Испытание камня и сердца

      Волны кидают корабль словно щепку. Вода пенится на палубе, а ветер перекрикивает голоса. Большая часть пассажиров пережидала бурю в трюме. Женщинам было велено и носу на поверхности не показывать. Ген в общей суматохе тоже скрылся в каюте. И лишь одна своевольная львица не пожелала выполнять приказ, оставаясь среди воинов, противостоящих дикой природе. А природа бушевала. Еще днем ничего не предвещало беды — палящее солнце в зените испепеляло все вокруг, отражаясь от водной глади и слепя глаза. Спрятаться от пронзающих небесную высь солнечных лучей было невозможно на разгоряченных досках палубы. Разве что отказаться от управления кораблем. Именно так пришлось и поступить — попутного, да и вообще любого ветра не предвиделось, лишь изредка легкий бриз трепал парус. Но уже к вечеру порывы стали набирать силу, тягая за собой корабль. Рывки превратились в чехарду волн и штормового ветра. И теперь вся мужская часть команды и Кохаку, под руководством капитана Нанами, пыталась удержать судно на поверхности без сильных повреждений. Девочки в недрах корабля были наготове с бинтами и мазями, которые держали для предотвращения сильных последствий бури. Ген же считал себя скорее моральной поддержкой и к обеим группам не лез. Настрой был решительный.       Нанами стоял на капитанском мостике, вцепившись в поручни и придерживая шляпу. Капли дождя хлестали по лицу, отчего приходилось щуриться. Он предугадал наступивший шторм, приказав убрать едва развернутые паруса и зафиксировать канаты. Теперь оставалось полагаться на то, что их снесет не слишком далеко от курса. Хотя, зная везение Сенку, их вполне может откинуть к берегам Японии.       У самой кормы Сенку с трудом удерживал равновесие на накоренившейся и скользкой от воды палубе. Иногда дергал веревку, что обвивала змейкой за пояс. Вынужденная мера. Если перевернет весь корабль, то обломки станут смертельной ловушкой. Но также это был неплохой способ зафиксировать себя, чтобы не быть выброшенным за борт. Потому что требуется ловкость зверя, чтобы удержаться на скользких подрагивающих досках. Даже Кохаку не пренебрегла страховкой, что уж говорить о не очень спортивном Сенку. Он вдохнул и выдохнул. Морское пространство не его стезя. Рюсуй намного увереннее держался, несмотря на потрепанное состояние. И все же, привыкший к сухим фактам, Ишигами пытался сделать хоть какие-нибудь расчеты. Это успокаивало мозг и держало в тонусе. Однако чем больше он предпринимал попыток проанализировать состояние экипажа и просчитать вероятность падения мачты при заданных параметрах ветра, тем больше понимал, что лишь изнуряет себя. Язвительная мысль отчаянно, с толикой пренебрежения, верещала, что если он не справляется здесь, то какой ему путь в космос? Пришлось стиснуть зубы и посильнее ухватиться за канат. Капли пота стекали по вискам и сливались с морской солью. Нанами что-то крикнул, но все потонуло в шуме дождя и волн. Но Сенку понял смысл. Скоро все закончится. Это было прекрасной новостью. Он покачнулся и, поскользнувшись, навис над водной пропастью. Веревка и борт врезались под ребра, а нащупать пол ногами не удавалось. Еще немного и ему придется болтаться на веревке за бортом до конца шторма, что было не самой приятной перспективой. Он едва смог повернуть головой, и увидел как с грацией воздушной гимнастки с верха грот-мачты спикировала Кохаку. Девушка, с хлопком натянувшейся веревки, приземлилась аккурат около болтающегося Сенку и вцепилась в его комбинезон. Втянула обратно на палубу и, обхватив щеки ладонями, впилась взглядом в лицо, осматривая на предмет повреждений.       — Все в порядке, — на выдохе пробубнил Ишигами. Но похоже, девушка его не услышала. Пришлось повысить голос. — Львица, я целый и невредимый! Отпускай.       Та послушно опустила руки.       — Сенку!       Ишигами обернулся. Капитан смотрел на него и явно пытался перекричать шум.       — Канат! — он тыкал в сторону носа корабля. Неужели оставленные там Кинро и Гинро не справлялись?       Научник мгновенно подался вперед. И снова привалился к борту от взбрыкнувшей волны и последовавшего за этим толчка, повалив за собой Кохаку. Свист ветра, вспышка молнии и гром. Нужно поскорее перебраться к носу. Потирая ушибленное плечо, Сенку перерезал удерживающую его веревку и с осторожностью двинулся к остальным, делая вид, что справится и без помощи Кохаку.

***

      Шторм закончился также внезапно как и начался. С того момента, как Сенку покинул свой пост прошло не больше пятнадцати минут. Гинро, который сильно приложился об мачту при тряске, был доставлен в каюту, где над ним уже хлопотала Юдзуриха. Его отнес Кинро, покинув место наблюдения. А тем временем передняя мачта начала крениться. И со стороны Кинро и Гинро канат ослабел. А второй вполне мог лопнуть от напряжения. Пришлось в три пары рук с Нанами и Хромом фиксировать морской узел. Благо к концу их терзаний, небо начало светлеть. Сенку сполз на пол, пытаясь отдышаться. Потом встал, отряхнулся, выбил воду из ушей и подошел к Рюсую.       — Пора бы свериться с курсом.       — Да, но это займет время.       Сенку фыркнул, явно удрученный простаиванием. Он пошел за капитаном к трюму, по дороге обернувшись к Хрому.       — Скажи Львице, чтобы проверила верхние узлы.       Уставший от бессонной ночи Хром скорчил задумчивую гримасу.       — Она, наверное, где-то в каютах, сам ей скажи, — зевнул он.       Ишигами хмыкнул и, когда уже был у двери капитанской каюты, окликнул Никки.       — Скажи Кохаку, чтобы проверила верхние узлы.       — Ее здесь нет.       — В смысле?       — В прямом. Я следила за всеми кто входит и выходит, и этой девчонки не видела.       — Но она больше нигде не может быть, — начал хмурится Сенку. — Ты наверно ее пропустила. Кохаку может быть незаметной если не хочет мешать.       — Да ни за что. — возмутилась Никки, но Ишигами уже ее не слушал. Он застыл и чувствовал пульсацию в голове. Он вспоминал, как его отбросило к борту вместе с ней. Она же была тогда с ним. И впечатало их вместе. Он же… видел? Нет. Слышал? Более вероятно. Но поручиться за свою память на стомиллионов процентов он не мог. Сенку почувствовал, как тело обдало волной жара и холода. Она оказалась за бортом. Но как?! Она спрыгнула с мачты и… и Сенку услышал хлопок натянувшейся веревки. Или… это был звук иного происхождения? Веревка порвалась. Тогда все вставало на свои места.       Сенку сорвался с места и вылетел на палубу.       — Разворачивайте корабль. Хром, Таджу, нужно спускать паруса. Двадцать минут, не больше. Траектория волнообразная, но можно вычислить.       Мозг пытался произвести расчеты, но переменных было слишком много. Какая скорость у них была в шторме?       На плечо легла чья-то ладонь. Сенку обернулся и встретился взглядом с Рюсуем.       — Шансов мало, но мы попробуем. Ребята, за работу! Человек за бортом!       Утомленный бурей экипаж словно встряхнули. Каждому пришлось найти в себе силы продолжить вести корабль. Поднялась шумиха. Тревожная новость быстро расползлась по каютам. Юдзуриха от страха прикрыла рот ладошкой. Когда во всеобщей суматохе Сенку снова оказался на корме, она подошла к нему и молча положила руку на плечо. Тот в прострации проверял обрывок веревки. И правда лопнула.       — Ты не виноват. — тихо сказала Юдзуриха.       Еще как виноват. Но его чистосердечное признание не спасет Кохаку. Нужно было просто делать то, что получалось у него лучше всего — думать. Но почему-то именно сейчас мысли расползались также как сделанное неумелым кондитером желе. Вполне возможно, что это последствия удара. Тогда все еще хуже.       Юдзуриха все еще сжимала его плечо, а он не знал, что ей ответить. Не соглашаться же с ее намеками? Будь это сама Юдзуриха или Тайджу, он бы переживал не меньше. Но почему-то едкие замечания застряли в горле вместе с комом. Поэтому Сенку молча рассматривал место происшествия. Его разрезанный канат, веревка Кохаку и бесконечная гладь за бортом. Даже солнце снова палило во всю, словно игнорируя произошедшее. Почему-то в душе Сенку буря только начиналась.       Полчаса, несколько миль. Изможденные, парни несли вахту по-очереди. Корабль потонул в гробовом молчании горя. Сенку, щуря глаза, бурил взглядом водную поверхность. Она могла потерять сознание от тряски волн. Если это так, то найти ее уже не получится. Но она же жительница морской деревни — в воде она должна прекрасно ориентироваться. Может, сгруппировалась и… И что? Поплыла за кораблем? Дрейфуя без опоры в шторм, она не протянула бы долго, будь хоть пловчихой из книги рекордов Гиннеса, хоть кем. И что тогда? Просто верить? Каков шанс в открытом море найти человека? Сильно меньше одного процента.       Грудь словно сдавили в тисках. Зачем она вообще спрыгнула его спасать? Да, чувствовать себя рыбой на крючке приятного мало, но уж как-нибудь пережил бы. Обычно расчетливая воительница пала жертвой идиотских чувств. Вот что происходит, когда чувства ставятся выше разума. Он злится на нее, и по привычке противоречить любым сомнительным утверждениям, с изумлением понимает, что сам давно опьяненный успехом шел на поводу у любопытства. Чем он тогда лучше? Легкие обжигает, кожа обгорела и уже к вечеру появятся красные пятна. Глаза болят от резкого света прямых лучей и ярких бликов. Но взгляд упорно устремлен к морю. Ни-че-го.       Каждая минута считается за час. И когда Сенку уже был готов поспорить с определением вечности, с другой стороны кормы послышался крик Юдзурихи.       — Это она!       Сенку метнулся к борту. Рядом возникли Рюсуй и Тайджу. Второй тут же прыгнул в воду. И вовремя. Потому что Кохаку из последних сил выталкивала себя из воды раз в некоторое время для пополнение легких кислородом. А потом замирала в одной позе. Но когда она замутненным взглядом увидела корабль, то тело поддалось слабости и начало отключаться. Пока Тайджу ловил среди слабых волн Кохаку, Сенку и Нанами побежали останавливать корабль. Они шли на одном парусе, поэтому вдвоем им не составило труда справится с ним.       Через несколько минут Кохаку уже втащили на палубу. Тайджу, словно хрусталь, осторожно опустил девушку на доски. Юдзуриха ахнула и убежала в каюты за медикаментами. Сенку склонился над Кохаку и судорожно начал осматривать. Без сознания, наглоталась воды.       — Необходимы искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.       Тайджу и Рюсуй переглянулись.       — Я могу… — начал Нанами, но Сенку лишь фыркнул.       — Я умею делать непрямой массаж сердца.       — Там еще искусственное дыхание — напомнил Тайджу, но под смешком капитана замолчал.       Сенку сконцентрировался на отслеживании показателей. Нужно открыть рот и придерживать язык, чтобы тот не запал в глотку. Зажать нос. Выдох напрямую в легкие. Теперь тридцать бесконечных секунд толчков грудной клетки. При массаже сердца шесть сломанных в процессе ребер это статистическая норма. Стоит минимизировать правильным углом надавливания. Никакой реакции. Снова выдох в легкие. И снова тридцать секунд, которые длятся вечность. И снова… Кохаку дернулась. Зашлась в кашле. И Сенку только после того, как Тайджу и Рюсуй подскочили помочь девушке перевернуться набок, понял что оцепенел. Выходя из транса, он глянул на свои ладони, а потом потер глаза. Ему нужно отдохнуть. Поэтому когда подоспела Юдзуриха, он уже направлялся к спальной каюте. И едва его голова коснулась подушки, провалился в глубокий сон.

***

      Проснулся Сенку поздним вечером, когда все освобожденные от обязанностей уже спали, а несущие вахту стояли на своих позициях. Закрыв глаза, научник понадеялся снова заснуть, но похоже организму было вполне комфортно бодрствовать. Немного разочарованный этим фактом, Сенку осторожно слез с койки и вышел, тихо прикрыв дверь. Остановился у бочки с водой и посмотрел на свое слабо освещенное отражение. Снова состояние прострации. Утренних откровений было слишком для его рационального сознания. Недолго думая, он окунул голову в бочку и тут же откинул назад, чувствуя как волосы мокрыми сосульками висят по бокам, прилипая к коже. По лбу скатилась капля. Соленая. Значит эта бочка с морской водой для кипячения. Что ж, пресную было бы жалко.       — Ты в порядке?       Сенку развернулся на голос и встретил обеспокоенный взгляд Кохаку. И то ли фыркнул, то ли усмехнулся.       — Это я тебя должен спрашивать, Львица.       Девушка пожала плечами и осмотрела себя.       — Я крепкая, переживу.       Сенку молча смотрел на нее некоторое время, а потом кивнул.       — Вот и хорошо.       И пошел к лестнице.       — Ген сказал, что для спасения тебе пришлось поцеловать меня. Не ожидала от тебя. И все же я благодарна.       Сенку поперхнулся. Вот же ж! Что этот менталист наплел ей?!       — Это… не поцелуй. Это называется искусственное дыхание.       — Я никогда не целовалась, так что мне не с чем сравнивать — пожала плечами Кохаку. И задумалась. — Хотя ты, наверное, тоже. Так что без разницы чем это считать. В любом случае, спасибо что спас меня.       Наверное? Она всего лишь сделала выводы на основе его слов об отношениях. Что ж, она права. Только… Сенку внезапно оказался рядом. Даже слишком.       — Это не…       Кохаку обхватила ладонями лицо Сенку, приминая мокрые пряди, и прижалась своими губами к его. От неожиданности Ишигами даже разомкнул зубы. Чем интуитивно и воспользовалась девушка. На языке появился привкус морской соли. Когда Кохаку отстранилась и посмотрела на научника, то улыбнулась. Сенку чувствовал как горят щеки, а дыхание нужно было восстановить, поэтому он поднял ладонь, отгораживаясь от девушки тенью руки.       — Извини, я хотела тебя успокоить. И выразить благодарность. А раз уж то был ненастоящий поцелуй, тогда этот будет честным. Мой первый поцелуй твой. Моя жизнь твоя. Тогда мы квиты.       Кохаку, удовлетворенная своей решимостью воина, ушла наверх. А Сенку долго стоял и пытался унять учащенное сердцебиение, схватившись за ткань на груди.       — Ты жива, Львица, это главное.       А остальное сложится как-нибудь само.