Вдребезги разбитые

Алеста мутант. Одним прикосновением она может излечить тело и очистить сознание. Алеста научилась жить со своим даром. Но одного она так и не смогла понять: почему каждую ночь видит один и тот же сон? Алеста смирилась с тем, что размытые картинки перед глазами — это правда, отголоски будущего. Она видит свою смерть. Алеста успела изучить эти сны, больше не чувствовала щемящего страха, когда зачёркивала числа на календаре, отсчитывая дни до роковой даты. Она была уверена, что сможет обмануть судьбу. В том сне был Эрик. Алеста видела его слишком чётко, в отличие от развалин на заднем плане, даже слышала его голос и смогла разобрать пару фраз. Эрик никогда не говорил ничего подобного. Когда в первый раз Алеста увидела Леншерра, сердце пропустило удар. Она вспомнила этого парня из сна, последнего, кого должна увидеть перед смертью. Поэтому Алеста особенно боялась зарождающихся чувств. Ещё во сне был яд. Не тот, с наконечника стрелы, который растекался по телу. Алеста долго не могла найти его источник. А потом обнаружила, совершенно случайно. Эрика отравили. Алеста спасла ему жизнь. Один только этот факт не давал Райс просто уйти. Если её не будет на том пустыре, пророчество просто не сможет свершиться. Но если она, единственная, кто знает об опасности, бросит остальных на волю судьбы… Кто станет тогда жертвой, кто погибнет вместо неё? Ответ был очевиден. Осталось шесть дней, меньше недели до её смерти. Но Алеста медлила, ещё не теряла надежды найти другой путь. Уходить оттуда, где она нашла наконец своё место, было слишком тяжело. Бросить Эрика после всего, что было, после поцелуя и почти признания, после испытаний, которые они прошли вместе… От одной мысли об этом сжималось сердце. Но иногда надо причинить боль, чтобы потом не было ещё больнее. Рискуя своей жизнью, Алеста рисковала жизнью Эрика. Её сны всегда заканчивались одинаково: падением в вечность. И Алеста просыпалась с именем Эрика на губах. Его пустой глубокий взгляд — единственное, что во снах было чётким. Райс убедила Эрика в тайне сменить номер. Яд мог попасть в его лёгкие только из воздуха. Она рассказала всё, что знала, предупредила об опасности, скрыв только самое главное. Вечер за сутки до рокового дня стал последним, проведённым в компании ребят из команды. Тогда Алеста особенно надолго задержалась в комнате Эрика. Она многое должна была сказать… Не решилась, вышла, остановилась у двери, прижалась лбом к холодному дереву, в последний раз провела ладонью по его шершавой поверхности. — Прости. Эрик не услышит её слов. Пусть, так даже лучше. Пусть злится, считает её предательницей, пусть забудет, не станет искать. В его войне Алесте больше нет места. Той ночью Райс, никем не замеченная, с рюкзаком на плечах выскользнула из гостиницы. Она не знала, куда идёт и зачем, чего хочет теперь. Все эмоции будто высосало из души. Наверное, включилась защитная реакция. На руинах легче строить новое. Это была единственная светлая мысль которая пришла в голову за время дороги. Алеста не сдастся. Она продолжит жить и бороться, постарается оставить прошлое, запереть чувства и перевернуть новый лист своей истории. Алеста остановилась лишь под утро в небольшой гостинице. И только голова коснулась подушки, как усталость взяла верх, и она заснула. Той ночью Алеста больше не видела свою смерть. Найти Чарльза было самой логичной идеей. Куда ещё могла податься Алеста, мутантка в бегах, озлобленная на всё человечество? Чтобы найти школу Ксавьера, потребовалось немало дней скитаний, без телефона, без связи с миром, среди чужих. Алеста справилась. Но её ждало разочарование. Чарльз изменился. Никогда не существовало рая, который вообразила себе Алеста. Не было больше школы, полной детей-мутантов, только заросшее плющом одинокое старое здание. Чарльз отдал способности, чтобы не чувствовать боли. В сломленном, разочаровавшемся в жизни и в людях Ксавьере Алеста не видела больше того молодого альтруиста из кафе, парня, мечтавшего создать идеальный мир без войны. Ни школы, ни поддержки, ни понимания, ни утешения, ни команды старых знакомых — Райс не нашла ничего, что было ей так необходимо. Оставаться здесь значило молча смотреть, как лучший из мутантов убивает себя сывороткой и самобичеванием. Но Алеста осталась. Ей некуда было идти. Сначала Райс старалась отговорить Чарльза, напоминала, убеждала, потом перешла на угрозы. Но ни красивые иллюзии, ни режущая глаза правда не могли вернуть его к жизни. Хэнк пожимал плечами на бесплодные попытки Алесты. Он уже всё перепробовал. Чарльз слишком много потерял. Он просто не выдержал, сломался. Алеста не винила его и уже перестала злиться. Она чувствовала себя не лучше. В это заброшенное богом место новости доходят долго. Алеста поздно узнала, что произошло на пустыре. Покарёженная техника, огонь и развалины гостиницы, а ещё десятки, сотни тел, среди которых и мутанты — это всё, что осталось после боя. Следующая новость стала последней каплей. Государственные службы заперли Эрика в сверхусовершенствованной тюрьме за убийство Кеннеди. Алеста уже думала не о Чарльзе. Среди творящегося безумия она боялась потерять себя, задохнуться от отчаяния и бездействия. Алеста пыталась найти Мистик. Но разве можно найти ту, кто принимает любой облик? Когда Алеста уже потеряла надежду, появился он. Он вошёл, как к себе домой, болтал полнейшую чушь, пытался вывести Чарльза из меланхолии. С Хэнком он говорил, как с другом. Только на Алесту смотрел как-то косо и подозрительно. Это начинало раздражать. Странный незнакомец походил на сумасшедшего. И Алеста ночью прижала его к стенке, приставив нож к горлу. — Слушай, или ты сейчас мне во всём признаешься, или живым отсюда не выйдешь, — злобно прошипела Райс. Логан, как он сам себя назвал, выглядел внушительно. Рядом с ним Алеста чувствовала себя совсем маленькой. Но молча смотреть, как этот самозванец переворачивает её жизнь, Райс надоело. Только силы свои она не рассчитала. В секунду Логан выбил нож и прижал Алесту к стене. Из костяшек его пальцев вылезли острые, словно лезвия, когти. Мутант. Алеста попыталась вырваться. Логан не дал ей шелохнуться. Его глаза зажглись звериной яростью. — Тебя там не было, — выплюнул Логан в лицо напуганной Райс. Судорожно она пыталась найти выход из опасной ситуации. Голос Логана гремел, эхом разносясь по пустому коридору. А Алеста просто не понимала, что от неё хотят услышать. Логан потом не один раз извинялся за ту ночь. Алеста только смеялась над своей подозрительностью и нелепостью произошедшего. Бредни о другой реальности и спасении мира оказались правдой. Логан попал сюда из будущего. Будущего, в котором рухнул знакомый Алесте мир, а мутантов истребляли совершенным оружием. В том будущем она умерла. Вот откуда видения и картинки во снах. Наверное, если бы не они, Алеста бы не поверила в убеждения Логана. Слишком они звучали нелепо. Чтобы спасти мир, нужно было остановить Рэйвен. Но только один человек ещё мог на неё повлиять. И этот человек был заключён в самую охраняемую тюрьму в мире. — Значит нам нужен Магнето, — заявил тогда Логан. Чарльз только нервно усмехнулся. Но Алеста готова была идти за гостем из будущего. Она согласилась помочь. Но только при одном условии: её отпустят, как только всё закончится, позволят вернуться в игру. И не на стороне людей. Какой же наивной Алеста была, когда думала, что Эрик всё забудет. Освобождённый из заключения, Леншерр даже не посмотрел на неё, молча, сжав губы в тонкую полоску, прошёл мимо. Он впервые заговорил с Райс только наедине. И один день перевернул её жизнь с ног на голову. — Ты сбежала, — обвинение и горечь скользнули в голосе Эрика. — Извини. У меня не было выбора, — Алеста опустила глаза. Словно провинившийся ребёнок, она, сжавшись, стояла перед Эриком. И Леншерр смягчился. — Я знаю. В тюрьме у меня было время. Ты последняя, кто остался со мной. Мы ещё можем продолжить борьбу. Только реши, на чьей ты стороне. Эрик взял её руки в свои, заглянул в глаза. Он не хотел заставлять и убеждать. Он давал ей шанс выбрать самой. Алеста медлила. Что-то не давало ей уверенно согласиться, броситься в его объятья. А ведь Райс об этом мечтала бесконечные месяцы заточения. — Ради чего? — едва слышно спросила Алеста. В глазах Эрика мелькнуло удивление. Этот вопрос не требовал ответа. Алеста прекрасно знала, ради чего. Ради создания нового мира, ради мутантов, ради свободы и жизни. Но разве они не проиграли? Разве не доказали люди, что сопротивление бессмысленно? Разве сотни жертв привели хоть к чему-нибудь? Логан говорил, в том будущем люди создадут Стражей, которые уничтожат мутантов. И всё начнётся с убийства Мистик некоего Боливара Траска. Значит теперь, чтобы спасти мир, нужно остановить её. Разве не противоречит это всем планам Эрика? — Я всё понимаю. Мы не допустим хаоса. Но ты же видишь, что происходит. Чарльз сломлен, Рэйвен угрожает миру, люди возомнили себя богами. Мы будем лучше. Мы покажем им их место. Даже если за это придётся заплатить. — Нет, — перебила Алеста, испугавшись своей же уверенности. Они снова пронзали друг друга взглядами. Совсем недавно они понимали всё без слов. Но последние месяцы были слишком сложными. Мир рухнул. И Алеста не заметила, как начала возводить новый. — Может Логан прав, и мы просто сбились с пути. Все мы. И люди, и мутанты. Что с тобой стало, Эрик? — Что стало с тобой? Ты теперь с Чарльзом, не хочешь жертв, устала от войны, — с каждым словом жёстче становился голос, усиливался металлический блеск в глазах. Алеста отступила. Она боялась, впервые в жизни боялась безумия Эрика. — А если и так, — с вызовом заявила Райс. Почему-то появилось стойкое ощущение, что она поступает правильно. Перед глазами проносились картинки. Эрик пытался убить Рэйвен. Чарльз справился с болью. Новости о появлении мутантов. Заговоры, страх, охвативший мир. Алеста взглянула на происходящее под другим углом и трезво оценила ситуацию. С холодной головой легче не совершать ошибки. А ненависть вдруг куда-то исчезла. Алеста осталась на распутье, не знала, куда податься. Эрик сделал этот выбор за неё. — Уходи, — разрезал тишину холодный голос. Удар ниже пояса. Эрик отвернулся, скрестив руки на груди. Подозрительно задрожали металлические предметы. Это была угроза. — Я ошибся. Алеста ушла. За её спиной захлопнулась дверь и щёлкнул замок. Что-то в душе сорвалось и полетело в бездну. Этой ночью Алеста так и не уснула. Слёзы катились по щекам, они уже промочили подушку, сердце разрывалось от одного осознания: всё кончено, решено, потеряно безвозвратно. Только после боли всегда приходит облегчение. Оставлять прошлое тяжело, но надо идти дальше. Алеста не заметила, как они с Эриком стали врагами. Какие же странные, необъяснимые эти чувства! Алеста медленно училась ненавидеть. Сначала было тяжело, потом стало привычкой. Алеста снова сблизилась с Чарльзом. Вернулся тот профессор Х, к которому она пришла за помощью. Потерявшие всё, начинающие с нуля, они стали главной поддержкой друг для друга. Эрику не осталось места в искалеченной душе Алесты. Слишком долго он был причиной её страданий. Слишком много принёс боли. Прав Леншерр, Алеста устала от такой войны. Она не хотела мстить, вершить справедливость и править. Она хотела жить. Чарльз обещал ей счастье, когда всё закончится. И Алеста наивно поверила. Всё закончилось. Чуда не случилось. Эрик исчез. Чарльз старался найти его, а потом бросил. Рэйвен тоже исчезла, успев стать героиней миллионов. Тема мутаций была ненадолго закрыта. Не Эрик с его безумными планами по захвату мира, не Логан из прошлого, не вновь вернувшийся Чарльз, Мистик, опустив пистолет, спасла мир. Алеста начала новую жизнь в числе первых учеников школы Ксавьера. Она добилась всего, что хотела. Почему тогда не чувствовала удовлетворения? Почему продолжала судорожно просматривать новости, искать любой намёк на присутствие Магнето? Намёков не было. Эрик закончил войну. Чарльз всё понял. Он пытался помочь. Но лабиринты сознания Алесты оказались недоступны даже величайшему телепату планеты. Райс часто думала, что сделает, когда увидит Эрика. Если им ещё суждено увидеться. Она думала, что творится там, в грязном мире, за границами цветущей школы. Где теперь Эрик, вынужденный скрываться, жить в постоянном страхе? Алесте не хватило десяти лет, чтобы разобраться в себе и отпустить. Школа жила. Чарльз нашёл своё призвание. Но оно вовсе не было призванием Алесты. Прошлое возвращалось по ночам, душило, медленно отравляло. Райс не было места в уютном мире Ксавьера. На её руках слишком много крови. Она слишком разбита для счастья. Десять лет метания. Десять лет сомнений и борьбы с демонами прошлого. Десять лет одиночества в толпе. Алеста окончательно запуталась. Она глушила боль алкоголем, с рвением бросалась исцелять, доводя себя до полного истощения, запиралась от мира и снова пыталась стать его частью, смеялась сквозь слёзы, падала, снова вставала. И ничего не менялось. Алеста медленно разучилась чувствовать. Она нашла выход: создала маски, много масок, свою для каждого. Алеста стала хорошей обманщицей. Никто, кроме Чарльза, не смог её раскусить. — Он нужен тебе. Три слова, прозвучавшие тихим голосом Ксавьера в голове, и Алеста поняла: он знает. Чарльз не сдержал обещание, продолжал копаться в её сознании. В другое время Алеста разозлилась бы, но теперь ей было всё равно. Райс не понимала, прав ли Чарльз. Но что было ей на самом деле нужно, так это изменения. И они произошли. Только совсем не так, как ожидала Алеста. Долго строить покой и мир, а разрушить его легко. Одного дня достаточно, чтобы обесценить любые усилия. Тем более не такой Алеста представляла встречу с Эриком… Он почти не изменился, будто и не было этих десяти лет. Непоколебимо спокойный, он стоял напротив и точно не походил на мутанта, который сначала чуть не уничтожил, а потом помог спасти всё человечество. В этом Эрике не было ни намёка на всадника апокалипсиса. Алеста впилась взглядом в неподвижную тёмную фигуру. Эрик этого не видел. Он не видел ничего перед собой. Его взгляд, пустой, отстранённый, проходил Алесту насквозь. Мурашки пробежали по телу, вдруг стало холодно. Алеста вздрогнула. Она помнила этот взгляд из сна. В коридоре, как назло, никого не было. Впервые за столько лет Алеста осталась с Эриком наедине. И не решалась ничего сказать. А стоило. Столько невысказанных мыслей не давали ей покоя. Только они уже потеряли свою ценность, остались в прошлом. Взгляд сказал больше любых слов. Перед Алестой был совсем другой Эрик Леншерр. — Стой. Даже не думай извиняться. Это больше не имеет значения. Эрик говорил сухо, холодно, чеканя каждое слово. Алеста смотрела на него, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Эрик казался чужим. Не для него вился вихрь в груди, не его образ Алеста бережно хранила в памяти, не его ненавидела, любила и ждала, упрекая себя за слабость. — Я не убивали Кеннеди, — не к месту бросил Эрик. Но Алеста зацепилась за нить разговора. — Чарльз говорил, пуля вильнула. — Я пытался спасти его. Он был одним из нас, — безэмоционально пояснил Леншерр. Но на этот раз Алеста уловила изменения. Его голос звучал надтреснуто, искусственно. Райс подошла ближе. Теперь их разделяли считанные шаги. Забыв о любой осторожности, Алеста в открытую разглядывала Эрика. Тогда она и поняла, как ошиблась. Леншерр был всё тем же, только крепче стала маска, черты лица будто окаменели, на лбу залегли морщинки. Он выглядел просто уставшим. От страданий, потерь боли, от жизни. — Ты не останешься, — не вопрос, утверждение. — Ты знаешь, — подтвердил Эрик. — Я тоже не останусь Но… Куда ты пойдёшь? Ты ведь не?.. — заготовленные слова напрочь забылись. Алеста больше не боялась. Но говорить с новым Эриком было непривычно, неправильно. После всего, что произошло, им лучше было вообще не встречаться. — Не остановлюсь, — перебил Леншерр. И знакомый огонёк уверенности блеснул в его глазах. — Пока мутанты нуждаются в защите, я буду на их стороне. Этот мир нас не принимает. Его не разрушить. Значит построим свой. На острове Эрик говорил воодушевлённо, гордо. Теперь — тихо, обречённо, но не менее твёрдо. Он никогда не сомневался и не умел отступать. Эрика не сломить. Алеста в который раз убедилась в этом. И его сила вовсе не в мутации, не в управлении металлом. Она в преданности и стойкости, в несгибаемой глубокой душе. Никто не идеален. Ничей путь не верен. Все ошибаются. И чем глобальнее цели, тем заметнее, дороже ошибки. Эрик не герой и не злодей. Он также, как и все, хочет счастья. Только счастье это величественно и едва ли достижимо. — Такой же, как школа, — провела неожиданную параллель Алеста. — Школа? — Эрик хмыкнул. — Я не буду зависеть от людей. Воздух до того пропитался напряжением, что его можно было резать ножом. Всё происходящее было одной огромной ошибкой. Но они оба никак не могли это признать. — Десять лет прошло. Десять лет, Алеста! Ничего уже не будет, как раньше! — выпалил Эрик. — Я не хочу, как раньше, — Алеста улыбнулась. Глупо. Но именно теперь она увидела своего Эрика. — И чего же ты хочешь? — Найти то, за что стоит бороться. Здравый смысл отключился. Всё встало на свои места. Впервые за десять лет огонь азарта и решимости горел в груди. Она снова жила. — Я знаю, через что ты прошел. Ты всё потерял. И я не прошу понять меня. Я не пытаюсь ничего исправить. Только позволь вернуться. Алеста подошла ещё ближе, коснулась руки Эрика, заглянула в стеклянные глаза, спрашивая разрешения. Как она хотела снова проникнуть глубже! — Не стоит. Тебе не понравится. Чарльз прав, я всё потерял. Эрик отдёрнул руку. Алеста не обратила внимание на грубость, на излишнюю резкость. Полные боли серые глаза заворожили её. А на почве чужого отчаяния и горького осознания несмело проклюнулся росток надежды. Будущее ведь строят на пепелище прошлого. — А я нашла, — с чувством прошептала Алеста. Они ушли навстречу вечерней мгле и новой жизни, не оборачиваясь, оставив школу и, быть может, навсегда. Снова вместе, они готовы были продолжить погоню за счастьем. Они оба многое потеряли, но нашли друг в друге нечто большее, чем осколки прошлого. Жизнь сделала крюк и вернулась к началу. Алеста снова была готова идти за Эриком хоть на край света.