Папина наследство

Мари встала, оделась и вышла на балкон. Но едва выглянула во дворик, ее сердце болезненно сжалось: внизу как раз проходил Итачи. Он поднял голову. Их взгляды встретились, и Линн вдруг поняла, что краснеет. — Спускайся вниз, вместе позавтракаем. — Мари хотела отказаться, но тогда она выдала бы себя с головой. — Если не спустишься, я сам за тобой поднимусь,-проговорил Итачи, не оставляя ей выбора, и улыбнулся, как будто просто хотел ее поддразнить. Но Мари поняла, что он не шутит. Ей вдруг стало жарко. Она поспешно отошла от перил. Вдогонку ей донесся тихий смех. Теперь она поняла, что прежнее холодное неприятие Итачи отнюдь не сердило ее, как она думала поначалу, а задевало. Причиняло боль. Ей хотелось ему понравиться, хотелось, чтобы он был о ней хорошего мнения… И та резкая перемена, которая произошла с ним вчера, ошеломила Мари. Она до сих пор не могла поверить в его искренность, в то, что такой мужчина, как Итачи, может находить ее привлекательной и желанной… Во всяком случае, настолько желанной и привлекательной, чтобы целовать ее с такой неистовой страстью, как вчера. Больше всего хотелось отбросить все сомнения, но жизнь научила Мари тщательно обдумывать каждый шаг… Когда она спустилась во дворик, в воздухе разносились такие пьянящие ароматы, что у нее слегка закружилась голова. —Ну наконец-то! Итачи обнял ее, как будто это была самая естественная вещь на свете, и рассмеялся, когда Мари напряглась и опасливо покосилась на него. Пытаясь скрыть нервозность, она спросила: — Что это за запах?.. — Ночью был дождь. Это пахнет сосновый лес за виноградниками. Восхитительный аромат. Но все же он не сравнится с запахом твоей кожи. Он наклонил голову и провел губами по ее шее. Тело Мари тут же отозвалось сладостной дрожью. А когда Итачи поднял глаза, в его взгляде, чуть насмешливом, было что-то еще безудержно жгучее, почти первобытное. — У меня странное ощущение, что никто никогда не делал с тобой ничего подобного. Слова прозвучали легко, как бы между прочим, но подтекст их был предельно ясен. Мари хотела сказать в ответ что-то шутливо-беспечное, но не нашлась и лишь покачала головой. Ее опять подвели неопытность и наивность. А ведь ей уже двадцать четыре, кто бы мог подумать! — Ну вот опять ты спряталась будто улитка в свой домик. Тебе не надо бояться меня, Мари. Обещаю, что никогда тебя не обижу. И никогда не сделаю тебе больно. Но он мог обидеть ее. Возможно, сам того не желая. И Мари была не в силах что-либо с этим поделать. — После завтрака я собираюсь объехать виноградники. Давай вместе поедем… А после обеда я отвезу тебя на виллу. — Но твоя мама… — Да, конечно. Тогда давай завтра съездим на виноградники, и я все тебе покажу. В конце концов, у тебя теперь тоже есть свой интерес в поместье. — Теперь уже нет. И ты это знаешь. — Я знаю, что ты хочешь вернуть нам виллу, но я не могу этого допустить. И моя мама тоже. Мы с ней совместно владеем поместьем, поскольку твой отец завещал ей свою долю. Позволить тебе отказаться от виллы будет равноценно тому, что мы украли ее у тебя. Давай я лучше куплю ее у тебя, дорогая. — Нет,-решительно заявила Мари, очень довольная тем, что разговор перешел на деловую тему.-Я не хочу никаких денег. — Но почему? Это из-за того, что я наговорил тебе поначалу, когда еще не знал правду? Отчасти-да. Но не только поэтому. — Вилла принадлежит вашей семье,-уклончиво проговорила Мари.-А я вам никто, чужая. — Зачем ты так говоришь? Почему же ты нам чужая? Вилла была собственностью твоего отца, а теперь она твоя по праву. Упоминание об отце всколыхнуло в душе Мари целую бурю эмоций. Она ничего не ответила, боясь расплакаться. — А вот и Химена. Сейчас будем завтракать,-сообщил Итачи. Мари обрадовал приход горничной. Теперь у нее было время собраться с мыслями и взять себя в руки. — Химене, наверное, любопытно, что происходит,-заметила Мари с кривой улыбочкой, когда девушка ушла. . Думаю, она достаточно знает о взаимоотношениях полов, чтобы сделать правильный вывод. В Замечание Итачи удивило Мари. Она имела в виду совсем другое: то, что она так поспешно уехала из поместья, но вернулась в тот же лень. Хуан же понял ее по-своему. —• Неужели тебя волнует, что она могла догадаться о том, что нас тянет друг к другу? Пусть даже в этом есть доля правды… Но об этом не говорят вслух. — Мы едва знаем друг друга,-возразила Мари. Итачи рассмеялся, запрокинув голову. — Как это по-британски! Может, мы и не знаем друг друга… пока. Но у нас есть время…-Его голос сделался вдруг странно хриплым. Мари склонилась над тарелкой, делая вид, что увлечена едой. После второй чашки кофе Хуан взглянул на часы и объявил: — Ну что, давай отведу тебя к маме.-Он посмотрел на Мари и добавил, как будто прочитав ее мысли:-Не бойся. Просто помни о том, что она любила твоего отца. И не вини ее за мои ошибки. Она просила не делать поспешных выводов и не судить о тебе заглаза. Но я не послушал. Знаешь, я тоже очень любил твоего отца, и мне, наверное, было просто обидно, что ты его родная дочь, а я всего лишь приемный сын. Ведь ни моя, ни ее любовь не могли облегчить ему боль потери. Он так тосковал по тебе, так хотел тебя найти… Ну ладно, ты готова? Итачи поднялся из-за стола. Мари молча кивнула и последовала за ним в дом… — Там наверху мамины комнаты. где они жили с твоим отцом. Сначала мы с Итачи думали, что ей будет тяжело в них находиться. Но похоже, знакомая обстановка действует на нее успокаивающе. Они поднялись на второй этаж. Итачи постучал в одну из дверей, потом открыл ее и легонько подтолкнул Мари вперед. Графиня сидела за небольшим письменным столом. В ярком утреннем свете она выглядела изможденной и бледной. И Мари поняла-то, что она приняла поначалу на непомерную гордость и холодное безразличие, было всего лишь отчаянным усилием держать себя в руках. Странное, незнакомое чувство щемящей жалости к этой женщине охватило ее. Итачи меж тем наклонился к матери и поцеловал ее в щеку. — Я привел Мари, мам. Теперь все зависит от тебя, сумеешь ли ты убедить ее остаться. После обеда мы с ней поедем на виллу, но сейчас я вынужден вас оставить. Меня ждут дела. — Бедный Итачи. Он так много работает…-Графиня повернулась к Мари.-Не в пример его папеньке. И все же, мне кажется, Итачи это нравится.-Хотя она старалась говорить беспечным тоном, взгляд ее был неуверенным.- Итачи мне все рассказал. О том, как вы узнали правду об отце. Мы даже не подозревали… твой отец был таким замечательным человеком…-Голос графини сорвался.-Я не могу вам передать… Мари вдруг захотелось утешить ее, сказать ей что-то теплое и хорошее. Хотя, по идее, это графиня должна была ее утешать. Но разве можно было не пожалеть женщину, которая так безмерно страдала? Он очень хотел вас разыскать… Может быть, хорошо, что он меня не нашел,-проговорила Мари, стараясь как-то разрядить напряжение.-Вдруг я его разочаровала бы? Она открыла ящик стола, достала толстый альбом с фотографиями и с некоторой робостью протянула его Мари. — Я подумала, вы захотите… — Да, конечно! Эти два слова, произнесенные с искренним пылом, сломали барьер между ними. Графиня раскрыла альбом и принялась показывать фотографии. С каждой страницей, с каждым новым снимком ее голос становился все увереннее и тверже. Теперь Мари поняла, что очень похожа на папу. Он был высоким. А такие глаза, как у него, могли принадлежать только человеку доброму и сердечному. Здесь были свадебные фотографии. Папа с графиней. Папа с Итачи. На одном снимке Итачи еще совсем юный. Он стоял очень прямо и напряженно, а папа обнимал его за плечи. Вот папа играет с Итачи и Саске. Вот он работает на винограднике. Вот стоит перед мольбертом. Но Мари разглядывала не просто фотоотпечатки. Благодаря рассказу графини она видела живого человека. Графиня перевернула последнюю страницу закрыла альбом, отложила его в сторону и неуверенно посмотрела на Линн. — Я очень любила вашего отца… Мой пер вый брак оказался неудачным, но с вашим отцом я была счастлива, насколько вообще может быть счастлива женщина. Я бы хотела, чтобы вы стали мне дочерью, если только сумели бы простить… Мари покачала головой, не давая графине договорить, и прикоснулась к ее руке. — Давайте начнем все сначала, ладно? Графиня встала, наклонилась к Мари и с благодарностью поцеловала ее. — В конце этой недели мы собираемся в Мадрид. Пробудем там месяц. Вы обязательно должны поехать с нами. У нас много родственников, и все хотят вас увидеть…-Графиня на секунду умолкла и поспешно добавила, как будто испугавшись, что Линн начнет отказываться.-Пожалуйста. Если бы ваш отец был жив, он бы вас попросил о том же. Теперь мы одна семья.