Самая главная кошка в мире

       Хорошие у Кисы человеки. В честь окончания Школы они повезли ее в Дикий Лес, чтобы она блеснула новыми знаниями и умениями. Ух как она блистала! Всю дорогу спасала их и предупреждала о слишком больших опасностях, чтобы они спасали самое дорогое — ее. А когда чудищ стало неприлично много, одно другого крупнее и страшнее, Киса решила, что с нее хватит, и человеки повернули назад. Да, и в подарок ей подобрали в лесу еще одного человека. Наверно, взамен Мягонькой. Правда, он на Полукота похож: Полукот выглядит как человек, а светотень у него кошачья, а у этого светотень — огромная страшная птица. Крылья — во, когти — ой. Но чесать кошке пузико умеет хорошо. Пусть остается, будет Ворчуном. *** Кисины человеки, конечно, хорошие, но их теперь парное число, и они все чаще держались по двое и меньше внимания уделяли Кисе. Ну ладно Мыльнопахнущий, он всегда больше занимался Полукотом, чем Кисой, кормил его, вылизывал — ну, люди друг друга не буквально вылизывают, а поливают противной водой или гладят зубчатой дощечкой, это называется расчесывать, Мыльнопахнущий и Кису расчесывал; приятно, в принципе. И Громкая Женщина все время гуляла с Самым Большим. Кису брала с собой, сажала на плечо, если на земле сыро, но смотрела на Самого Большого и мурлыкала ему. Раньше Длинный-с-косичкой всегда подбирал и гладил Кису, когда остальные заняты, а теперь и этот повадился ходить хвостиком за Ворчуном. Наверно, нельзя держать по шесть человеков. Вон, была же раньше Мягонькая, всегда оставалась с Кисой в железной ползущей коробке, а однажды вдруг стала пахнуть как чудище, и у Кисы от нее мурашки пошли, как от чудища, Киса совсем запуталась тогда, это человек перед ней или уже нет — но Мягонькая сама убежала и больше не вернулась. Жалко. У нее на коленях так тепло и мягко было… В общем, человеки — дело преходящее. Появляются, исчезают. А лучший друг Кису не бросит никогда. Он играл с Кисой в догонялки, когда ей скучно, обнимал и грел ее, когда она спала или сидела смирно. Даже когда он был не согласен с Кисой, то не уходил, а носился туда-сюда рядом. Он не морщился и не убегал, когда Киса вылизывала его — в отличие, например, от Мыльнопахнущего. Но и сам, конечно, не без странностей — он не любил, когда Мыльнопахнущий его расчесывает, сразу начинал вырываться и убегать, и тянул за собой Кису, а Кисе нравится расчесываться! Но так и быть, она лапой объясняла Мыльнопахнущему, что ее друг против. Друг вместе с ней учился в Школе для кошек, кстати, и умел при виде чудища пушиться и делать стойку. А вот охотиться на уток с ним неудобно: когда Киса из засады тихонько подползала к добыче, он принимался носиться туда-сюда и демаскировал ее, балда! И за это получал потом по башке. Или где там у него башка, если она вообще есть. Он же хвост. *** Еще Киса обожала мох. Не все же с хвостом играть, облысеет еще. А мох мягкий, по нему приятно ходить. Он невысокий и не задевает усы, как какая-нибудь трава. Еще он клочковатый, его легко оторвать от земли и подбросить в воздух. Или разодрать большой его комок в мелкие клочки и чувствовать себя победительницей монстров. На острове, где она и ее свита остановились после прогулки по Дикому Лесу, чудищ нет, зато есть теплые дома, котлетки, свободное время, и мох тоже. Но немного, его еще раздобыть надо. Киса подбросила сухой зеленый клочок, поймала и чуть не упала с завалинки. Мох упал совсем. Не, лень за ним спускаться на холодную землю. Но пока она доставала новый комок, к ней подошел один из ее человеков, Самый Большой. Без Громкой Женщины почему-то. Но вместо того чтоб помочь, он подхватил Кису на руки, проворчал: «Ну что ты делаешь, Миссекат? Зачем извлекаешь теплоизоляционный материал из чужого дома? Ну-ка пойдем отсюда, пока нам не влетело». После чего он сгреб мох ногой подальше в траву и унес Кису. Она извивалась, но у Большого не вырвешься. Вот совсем человеки обнаглели. *** Киса нашла новую игрушку. Сплетенное из соломы с цветочками кольцо, размером с кисину голову, оно легко подбрасывается и далеко летит с еле слышным шелестом. А еще отлично закатывается под шкаф, и его оттуда выковырять лапой сложно, но можно. Идеальный тренажер для охоты на мышей, короче. Был, пока не пришел один из человеков Кисы. Мыльнопахнущий который. Он с Кисой всегда мягок и учтив, а тут заорал «Ты что творишь?! Это мне Лалли подарил!», отобрал игрушку, к сердцу прижал, а потом и вовсе за пазуху засунул. А, так это игрушка Полукота? И правда, чуть-чуть пахнет им. Тогда конечно, надо отдать, какому коту понравится, когда грызут его игрушки? Правда, Киса не помнила, чтобы Полукот играл с этим пучком соломы, он любит крутить в руках штучку, угловатую такую, пеструю, твердую, пахнущую безлюдным жильем. Что интересного в том, чтобы квадратные пятнышки на ней менялись местами, Киса не понимает; что-то человеческое, наверно. Пусть у него светотень и имеет вид большого кота, но сам-то он обычный, бесхвостый и двуногий. И все равно — обнаглели ее человеки, отбирать у нее игрушки! *** Дверь была закрыта. Плотно закрыта. Тяжелая, зараза. Лапой снизу поддеть не получается, щели нет. Сбоку тоже. От себя толкнуть — опять облом. Подпрыгнуть до ручки, вцепиться в нее передними лапами, а задними оттолкнуться от косяка и открыть на себя — снова неудача. Да что ж это такое! За дверью что-то шумело, стучало, текло, а Киса металась по сырому коврику в коридоре и ничего не могла поделать. Что ж, оставалось последнее средство. Тренировки и гордость требовали найти ближайшего старшего офицера-человека и потрогать его лапой за штаны, но обстоятельства слишком критичные, придется поступать как маленький котенок. И Киса заорала во всю мощь своего десятимесячного горлышка. «Караул! Помогите! Люди!» Первым всего через четыре вопля прибежал Длинный-с-косичкой. Он хороший, он всегда первым спешит Кисе на помощь. А когда он распускает косу, в рыжих его волосах можно свить уютное гнездо… Так, не отвлекаться! Киса навалилась передними лапками на дверь, мол, открой. Косичка умный, все понял, открыл. За дверью были: крыльцо, одна штука, на месте. Перила, две штуки, на месте. Дорожка и трава, на месте, но в плохом состоянии. Деревья чуть ниже по склону — смутно. Их скрывала льющаяся сверху вода. А, дождь… Киса развернулась и потопала обратно. Холодный ветер подул в седалище. Косичка так и держал дверь нараспашку, а потом и вовсе со словами «Киса, ты же хотела гулять…» схватил ее поперек туловища и выставил на крыльцо. А там холодно! Мокро! Киса влетела назад в дом быстрее собственного мява и забилась под вешалку для верхней одежки человеков. Гулять, ага. Ну что за дурак, учить его еще и учить… Кто ж в такую погоду гуляет? Киса просто проверяла, как там мир, не исчез ли за ночь. *** Нет, все-таки Мыльнопахнущий обнаглел — приносит угощения Полукоту чаще, чем Кисе! А попросишь его вежливо поделиться, так сразу «Нет, Киссекат, это слишком сладкое для тебя, тебе нельзя». А Полукоту, значит, можно?! У самого его и просить бесполезно — не даст, заворчит на кошачьем, что это его еда. И стащить у себя не позволит. Бдит! Ну что ж, решила Киса, увидев Мыльнопахнущего с очередным бумажным пакетом в руках, будем действовать хитростью. Оглянулась на хвост — он вроде согласен. Выбежала на перехват на крыльцо дома, где все жили, плюхнулась набок, потянулась кверху пузиком, передние лапки поджала… Разумеется, Мыльнопахнущий не смог устоять и, забыв про пакет, нагнулся почухать ей живот. А пакет тоже наклонился, и пара печенек выпала из него прямо на Кису — ей оставалось только сцапать добычу и задать стрекача. Ну, она и побежала под ругань и крики «стой!» и «они ж лимонные!». Но куда ему догнать самую ловкую кошку в мире!.. За углом Киса юркнула в кусты жимолости, а Мыльнопахнущий протопал мимо. Все, можно спокойно полакомиться. Печенька сверху сладкая, хрустящая, а внутри вроде мягкое что-то… Фу-у! тьфу! Киса выплюнула кусок прекрасной корочки, но если бы и резкий запах от кислой, противной начинки выпал так же легко! Надо срочно зажевать эту мерзость травой и закопать. Тут и Мыльнопахнущий ее нашел. «Я же говорил, что тебе не понравится! Буссе всегда морщился даже от лимонного суфле и убегал. Зря только понадкусала хорошую вещь, а лимонные булочки тут дорогие, между прочим! — никак не унимался он, а потом подобрал надкусанную печеньку из груды сухих листьев, которую Киса так старательно наскребла. — Хотя… А, Лалли и так съест». И он улыбнулся, вытер печеньку о рукав и положил обратно в пакет. Киса вконец обиделась — и за подставу, и за обман: она-то думала, Полукот любит то же, что и все кошки, а он все-таки в отношении еды человек. Люди едят много странного и несъедобного. И Киса побежала к дождевой бочке запить эту мерзость.