Я слышу ...твою душу

Никого не зови, Я всегда буду рядом, Сквозь чужие сердца я твоё сохраню. Разбегаясь — лети, Я ловлю тебя взглядом, Только ты никогда, только я — никому! Никому моё сердце, никому — обещаю! Никому твоё сердце — забираю! Звери.

Дальше все происходящее напоминало некий театр абсурда. Резко ссадив меня со своих коленей, он зачем-то вскочил и стал бегать по комнате, продолжая что-то шипеть себе под нос. Не знаю, может, он таким способом пытался внутренний заряд батареи растратить? Он бегает, а я просто тупо пялюсь на него, не смея отвести взгляда. С одной стороны, я знала его больше себя самой, знала все: мимику лица, прерывистость движений. Все было так знакомо, словно и не было того времени, когда он был не рядом. С другой стороны, где-то глубоко внутри меня все еще сидел чернейший страх потери, страх лишиться его и снова остаться одной. -Ённи?! Он замер, повернувшись ко мне всем телом, словно я перервала его мысль на полуслове, и, посмотрев на меня, он уже забыл, что он там себе думал. Зная его, ничего умного там все равно не было, поэтому я не жалею ни секунды о своем вмешательстве. Он как резко повернулся, так же резко отвернулся от меня, снова начиная хмуриться: - Одеться, Солл! - Что? Не вдаваясь в подробности, он подошел и стал помогать мне одеть маечку, потом еще аккуратненько так вытащил волосы, которые, как всегда, остались под одеждой. Какие мы однако милые и предупредительные! Пока он был занят моей прической, я все пыталась схватить его за руку, чтобы притянуть к себе. И… как-то у меня не очень это получалось. Нахмурившись, посмотрела на свои верхние конечности. Что не так? Теперь, когда он не прикасался ко мне, я бы сказала, что что-то было определенно не так. И это что-то было во мне самой. Любимый - это конечно хорошо, но вот с количеством выпитых таблеток на сегодня я явно перестаралась, и с моей дезориентацией и головокружением нужно было что-то делать, и, притом, срочно. Самое страшное, что я почему-то не могла даже встать на ноги, которые в один момент стали какие-то чужие… Посмотрев на ДжиДи, который уже давно опять накручивал круги на противоположном конце комнаты, я пожаловалась: - Я не могу встать. Он резко дернулся всем корпусом, услышав меня, но потом, как-то обреченно вздохнув и спрятав руки, сжатые в кулаки, в карманы, хрипло ответил: - Я не могу к тебе сейчас прикоснуться, дай мне несколько минут, чтобы успокоиться. Прекрасно, прекрасно, что ни говори. Я тут сейчас копыта отброшу, а он, бедненький, боится боли от перевозбуждения. - А мне что делать? Я сама в ванную не смогу дойти. Он громко выругался и, взъерошив одной рукой волосы, досадливо махнул обеими: - Ползи! Ах ты ж… шмакодявка, ну, подожди у меня… я-то доползу, но вот ты потом что будешь делать? Самое страшное заключалось в том, что я даже рассердиться на него толком не могла, словно всю свою «сердитость» уже израсходовала где-то по дороге. Да и с самочувствием у меня действительно что-то странное, как бы не случилось непоправимое, а я даже помириться толком еще не успела! Ну что, Чжин, выбора у нас нет, поползли, что ли. Первые движения вышли какими-то ломаными, словно я грудничок, который только-только учится. Где-то у порога я повернулась посмотреть, что там поделывает мое чудо. Ничего нового для себя я не увидела: он все так же, как памятник самому себе, выпучив глаза, смотрел прямо на меня, дыша, прямо скажем, далеко не спокойно. Пялился он прямо на … проследив за его взглядом, я покраснела и ускорила свои продвижения. - И нечего таращиться, глаза закрой! - Думаешь, я сам этого не хочу? - сдавленно застонал, он тихонько добавил, - мне кажется, я сейчас инфаркт заработаю, – и уже громче. -Ты не можешь ползти быстрее?! - Как могу, так и ползу, раскомандовался тут… отвернись! Очищение желудка - это конечно хорошо, вот только есть у меня одна особенность организма, которой никому не придет в голову хвастаться. Не знаю, как там остальные с этим справляются, но моему телу банальные пальчики в рот не помогают. Жаль, вспомнила я об этом уже поздновато, тогда когда просидела тупо пялясь в белое пространство своего друга по несчастью, ну т.е. унитаза, битых и бесполезных минут пятнадцать. - Ты там что, уснула? Не слышу характерных звуков! - И не услышишь! Какого ты вообще под дверью забыл, ты же пообещал, что будешь в комнате? - Мало ли, что я пообещал. А вдруг тебе плохо станет?! - Мне и должно быть плохо! Или ты забыл, зачем я тут сижу? Его тяжелый вздох раздался где-то совсем близко. Он там что, под дверью уселся, больше другого места не нашел? - Да в том-то и проблема, что ты там просто сидишь. Маленькая, а, может быть, давай я? - Что давай ты? За меня все сделаешь? Или свои пальцы попробуешь? Просто уйди, Ённи… Обхватив голову руками, я пыталась найти выход из ситуации. Что придумать? Что обычно делают девчонки в таких ситуациях? Что-то крутилось в голове, но я все никак не могла вспомнить нужное, голова все больше отключилась. Еще Ённи что-то постоянно монотонно бубнит. Хотелось спать, так безумно хотелось спать… Пытаясь хоть чуть встряхнуться я переспросила: - Что ты говоришь? - Я спрашиваю, кто еще с тобой приехал кроме Эмбер? У Кристалл уже закончились съемки в дораме? Я слышал, ты дала согласие на новый проект? Проект, дорама, о чем он вообще говорит? Нет, я понимаю, он просто боится, чтобы я не уснула, вот и болтает, первое, что в голову придет, вот только это так мало помогает… Хотя, стой, точно! Крис! Кристалл, с её вечными диетами и ночными срывами в обжорство, ну, точно, и как я сразу об этом не подумала! Собравшись с последними силами поползла обратно, посмотреть на ручку двери мешало головокружение. Почему она так чертовски высоко?! ДжиДи сидел прямо под дверью, и тут же резво вскочил, увидев меня, вывалившуюся из ванной: - Что? Куда ты? Сил больше реально не было, не было вообще, и поэтому, растянувшись на полу в позе пострадавшего после корабле крушения, я прошелестела: - Туда. - Куда туда, в кухню? Я махнула головой, подтверждая. - Давай лучше я, что там нужно? Вода? - Нет… аптечка… верхний… боковой ящичек … темная бутылочка … - Хорошо! Подожди, я быстро! Вернулся он действительно моментально, а, может быть, мне просто так показалась, в виду периодического отключения от реальности. - Рвотное? Ты это просила? - Угу… давай сюда … - Вряд ли ты сможешь сама, давай, я помогу, Чжин. Собрав всю еще оставшуюся волю в кулак, я упрямо поползла обратно к «белому другу». Пальцы бесполезно скользили по крышечке с защитой от детей. Да кто ее придумал вообще? По моему опыту, могу с полной уверенностью сказать, что только сами дети могут открыть ее за считанные секунды, а вот взрослые, типа продвинутые, тратят на это уйму времени. - Давай я. Господи, Джи, ты еще здесь? Да уйди ты ради всего святого, оставь мне хоть какое-то самомнение и гордость. Приоткрыв один глаз, я взяла из его рук открытую бутылочку с лекарством. - Уйди … - Но ты же … а если … - Двери закрой … - Маленькая, ну пожалуйста, а вдруг… Выпив содержимое залпом и даже не почувствовав вкуса, я прервала его стенания. Понимаю, что он переживает, понимаю, что он хочет как лучше, я все понимаю, но пусть и он хоть чуть-чуть попробует меня понять! - Ённи … пожалуйста … - Хорошо. Лекарство подействовало через положенное время. И с этого момента время поделилось для меня на короткие передышки живительного воздуха и новые спазмы. Где-то в процессе появился Джи, но у меня уже просто не было сил прогнать его, и поэтому я просто принимала его помощь. Его сильные руки на моей спине, пальцы запутавшиеся в моих волосах. Я была ему безумно благодарна, если бы не он и не его своевременная помощь, непонятно, что вообще было бы со мной. Но мой мозг все еще не мог переварить его присутствие и действия. И дело тут было даже не в его звездном статусе и педантичности. Ясно, что не боги горшки обжигают. Дело было в том, что это был именно он… любимый, неповторимый, тот единственный, в глазах которого хочется быть самой-самой… Самой красивой, самой изящной, самой нежной, самой… А теперь всему этому несбыточному в одночасье пришел конец… Я все пыталась сморгнуть злые слезы, катившиеся без остановки, и не захлебнутся своей же желчью и слюной. Романтика, будь она не ладна! Любимый человек держит мои волосы, пока я блюю в унитаз. Господи, как же стыдно и обидно… И в который уже раз, я задала себе чертовски наболевший вопрос. Почему? Ну почему в моей жизни всегда все так, через одно всем известное место? Может быть, все закончилось быстро, может быть, мое унижение и буквальное выворачивание на изнанку длилось веками. Я просто не знаю, на тот момент я была занята другими проблемами и не вела подсчет минут. Все закончилось пустыми рвотными позывами и резкими резями в желудке. Все, теперь действительно все, больше уже просто ничего не осталось. Не поворачивая голову, нажала на ручку смыва воды и двинулась к раковине, сначала прополощу рот и почищу зубы, а потом уже все остальное. - Включи, пожалуйста, мне душ. - Хорошо, еще что-то нужно? - Да, если не сложно, свари пожалуйста кофе… Мне нужно было время привести себя в более-менее божеский вид, и, если честно, просто тупо выплакаться. - Ённи… - Что, маленькая? - Спасибо. Спасибо, что помог… - Это тебе спасибо, что позволила остаться и помочь… Почистив зубы, встала под контрастный душ, он бодрит лучше всего, а мне спать сейчас никак нельзя, пока я еще не поняла, сколько токсичной дряни продолжает плавать в моей крови. Держась рукой за холодные скользкие стены с капельками воды, я сползла, усевшись прямо на пол душевой кабинки. Вода колкими иголочками била по телу, смывая пот и слезы, очищая… так бы осталась здесь навечно, люблю воду… - Чжин, ты там не уснула? Чжин… что случилось, маленькая… - Все хорошо, если это можно назвать хорошо. Я сейчас уже выйду, подожди меня на кухне. Но он не ушел, как всегда поступая по своему. Закрыл душ, помог мне выйти, кутая в большое мягкое полотенце. Мое состояние было каким-то заторможенным, полусонным, наверное, только этот довод я могу привести и объяснить происходящее. Было ли мне стыдно? Нет, не было вообще. Говорят, чтобы стать по настоящему близкими, нужно не один пуд соли вместе съесть. Ну что ж, в нашем случае соль не понадобилась. Сложно, если не сказать не возможно, спрятать что-то от человека, который был с тобой в самые гадкие моменты твоей жизни. Он не ушел, он был рядом, он был постоянно рядом, и осознание этого факта просто шибануло меня по голове, поднимая из самых потаённых закуточков души, даже не любви, а, скорее, обожания, слепого, преданного и безвозмездного … Опустив голову, я посмотрела на ДжиДи, который, присев на корточки, собирал капельки воды с моих ног махровой тканью. -Ённи… - У… что? - Я тебя люблю. Он прервался буквально на минуту, поднимая на меня глаза, в которых плескалось безграничное счастье, а на губах играла шальная, бесшабашная улыбка мальчишки. - Я знаю, маленькая. Замахав головой, словно отрицая его всезнание, я повторила, стараясь в банальных три слова втиснуть весь калейдоскоп чувств, разрывающих мою душу. Не знаю, можно ли любить сильнее, чем я его любила на тот момент, просто взахлеб делясь эмоциями… - Я так сильно тебя люблю… Он поднялся одним рывком, и не отрывая взгляда от моих глаз, обхватил мое лицо ладонями, беря словно в колыбель, баюкая, согревая и лаская. Наш поцелуй вышел каким-то волшебным. Знаете, как в сказке, так целуют родителей, так целует детей, так целуют иконы в храме … Не разрывая объятий прошли в комнату, сели прямо на полу. Я грела руки о керамическую кружку, наслаждаясь насыщенным вкусом кофе с молоком, а Ённи расчесывал мои волосы. Наверное, это и есть счастье, глубокая ночь, в голове тишина, на сердце любовь, а под сердцем, под сердцем он – любимый человечек. (прим. беты: "под сердцем" обычно о беременности говорят... но это лишь мои домыслы) Секс, это просто животный инстинкт, физиология, на уровне восприятия, ты видишь подходящего самца и отдаешься страсти. Просто страсти, если это не любовь … Когда-то секс был создан для продолжения рода, сейчас это еще один способ получить удовольствие. Опять же, только если в деле не участвует любовь. Когда ты любишь, все воспринимается совсем иначе, слова как молитва, стоны как музыка, каждое движение, каждое касание, как поклонение божеству … Тело любимого это храм, чтобы вы не делали вместе, как бы не выражали свою любовь, в этом нет ничего гадкого или отталкивающего. Целовать так, как будто впервые, заново знакомясь с любимым, заново узнавая эрогенные зоны. Но только есть еще память на уровне рефлексов, как у ребенка, что только что родился. Он знает один только рефлекс хватать, трогать – так и ты действуешь на уровне интуиции… заново открывая для себя любимое тело. Когда я не знала любви, я не знала и всего остального, секс представлялся чем-то из разряда животного мира, гадким и отталкивающим. Помнится, как гадко становилось, когда ловила эротические фантазии других. Сплошное «Фу» и «Бе» … Надавать бы себе сейчас по заднице за подобные мысли… Сегодня меня просто несло на неизведанное, хотелось чего-то фееричного, всего и сразу, хотелось отдать ему всю свою любовь без остатка, напоить допьяна вкусом своего тела… Любить его так, как мечтала этот долгий одинокий месяц, когда думала что все уже потерянно, и второго шанса нет, и больше ни когда не будет. Прижимать его к себе до боли в пальцах, целовать до крови на губах. Словно только так, причиняя боль, ты сможешь поверить в ту реальность, где он рядом, здесь, с тобой. Наслаждение на грани, на пополам с болью … Комната погрузилась в тишину, тягучую, ту, которую, казалось, можно потрогать и взять в руки, как черную кошку, замершую перед прыжком. Мы уже давно лежим, прижавшись к друг другу. Вот только моему телу не было покоя, а в голове бились мысли, как мотыльки об оконное стекло, слетевшиеся на яркий свет. Хочу тебя, всегда, везде, а теперь, когда ты так близко, что твой запах остается на моей коже, я просто не могу и дальше терпеть эту сладкую пытку и делать безразличный вид… Как же я соскучилась за этим всем: по его запаху, вкусу, тяжести тела, прикосновениям… Его горячее дыхание в мой затылок, тяжелые руки на талии, прижимающие мое тело к своему. Он был близко, очень близко, минимум одежды позволял мне чувствовать его всего. Моя спина опиралась на его грудь, ноги переплетались, а попка было тесно прижата к его паху. Он был так близко, но мне этого было так мало. Мало кожи, мало тепла, ближе, теснее, с сердцем нараспашку… Протянув руку я переплела его пальцы со своими, теснее прижимая их к своему животу, давая почувствовать ему теплую упругую кожу, напрягшиеся и чуть-чуть подрагивающие от нетерпения мышцы. Руки скользнули ниже, туда, к развилке бедер. Пальцы нырнули дальше, легко обхватывая тело, скрытое тоненькими трусиками. Только тяжесть его сильных мужских пальцев на самом сокровенном, и мое дыхание уже срывается, тело непроизвольно выгибается дугой, сильнее вжимаясь в него и чувствуя попкой каменную эрекцию. Рукой, оставшейся на моем животе, он передвинул меня ближе к себе. Затем я почувствовала, как он поднимает ладонь выше, не отрывая ее от покрывшейся мурашками кожи, мягко сжимает шею и наклоняет мою голову назад, так, чтобы она легла на его плечо. Проделав это, он припал губами к сгибу между шеей и плечом, лаская чувствительную кожу языком. По коже мурашки и всполохи дрожи. От электрических разрядов желания, казалось, в темной комнате стало светлее. Рука потянулась запутаться в его волосах и удержать его губы на своей коже. Не останавливайся, только не останавливайся! Повернув голову умудрилась найти его губы на ощупь. Его язык вошел в мой рот, одним движением, заставляя вырваться непроизвольному хриплому стону. Он так нежно втягивал губы, прикусывая зубами, посасывая… мало… этого так мало. Слишком спешу, жадничаю, стараюсь получить полностью и всё сразу… Одно движение и вот он уже лежит передо мной на спине, губы непроизвольно растягиваются в улыбке. - Это все мне? Его широко раскрытие глаза, шумное хриплое дыхание. Прости, любимый, но на тебе слишком много одежды. Поднимая футболку и оголяя тело, я не отрывала взгляда от его глаз. Да, так, смотри на меня, смотри только на меня. Он нетерпеливым движением срывает ее с себя, тут же ложась обратно, и, тяжело сглотнув, смотрит на меня, ожидая дальнейших действий. Дрожащие пальцы по мужскому телу. Когда царапающие, когда еле весомые, мягкие поцелуи, протянутые движения языка по любимому. Добравшись до соска, обхватываю его губами, посасывая и немного потягивая губами, легкий укус и ощутимо подкидываемое тело подо мной. Впутав пальцы в мои волосы, он сильнее прижал мою голову к своей груди, протянув срывающимся шепотом что-то вроде: "да...". Неуловимо переместившись на полу, он обеими руками закинул меня сверху, прямо на себя. Одна моя нога находилась между его ног, вторая чуть в стороне: получилось примерно так, будто я сижу верхом на его бедре. Приподняв таз от пола, он потерся промежностью о мою ногу. Движение сладкое, нетерпеливое. Силой прикусываю губы, стараясь, не заорать в голос. Грубая ткань брюк, сильно царапает нежную кожу, скручивая внутри и без того по максимуму сжатую пружину возбуждения. - Это все твое… если хочешь… Тело горит, голова где-то в облаках, как у пьяной. Только услышав его таким, я понимала, сколько власти я имею над ним. Я над ним, а он надо мной. Тон его голоса, чуть насмешливый, тут же сменился на громкий хриплый стон, стоило мне в отместку укусить его в шею. Укусить не сильно, но достаточно для того, чтобы вырвать этот звук наслаждения. Он тут же прикрыл свой рот ладонью, но я-то уже услышала. Тут же зализав место укуса, я подула на влажное пятнышко, заставляя весь нежный пух волосков встать по стойке смирно. Мой счастливый, немного безумный смех разрывает тишину комнаты. - Ты сам предложил! Волосы с тихим шорохом падают на его грудь, и я опускаюсь ниже, заставляя его тело выгибаться от нежных скользящих движений. Руки гладят, дразнят, изучают. Целовать все, что попадается под губы, его чуть шероховатую мужскую кожу пахнущую мускусом. Добравшись до его живота, тряхнула головой, отбрасывая длинные волосы в сторону, открывая ему свое лицо с растянутыми в улыбке губами и неугомонным язычком, который нетерпеливо их облизывает. Прикусывая кожу, медленно расстегиваю пряжку ремня, заставляя его вздрагивать каждый раз, когда, сильнее обычного, задеваю нежную кожу длинными ногтями. Твердый бугор прямо перед моим лицом, щека непроизвольно тянется потереться о него, заставляя его глаза почернеть, а пальцам сжаться в кулак, царапая пол. Глаза черные и прищуренные, как у кота, дорвавшегося до валерьянки. Он даже бедра приподнял, помогая мне, что позволило без проблем стянуть с него штаны. Преградой между мной и тем самым основным кусочком возбужденной плоти, к которому я стремилась добраться, остались лишь темно-серые трусы, с отчетливыми пятнышками впитавшейся смазки. Как бы мне этого сильно не хотелось, я не стянула с него одним рывком этот кусок ненужной ткани. Наклонившись, чуть-чуть прихватила губами головку члена прямо через трусы, провела по ней язычком, от чего ткань намокла еще сильнее. - Вкусные? - не удержался он от ехидного комментария, не сводя с меня пристального взгляда. Иронизируешь, любимый? Ну, ну… Стянув кончиками пальчиков такую ненужную ткань, я повторно лизнула уже не прикрытую ничем раздутую по максимуму ярко-красную головку, чувствую на языке чуть солоноватый вкус его тела. - Сомневаешься? Резкое движение вдоль него, и вот мой язык уже ворвался в его рот, делясь с ним вкусом, мои пальцы одновременно с этим обхватывают его член, сжимая не сильно, но ощутимо, так чтобы чувствовать как от этого движения, мышцы его живота сводит судорогой нетерпения. Скользящие движение по всей длине, большой палец раз за разом задевает тоненькую кожицу. Оторвавшись от его губ, я снова вернулась на свое место, продолжая скользить пальцами по мощному, тяжелому и пульсирующему стволу члена и параллельно проходясь язычком по внутренней стороне его бедра. Он слегка раздвинул ноги, скорее всего, чтобы мне было удобнее, а может быть так и не сумев справиться с потребностью, с которой боролась и я, стать ближе, впитаться, втереться, стать одним целым. Закрыв глаза, он с громким выдохом прогнулся в пояснице, толкаясь в мою, ласкающую его, руку. - Не... не мучай меня, - прошептал он еле слышно. Я чувствовала пальцами, как член подергивается от напряжения. Видела капельку липкой, прозрачной смазки, скатившейся к моим пальцам. Слишком долго, слишком много прошло времени с того последнего раза, когда мы были вместе. Низ моего живота просто горел от нетерпения, связывая узлом голода и боли, легкие жгло тяжелое дыхание. В голове пульсом бьется только одна мысль. Хочу тебя! Как же я хочу тебя! Хочу вот такого, сильного и непокорного для всех, и нежного и ведающего только для меня одной! Перекинув ноги села на него сверху, упираясь рукой в его грудь, удерживая себя на весу и не давая ему отвести взгляда. Направляя пальцами, немного пустила его в себя, чувствуя, как его каменная твердость растягивает меня, медленно погружаясь вглубь моего тела. Его тело уже блестит бисеринками пота, вены как канаты, под напряженной кожей. Дойдя до середины, одним рывком подняла попу и начала все сначала. Сколько это уже все длится? Секунды, минуты, часы? Сладкая пытка наслаждением… Он предугадал мою очередную попытку подняться, и, крепко обхватив руками мою талию, просто поменял наши тела местами, больно впиваясь стальными пальцами в кожу. Ённи вошел в меня одним точным, сильным рывком, заставляя мою голову взорваться салютом, а мышцы тела сильно обхватить его тугим кольцом. Его стон на пополам с проклятием… Холодные влажные губы на разгоряченной коже, его голодный нетерпеливый рот на уже сжавшихся в бусинки темных ореолах сосков. Первое тягучее, медленное, глубокое движение. Хриплый шепот. Его? Мой? - Сильней!