне по затылку» — запоздало подумала я, но все обошлось. Девушка отложила ее на стол, выдавая вердикт, — сделано, принимай работу. Яркий макияж с разноцветными тенями, подводками и стразами Хатти оставила для себя, увидев мой умоляющий взгляд, — ох уж эти экстравагантные фанатки кей-попа. Выглядела девушка великолепна, но вот я бы себя чувствовала, как украшенная елка в разгар лета. Поэтому все цвета в моем макияже были телесными и бежевыми. Глаза подчеркивала тонкая стрелка, а губы выделены матовым карандашом. — Вау! У тебя талант! Не хочешь сменить род деятельности? — заключила я. — Пф, — она хмыкнула, явно показывая свое отношение к моему предложению, но я видела по глазам и дергающемуся уголку губ, что комплимент ей понравился, а кому бы не хотелось слышать похвалу в свою сторону! — Девочки, как вам? — Лора кружилась перед нами в синих джинсах-скинни, салатовом топе, открывающем плечи и ключицы и имеющем небольшую сборку в области груди, образуя гармошку. Хвост кудрявых волос девушка подвязала платком, свисающем вместе с волосами с двух концов, а аккуратный макияж красиво подчеркивал яркие черты лица и темный цвет кожи. — Шикарно, — бросила Хатти, натягивая бежевую юбку-тенниску на защитные темные шортики, которые не выходили за пределы краев верхней ткани юбки. На ногах были белые гольфы, а белая блузка с V-образным вырезом красиво подчеркивала острые ключицы и длинную тонкую шейку. Последний раз взглянув в зеркало, я удостоверилась в своем образе. Светлые свободные джинсы с высокой талией красиво подчеркивали стройную талию, скрывая пышные бедра, в то время, как розовый топ на тонкий лямках сочетался с бледной кожей розоватого оттенка. Кроссовки были гораздо удобнее, с чем согласилась каждая из нас. Сегодня было не официальное мероприятие или вечеринка в коктейльных платьях в самом пафосном клубе города. Поэтому хотелось выглядеть стильно, современно, но на все сто. — Она так и не ответила? — сочувствующий голос рыжеволосой остался без ответа. Стояла громкая тишина. Я робко взглянула в сторону девушки, чью плечи слегка сгорбились, губы поджались, а взгляд был устремлен в пустой диалог в сестрой. Вот уже два с половиной месяца Мари Фавн, считающая себя взрослой и самостоятельной, решила пожить одна. Сначала звонки были редкими, позже — в основном, смс, — а в конце она и вовсе попросила тишины, так как нашла работу мечты, плюс рядом постоянно находился парень, которому, с ее слов, она хотела уделить чуть больше внимания. «Мамуля, я вас очень люблю, всех-всех! Но сейчас мне надо научиться жить одной и брать ответственность на себя, возможно, какое-то время не буду звонить. Завал на работе, а себе и Джею хочу уделить больше внимания, я совсем забыла, что такое ходить по магазинам, гулять в парках. Юность! К тому же, разгар лета. Мы все наверстаем. Позаботься о младших. Люблю сильно-сильно!» — так звучали ее последние слова в середине июня 2022 года. Больше она не появлялась, на звонки не отвечала, смс оставались непрочитанными, а с началом учебного года ее появление стало казаться чем-то невозможным. На парах и в общежитии она не появлялась. Друзья пожимали плечами. Компания Доминика была близка, поэтому Лоре слабо верилось, что ребята не знают, где искать сестру. Но каких-то доводов у нее не было. Сестра испарилась. Родители Фавн постарались дать дочери время найти себя, занять свое место в жизни. Они ждала учебного семестра, чтобы наконец решиться на более серьезные меры — обратиться в полицию. Дочь была взрослой, так случалось, что дети взрослели и покидали родных на долгие годы, но в это они не верили. Решили на семейном собрании — ждем учебных будней, если не появится там, пора что-то делать. — Все ок, забудь. Идем, — девушка скрыла за улыбкой все настоящие чувства, а мы дружно двинулись из комнаты. Спуская за второй этаж, где находился просторный коридор прямо посередине здания, из которого выходило окно на тот самый «козырек» над крыльцом. Выглядело оно так, будто на нем могла сыграть в футбол небольшая команда спортсменов. Сейчас здесь были расставлены стулья в двадцать рядов. — Ты думаешь, тут все поместятся? — прошептала я Лоре на ухо. — Все? — усмехнулась она, — здесь только первокурсники, за исключением организаторов всего пришествия, — она кивнула в сторону импровизированной сцены. Левее от нее стояли пять студентов, каждый из которых был старше нас, и большинство из которых я уже знала. За всю учебную неделю я пересекалась раз пять с двойняшкам и три раза с Домиником. Сейчас я, что будет звучать глупо, испытывала чувства к этому парню. Я его немного знала, но он казался добрым, вполне интересным, и, как бы я не отрицала, умел разрядить обстановку своими глупыми шуточками. Я не назову это влюбленностью, я жила без воздушных замков, просто он мне был симпатичен. Не случится трагедии, если он будет встречаться с другой. Но я бы и не хотела лишиться возможности познакомиться с ним ближе. Может, мы могли бы поладить. — Ну нет-нет-нет, — устало посмотрела на меня афро-американка, в ее взгляде прослеживалось осуждение. — Что такое? — я совсем увлеклась своими мыслями, что пропустили ход беседы подруг. — Девочка, кто-угодно, но не он, — он слегка помахала головой из стороны в сторону. — О чем ты? Мы что, в романе, чтобы уберегать меня от того самого бэд-боя и похитителя сердец, — что-то отрицать я не стала, попыталась свести в шутку. — Он не бэд-бой, — продолжила Лора, — наверно, — уточнила она. — он сын кого-то из верхушки, — ее взгляд поднялся куда-то к потолку. — Все мы дети Божьи, — голосом священника промолвила Хатти, прикрыв глаза и сделав поклон головы. — Очень смешно, — блеснула сарказмом Фавн. Но было смешно. Тему с Домиником продолжать не стали, хотя я видела, каким оберегающим взглядом окутала меня девушка. Хатти была бюджетницей, и неплохим компьютерным хакером, но все же языки ей давались лучше. Девушка не видела ничего плохого в том, чтобы присмотреть мужа. Как и считала вся здешняя «элита», мы были из одного класса, присмотреть пару было логично. Зачем ее искать там, на свободе, если здесь это сделать удобнее и практичнее. Здесь можно обрасти связями, знакомыми и будущими родственниками. Зачем потом проверять человека, которого ты никогда не знал. Здесь все ясно, самые лучшие и успешные — на доске почета, самые спокойные и верные — носят вязанные свитера, читают томик литературной классики, а вот главные оторвы, бесшабашные и умеющие веселиться — в центре всех событий, их искать не надо. Я не знала, как к отношусь к этой системе. Это было свойственно людям, сближаться с людьми из одной школы, класса, офиса, должности. Я не осуждала. Но и цели завоевать кого-то вроде богатенького наследника большой корпорации тоже не ставила. Будь, что будет. Сама я реализоваться тоже хочу. Партнер то есть, то нет. А быть уверенной в следующем дне — вот главное для меня. Заняв место с правого конца где-то посередине, мы начали ожидать дальнейшего развития событий. Рядом из динамиков раздавались голоса Post Malone и Ty Dolla $ign. Песня была небыстрой, но ритмичной и с мощным басом. • Post Malone, Ty Dolla $ign — Spicy Вскоре музыка стала тише, а к середине «сцены», куда были обращены глаза всех присутствующих, подошел О’Нил. Я почувствовала, как мои губы разъехались в улыбке, а сердце немного замерло. Это еще что такое? Такая реакция тела мне не понравилась, но я быстро забыла об этом, когда его взгляд оглядел присутствующих и дольше нужного задержался на мне. — Добрый вечер, все собравшиеся. Вы пока не подозреваете, что ожидает вас здесь, но мы, с радостью, поможем вам окунуться во всю атмосферу нашего заведения. — легкая усмешка сохранялась во время всей его речи, в то время, как мощный голос четко отпечатывался в наших умах, — неженки, впечатлительные и «правильные девочки и мальчики» лучше бы покинули наше мероприятие сейчас, никто не хочет проблем и пострадавших, — та самая усмешка пропала, а глаза приобрели серьезность. — Сейчас мы разделимся на пять команд, все решит жребий, вы вытяните цветные карты из вот этого черного портфеля, — он перевел всеобщее внимание на стол, где стоял портфель, и на ребро которого облокотилась симпатичная брюнетка. Длинные темные и густые волосы были просто расчесаны и перекинуты на одну сторону, на лице — минимум макияжа, даже не смотря на мероприятие; но он ей был не нужен. Она была по-своему привлекательна, холодна и опасна. Серьезность прослеживалась в ее взгляде. Ноги в темных лосинах были скрещены, а шнурки, завязанные на кроссовках в форме «бантика», слегка покачивались, когда она качала правой ногой, лежащей поверх левой. В открытой черной майке прослеживались вены и накачанные мышцы, хотя обхват ее руки не составил бы больше моего. Стройная фигура явно привлекала взгляд и заставляла задержаться дольше обычного. — это Суён, наш боец, но не боимся, без нужды не укусит. Руки тоже советую держать от нее подальше, а то я вот не сдержусь, откушу все нужное и ненужное. — и хотя это была шутка, как к ней все и отнеслись, не думаю, что кто-то рискнул бы и пальцем тронуть девушку. А вот я, не ревнуя, совсем нет, но из любопытства, задалась вопросом, не встречаются ли они, — я хотела уточнить у Лоры. Девушка обладала большой информацией, всегда много знала, а также имела старших брата и сестру, которые не стеснялись поделиться с ней всеми сплетнями и известными подробностями о жизни студентов. Но, окинув, ее взглядом, я поняла, что она не сильно обращает внимание на происходящее. Она опустила взгляд и что-то печатала в своем телефоне. Диалог расплывался из-за мелких символов перед глазами, но я успела увидеть жирный шрифт на верхней строке экрана. «Мари Фавн» читалось там, а вот зеленый значок, периодически мигающий, явно знаменовал то, что сестра вышла на связь. Тревожить подругу глупыми расспросами смысла не было. У нас было много времени, чтобы поговорить об этом. *** Позднее я жалела, что не спросила столько глупостей, столько мелочей. Лишь бы продлить наше знакомство еще хоть на миг. Было поздно спрашивать. Теперь мне никто не ответит.