Последняя самба

Паула прижимается к теплой стенке, пытаясь уснуть. Она уже перебирала в голове сегодняшний день, вчерашний, даже сюжет любимой книги детства Линды, но сон все никак не хотел приходить. Все-таки, она привыкла спать в совершенно других условиях. Жердочка как жердочка, а все равно не та, что ей нужна. Не та, которая есть дома. Ей хотелось бы отправиться изучать вечерний, даже пред-ночной Рио-де-Жанейро вместе с Линдой и Тулио, но она понимает, что это не могло быть возможным. Не станет же Линда ходить с клеткой по всему городу. Куда разумней оставить обоих любимцев в одном месте. Паула не доверяет Тулио полностью, но то, как он относится к Линде, позволяет не думать о плохом: девушка в хороших руках. Он скорее сам бросится под скутер, чем позволит облить свою спутницу. Паула щурится, когда дверь в помещение открывается и практически на нее светят ярким фонариком в абсолютной тьме. Это так-то надо будить пациентов клиники? Она, конечно, не сказать, что пациент, но всё ещё птица, заслуживающая должного к себе уважения. Что скажет Линда, когда узнает, что её канарейке тоже нужны очки? И только Паула хочет возмутиться, как понимает, что охранник, оставленный Тулио, чтобы приглядывать за всем участком изнутри, зашел сюда не с целью побеспокоить её. Она не слышит, чтобы кто-то из других птиц проснулся. Им не то нет дела до происходящего, не то их сон не столь чуток, как её, так и не пришедший. Странные звуки, доносящиеся откуда-то снизу, перетягивают свет фонарика на себя. Паула, осторожно наклонившись к решетке, пытается найти источник столь странного звука, похожего на жалобный писк. Большой желтохохлый какаду, о странном поведении которого рассказал ей Голубчик, сидел на кафельном полу, поджав одну лапку к себе, хотя Паула была абсолютно уверена, что видела, как он вполне спокойно передвигался по столу одного из врачей несколько часов назад. Добрый мужчина, тут же смягчившийся во взгляде, стоило лишь заметить больного самца, склоняется к нему, чтобы взять на руки и успокоить. Но как только он подносит какаду ближе к себе, тот впивается в его лицо когтями с зажатой между ними тряпкой. Громкий боевой крик заставляет маленькое сердце Паулы биться чаще. Что этот какаду вытворяет? За что так с ним? Охранник недолго пытается отбиться от активно атакующей массивной птицы, уже в ближайшие три минуты воздуха без примеси хлороформа становится слишком мало для запыхавшегося мужчины, постепенно оседающего на пол без сознания. Он вряд ли придет в себя сразу же, потребуется немного времени, она уже видела подобное в фильмах. Как только какаду вылетает из помещения, подобрав с охранника ключи, Паула цепляет лапкой легкий замок-щеколду и тихонько покидает пределы своей клетки. Она не может сидеть здесь и чесать клювом крылья, пока другу может грозить такая опасность в виде абсолютно неадекватного самца. Голубчик даже улететь не сможет, если этот сумасшедший нападет на него. Сильный человек не смог отмахнуть от себя его, так что уж говорить о ни разу не дравшемся синем аре? Паула не шумит, она прячется то за чьей-то пластмассовой клеткой, то за книжной полкой как в фильмах про шпионов, которые они с Линдой и Голубчиком смотрели несколько раз. В коридоре горит свет настольной лампы и гремит ключами тот самый какаду. Перебирая ключ за ключом, он вставляет предпоследний и слышит долгожданный щелчок. Из-за приоткрытой двери виднеется силуэт кого-то невысокого, освещаемого лишь светом уличных фонарей и яркой луны. Какаду, повиснув на ручке, отворяет дверь полностью, давая ходу незнакомому парню, которого до этого она ещё не видела. Стоит ему пройти внутрь, самец, взмахнув крыльями, вылетает из клиники и, судя по всему, не собирается возвращаться в ближайшее время. Темно-карие глаза подростка изучают мониторы и кнопки на приборной панели комнаты, из которой Голубчика поместили в тот «любовный» вольер. Паула, проскользнувшая за парнем в помещение с шумящим кондиционером, опускается на пол перед железной дверью в место, где прямо сейчас её друг может быть в опасности. — Давай, улетай, брысь, — подросток, натыкавший что-то на приборах, машет руками в попытке спугнуть канарейку с пути. — Я здесь не за тобой, — он покачивает головой, сжимая в руке плотный мешок. — Ты не посмеешь обидеть моего друга! — Паула, расправив крылья, наклоняется, принимая атакующую позу. — Уходи по-доброму, — предупреждает она, надеясь, что парень поймет её. Мальчик, вздохнув, садится на корточки напротив неё и, к удивлению Паулы, хватает её своей ладонью, стараясь не сжимать слишком сильно. Возмутившись, она принимается кусать его за указательный палец, оказавшийся прямо перед клювом. Когти не дотягиваются даже до запястья, не говоря уже о лице, в которое она была готова вцепиться, подобно тому какаду, напавшему на охранника. Мальчик, шикнув от боли, закидывает её в мешочек и держит за основание, не давая возможности выбраться оттуда. Грубая прочная ткань не прогрызается, оставляя после себя лишь неприятный привкус на клюве. Что ей делать теперь? Паула притихает, чтобы понять, чем занимается подросток. Если она не ошибается, то, совсем скоро вместе с ней должен оказаться Голубчик. Даже к лучшему, что она решилась на открытую конфронтацию с парнем и попала в эту ловушку. Если друга и увезут отсюда, то она будет рядом, чтобы помочь хоть чем-нибудь. — Что? — доносится до Паулы, прежде чем уши разрезает громкий крик какой-то самки; судя по всему, Жемчужинка не столь боевая, как её описывали ещё днем. — А ты ещё кто? — спрашивают у нее, когда груди касается чужая лапка. Паула пытается в темноте разглядеть свою подругу по несчастью и развернуться так, чтобы им обеим было удобно, но мягкое дно мешка, то и дело сминающееся от каждого шага, не позволяет даже лапку вытянуть, что уж говорить о комфорте. Не дав даже нескольких секунд для ответа растерявшейся Пауле, Жемчужинка, как и она всего две минуты назад, пытается разорвать мешковину клювом и когтями, но терпит не удачу, зацепившись когтем и с неприятным чувством освободив его из захвата ткани. — Жемчужинка? — взволнованно зовёт её Голубчик совсем рядом, даже не подозревая, что в беде ещё одна его знакомая птичка. — О, привет! — здоровается он, судя по всему, с подростком, тут же оправившим его в мешок к двум пойманным самкам. Голубчик ойкает, стоит ему приземлиться на что-то мягкое, но быстро соображает, что это его новая подруга, и начинает расспрашивать о произошедшем только что, не скрывая своего возмущения насчет такого обращения. В какой-то степени, Жемчужинка оказалась права: нельзя доверять людям. Он, будучи домашним, даже представить не мог, что его выкрадут из собственного жилища! Пусть и временного. Раз своенравная и свободолюбивая Жемчужинка не смогла отбиться, то у него даже шанса не было. А ведь этот подросток показался ему вполне дружелюбным. — Голубчик, ты в порядке? — интересуется Паула, почувствовав ставшее за столько лет родным оперение. Резко стало прохладно. Верно, их вынесли на улицу, с грохотом закрыв после себя дверью — Паула, что ты здесь делаешь? Представить себе не можешь, что я пережил там! — тут же начинает жаловаться Голубчик. — Где Линда? Где она? Канарейка зажмуривает глаза, боясь напугать друга своим незнанием и страхом неизвестности. Их украли, нагло выкрали прямо из клиники, и теперь увезут непонятно куда, и это непонятно куда будет явно не там, где их может найти Линда. — Я не знаю… — стыдливо признаётся Паула, тут же слыша разочарованный вздох Голубчика. — Паула? Так вы знакомые? — вмешивается в чужой разговор Жемчужинка, потеряв всякую надежду на попытку выбраться из мешка, пока их куда-то несут. — Вы доверились людям, и где мы теперь? — задает риторический вопрос она, фыркнув. Вряд ли это его сестра, больно маленькая. Но почему тогда они так сильно друг о друге переживают? Ну, конечно, они оба домашние любимцы этой неизвестной Линды, вот в чем дело! Вот почему они слишком близкие друзья. Не успевают они с Голубчиком сказать хоть слово, как мешок открывается и за секунды Жемчужинку отрывают от них. Громыхание металла пробуждает у них общие воспоминания: клетка. Их сейчас по одному распихают по клеткам, наверняка сворованным из клиники Тулио. Как сильно мужчина будет винить себя, когда обнаружит их пропажу? Что же будет с Линдой…? Голубчик пыхтит, крыльями пытаясь крепко обнять Паулу. Нет уж, если их и кинут сейчас в клетку, то только в одну. Он не перенесет разлуки и с Жемчужинкой, и с Линдой, и с Паулой одновременно. Ему необходимо быть рядом хотя бы с кем-нибудь из знакомых поблизости. Паула, оказавшись стиснутая собственным другом, не может и шага в сторону сделать, когда мешок вновь открывается и Голубчика вместе с ней изымают, крепко держа за крылья. Этот мальчик понятия не имеет, что синий ара в его руках даже при сильном желании не сможет улететь. — Мы лучшие друзья с самого детства. Прости уж, если ты приревновала, — пытается пошутить Паула, когда их заталкивают в клетку и закрывают за ними дверку. Они все в одном месте, это даже немного успокаивает. Жемчужинка фыркает, пока на них накидывают какую-то ткань. Она закрывает глаза и намеревается уснуть, раз их куда-то везут без возможности выбраться из машины. Пусть эти двое туристов сами разбираются с тем, что будут делать. Они наверняка неплохие ребята, да и в общей беде сложно относиться к ним враждебно. Голубчик не похож на тех самцов, с которыми ей приходилось когда-нибудь общаться. Да и Паула – они пока что даже двумя фразами не перекинулись, чтобы понять, что та из себя представляет. Но вряд ли она сильно отличается от своего друга, раз они вместе с самого детства. Разойдясь по разным углам, Паула и Голубчик приняли общее решение последовать примеру новой знакомой. Они ничего не потеряют, если поспят хотя бы немного. Им это необходимо, чтобы успокоиться и набраться сил, чтобы понять, что делать дальше. Ждать Линду и Тулио не вариант, им нужно будет действовать самостоятельно.

***

Шуршащий брезент и звук рвущейся ткани подбивают Паулу открыть глаза. Жемчужинка, припав к небольшой затяжке ткани, ловко тянет ее на себя, создавая отверстие, через которое можно понаблюдать за тем, куда их несут. Подойдя поближе, она крылом прислоняется к самке, чтобы разглядеть синюю дубовую дверь с малюсеньким глазком, что становится ближе и ближе с каждой секундой. Голубчик, так же проснувшийся от неприятного звука, непонимающе ходит позади них, не в силах отодвинуть двух дам и увидеть все самостоятельно. — Плохо дело, — буркает себе под клюв Паула, стоит лампочке над дверью замигать несколько раз, как в фильмах ужасов. — Притворяемся мертвыми, сейчас же! — шикает на них Жемчужинка, тут же опрокидываясь на спину. Паула смиренно повторяет это движение, понимая, что, верно, ей лучше знать, как вести себя в таких ситуациях, нежели им, раз её уже ловили когда-то. Голубчик, кашляя и делая вид, что задыхается, разыгрывает небольшую сценку, прежде чем лечь и начать дергать лапками для правдоподобности. Лишь получив замечание Жемчужинки, он застывает и прекращает двигаться и издавать хрипящие звуки. — Молодец, Фернандо, — хвалит какой-то мужчина подростка, что принес их в чужой дом. — Вот, видите, что я вам говорил про него? — задает риторический вопрос он, скидывая с большой клетки брезент. Два синих тельца не шевелятся, как и желтое, лежащее между ними. Это ещё что такое? Когда он давал задание этому мальцу, то рассчитывал, что птицы доберутся до него живыми! Как он продаст их за большую сумму? Он их сможет продать теперь только на рынке в качестве мяса, не больше. — Я же сказал, что мне нужны эти птицы живыми, — мужчина открывает клетку и вытаскивает Жемчужинку, лежащую к нему ближе всего. — Ответь, Фернандо, по-твоему, эта птица живая? — он подносит к лицу подростка Жемчужинку, когда та вдруг вскидывает голову и кусает того за палец, что есть силы. Вот, в чем была ее идея: эффект неожиданности. Она, пролетев по помещению, замечает, наконец, способ сбежать и уже почти долетает до него, когда чьи-то мощные лапы хватают её за горло и прижимают к балке у самого потолка. Паула, наблюдающая за этой неудачной попыткой, даже не удивляется. Ну, конечно, какое ей было дело до них с Голубчиком, главное ведь было спастись самостоятельно. А предупредить или спросить, точно ли они готовы, она не могла. Вряд ли Голубчик рассказал ей о своем нестандартном недуге в виде неумения летать. — Привет, красотка, — склоняется к Жемчужинке тот самый какаду, которого Паула и Голубчик видели в больнице. — Ты что, язык проглотила? — издевается над ней он, сжав лапку на ее шее ещё сильнее. Что-то он не выглядит таким уж больным, каким был не так давно. Да и во время нападения на охранника он выглядел не так хорошо. Неужели всё было продумано заранее? Он ведь появился в клинике куда раньше них! — Найджел, — окрикивает его тот грозный мужчина, который явно заправляет тут всем, — живая, — напоминает ему он, чтобы какаду ненароком не убил её. Найджел, перехватив Жемчужинку поудобнее, спускается к клетке и с силой швыряет её внутрь, чуть не прибив Паулу, не успевшую отбежать в сторону. — Это и был твой план? — вспыхивает тут же Голубчик, махнув крылом в сторону дверцы клетки. — Улететь и бросить тут нас? Ну, спасибо, — саркастично благодарит он, закатив глаза. О чем он только думал? Почему так надеялся, что теперь они друзья, которые не бросят друг друга в беде? Она – свободная птица, а он – всего лишь домашний питомец. Им никогда не стать близкими друг другу. Паула потирает ушибленное крыло и помогает Жемчужинке, что морщится от боли, перевернуться на лапки. — А почему вы не полетели? — не понимает она, отмахиваясь от чужой помощи. Это не её вина, что они не успели среагировать и оставались на месте слишком долго, перекрыв себе единственный путь к спасению. Найджел поймал бы только кого-то одного, двое оставшихся могли бы быть уже на свободе. — Молодчина, Найджел, — мужчина не гладит его, лишь позволяет сесть себе на плечо. — Последние синие ары на земле, они стоят целое состояние. Протянув руки в клетку, он одевает Голубчика и Жемчужинку в металлические кандалы таким образом, чтобы связать их между собой. Левая лапка Голубчика и правая лапка Жемчужинки отныне не смогут отдалиться друг от друга слишком далеко. Паула вместе с Голубчиком рассматривает его часть браслета, чтобы разобраться с механизмом и понять, можно ли его будет снять без особых проблем. Не найдя ничего знакомого, Паула сожалеюще смотрит на него и клювом утыкается другу в крыло. Цепь, ударяющаяся о низ клетки всякий раз, как Жемчужинка приподнимает или опускает лапку, эхом отдается в помещении. Не особо обнадеживающий звук, с учетом того, что они попали в руки браконьеров, думающих лишь о том, как бы больше денег заработать. Мужчина шепчет что-то Найджелу, и тот кивает, словно понял его, прежде чем улететь к тому самому отверстию с вентилятором, через которое пыталась сбежать Жемчужинка. — Знаешь что, Фернандо? Отнеси-ка ты их в другую комнату, а потом возвращайся, мне нужно будет с тобой поболтать, — мужчина ядовито улыбается, вызывая отвращение всей их троицы-неудачников. Фернандо кивает ему и, аккуратно подняв большую клетку, плечом пихает соседнюю дверь. Вероятно, с сотню птиц тут же разряжаются громким чириканьем и гарканьем, стоит ему сделать несколько неуверенных шагов внутрь. Он и не думал, что Марсель собирает настолько много птиц. И в каких же ужасных условиях он их держит. Этим троим ещё повезло, что он нашел для них в клинике большую клетку и решил оставить её здесь. Ему это ничего не стоило, а для пойманных птиц это минимальный комфорт, чтобы у всех троих был простор для маневра между собой. Фернандо аккуратно доходит до дальней стены комнаты, проходя мимо забитых огромным количеством разных птиц клеток, и останавливается перед торчащим из потолка крюка с цепью. Подобная картина напоминает ему виселицу, на которую он сейчас собственными руками должен повесить этих бедняг. Замешкавшись, парень находит-таки в себе силы исполнить приказанное Марселем. Опустив клетку на торчащий крюк, он последний раз смотрит на птиц, умоляющих взглядом помочь им. — Простите, ничего личного, — грустно оправдывается перед ними Фернандо, отворачиваясь и покидая комнату, несколько раз обернувшись напоследок. Они смотрят на него до тех пор, пока дверь не закрывается. Даже после этого они продолжают с надеждой следить за дверью, словно парень передумает и вернется за ними. Паула сдается первой. Темное помещение, куда даже лунный свет пробивается с трудом, с несчитанным количеством клеток с такими же бедолагами – вот их жизнь на ближайшее время. Кто бы мог подумать, что поездка в Рио-де-Жанейро обернется таким исходом событий?