Неприкасаемая

      Это случилось так внезапно. Ещё вчера все было в полном порядке. Она, счастливая и довольная, выходила из ЗАГСа с печатью о разводе. Рома что-то говорил о том, что она ещё пожалеет об этом,  но ей было плевать. Будто задышала полной грудью. Отныне ей не нужно тащить на своём хребте безпозвоночное животное, что гордо именовало себя человеком, что пресмыкалось перед всеми, а дома качало права, будто имело на это хоть какое-то право.        Утро встретило её тишиной и отвращением к самой себе. Одежда, тело, вся комната, будто смердели. Пол дня просидела в ванной докрасна натирая кожу, чтобы избавиться от наваждения. Ольга не была сторонником самокопания и делала это только в особенно паршивые дни за бутылкой хорошего вина. Сегодня был именно такой день. Выбросив все, что по её мнению воняло, отпила солидный глоток из бутылки, размышляя, пытаясь вспомнить вчерашний вечер, но сколько бы ни пила, сколько бы ни пыталась вспомнить, только пустота были ей ответом. А потом Ольга узнала, что не может терпеть, когда её касаются. Люди вообще довольно тактильные. И она начала это ненавидеть. До дрожи, до зубного скрежета. Еще совсем недавно она любила подолгу лежать в кровати и обниматься, целовать между делом, а потом с ней случился развод. С того дня любые прикосновения воспринимались, как та самая невидимая грязь, что она оставила в своей ванной.       Арефьева прекрасно понимала, что в тот забытый вечер что-то случилось, возможно настолько болезненное, что ей даже спустя несколько лет приходится жить с этим. Квартира в то утро была абсолютно пустая и чистая, никаких следов пребывания другого человека, никаких доказательств и лишь смутное невыразимое беспокойство.       Время шло, то, что она думала скоро пройдет, стало реальностью. Больно и тошно. Со временем эту свою особенность она начала воспринимать, как часть себя.       Привыкла давить отвращение, когда очередной министерский сноб тянулся к ее руке с поцелуем. Улыбаться на встречах с подругами, которые то и дело тянулись обнять, они были искренни и это было еще хуже. Вынужденная, по долгу службы, улыбаться, когда плохо и больно, а на душе скребут кошки, она ломала себя бесчисленное количество раз, но стерпела.       Конечно, не без последствий. Все чаще срывалась на подчиненных. Стала дерганной и злой, а в довершение всего этого "счастья" из-за длительного отсутствия секса ей начал снится мужчина и их горячие ночи вместе. Телу было плевать, что там случилось у мозга и кроме отвращения к касаниям была и жажда тепла. Они конфликтовали, боролись и все эти три года побеждал мозг, но баталия выматывала настолько, что в конце концов появился этот выдуманный мужчина. Просыпаться потом было очень тяжело. Осознавать, что такого человека просто не существует, что она одна во всем этом мире. Иногда ей казалось, что она сходит с ума в попытке остаться на плаву. -Оль...га Кирилловна, - в кабинет зашёл Рыков, вальяжно и с яркой улыбкой, проявляя очаровательные ямочки на щеках. -Чего тебе? - в последнее время женщина из взрывной и вечно недовольной превратилась в бесконечно задумчивую. Вспоминала мужчину из своих снов, все чаще приходя к выводу, что ей нужно хотя-бы попробовать переспать с кем-то, чтобы унять, пусть на время, неподъемную уже жажду в человеческом тепле. -Да водитель этот новый учудил, вот пожаловаться хотел -Ну, жалуйся, - брюнетка тяжело вздохнула и подняла уставшие глаза. Чем дольше она спала, тем тяжелее было просыпаться. -Оль, у тебя все нормально? - мужчина присел на стул напротив с сочувствием разглядывая начальницу. С тех пор, как развелась на неё стало больно смотреть. -Тебе какое дело до моих личных проблем? Кому вообще какое дело? - она вдруг снова стала прежней вспыльчивой Олей, чем вызвала слабую улыбку на его лице. -Просто переживаю, - казалось, он говорил серьезно, без издевки и отчего-то женщине захотелось поделиться, выплеснуть хоть чуточку напряжения и боли последних лет -Устала, ни на что сил нет, - она обессиленно опустила лицо в ладони и застыла, а через минуту с удивлением услышала, как скрипнул стул, а потом большая теплая рука коснулась её плеча. И было в этом прикосновении что-то смутно знакомое и родное и, что самое странное, никакого отторжения она не почувствовала. -Если я могу чем-то помочь, - начал Паша, но тут же был прерван -Можешь, сегодня после работы, у меня дома. - предложение поистине необычное особенно учитывая, кто перед ним, но отторжения не вызывало. Оля очень красивая, властная женщина, как раз в Пашином вкусе, к тому же он уже довольно давно одинок, да и вряд ли ей нужны серьёзные отношения, может на пару ночей, поэтому согласился легко: -Без проблем -Буду ждать у машины.       Она и ждала, и боялась этого вечера, ведь, если не сможет справиться с собой, если та мимолетная иллюзия, что ей милы его руки на теле окажется лишь выдумкой уставшего мозга, как объяснить тогда, как поступить? Пусть Рыков и не из тех, кто станет болтать об этом, но его сочувствующий взгляд она бы вынести не смогла, ещё один мяч в ее ворота, пора перестать проигрывать.        Паша же её волнения не разделял. Лишь сладостное предвкушение. Фантазия то и дело пускалась впляс подкидывая варианты, как следует провести этот вечер, как преподнести себя так чтобы не прогнали поганой метлой после первого же раза.        Так весь день и прошёл, пробежал, будто и не было его. Оля, как и обещала ждала у машины, в тот момент не думала, как отреагируют подчинённые. Мозг был занят другим: например, уговорами самой себя не бросить все, не сделать вид, будто не было тех нескольких минут слабости.       Паша вышел с подстанции в хорошем настроении уже выстроив примерный план вечера. Арефьева вела себя странно, нервничала и дергалась, будто впереди её ждал не прекрасный или хотя-бы неплохой вечер, а настоящая экзекуция. Мужчина смутился, но решил идти до конца. -Привет, едем? - Рыков излучал подлинное спокойствие, стараясь всем своим видом умерить её страх и беспокойство. Она лишь кивнула и забралась в машину. До её дома ехали молча. Шестерёнки у Паши в голове крутились с невероятной скоростью и может быть, если бы Оля не была так занята дорогой и диалогом с самой собой, то услышала бы этот протяжный скрип. Припарковавшись брюнетка, наконец, обратила внимание на мужчину: -У меня давно никого не было, прости, что веду себя так странно, - мужчина лишь мягко улыбнулся, он никогда не стал бы осуждать её, даже не зная в чем дело, даже если бы она сейчас попросила его уйти и забыть об этом. -Я понимаю, - и слова эти были тем, что она всегда хотела услышать, пусть в действительности понять её он не мог.       Оказавшись в квартире женщина огляделась в поисках явного проявления небрежности, но все лежало на своих местах. Паша с интересом разглядывал увешанные фотографиями стены и улыбался: -А у тебя тут хорошо -Спасибо, -внутри все ещё клокотало беспокойство и не придумав ничего лучше Оля решила оттянуть момент икс -Я в душ, потом ты...-в другой бы раз он непременно пошутил о том, чтобы идти вместе, но сейчас отчётливо чувствовал, что она не готова не просто к сексу с ним или с кем-то ещё, а даже к шуткам подобного рода -Конечно, - женщина облегчённо выдохнула и ушла в ванну, предварительно заперев дверь. Тем временем Паша пошёл на кухню и решил, что сегодня им обоим нужен хороший ужин и спокойный вечер. Особенно Оле, которая, как перепуганный воробышек выглядела.        Выйдя почти пол часа спустя из ванной она тут же столкнулась с приятным запахом из кухни. В животе призывно заурчало, побуждая пойти проверить, чем же таким вкусным пахнет. Паша ловко орудовал лопаткой, позволяя соусу равномерно нагреваться, он снял рубашку и остался в одной футболке, позволяя увидеть подкачанные руки. На секунду в мозгу всплыли большие теплые ладони из сна, ласковые прикосновения, внизу живота тут же потеплело. Будь она одна дома может быть справилась бы с этой проблемой, но перед ней стоял живой и соблазнительный мужчина. -Скоро будет готово, присаживайся, - Паша на ее кухне вёл себя так, будто знал ее и жил тут уже давно. Он так органично смотрелся там, что на миг захотелось оставить его, не спрашивая хочет ли, не позволяя задуматься и отказать. Ольга послушно села на стул разглядывая уже сервированный стол, а вскоре и тарелку с пастой перед собой. Рядом уселся взволнованный повар, внимательно и выжидающе, ждал вердикта, словно приговора. -Рыков, отвал башки, откуда ты так готовить хорошо научился, неужели подрабатываешь поваром по выходным, а я и не знаю? - в ответ послышался весёлый смех -Долгие одинокие годы научили, Оль, я рад, что тебе понравилось. - этим очаровательным ямочкам хотелось верить. Паша накрутил на вилку немного пасты и сунул в рот, зажмурившись от удовольствия, чем напомнил женщине кота -Может фильм какой глянем? - они уже поели и теперь мыли посуду. Оля удивлённо вскинула брови, не веря своим ушам -Ты думаешь я тебя телевизор смотреть позвала? - он удивлял её, вводил в ступор своей непосредственностью, тем, как легко дарил заботу, казалось, совершенно постороннему человеку -Знаю зачем позвала, да только ты не готова, вижу ведь, что боишься. Не знаю, что с тобой там твой муженек делал, но я так не хочу. Это в первую очередь для тебя делается, по твоему желанию, а не потому что должна или надо. Поэтому давай-ка думай, что смотреть будем. - Оля чуть было не уронила тарелку из рук, услышав этот поистине необычный монолог. -Ты... -Что, странный да? -усмехнулся домывая последнюю тарелку и выключая воду. -Нет, просто, необычный -Ладно, необычный, давай сюда полотенце я вытру оставшееся, а то у тебя уже в руках не держится.       На экране мелькали люди, пейзажи, машины, а брюнетка не могла ни на чем сосредоточиться. Паша усевшись на диван раскрыл для неё свои объятия и теперь она слушала, как размеренно бьется его сердце, тихое ровное дыхание и не чувствовала ничего кроме спокойствия. Поражалась сама себе, старательно прислушиваясь к отголоскам, но никакого отторжения или неприятия. Так она и заснула под бубнеж телевизора, зарывшись в сладких объятиях.