Связанные кровью

Предчувствие опасности окутало Гермиону с ног до головы. Старик перед ней, казалось, не производил никакого впечатления, однако взгляд его сковывал мгновенно, вселяя неконтролируемые дрожь и ужас. Миг, и она видит тщедушного мужчину, не желающего ей зла. Впоследствии она понимала, что именно этот миг всё и решил. Тряхнув головой, словно отбрасывая подальше глупые мысли, Гермиона вошла в мрачный особняк вслед за хозяином. Двери за её спиной захлопнулись с оглушительным грохотом. — Не переживайте, это всего лишь сквозняк. Обычное явление при бурях в моём регионе, — мило улыбнулся Берцельф, скрывая клыки. — Но я не заметила признаков бури, сэр, — озадаченно пробормотала Гермиона и кинула взгляд на тёмные верхушки деревьев за окном. — Вы и не жили здесь столько, сколько я. Итак, присядем? Не думаю, что вы пришли ко мне из праздного любопытства, — усмешка портила весь образ невинного старичка. Старичка, живущего уже сотни лет в одиночестве в лесу. — Верно, но начать бы я хотела с того, как я сюда переместилась. Я ведь ни разу здесь не была, так… Откуда же я знаю это место? — Гермиона присела в кресло, не отрывая взгляда от Бальдьегира. — О, всё проще простого, моя дорогая. Вы читали ту книгу, верно? На неё наложено легкое заклятие, чтобы истинно ищущий смог найти знающего, — Берцельф скрестил руки на груди, откинулся на спинку кресла и, не мигая, смотрел на девушку. — Зачем вы его наложили? Там ведь дети! А если кто-нибудь из них найдет эту книгу? — Гермиона еле сдержала порыв вскочить с кресла. Её настораживало всё: от особняка до пуговиц на сюртуке хозяина. Она не могла спокойно сидеть. Всё в ней кричало о желании сматываться отсюда, пока есть такая возможность. — Ах, как вы невнимательны, Гермиона. Вы же позволите обращаться к вам по имени? — она кивнула, а Берцельф продолжил: — Я нигде не упоминал, что заклятие наложено мной. Видите ли, мне это неподвластно – я сквиб. Точнее был им когда-то давно. — Я думала, те, кто не имеет в себе магию, не могут стать осознанными вампирами, — паззл в её голове всё никак не мог сложиться в единое целое. — Верно, но и сквибы – не магглы. В них всегда есть капля магии на генетическом уровне, — между тем на столике рядом с ними появился поднос с двумя бокалами, до верху заполненными кровью. — Попробуйте, кровь просто отменная! За ваше здоровье, Гермиона, — Берцельф сделал глоток и прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом. Одна капля смогла прорваться сквозь его сухие потрескавшиеся губы и стекла по подбородку, пачкая белоснежный воротник. Нерешительно сглотнув слюну, Гермиона сделала глоток, практически сразу выплюнув его обратно. По её скромному мнению, вкус был отвратительнейшим из всех, что она когда-либо пробовала в жизни. Грейнджер не могла описать, почему, но этот напиток буквально источал мерзость одним своим существованием. Эта кровь не должна быть в стакане. Её нельзя пить! — Ох, вам не понравилось? Прошу простить, но другого я вам предложить не могу, к сожалению, — белозубо оскалился Бальдьегир. Старик хотел продолжить, как внезапно его отвлёк громкий стук, пронёсшийся по особняку. — Я отлучусь ненадолго, подождите меня здесь, — произнес он и исчез в мгновение ока. Гермиона же сразу вскочила с кресла и помчалась к входным дверям. Те, естественно, были заперты. А её сил не хватало, чтобы их выломать. Бегая от окна к окну, Грейнджер пыталась найти лазейку, чтобы сбежать. Ей было плевать на то, что она практически ничего не узнала. Жизнь была важнее знаний. На верхних этажах Гермиона не нашла выхода, из-за чего пришлось спуститься в винный погреб. В голове еще в виде плана присутствовало посещение подвала: вдруг там окажется что-то, чем можно было бы проломить дверь или выбить стёкла. Возможно, там окажется ключ! Кто знает, вдруг ей повезёт. Существенным отягощающим обстоятельства фактом была блокировка магии. Стоило ей войти в дом, как двери отрезали её от мира. Мощный барьер, запрещающий использование магии, окутывал весь дом, словно паутина. Осторожно спускаясь в погреб, Гермиона подсвечивала себе путь наспех вытащенной из канделябра свечой. Пламя дрожало в такт её пульсу, словно также, как и она, боялось тьмы и того, что в ней таится. Наткнувшись на шкаф с бутылками, Грейнджер тихо вскрикнула от неожиданности, а затем слегка рассмеялась. Надо же, её – героиню войны – напугал какой-то шкаф, полный бутылок с вином. «Пора бы уже лечить свою паранойю, Грейнджер» — обратилась она к самой себе и двинулась дальше, внимательно осматривая полки. Масляный отблеск стекла, темная жидкость и густая темнота – вот, что её окружало. Пройдя ещё немного, она резко остановилась. Если всё это время она шла по сухому каменному полу, то сейчас явно наступила в лужу. «Странно, что-то протекло? Может, одна из бутылок разбилась? Нужно проверить» — Гермиона настороженно повела носом, пребывая целиком и полностью в своих мыслях. Однако даже будь она полностью сосредоточена, всё равно не уловила бы запах. Аккуратно присев и подсветив пол, Гермиона попыталась рассмотреть жидкость. Казалось, что это и правда вино, но все бутылки были целы. Окунув пальцы, она поднесла их ко рту и осторожно лизнула. Из её горла вырвался вскрик, стоило ей понять, что это кровь. Да ещё и непростая. Это была та самая кровь, что дал ей Бальдьегир. Чёрт возьми! Судорожно осмотревшись, Гермиона начала откупоривать и пробовать на вкус каждую бутылку, стоящую рядом с ней. В каждой была кровь. Где-то схожая, где-то различная друг от друга, но с одинаковым мерзким привкусом. Кровь людей не имеет его, кровь животных тоже. Оставался лишь один вариант, в который Гермиона не желала верить. Уже откупорив бутылки на столе рядом с полками, она застыла. Стекло было тёплым, а значит, кровь была свежей. Попробовав, она вновь узнала тот же вкус крови, что и из бокала. Если это была свежая кровь, не принадлежащая ни человеку, ни животному, значит, она была получена от вампира. Именно поэтому её желудок рвался наружу, стоило только попробовать эту мерзость. Вампиры никогда не пьют кровь друг друга! Это запрещено самой Госпожой! Не зря она сделала так, что вампиры, пробующие вкус своих соратников, не желали повторять данный опыт. Это было противоестественным порядком вещей! Грейнджер быстро отставила бутылку на стол и отскочила от него, словно проклятая. Однако ей пришлось подхватить всё ту же тару, чтобы она не разбилась, в спешке Гермиона поставила её криво. Нельзя было, чтобы Берцельф узнал о её спуске сюда. Задев рычаг, невидимый в темноте, (Гермиона светила себе перед глазами, а не за спину), она отскочила в сторону, услышав противный звук двигающихся шестеренок. Судя по лёгкому ветерку позади, что-то открылось. Она резко обернулась и завизжала от страха, наткнувшись на безжизненный взгляд парня, висевшего в путах перед ней. Весь он был покрыт кровью, судя по всему, своей. Многочисленные порезы, синяки и переломы также «украшали» его бледное тело. Челюсть была сломана и висела под тяжестью гравитации. Во рту виднелись клыки, и то не все. Дрожа от ужаса, Гермиона приложила руку к его шее. В ней до последнего горела надежда, что парень жив. Но пульса она так и не почувствовала. Грейнджер отошла на шаг и произнесла фразу, способную упокоить душу усопшего вампира: — Покойся с миром и найди путь к перерождению, — она дотронулась двумя пальцами до его лба. Всё его тело охватил мягкий золотистый свет. Парень, словно живой, вздохнул и медленно улыбнулся, рассыпаясь пеплом. Сдерживая рыдания, Гермиона рванула наверх, чтобы попробовать выбраться хоть как-то. К её удивлению, двери были открыты. Значит, она сможет сбежать! Грейнджер рванула к выходу, но остановилась, как вкопанная, услышав голос хозяина дома. Тут же её руки жёстко связали за спиной. — А ты умная сучка. Другим обычно требовалось больше времени, чтобы меня раскусить, — оскалился Бальдьегир, появляясь пред ней. — Неужели ты думала, что я отпущу тебя? — он рассмеялся ей в лицо. — Зачем я тебе? У тебя целый погреб крови! Отпусти! — Гермиона пыталась хоть как-то ослабить путы. Она совершенно не хотела умирать здесь. — О-о-о, отпустить тебя и пропустить такое веселье? Ни за что! — прокричал Бальдьегир ей в лицо и встал вплотную, дыша на неё и с усмешкой глядя, как девушка кривится от его дыхания. — Знаешь, что самое интересное в охоте? А я скажу… Хотя нет! Скажи мне ты, я люблю играть в загадки, — маниакальный блеск придавал старику ещё более зловещий вид, хотя, казалось, куда уж более. — Эм… трапеза? — раз за разом Грейнджер пыталась ослабить путы. Всё было тщетно. Магия не работает, она одна против опытного вампира-каннибала. Расклад выходил, наверное, самым неудачным за всю её жизнь. — Нет, нет и нет! Голубушка, неужели ты никогда не охотилась? Весь азарт состоит в погоне за жертвой, — он приблизился к её уху, неприятно слюнявя кожу, — которая осознает, сколь бесполезны её попытки сбежать. Так весело наблюдать, как паника сменяется смирением, — он мерзко рассмеялся и отошёл от неё на шаг. — Я дам тебе шанс, чтобы убежать. Минуту! И ни секундой больше. Сбежишь – я не буду тебя трогать. Ежели нет, то ты станешь моей трапезой! — на последних словах громыхнула молния и на улице полил дождь. Только почувствовав малейшее ослабление пут, Грейнджер побежала. Нет, помчалась на всей доступной ей скорости поскорее прочь из замка. Продираясь сквозь ветви и перепрыгивая через ямы, она судорожно отсчитывала секунды своей форы. Ураганный ветер заставлял лес тревожно шуршать листвой, ливень смывал все тропинки и делал из сухой, но прочной земли, скользкую и вязкую жижу, стекающую по склону. Возможно, природа пыталась ей помочь, но она сомневалась в этом. Всё же это были владения Бальдьегира. Стук сердца звучал в ушах, усталость забивала мышцы. Она не была чёртовым воином, чтобы так бегать, она была Целителем! Замерев, она услышала громкий раскатистый смех в отдалении. Значит, время форы кончилось. А ведь она даже не приблизилась к концу его владений! Нужно было ускоряться. Не обращая внимания ни на что, девушка помчалась с утроенным усилием вперёд. Она сможет. Она сильная. Она не позволит себя сожрать!! Однако мотивирующие слова в голове прервало падение. Запнувшись о корягу, невидимую в темноте, Гермиона полетела кубарем вниз. Она пыталась цепляться за ветки, чтобы суметь выбраться. Ведь неизвестно, есть ли выход из этого оврага. Но всё было тщетно. Лишь расцарапав себе лицо и сильно содрав кожу на ладонях, Грейнджер свалилась в грязь. Она сидела по грудь в этой жиже и пыталась встать, но не могла. Ногу простреливало болью, земля под её руками и ногами была настолько скользкой, что подняться не получалось. Услышав шорох сверху, она, не раздумывая ни секунды, нырнула, чтобы убраться с поверхности. Зажмурившись, Гермиона ждала, что Берцельф – шорох издавал он – пройдет мимо, не заметив её под слоем грязи, полностью скрывшим её. Но она вновь ошиблась. Внезапно девушку грубо схватили за шею и подняли вверх. — Как же это глупо, голубушка. Я дал вам столько времени, чтобы вы могли сбежать, а вы решили спрятаться? Идиотизм, но он мне лишь на руку, — с ухмылкой и глазами, горящими ярко-красным светом в темноте, сказал Берцельф и приблизился к Грейнджер, чтобы укусить её за шею. Чего он не ожидал, так это удара между ног и когтей Гермионы на своём лице. — Сука! — взвыл он, падая на колени, пока Грейнджер, сломя голову, неслась от него подальше. «Даже вампирам больно получать по яйцам, надо же» — с некоторым безразличием отметила Гермиона. Бежать также быстро она не могла из-за ноги. Времени вправить кость не было, поэтому приходилось бежать так, проклиная саму себя за недогадливость и медлительность. Ведь до прихода Берцельфа у нее было с десяток секунд, которые она потратила, непонятно на что. Словно почуяв опасность, она резко увернулась в сторону, однако острые когти все же задели её немного. Это было не просто плохо. Это был самый худший расклад после смерти, потому что раны, нанесённые другим вампиром, заживают с обычной скоростью. На них не действует регенерация, они не подвержены влиянию лекарственных зелий. Поэтому можно было смело утверждать, что она в полной заднице. Утешало одно: он также ранен и не видит поврежденным глазом. Но на его стороне был многовековой опыт, а на её… инстинкты новичка. Не успела она моргнуть, как острые когти вновь оказались перед её лицом. Только чудом она смогла увернуться и подставить плечо. Стукнувшись о дерево, Гермиона захотела нанести ответный удар, но удар ногой в ребра ей помешал. Она упала на землю, откашливаясь и пытаясь восстановиться. «Дура! Палочка тебе на что?! А когти?! Или ты так и позволишь ему убить нас?» — прокричала Тёмная Грейнджер в мыслях, до одури напугав Гермиону. «Что я могу сделать? Он слишком быстр и опытен! Каждый мой выпад просчитывает заранее!» — лихорадочно думая, Гермиона пыталась найти выход. Она была готова послушать Тёмную Грейнджер, если бы та предложила ей способ, как выбраться из этой ситуации. «Он хорошо видит тебя в темноте. Попробуй ослепить его всем, чем сможешь. Целься когтями в шею и солнечное сплетение!» — в голосе Тёмной Стороны звучали нотки тревоги – ей тоже не хотелось умирать. Получив сильный удар по голове, Гермиона чуть не потеряла сознание. Мутным взглядом она наблюдала, как Берцельф приближается к ней. «Моя магия здесь не работает!» — прокричала Гермиона в мыслях. «Отползи на метр вправо! Там заканчивается его территория и ты сможешь воспользоваться палочкой» — ответила Тёмная Грейнджер. — Знаешь, для девушки ты прилично сражалась. Хотя ты должна сидеть дома на цепи и заботиться о выводке детей, а не учиться сражаться, — фыркнул он. — Так ты ещё и… сексист. Как ты только в себе… кха! совмещаешь столько ролей? Сексист, ублюдок, конченная тварь, трус… — произнесла она, постоянно откашливаясь. Во рту скапливалась кровь, лёгкие горели огнем, как и всё тело. Возможно, он сломал ей ребра. — Не смей!! Ты ничего не знаешь обо мне! Я спасаю мир! Не смей называть меня трусом! — взревел Берцельф. — Где-то я уже это слышала… Но из уст великого человека, а не такой свиньи… кха! как ты, — выплюнула Грейнджер, незаметно двигаясь вправо, как сказала ей её темная сущность. — Да что ты знаешь?! Ты и понятия не имеешь, каково это родиться сквибом в семье сильных волшебников! Ты даже не представляешь, как больно видеть ненависть и презрение в глазах своих родственников! Хочешь спросить, почему они меня ненавидели? Потому что меня укусил чёртов вампир! Я не желал им становиться, я не хотел им быть! Но меня записали в ряды убийц, хотя я никого не тронул! Родная мать сказала мне, что отказывается от меня, ведь у неё не мог родиться такой монстр, как я! А я ведь не был монстром! Я был обычным ребенком… До всего случившегося со мной! — в разгаре эмоций Бальдьегир схватил Гермиону и швырнул её в сторону. Ей оставался всего десяток сантиметров до границы, где есть магия. — Тогда очень пристально следили за всеми вампирами. После того, как моя собственная мать натравила на меня убийц, я решил питаться кровью вампиров. А что? Люди не страдают, животные тоже. Страдают лишь мерзкие тёмные твари! — Ты ведь тоже вампир, — прошептала она. — И что? Я возложил на себя миссию по истреблению вампиров, но никто! Слышишь?! Никто не заметил этого! А вас стало лишь больше! — Но ты мог никого не убивать! Тогда бы тебя не заметили! — прокричала Гермиона, касаясь палочки за спиной. — Но мне мало! Я хотел большего! Я хотел всего!! — Раз уж ты так хотел… То получай, паскуда! Люмос Максима!! — зажмурившись, закричала Грейнджер и вскочила на ноги. — Ступефай!! «Это не поможет!» — прокричала Тёмная Грейнджер, пока Берцельф шипел и тёр глаза, пытаясь восстановить зрение. «А что поможет? Ну же, у меня мало времени!» «Адское пламя…» «Я… Никогда не использовала его!» «Значит, самое время, мать твою!» — рявкнула Тёмная Грейнджер. Она всё больше и больше беспокоилась, тем временем Бальдьегир привык к свету. А значит, у них осталось секунд десять, не более. «Я не умею!» «Значит, дай сделать это мне!» На удивление Тёмной Грейнджер, Гермиона безропотно отступила, прячась в глубине сознания. — Гори в аду, мразь! Адеско Файр! — прокричала Грейнджер и аппарировала подальше от разъяренного существа. Перемещаясь с места на место, не давая себе и секунды продыха, Гермиона свалилась в какие-то кусты. Она смутно осознавала, что контроль над телом вновь принадлежит ей, что каждая клеточка её организма болит, что она уже не понимает, где находится... Как вдруг её аккуратно взяли на руки. Приятный запах заставил её уткнуться носом в грудь человека, нёсшего её. Ощущение безопасности и глубокий голос были последними, что она запомнила перед потерей сознания. Неизвестный же мужчина занес её в дом и уже было хотел закрыть дверь, но его окликнули на пороге. — Простите, здесь проживает… Эм… Се… Север Снегг? — неуверенно сказал юноша, пытаясь разобрать кривой до невозможности почерк аптекаря из местной лавочки. — Нет, здесь живет Югус Дожждь, — сарказм пропитал насквозь бархатный голос с легкой хрипотцой. — Оу, простите, не хотел вас беспокоить… — произнес мальчишка, но умолк, стоило получателю забрать посылку. — Идите прочь и научитесь читать, ради Мерлина, — скривился Снейп и развернулся, чтобы уйти в дом. — А кто такой Мерлин? — вопрос остался без ответа.