The Purple Caretaker.

1995 год...

Добро Пожаловать в Харрикейн! Штат Юта.

Чарли улыбнулась, увидев знак, и поехала дальше. Ровно десять лет назад она уехала из Харрикейна с тётей Джен, оставив пиццерию Фредди и трагедию, случившуюся в ней, позади... и вот сегодня она вернулась сюда. Она конечно слышала, что уже другие люди пытались возродить франшишизу её отца в Нью-Хармони, но как она знала, там тоже все пошло наперекосяк. Десять лет она уже не виделась со своими друзьями. Но как сейчас, она могла вспомнить их — Карлтон, Джессика, Элизабет, Марла, Ламар, Джон. Она помнила их, пускай она и не общалась с ними уже долгое время. Ну, как не общалась, она конечно переписывалась и болтала по телефону с ними, но вживую им не доводилось встречаться. Сейчас Чарли держала путь в свой старый дом, в котором она жила с отцом до инцидента. Тётя Джен, насколько знала Чарли, все еще платила налог на собственность её отца. Зачем и почему — она не знала. Возможно тётя Джен пыталась сохранить то, что осталось от её брата. Проезжая мимо стройных домов, Чарли продолжала повторять про себя имена друзей, словно проверяя, помнит ли она их — Джон, Карлтон, Элизабет, Джессика, Ламар и Марла. И Грегори... По-факту, Грегори был единственной причиной, почему Чарли вообще решила вернуться. Прошло десять лет с тех пор, как он умер, и родители мальчика хотели, что-бы друзья мальчика собрались почтить его память, объявив, что учреждают в его честь специальную стипендию. Чарли понимала, что это благородное дело, но вот сама идея встретиться казалась ей жуткой. Проезжая по пригороду, Чарли смотрела на дома, выискивая именно его. И вскоре она нашла его. Свой старый дом. Несмотря на то, что Тётя Джен исправно платила налог на собственность и ипотеку, никто не занимался обновкой дома с 1985-го года. Краска облупилась, доски прогнили, а розовые кусты разрослись пуще прежнего, как и дерево на заднем дворе, который теперь хищно пускал свои ветви в одно из окон дома. Припорковашись, Чарли пошла в дом, открыв дверь при помощи ключа, который папа дал ей еще в далеком детстве. Стоило девушке войти внутрь, как вдруг у неё закружилась голова. Она как будто вернулась назад во времени. Впрочем, Чарли быстро вернулась в реальность, как минимум потому-что в помещенье стоял стойкий запах плесени и прочего, а не родного машинного масла и раскаленного металла, исходившей от отцовской рубашки. Мебель как стояла на своем месте, так там и осталась. Хотя, сейчас её расположение вызывало вопросы — для большого дома тут её было довольно мало, да и располагались они друг от друга на довольно большом расстоянии. Например, журнальный столик стоял далеко от дивана, протянешь руку — не достанешь; кресло стояло далеко от дивана, так что сидящим было бы крайне не удобно вести беседу; старенький телевизор также терялся на фоне стены, из-за чего с дивана и/или кресла было бы крайне трудно рассмотреть, что там показывают. На деревянном полу темнело огромное пятно, которое Чарли обошла стороной и направилась в кухню. В детстве Чарли никогда не испытывала недостатка в чем-либо, но сейчас, огромный дом казался ей своеобразным извинением, как будто человек, и без того потерявший так много в своей жизни, пытался дать своей дочери все, что только мог. Генри всегда все делал с размахом. Когда она бывала здесь в последней раз, в доме царила темнота и все казалось неправильным. Чарли отнесли на второй этаж, в её комнату, хотя ей было семь лет и она быстрее-бы добралась до своей комнаты на своих двоих. Но тётя Джен остановилась на крыльце, подхватила девочку на руку, заслоняя ей глаза ладонью, точно Чарли — младенец, которому солнце светит в глаза. Тогда тётя Джен велела Чарли собираться, причем срочно. Забрать все вещи, конечно же, не удалось забрать, и они остались тут на долгие десять лет. Чарли поднялась по лестнице в свою комнату. Дверь частично треснула, и открывая её, Чарли испытывала острое чувство неуместности, как будто стоит ей зайти в свою комнату, как вдруг она увидеть играющую с игрушками маленькую себя, которая вот-вот поднимет свои глаза и спросит: «Ты кто?». В спальне Чарли, как и во всем остальном доме, все осталось на своих местах — бледные розовые стены, детская кровать Чарли, потолок с крутым уклоном... Все как в день, когда Чарли покинула родной дом. Даже игрушки остались на тех местах, на которых они находились. Фиолетовый кролик Теодор, единорог Стэнли и кукла Элла. Все они стояли на своих местах, в каких их оставила Чарли. Комната Чарли была для девочки личной крепостью, куда доступ имели лишь немногие, избранные друзья. Тут Чарли заметила небольшую кнопку возле кровати, которая проводами тянулась к небольшому рельсу на полу. Нажав на кнопку, Чарли привела механического единорога Стэнли в движение. Тот, не поспевая за собственным передвижением по комнате, прогарцевал, кое-как поднимая голову. Встав на свое прежнее место, Стэнли застыл в той же позе, в которой девушка нашла его. — Надо-бы тебя смазать. — Улыбнулась Чарли, гладя механического единорога по гриве. Подойдя к маленькому шкафу, Чарли нажала на еще одну кнопку, активируя Эллу. Элла выехала из шкафчика, держа на вытянутых руках блюдцу с чашкой, словно предлагая чаепитие. — Привет, Элла. — Улыбнулась Чарли, после чего она снова нажала на кнопку, что-бы механическая кукла скрылась в шкафу. Наконец, Чарли подошла к фиолетовому кролику, исправно сидевшему на подоконнике. Мех вылинял, став блеклым. Чарли нажала на кнопу на пузе кролика, прислушиваясь. — Я...бя... лю... — Еле произнес кролик. Чарли немного разочаровано вздохнула и положила Теодора обратно на место. Она и не надеялась услышать голос отца вновь. «Я тоже тебя люблю». Чарли снова осмотрела свою комнату. Когда она была ребенком, это был её собственный маленький волшебный мир, в который допускались лишь немногие избранные друзья. Например, Джон, Грегори, или Элизабет... Чарли спустилась обратно на первый этаж, вышла через черный вход и направилась к гаражу, который отец использовал как мастерскую. В гараже, как и всегда, царил полный бардак. Отец Чарли часто что-то делал в мастерской, будь то новые механические игрушки для его дочери, или же полноценные аниматронные куклы, которые, впрочем, никогда не попадали на сцену. Маленькая Чарли часто сидела на полу рядом с отцом, наблюдая, как её папа создавал и чинил роботов. Девушка улыбнулась, проводя рукой по покрытому пылью столу. Здесь все еще лежали механические запчасти — шарниры, каркасы, металлические пластины... Тут девушка заметила недоделанного аниматроника в углу гаража. Тут Чарли словно снова стала маленькой девочкой, которая наблюдала за ремонтом Фокси — одного из роботов из пиццерии Фредди. Серебряный эндоскелет, скрытый под корпусом и проводами, сверкал в свете лампочек. Нижняя часть лиса лихорадочно поднималась и опускалась, когда отец приближался к морде лиса слишком близко. Чарли всерьез волновалась, что Фокси внезапно встанет и нападет на её папу. А Генри тем временем все время хмурился, приговаривая: — Не понимаю. Что же с тобой не так? Через пару часов возни с Фокси лицо Генри внезапно приобрело понимающий вид, и тот, якобы взглянув на часы, подошел к Чарли и сказал: — Пойдем, Шарлотта. Время позднее, пора тебе идти спать... А Фокси тем временем начал все быстрее и быстрее двигаться, как будто он пытался выбраться из фиксаторов, которые установил на него Генри. Чарли сжалась. Пускай она и не боялась Фокси, сейчас он казался ей по-настоящему страшным. А отец старался не подавать виду, что с лисом определенно что-то не так. После Генри говорил девочке, что ей просто приснился кошмар, но Чарли знала, что это был не сон. Вернувшись в реальность, Чарли нерешительно подошла к аниматронику. Это была коричневая собака с чёрными висячими ушами, которого, судя по золотому медальону на шее, звали Спарки. Чарли осторожно погладила Спарки по короткой морде, но тот никак не отреагировал, что было неудивительно — его никогда не включали. Вздохнув, Чарли снова оглядела мастерскую в поисках других недоделанных творений отца. И она нашла их — костюм слоника желтого цвета и небольшую игрушку-медведя (ну, как небольшую... размером с здоровенную, толстую энциклопедию точно). Чарли даже не стала пытаться подходить к желтому слону— белоснежные зубы не вызывали у неё никакого доверия. А вот другое творение её заинтересовало. Это был небольшой белый медведь, который, как и говорилось ранее, был размером с энциклопедию, может чуть больше. Ладони, ступни, мордочка, щеки и пузо игрушки были окрашены в пурпурный цвет, глаза были голубыми, а цилиндр, галстук-бабочка и пуговки на пузе были чёрными. К нему прилагалась записка:       Дорогая Чарли! Тебе я дарю этого плюшевого друга по имени Хелпи, что-бы он мог помочь тебе. Он очень хорошо помог мне в свое время. Думаю, теперь он должен помочь тебе. Если, конечно, ты начнешь копать и искать секреты прошлого.

Лучшие пожелания,

Твой Друг.

Чарли взяла игрушку в руки. Теперь у неё возникли сомнения на тот счет, что куклу сделал её отец. По крайне мере, игрушку оставил точно кто-то другой, в этом Чарли была уверена. А пока она рассматривала игрушку, ей вдруг стало не по себе. Как будто кто следил за ней. Поставив Хелпи на место, Чарли в спешке покинула дом отца. Усевшись в машину, Чарли посмотрела на часы — четыре часа дня. Еще час до встречи с друзьями. В принципе, пока доедет до кафе, в котором они назначали встречу, как раз пройдет час.

***

Спустя час езды по городу, Чарли наконец доехала до «Золотого Медведя» (так называлось кафе, в котором они решили встреться). Внутри девушка уже видела трех своих друзей — Джона, Карлтона и Джессику. Те основательно изменились с момента их последней встречи. Джессика сразу бросалась в глаза — она вкладывала в письма очень много фотографий, так что сейчас она выглядела в точности как на последней фотографии — очень худенькая, со светлыми волосами до плеч, даже сидя она была выше мальчишек. И как Чарли могла разглядеть, Джессика была одета в свободную белую блузку, а на голову девушка нахлобучила широкополую шляпу. Напротив Джессики сидели двое парней. Рыжий Карлтон выглядел повзрослевшей версией себя маленького — лицо почти детское, а волосы растрепанны и тщательно зафиксированы каким-то волшебным средством для укладки. На Карлтоне была чёрная футболка, хотя сама Чарли сомневалась, что Карлтон провел хотя-бы день в спортзале. Сидевший рядом с ним Джон обустроился поближе ко окну. Джон был одним из тех детей, которые успевают извозиться в грязи даже не успев выйти из дома. Если его учили рисовать, то вся его майка покрывалась разноцветными пятнами; пятна от травы зеленели на его коленках еще до того, как он успевал дойти до площадки; а говорить о том, что его ногти оставались чёрными даже после того как он вымывал руки с мылом, наверно даже не стоит. Но сейчас Джон выглядел совершенно иначе, смахивая чем-то на своего старшего брата — Джереми (Чарли на самом деле не помнила, как выглядел Джереми при их последней встрече). Темно-зеленая клетчатая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутой верхней пуговицей придавали Джону вид прилежного студента, который иногда любит нарушать правила. О прежнем Джоне напоминали лишь торчащие во все стороны волосы и небольшая щетина. Чарли улыбнулась. В детстве она втюрилась в Джона, хотя ни она, ни он тогда не знали, что это значит. Чарли помнила, как Джон угощал её печеньем из своего чемоданчика для завтрака. А еще она помнила, как он взял на себя вину за разбитую Чарли вазу в детском саду. Она могла поймать её, но девочке хотелось посмотреть, как ваза разобьется. А когда до Чарли дошло, что за это ей как сильно прилетит, заплакала. В тот день Джон отправился домой с запиской для родителей, а когда Чарли сказала ему «спасибо», тот с недетской иронией ответил «за что?». После этого Джону было дозволено заходить в комнату Чарли. Поначалу Чарли боялась, что Джону не понравятся её механические друзья, однако стоило ему увидеть единорога и кролика, тот пришел в искрений восторг — он обожал механические игрушки. Наверно, именно поэтому он и нравился Чарли. Сейчас эти чувства, спустя десять лет, повыветрились. Заставив себя вернуться в реальность, Чарли посмотрела на свое отражение в зеркале — каштановые волосы, мягкое лицо, карие глаза; на ней была светло-фиолетовая майка, зеленая кофта, джинсы и кроссовки. По сравнению с одетой с иголочки Джессикой она наверняка выглядела как деревенская пацанка, только приехавшая в город. Откинув подобные мысли, Чарли вышла из машины и пошла в сторону кафе, где её уже окликнула Джессика. — Привет, давно не виделись. — Неловко улыбнулась Чарли, садясь к друзьям. — Привет-привет! — Затараторила Джессика. — Я как раз рассказывала парням про свою «гламурную» жизнь. — На этом моменте Джессика подмигнула Чарли, хотя было видно, что жизнь у неё действительно неплоха. — А ты знала что Джессика теперь живет в Нью-Йорке? — Спросил Карлтон. Казалось, что он тщательно подбирает слова и обдумывает, как их лучше сказать. — В Нью-Йорке живет 8 миллионов человек, так что не такое это уж и достижение. — Закатила глаза блондинка. Карлтон лишь пожал плечами. — А я вообще нигде не был. — Пожал плечами парень. — Не знала, что ты тут до сих пор живешь. — Удивилась Чарли. — А где мне еще жить? — Снова пожал плечами Карлтон. — Моя семья тут очень давно живет, так что нам нет смысла куда-то уезжать. Хотя, когда мне исполниться восемнадцать, то я совершенно точно свалю куда-нибудь. — Ну и куда ты свалишь? — Непринужденно спросил Джон, смотря куда-то в окно. Карлтон показал куда-то в случайное направление, чем вызвал смешок у Джона. — А где остальные? — Спросила Чарли, смотря на парковку. — Еще не приехали? — Приедут завтра, за исключением Элизабет. — Ответила Джессика. — А Марла даже с собой своего младшего брата возьмет, представляешь? — Джейсона что-ль? — Улыбнулась Чарли, на что получила утвердительный кивок. Джейсона она помнила в виде огромного кокона из одеял, из глубин которого выглядывало маленькое розовое личико. — Надо же, интересно, как он изменился... а что с Элизабет? Чарли спросила про Элизабет не спроста. Все дело в том, что она очень редко писала и звонила, а когда Чарли спросила у неё, приедет ли она, та очень и очень уклончиво ответила «Если не случится ничего плохого». — Ничего не понятно. — Отозвался Карлтон. — Мне удалось более менее разговорить, но она лишь сказала что у неё много дел и что не сможет надолго задержаться. — А она же вроде тоже никуда не уезжала? — Уточнил Джон. — Ага. — Кивнул Карлтон. — Никуда не уезжала. Только... ведет себя странно. То зависает на ровном месте, то постоянно за голову держится, как будто ей жарко. А еще она почти не проявляет эмоций. Ну, как не проявляет — иногда улыбается или еще чего, но... как бы так сказать... насколько я понял, у неё травматическая апатия. А вот это было действительно неожиданно. Элизабет была одной из самой улыбчивых людей в принципе, и она вполне могла побороться за звание главной оптимистки с Марлой, и слышать то, что она сейчас почти не улыбается из-за травматической апатии, было странно. Чарли не разбиралась в медицине, однако вполне понимала, что травматическая апатия появилась у Элизабет из-за какого-то проишесвствия, о котором та, естественно, не разглашалась. Тут голос подал Джон: — Кто нибудь знает, что будет завтра? Повисло молчание. За это время к ним успела подойти официантка и взять заказ. А пока заказ готовился, друзья возобновили прерванный разговор. — Что мы скажем его родителям? — Спросила Джессика. — Карлтон, ты же их видишь время от времени? — Спросила Чарли. — Скорее нет, чем да. — Ответил юноша. — Разве что так, мельком. — Меня удивляет, что они остались в Харрикейне. — Призналась Джессика. — «А они разве могли уехать?» — Мысленно спросила Чарли. Тело Грегори так и не нашли. Наверняка его родители втайне надеялись, что однажды их сын вернется домой, даже если они понимали, что это не возможно. Разве они могли покинуть единственный дом, в который Грегори мог вернуться? Тут Чарли начала остро осознавать, что говорить о Грегори в общественном месте... ну, неприлично. Да, быть может они и были ближе к нему, чем все остальные, но все же, они тут больше не живут, а следовательно, чужие тут (ну, кроме Карлтона). — Джон, а ты все еще пишешь? — Спросила она, переводя тему разговора. Джон объявил себя автором лет в шесть, а научился читать и писать лет в четыре. Услышав вопрос, Джон засмеялся. — Вообще-то я пишу сейчас «Е» правильно. — Фыркнул он. — Поверить не могу, что ты об этом помнишь. Ну вообще да, пишу... — А что ты пишешь? — Э... сейчас я работаю над романом, а это пока секрет... — Замялся Джон. — Ну вот синопсис — аниматор приходит в свою старую мультипликационную студию, где за ним гоняются живые мультяшки. — Я так понимаю, что-бы прибить его? — Усмехнулся Карлтон. — Да. — Кивнул Джон. — Именно так. В этот момент принесли их заказ, и они принялись за еду. Тут снова Джон снова подал голос: — Слушай Карлтон... а что случилось с «Фредди»? Этот вопрос застал всех врасплох. Чарли поперхнулась, Джессика отвела взгляд в окно, Карлтон нервно посмотрел на Чарли. Джон покраснел, и Чарли поспешила сказать: — Все в порядке, я тоже хотела-бы знать. — Пиццерия осталась на месте. — Ответил после непродолжительной паузы Карлтон. — Даже больше... кто-то пытался переоткрыть её года два назад, но... — Но родители Грегори не позволили? — Воспользовавшись паузой, спросила Джессика. Для всех троих новость о том, что «Фредди Фазбер'с Пиццу» пытались снова открыть (после случившегося!) оказалась шокирующей. — Н-нет... — Нервно засмеялся юноша. — Они даже сделать ничего не успели. Я не знаю всех деталей, но по словам папы, объявился некий Майкл с правами на франшизу, который их лавочку-то и прикрыл. — Но разве... — Начал было Джон. — Мой папа только создавал аниматроников. — Перебила Чарли, опустив голову. — Ему помогали с созданием пиццерии и управлением ею. Наверно, это был один из сыновей какого-то папиного партнера по бизнесу. Внезапно в кафе стало слишком ярко, и Чарли, сама того не осознавая, встала из-за стола, параллельно доставая из кармана несколько купюр и кидая их на стол, пошла в сторону выхода. — Я... пойду, подышу свежим воздухом. — Сказала она напоследок. Уже на парковке, сидя на капоте своей зеленой машины, она подумала — «Ты же знала, что рано или поздно об этом зайдет речь. Тем более, ты знала что новую пиццерию Фредди открывали в Нью-Хармони. Так почему-бы не попытать удачу тут снова?». — Чарли? — Раздался голос Джона, который заставил Чарли вздрогнуть. Повернув голову, она увидела что парень протягивал ей её зеленую кофту. — Ты кофту забыла. И... извини, что начал разговор об этом. Я так и не научился думать, прежде чем говорить. — Спасибо. — Улыбнулась Чарли. — И... не надо извинятся. Я знала, что об этом зайдет речь. Просто не знала, что тут каких-то два года назад «Фредди» опять был у всех на слуху. — Ой-ой. — Вдруг сказал Джон, смотря в сторону «Золотого Медведя». Оттуда к ним шли Джессика и Карлтон. — Помните как однажды в пиццерии заклинило карусель, и Марле пришлось кататься на ней вместе с тем вредным мальчишкой Билли? — Спросила Чарли, когда они подошли. — У них лица сделались ярко-красными, и они рыдали как маленькие! После секундного молчания, Джон засмеялся, и Чарли от этого стало легче. — А Марлу потом еще вырвало на Билли! — Добавил Карлтон, который тоже вспомнил эту историю. — Месть сладка! — Я после того случая больше никогда не качалась на той карусели. — Поморщилась Джессика. — Да брось, наверняка детишек там и раньше вырывало, не зря же там почти всегда был мокрый пол! — Пихнул её в бок Карлтон. — Я ведь прав, Чарли? — Не смотри на меня так. — Закатила глаза Чарли. — Меня там никогда не тошнило. — Мы там целыми днями зависали. — Мечтательно подняла глаза к небу Джессика. — Хорошо все таки дружить с дочерью владельца! — Отцов не выбирают! — Не то возмутилась, не то хохотнула Чарли. — И все равно, что может быть лучше для маленькой девочки, чем целыми днями зависать в Пиццерии Фредди? — Продолжила Джессика. — Мне очень нравились те зверушки. Хотя, как их правильнее назвать? Талисманы, роботы, животные? — Вообще-то аниматроники. Но думаю, что и все остальные определения им подойдут. — Сказал Джон. — Хотя, мой брат называл их «зверетрониками». — Хорошее слово, надо запомнить. — Пробормотала Джессика, после чего продолжила. — Помню, что я часто приходила и разговаривала с кроликом. Как его звали? — Бонни. — Подсказала Чарли. — Да, Бонни. — Кивнула Джессика. — Я часто приходила к нему, жаловалась ему на родителей, а он как будто смотрел на меня с пониманием. — Аниматрониковая терапия! — Воскликнул Карлтон с хохотом. — Рекомендуется чокнутым людям в возрасте от пяти до семи лет! — Заткнись. — Огрызнулась блондинка. — Мне просто нравилось с ним говорить. Я знала что он не настоящий или живой. — А мне нравился Фредди. — Сказал Джон. — Он казался для меня самым добродушным. А вообще... я иногда закрываю глаза, и вижу пиццерию. А иногда путаюсь в воспоминаниях, путая со второй пиццерией... — Второй пиццерией? Которая в Нью-Хармони была? — Удивились ребята. — Да, «Фазбер и Друзья», кажется. — Кивнул Джон. — Джереми, мой брат, там охранником работал. А потом та резко закрылась. Там тоже дети пропали, и... был еще какой-то вопиющий инцидент, в котором были замешаны аниматроники. Меня в тот день не было, а Джереми отказался что-либо рассказывать, поэтому я так и не понял, что произошло. Но все газеты тогда трубили о так называемом «Укусе 87». — Ужас. — Пробормотала Чарли. — Хорошо, что в «Фредди Фазбер'с Пицца» аниматроники никого не кусали. — Это верно. — Заметил Карлтон. — Я кстати тоже иногда помню каждый дюйм пиццерии, а иногда ни черта не помню. Я не помню где я все время прятал свои игрушки. — У Джессики в этот момент на лице нарисовался вопрос «Серьезно?» — Но я помню всякие мелочи, как ел пиццу или крепил жвачку к столу... — А еще ты прятался под одним и тем же столом, заставляя всех ждать. — Улыбнулась Джессика. — Хотя, ты вроде как хотел так остаться на ночь в пиццерии... — Иногда у меня тоже такое чувство. — Внезапно заговорила Чарли. — Как будто все помню, а как будто не могу ничего вспомнить. Я не помню, как стояли столы и какого была цвета плитка на стене, но при этом помню, как рисовала на салфетках или как обнимала Фредди. Помню, что у меня по всей одежде потом были воросинки от желтого меха... Все посмотрели на Чарли с удивлением. — Так Фредди был коричневым, разве нет? — Уточнила Джессика. — Похоже, ты все таки не все так хорошо помнишь. — Поддразнил Чарли Карлтон, на что девушка лишь коротко хохотнула. — Верно, я имела в виду — от коричневого меха. Разум услужливо подсунул Чарли нужный образ. Однако что-то было не так. Отец всегда говорил ей не трогать Фредди. Так откуда у неё в памяти воспоминание, в котором она обнимает Фредди? Карлтон ударился в воспоминания и принялся рассказывать другую историю, дав время Чарли на размышления. Внезапно та спросила: — Карлтон, а ты точно не знаешь, что произошло с пиццерией? — Парень умолк и удивлено посмотрел на неё. — Прости, не хотела тебя прерывать. — Да все нормально. — Пожал плечами Карлтон. — Ну, скорее нет, чем да. Я не часто бываю в той части города, где находится пиццерия. Думаю, этот Микаел или как его там сейчас решает, что с этой пиццерией делать. Да и потом, у меня не было никаких причин туда заходить! — Мы можем туда сходить. — Внезапно предложил Джон. — Что!? — Выдали в один голос Джессика и Карлтон. Поначалу Чарли тоже растерялась от такого предложения, однако она как по щелчку почувствовала прилив сил и сильное желание пойти в старую пиццерию, когда-то принадлежавшую её отцу. — Да. Думаю, это хорошая идея. — Сказала девушка.