***
После очередного помутнения рассудка, произошедшая по воле алкоголя или слишком длительного периода в одиночестве, Джи Су написала Чонгуку, что вновь уезжает на неделю и вернется только к выходным. Парень не знал, как реагировать на это. Вот они целуются (за что ему в очередной раз безумно было стыдно), а она, не комментируя, покидает его, оставляя изводиться в вопросах без ответа. И как самому-то намекнуть? Нет, заводить этот разговор, как девчонка, спрашивая всё ли у них серьёзно, или это встреча на одну ночь, он не будет. С этого дня Чонгук твердо решил, что будет себя контролировать и не давать первобытным инстинктам брать над ним вверх, управляя, словно марионеткой. Больше он не поведется на мягкие губы и шоколадный запах. И больше никакого алкоголя в её присутствии. Он зажег сигарету, выйдя из бара, чтобы окончательно расслабить разум после выпитых бокалов виски. Пятница. Вся молодежь гуляет, разбрасываясь деньгами направо и налево, ради нескольких часов эйфории. Но даже за неё приходится платить: головной болью, свиданием у белого трона и спазмами в животе. И каждый раз ты говоришь себе, что больше пить не будешь и вообще завязал, но вот очередная тяжелая неделя позади, а ты снова слоняешься в толпе, пытаясь протиснуться к бару за ещё одним шотом крепкого жидкого яда в жалких попытках закрыться от преследующих тебя проблем. — Чонгук, поехали ко мне? — спросила девушка с золотистыми кудрями, подойдя ближе к парню. — Ребята тоже едут. Продолжим там веселье. Чон затушил сигарету ногой, выдыхая последний раз остатки дыма, и пошёл следом, обсуждая общие темы по дороге. Несвязный бред, смех, легкий флирт, расслабленная поза, новый заход — и так по кругу, пока кто-нибудь первым не свалится от усталости ближе к рассвету. А самые стойкие съедят утреннего рамёна и следом отправятся спать с сытым животом, сглаживая углы своего явного алкоголизма.***
Чонгук был благодарен Джи Су за то, что она выбрала воскресный вечер для встречи, так как молодостью он наслаждался с ночи пятницы до ночи на воскресенья. Они договорились встретиться уже ближе к дому, дабы не тратить время на дорогу до старого корпуса университета. Джи Су не хотелось ехать. Она уже успела пожалеть о своём спонтанном решении раскрасить скучную жизнь цветными карандашами. А всё из-за того, что творилось между друзьями. Друзья не целуют друзей. По крайней мере так, как это делает Чонгук. Она ему нравится? Но почему Гук молчит? Он ждёт, что инициатором разговора будет О? И почему каждый раз парень позволяет себе целовать девушку? Су ему разрешения не давала. Но, если честно, она была не против. Просто боялась в этом себе признаться. Бессвязные вопросы крутились в голове, словно заевшая пластинка. И каждый раз Джи придумывала новые сценарии произошедшего и их исходы. Иногда результат в принципе удовлетворял, и О сразу начинала карать себя за несвоевременную догадливость, но потом логическая сторона приземляла её обратно на орбиту Земли, диктуя правила жестокого мира. — Никаких больше поцелуев! — приказала Джи Су, сердито глядя на себя в зеркале. — Соблюдай дистанцию! — повторила она вслух свои мысли и уверенно зашагала к выходу на встречу с другом. Чонгук пришёл рановато. Он ходил из стороны в сторону, нервничая и накручивая себя. Потом садился за стол на веранде кафе, думая, что если будет вести себя странно перед Джи, то она заподозрит что-то неладное. Но позже резко вскакивал с места, вновь начиная слоняться и чертить воображаемую прямую линию, по которой он ходил. Чонгуку много думать противопоказано. Он из тех людей, кто далеко заходящими мыслям роет себе гробовую яму. Ему думать противопоказано во благо своего состояния и состояния окружающих, которые могут быть вольно или невольно вовлечены в его разрушающие размышления. Всё же Чонгук сел обратно, контролируя дикое желание поразмять ноги. — Привет, — сзади послышался очень знакомый голос. Чонгук боялся оборачиваться. Но больше было стыдно заглянуть в глаза подруги, которая убежала от него. Ей не понравился поцелуй или, в целом, не нравился Чонгук? Но и не оборачиваться совсем уж было глупо. Поэтому, чувствуя, как молчание и игнорирование затягивается, Чон поворачивается к Джи Су, натягивая приветственную улыбку. — Привет, — сказал он. Джи Су, смущаясь не меньше, села напротив парня. Она нервно теребила пальцы под столом, не зная, с чего можно начать разговор. Это был второй их поцелуй. А дважды — это не случайность. Вести себя как ни в чем не бывало — невозможно. Невозможно не думать об этом каждую минуту. Даже настойчивые попытки вычеркнуть воспоминания из головы не помогали. — Как Гурым? — первым начал диалог Чонгук. Он сам был не в себе, но и молчать было нельзя. Их общение натянулось настолько сильно, что струна, которая связывала их, намеревалась порваться, травмируя обоих. — Балуется! С ковром у неё идёт активная война не на жизнь, а на смерть, — Джи улыбнулась, вспоминая смешные моменты с собакой. — Она казалась тихой и спокойной, а в итоге оказалась не такой, — подметил Чон, намекая больше на девушку. О подняла глаза на Гука и также быстро вернула к лимонаду, которую друг заказал для неё. — Давай закончим это? — тихо промолвила Су. Так тихо, будто это было бормотанием под нос, а не вопросом для Чона. — Что? — переспросил он, сначала не веря своим ушам. В сердце больно кольнуло. — Давай больше не будем исполнять желания. Я не хочу, — протараторила она на одном дыхании. Чонгук ахнул, не зная, как на такое реагировать. Он быстро хлопал глазами, подбирая нужные слова. — Почему? Ты забыла? Мы же договорились, что должны выполнить все желания, несмотря ни на что, — напомнил он первое и единственное правило в их уговоре. — Ну посмотри же на меня, — парень схватил её за руку, что лежала на столе. — Когда жизнь стала интереснее, ты решила отступить? Я не думал, что ты из тех, кто бросает дело на полпути. Джи молчала. Она прикусила нижнюю губу, хмурясь. Ком стоял в горле, не давая возразить. Чонгук убрал руку. Он пытался понять причину резких изменений в подруге, но в голову не приходила ни одна идея. Чон бегал глазами по лицу Су, пытаясь найти в ней подсказку. — Это из-за меня? Скажи, что мне сделать? Мне извиниться? — она отрицательно помотала головой. — Может, у тебя просто плохое настроение? Ты завтра проснешься и передумаешь. Я уверен. Давай не будем рубить с плеча, — Чонгук продолжал свой монолог. Земля ушла из-под ног. — Ответь, скажи хоть что-нибудь. — Всё это так глупо. Мы ведём себя, словно дети. Какие желания? Ты можешь это сделать и без меня. — Ничего не глупо. Разве жить и испытывать эмоции — это глупость? — спросил Чон, но остался без ответа. — Да, я могу это сделать и без тебя, а ты без меня. Но в этом и суть, что их выполняем мы. Вместе. Джи Су, это нечестно. То, как ты поступаешь, нечестно. Ты пришла ко мне и втянула в это, а сейчас хочешь оставить. — Извини… — Может быть, нас просто стало много в жизни друг друга? Мы раньше не часто общались, и тебе стало непривычно. Это нормально. — Дело не в этом, — сказала Джи Су. Её голос дрожал, а Чонгук хотел лишь увидеть карие глаза и понять, насколько она с ним искренняя. Глаза — зеркало души. — А в чем? Скажи, и я помогу. — Ты с этим не сможешь помочь. — Нет нерешаемых проблем. Я постараюсь. Я придумаю что-нибудь, — с надеждой на откровение говорил Гук. Он слегка улыбнулся, чтобы не казаться угрюмым. — Это всё мои внутренние проблемы. Ты не поймешь, — О кусала щеку и язык, пытаясь контролировать подступающие слёзы. — Не решай за меня. Я всё понимаю. Но не стоит так закрываться, не давая людям и шанса. Она молчала, и это раздражало. Чонгук хотел её растрясти: взять за плечи и потрясти, пока не придёт в себя. Он вытаскивал из неё слова клешнями. Это не могло не выводить из себя, но Чон сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Давай встретимся через пару дней, и если ты также будешь уверена, что не хочешь этого, то я не буду настаивать. Осталось совсем немного. Подумай об этом.***
Два дня Чонгук изводился. Он всё время возвращался к их нелегкому разговору. Может, он был груб и резок? Или чересчур настойчивым? Вдруг он её отпугнул? Парень вновь и вновь ругал себя за поцелуи. Он был уверен, что это именно из-за них Джи Су поменялась. До этого ведь всё было замечательно. Они столько всего пережили за короткий срок, сблизились, но в один момент О захотела всё оборвать. Разве так можно поступать? Нет, это бесчеловечно. Чонгук занял столик в углу. В ожидании подруги он прокручивал в голове всевозможные развития событий. Чон придумывал разные ответы и способы убеждения, если она всё-таки решится закончить их общение. Колокольчик над дверью кафе прозвенел. Гук поднял глаза и увидел просунувшуюся огненную голову, а потом и всю О. Она оглядела пространство, пытаясь найти друга, который уже активно махал рукой, привлекая к себе внимание. — Привет, — сказала она, заняв место напротив него. — Привет, как ты? — ему было невтерпеж приступить к разговору, который встряхнул бы сознание, возвращая к суровым реалиям. Не бывает ничего идеального. Всё имеет конец. — Хорошо, а ты как? Как провёл время? — спросила Су, оттягивая причину их встречи. Они общались словно пара, которая давно рассталась, но случайно встретилась в магазине или парке; словно супружеская пара, которая прожила вместе двадцать лет и им больше не о чем говорить. Как соседи, столкнувшиеся в лифте и вынужденные делать вид заинтересованных собеседников. — На работе. Ничего интересного. Что ты решила? — не стал осторожничать Чон, спрашивая в лоб. Джи Су молчала, наверное, вечность, по мнению парня (на самом деле несколько секунд), прежде чем достать заветный бархатный мешочек и протянуть его другу. За эти два дня Чонгук наконец искренне улыбнулся, как ребёнок, которому родители подарили на день рождения именно то, что он хотел. Не теряя больше ни секунды, Гук вытащил листочек с желанием. — «Хочу на дайвинг с акулами», — прочитал он вслух. Джи Су от испуга отдернула руку с вещицей. Она раскрыла рот, как рыбка, попавшая на сушу. — Ты сошёл с ума! — воскликнула она. — Значит, прыгать с парашютом — это не сумасшествие, а поплавать в клетке с акулой — предел безумства? — Одно дело быть съеденным, а другое — просто плюхнуться на землю. Тем более ты вообще-то с парашютом, а не без него. — Ну так и там ты в клетке, а не в открытом море один на один с рыбой. — Не просто с рыбой, а с акулой! — Да, да, акулой, — закатил глаза Чонгук, но спорить не стал. — Я уже искал компанию, которая занимается дайвингом. Смотри, — Чон протянул девушке телефон, чтобы показать приветственное видео компании, где подробно рассказали о таком виде хобби. — Ох, не нравится мне всё это… — Джи Су начала качать головой из стороны в сторону, словно осуждающие молодежь старики.***
В пять утра Чонгук уже ждал подругу, сидя в тёплом салоне такси. Она долго копошилась, никак не спускаясь. Он нервничал, думая, что девушка снова передумала, а привычная уверенность исчезла. Теперь Чон ждал новую неприятную выходку от неё. Но как только он увидел подругу с собачьей переноской в руках, облегченно выдохнул. — Ого, ты взяла и её? — Чон раскрыл рот, увидя и Гурым. — Не с кем было её оставить. Мы же на целый день уезжаем. Она мне всё в доме сгрызёт, — ответила Су, протягивая собаке лакомство, чтобы та вела себя тихо. — Ты ещё не передумал? — с надеждой спросила девушка, не отрываясь от питомца. — Нет, я уверен как никогда! — Чонгук погладил Гурым, посылая воздушные поцелуи. Друзья пересели в поезд, который довёз их до Каннын, провинции Канвондо. Оттуда они поехали на микроавтобусе компании по дайвингу с акулами, проезжая мимо лесов, холмов, а вдалеке была видна гора Сораксан с вечными льдами на вершине. Утро было ужасно холодным. Джи Су надела джинсы и толстовку с серым бомбером, но и это не спасало от пронизывающего ветра, что дул с Восточно-Корейского моря. Гид по пути рассказывал, что именно август является идеальным месяцем для дайвинга с белыми акулами, которые с мая по ноябрь плавают ближе к берегу из-за теплого течения. Он также вспоминал случаи заплывов туристов и местных, уверяя, что никто ни разу не пострадал, и компания несёт полную ответственность в случае непредвиденных ситуаций. В этот момент Чонгук и Джи Су напряглись, нервно переглянувшись друг с другом и сглатывая комок страха, что стоял в горле. Они перекусили сладкими кексами и кофе, пока ждали возвращения предыдущей группы. Чонгук вообще не волновался, в то время как Джи убеждалась в том, что это была ужасная, плохая, глупая, просто отвратительная затея сумасшедшего парня, который хотел оказаться в огромной пасти не менее огромной рыбы. Джи Су оставила Гурым на берегу в кафе под присмотром аджумы, дав заранее еды, и отправилась исполнять желание её обезумевшего друга. Им выдали дождевики желтого цвета и попросили занять места на катере. Клетки, куда спускались экстремалы, видно не было, и это лишь усугубляло ситуацию для Су. — Чонгук, я уже говорила, что эта идея мне не нравится? — спросила девушка, надеясь призвать Чона к здравомыслию. Она потянула его за рукав, словно ребёнок, привлекающий внимание родителя. Катер отплыл от берега на приличное расстояние, и специально обученные люди начали кидать приманку для акул: рыбу, обмазанную необычным веществом для придания им особого аппетитного запаха. Что за вещество — секрет компании. Чайки слетелись на еду, кружась вокруг. В то же время для группы проводили инструктаж того, что можно и нельзя делать при погружении. Нельзя было просовывать пальцы, руки, ноги и всё что суется через прутья. Нельзя было гладить акулу, даже если сильно хочется. Нельзя было смотреть в глаза хищнику. Нельзя было ничем тыкать в них. А что можно было? Можно было смотреть, наслаждаться и запоминать необычное событие на всю жизнь. — Да, говорила, три раза по дороге сюда и два раза написала мне, — напомнил Гук, надевая водолазный костюм. — Тебе не страшно? Чонгук задумался, прежде чем ответить: — Нет, вообще не страшно. Джи Су оглядела всех присутствующих. Все надели костюмы, кроме неё. — Ты не хочешь нырнуть? — поинтересовался Чон. Он не упрашивал её сделать это вместе с ним. Почему-то после её мыслей закончить игру, не хотелось давить лишний раз, волнуясь, что в любой момент О снова передумает. — Нет! — она в ужасе помотала головой и руками перед ним. — У меня фобия глубины. Я прям там умру. Особенно… Тем более при акулах. — Ладно, я тогда тебе всё расскажу, — пообещал друг, готовясь к встрече с опасными рыбами. Клетку, оказывается, держали прямо в море для удобства, а забирали лишь в конце дня после последней группы. Её крепко прикрепили к катеру, и дайверы по очереди спустились в неё. Погружались они неглубоко. Всего на два метра. Но этого было достаточно для того, чтобы испытать все эмоции. Вода была теплой и приятной, а водолазный костюм лишь усиливал комфортные ощущения. По сигналу Чонгук и остальные нырнули и увидели перед собой двух огромных белых акул. Они были настолько близко, что можно было их потрогать. Те смотрели на пловцов своими огромными черными глазами. В этот момент сердце ушло в пятки. Хищники были будто в телевизоре. Они кружились вокруг, поедая приманку. У них были огромные, острые зубы и такая же пасть, в которую с легкостью поместились бы двое взрослых людей. Большие жабры и плавники, которые двигались в красивом и завораживающем танце. И они были вовсе не полностью белыми — серый цвет сверху, а брюхо было окрашено в белый. Даже не верилось, что существо, длиною в три с половиной метра, вполне может съесть человека. Вот ты рядом с ним, а отделяют тебя лишь прутья из прочного металла. Насколько вообще высока вероятность, что взбесись эти рыбки, они нападут и перевернут лодку, если того захотят? Инструктор сказал, что это невозможно. Но как верить его словам, когда акула в два, а то и в три раза больше, чем человек и чуть меньше катера, проплывает буквально в пятидесяти сантиметрах от тебя? Маленькая рыбешка желтого, голубого, черного цвета проплывали бесстрашно мимо. Верно, ведь они все соседи. Лишние здесь лишь люди со своей легочной системой дыхания, которым дай повод сунуть нос в мир, где их совсем никто не жалует. Но разве это хоть кого-то останавливало? Как стоять равнодушным в стороне, когда рядом с тобой такая удивительная, прекрасная и полная тайн фауна? Гук посмотрел себе под ноги, а внизу лишь темнота. Он не знал, какая здесь глубина, но при мысли, что его могут утащить туда, стало страшно. Десять минут погружения закончились без происшествий. Если ощущение, что тебя могут съесть на обед, даже не моргнув, не назвать приключением, то что такое тогда вообще «приключение»? Чонгук вылез из воды, где его встретила взволнованная Джи Су с полотенцем в руках. Она накрыла его плечи и ждала, когда друг отойдет от эйфории, полученной под водой. — Джи Су! — он хватал кислород ртом. Сердце бешено стучало в груди. — Они были так близко! Я будто телевизор смотрел! Боже, вау! Я думал, что акулы нападут, или произойдет что-то страшное, но они просто плавали вокруг и ели рыбу, которую им кидали. О слушала весь рассказ от и до, не перебивая. С каждой минутой Чон вспоминал новые подробности и свои эмоции и снова пересказывал всё, случившееся там. И даже попавшая вода под костюм через шею не испортила впечатление. Чонгук говорил, как хотел бы снова повторить это, но уже с подругой. Он удачно рекламировал дайвинг, искушая даже человека с фобией, нырнуть прямо к этим хищникам. Они провели в море два часа, прежде чем вернуться на сушу. Джи Су чувствовала себя плохо. Она боялась, что словит паническую атаку из-за усиливающегося страха утонуть и стать перекусом больших белых акул. Но когда почувствовала под ногами устойчивую землю, то выдохнула с облегчением, торопясь к Гурым. Друзья остались в городе ещё на несколько часов, прогуливаясь по пляжу. Гурым бегала вокруг, пока Чонгук и Джи Су неспешно болтали. Солнце скрылось за горизонтом, окрашивая небо в розовый, фиолетовый и оранжевый цвета. Шум волн перебивал волнение, а крики чаек, налетевшие на рыбу, заглушали учащенные дыхания. Парень и девушка сели на землю, зарываясь ногами в песок и чувствуя их оставшееся тепло. — Почему ты боишься глубины? — спросил Чонгук, вглядываясь в море. Вода билась друг об друга, будто враждуя сама с собой. — В детстве я чуть не утонула… — ответила О, склонившись над сложенными коленями, рассматривая профиль Чона. — Рядом с Кёнджу есть пляж. И иногда папа отвозил нас с мамой к морю. Родители отвлеклись, когда я купалась. Сильная волна накрыла меня и уносила. Я чувствовала соленую воду во рту, носу и в лёгких. Я пыталась всплыть, но моих усилий было недостаточно. Тогда я мысленно простилась с родителями, бабушкой, дедушкой и друзьями. Но рядом был мужчина. Его звали Ким Гэ Ын. До сих пор помню, как родители его благодарили. Если бы не он, то… — она запнулась, — меня бы здесь не было. — Бог уберёг тебя, — сказал Гук, переводя сосредоточенный взгляд на подругу. Она прикрыла веки. Её розовые губы медленно двигались во время речи, а плечи незаметно поднимались в такт дыхания. Ветер обдувал длинные красные волосы, прикрывая то лоб, то щеки. Лай счастливой собаки доносился издалека. Ему нравилось то, что он видел перед собой. — Где-то уберёг, а где-то óтнял, — шепча, добавила Джи, потихоньку засыпая. Чонгук не стал её будить. Он дал ей немного времени побыть под грохот Японского моря, гулом чаек, лаем собаки и разговорам проходящих мимо людей. Чон хотел как можно дольше понаблюдать за умиротворенным видом подруги. Рядом с ней ему становилось спокойнее. Рядом с ней он был собой. Только сейчас до Гука дошло, что с Джи Су ему не нужна была никакая маска.