Как все было на самом деле

Придворная дама Чхве сказала: «даже не думай». Придворная дама Чхве сказала: «ты останешься за дверью, и это не обсуждается». Более нелепых слов было не придумать. Там — за дверью — его жена рожала сына. Прямо сейчас ей было больно и страшно, и генерал ничего не мог с этим сделать, и только боялся вместе с ней. Он боялся, великий полководец, генерал Чхве Ен. Боялся так, что меч практически гнулся в сомкнутом на рукояти кулаке. Плавился. Обжигал. Это длилось весь день, и всю ночь, и вскоре взойдет новое солнце, превращая в пожарище тонкие язычки страха. Он уже видел, как это бывает. Опрокинутое лицо короля Кон Мина, бледность королевы. Его жена рожала сына. В эти минуты, когда он стоял перед тетушкой и слушал её запреты. Ему, генералу Чхве Ену в этой стране можно было, практически, все. У него было полномочий куда больше, чем у короля. Перед ним одинаково трепетали его воины и враги. За ним стояли великие предки, веками подпиравшие плечами трон. Своим мечом он ковал будущее этой страны, и даже спустя сотни лет о нем будут помнить на этой земле. Будут помнить, беречь его могилу и слагать про него песни. Он был немного больше, чем богом, юный и непобедимый генерал Чхве Ен. Но его жена рожала сына, а он стоял за дверью, и придворная дама Чхве смотрела с неодобрением: ей нужно было к Ын Су, и бестолковость племянника сердила её. Генерал знал про свою жену все. Он очень отчетливо представлял себе, как бледнеют от боли её губы, как дрожат пальцы, стискивая простыню. Сил у неё, наверное, уже осталось только на дыхание и крики. Придворная дама Чхве еще раз взглянула на него, чтобы лишний раз убедиться, что он понял её слова, и протянула ему кусочек пергамента. В своей обычной небрежной манере Ын Су начертала там улыбающуюся рожицу. Не бойся, генерал, ты главное, не бойся. Тетушка тихо скрылась за дверью, воспользовавшись тем, что Чхве Ен застыл каменным изваянием. Он совершенно не знал свою жену. Дежурные Ву Даль Чи вытягивались в струнку, боялись дышать, не поднимали глаз на мечущегося по коридорам генерала. Шаг за поворот — и снова почти бегом к заветной двери. Несколько шагов по лестнице вверх и обратно вниз. Отчаянно храбрый поступок: перемахнуть через подоконник и — бегом — под распахнутые окна спальни. Хриплое дыхание, сдавленные стоны, порою переходящие не в крики даже — в рычание. Меч из ножен — на свободу. Представить себе эту боль, материализовать её перед собой, неосязаемую, но уязвимую. Взмах. Удар. Поворот. Взмах. Удар. На него смотрели с изумлением. Решили, наверное, что генерал спятил, раз воюет с пустотой. Рассекает мечом воздух. Но он уже видел эти темные полупрозрачные сгустки, витавшие перед ним. Он притягивал их к себе, как магнит. Пальцы дымились от молний, так и не вырвавшихся на свободу. Меч отливал голубыми искрами, вспыхивал при выпадах. Пот струился по лицу, каменные утесы обрушивались на затылок, сводило судорогой сердце. По венам текла голубая искрящаяся лава, угрожая превратить все тело в один потрескивающий факел. Но отвлекаться на то, чтобы совладать со своими молниями, было нельзя. Самая великая битва генерала. Все, на что он только способен. И даже то, на что он не способен. Никто не способен. Удар. Из открытого окна взметнулась страшная тишина. А потом мир наполнился рваным дыханием Ын Су и пронзительным, сильным криком младенца. Меч упал на сочную весеннюю траву. Генерал вскинул руки, и звезды поблекли на фоне разряжающихся в ночи молний. Больше он не мог, да и незачем было, удерживать их в себе. Постоял, пошатываясь от невероятного истощения. Наверное, о своих необычных способностях теперь можно будет забыть на несколько лет. Поднял меч. Тело почти не слушалось его, но с этим он разберется позже. Пригладил волосы, поправил одежду и с легкостью, которой у него вовсе не было, перенес себя в открытое окно комнаты Ын Су. Вскрикнули женщины. Придворная дама Чхве, верная себе как никогда, отвесила ему подзатыльник, отчего он едва не рухнул на колени. Ын Су засмеялась, крохотная в огромной кровати. — Вот видишь, как я со всем прекрасно справилась, — сказала она, — зря ты так боялся.