Когда всё закончилось.

В разрушенной лаборатории зажглась одна-единственная лампочка, да и та мигала. Третий ходил из помещения в помещение, оценивая масштабы разрушений. «Вот зачем так делать? Послали убивать — так убивайте меня, а не технику! А это что такое? Как можно было превратить такие качественные ёмкости в такое месиво?» Он поднял с пола контролирующую плату от ёмкости жизнеобеспечения, вернее, осколок, сверкающий мириадами медных и золотых соединений. Линии данных высочайшей плотности для сверхскоростной передачи данных — вот чем был блестящий слой, зажатый в текстолите. Возможно, их всех спасло только то, что Кромвелю вместе с ракетами достались технологии уровня обычных государств, а не надмирового Союза. Пока команды запуска ползли от сервера к серверу, от процессора к процессору в автоматизированных командных пунктах, Третий на своей сверхбыстрой аппаратуре успевал взламывать их защиту по нескольким направлениям сразу. Он бы всё равно не справился, конечно, если бы это делалось не в четыре руки. Не подвёл человек из команды Франкеншейна. Третий не помнил, когда в последний раз работал в сетях с кем-то наравне. С Первым они обсуждали только исследования и стратегии… А теперь он сам — первое лицо в иерархии, только называть себя Третьим не перестал. Не посмел. К его удовлетворению, уцелела станция мониторинга за экспериментами, даже не обесточилась. В ней не было никаких особо ценных данных, они все уходили на сервера к Первому. Просто это была хорошая вещь — надёжная, восприимчивая. Третий слишком хорошо понимал, что после разгрома Союза такую аппаратуру ему не доставят по щелчку пальцев. Он вывел станцию из спящего режима, ввёл, не глядя, пароль. Пальцы замерли над клавиатурой. Перед Третьим вместо привычных таблиц и графиков развернулось нечто такое, чего в принципе не могло быть на лабораторном приборе. Вся графика на этом устройстве сводилась к линиям и буквам. Так откуда же, скажите на милость, взялся этот очень даже объёмный куб? Третий неуверенно нажал на кнопку «Назад», но неведомая программа не ушла. Более того, куб развернулся другим боком, и на этой стороне у него обнаружилися рисунок вроде лабиринта. «Ага, — сообразил Третий. — Им можно управлять». Он потыкал в несколько клавиш, куб завертелся, затрясся, и в нарисованный лабиринт вдруг упал такой же объёмный с виду шарик. Теперь при вращении виртуальной фигуры шарик тоже перекатывался, будто обладал гравитацией. — Так, — сказал Третий и осторожно повёл шарик туда, где чёрной точкой обозначался, по-видимому, выход. Приходилось резко поворачиваться, когда на пути появлялись ответвления и тупики, чтобы не укатиться в них и не вытряхиваться потом оттуда. «Ах ты!» — невольно нахмурился Третий, когда чуть не попался в ловушку, слишком разогнавшись. Скоро шарик достиг цели, а Третий довольно хмыкнул. Детская забава на несколько секунд принесла ему забытое чувство веселья. Вот только игра на этом не закончилась. Как только шарик провалился в лунку, на экране возникло окошко: «Введите пароль». Пароль? Торопиться с догадками не стоило. Третий привычно прикинул все возможные последствия. Допустим, он ради пробы введёт неверную комбинацию. Как минимум, программа могла бы самоуничтожиться и похоронить свои секреты, как максимум — обнулить станцию, а с ней по внутренней сети часть уцелевшего оборудования в этом помещении. Допустим, неизвестный хакер всё-таки хотел бы, чтобы пароль был взломан — иначе он просто сделал бы своё дело, не стал бы играть, а ведь именно игра здесь разворачивалась, только с асимметричными ролями игроков… Асимметрия — как белая полоса наискось по чёрному. Вот и гипотеза о том, кто это сделал. «Сильно, Тао, я оценил». Третий отметил, что его уже десять минут не волнует ревизия лабораторий. Его отвлекли от задачи — и, как ни странно, он был рад этому. Он откинул пряди с лица. «Ну хорошо, поиграем.» Стиснув губы, Третий вызвал в себе всплеск адреналина. Пальцы летали по клавишам, вызывая системную консоль. Маленькое чёрное окошко, оно управляло любыми программами на любом уровне системы, если владеешь командами самого нижнего, самого фундаментального уровня. Третий владел, только применял редко и уж никак не ради развлечения — не любил дополнительных рисков. Он вгрызся прямо в текстовое поле, которое ожидало пароля, подменил флаги и заставил хакерскую игрушку поверить, что пароль уже введён и успешно прошёл проверку. Флаг не был ничем защищён — он словно приглашал. «Пароль принят», — сказало окошко и вывело на экран цепочку цифр. Координаты? Третий покопался во внутренних карманах и вытянул планшет. У Союза были свои карты и, соответственно, свои отсчётные точки в системе координат. Тем не менее, эти идеально подошли, указав на место во всё той же злополучной Корее. Значит, личная встреча на их территории. Третий приблизил карту и подключил несколько слоёв, но ничего значительного не увидел, пока не наложил слой гражданской инфраструктуры. Кафе? Серьёзно? Ну, пусть так. «Какая жалость, что телепортация невозможна. Была бы достижима — я бы туда вбухал половину бюджета, всё равно окупится», — думал Третий, пробираясь через толпу пешеходов. Он постарался отыскать гражданскую одежду на этот раз, но оказалось, что кондиционированные помещения Союза отличаются от тёплых корейских деньков, чёрная куртка явно была лишней, но и в одной футболке было бы неуютно. Наконец, ориентироваться по реальным улицам оказалось несколько сложнее, чем по картам. Вон те столы под зонтиками, что ли? Да. За крайним столиком сидел его временный напарник по спасению мира и что-то яростно набирал на компактном нетбуке. — Прибыл, — коротко сказал Третий в качестве приветствия. Не удержался: — Кафе это хороший выбор. Создаёт контекст безопасности. Вы верно поняли, что среди гражданских я не атакую ни в коем разе, а также буду ожидать того же от вас. — А ещё тут отличное мороженое, попробуйте, — ответил Тао и захлопнул нетбук. Выглядел он почти так же, каким Третий его запомнил: при костюме с иголочки, но с чуть более короткой и аккуратной стрижкой. В целом он стал как-то представительнее, а чернота под глазами почти исчезла. Подошла официантка, и Третий наугад ткнул в самое бледное по виду мороженое, не обещавшее неожиданностей. — Вы пошли на повышение, Тао? — сказал он, положив руки на стол, когда девушка отошла. — Можно и так сказать, — весело ответил хакер. — Я директор школы теперь. А вы… Справляетесь? Вам нанесли огромный ущерб. — Как бы там ни было, вы смогли найти среди моего имущества уцелевший прибор и даже потрогать его. Я оценил. Честно, это смотрелось эффектно. — Понравилось? Весьма рад. Я был уверен, что именно для вас, с вашим цепким, гибким умом и стилем взлома, подобное приглашение покажется не только уместным, но и приятным. Я удивлён, что среди Старейшин нашёлся кто-то с хорошим вкусом в подобной деятельности. Понимаете, мало просто иметь квалификацию и опыт — чтобы по-настоящему эффективно работать, нужна страсть, это она заставляет понимать задачи глубже, чем доступно другим. Он красиво говорил, этот Тао. Вежливо и обтекаемо — типаж эффективного менеджера. Третий знал таких, их периодически присылали секретные государственные структуры, чтобы о чём-нибудь договориться. Тогда Третьему приходилось привычно раздваивать внимание, отслеживая не то, что говорил человек, а его скрытые намерения, исходя из интонаций, интересов его страны и биографической справки, которую подчинённые Третьего заведомо вытаскивали из баз этих самых секретных структур. Союз нечасто напоминал гражданским правительствам о своём превосходстве, но вот пользовался этим превосходством постоянно. А у этого собеседника не было биографии, не было прошлого, кроме пачки отчётов об успешных миссиях в качестве агента не самого высшего класса. Зато в некоторых компьютерных навыках, хоть и не во всех, он превосходил самого Третьего. Его речь… Третий искал подтекста в ней — не находил. Тао смотрел на него с любопытством, за которым не читалось более ничего. — Хотелось бы понимать, — Третий рискнул задать очень тревожащий его вопрос, — откуда вы узнали время моего прибытия. Понятно, что устройство отправило вам сигнал, когда пароль был взломан… Тао закивал так, что растрепалась чёлка. — Но я мог бы отправиться не сразу или вообще проигнорировать приглашение. Тем не менее, вы каким-то образом были в курсе о моих перемещениях, хотя я по-прежнему принимаю меры по скрытию. Вопрос был рисковым, конечно, потому что выдавал его слабость и незнание, но рискнуть стоило. С людьми Франкеншейна Третий был более-менее на одной стороне, а вот если незамеченной уязвимостью воспользуется кто-то из осколков Союза, из помощников или боевых отрядов павших Старейшин — положение усугубится. Однако Тао посмотрел с искренним удивлением, и ответил: — Я не отслеживал перемещения, ну, не считая немаркированных входов в воздушное пространство Кореи, конечно. Так, прикинул наобум, зная вас и зная расстояния. Видите ли, я просто пригласил вас туда, куда давно хотел выбраться сам! Сейчас по местному календарю выходные дни в моём учреждении, так что если бы вы не появились — что поделать, я просто поработал бы в своё удовольствие на свежем воздухе в приятном местечке. Знаете, это очень необычное ощущение — провести целый день на улице, не опасаясь нападения и не ожидая срочного вызова. И ещё… Сидеть с новым знакомым за столиком, зная, что этого человека не подрежут в подворотне за контакт со мной или не возьмут в заложники. Он явно говорил о каком-то личном воспоминании. — Вероятно, от лица Союза я должен бы принести вам извинения за доставленные беспокойства. — Да нет, я не к тому… Я просто хотел пообщаться с человеком вашего класса и профиля. Я же до сих пор не успел высказать вам, насколько мне понравилось то, что вы умеете. Слушайте, но как вы затираете следы удалённых данных в базах — это впечатляет! И как вы умеете скрывать сам факт проникновения, не говоря уже о том, откуда оно шло! — Есть такое. — Вас же не замечали операторы, да? Я так и понял… Ну, вы понимаете, я мониторил всё, просто трогать не стал, задача была не в том. Но я видел, как вы зачищаете Союзные системы. Выглядело так, как будто атака идёт со стороны системных программ, а не пользователя, это хитро! — Хитро, но медленно… Я привык получать доступ к информации, но не расправляться с ней. — А, не прибедняйтесь! Когда надо, вы не тормознее меня! Тао говорил всё быстрее, чуть нагнувшись вперёд, как будто стол ему мешал. И словечки начали проскакивать отнюдь не директорские. Третий услышал о себе много лестного, но никак не мог взять в толк, куда ведёт собеседник. Когда он последний раз видел такой восторг? А вообще было, было — тоже хакер, который просил, нет — умолял взять его в модифицированные. Раскопал кое-какие подробности о Союзе и вышел на них в надежде получить силу. Третий тогда переправил его к кому-то из Старейшин рангом ниже. Сам он не хотел иметь дел с людьми, для которых модификации тела — путь к славе и власти, но с другой стороны хороший людской ресурс тоже на дороге не валяется. «Вот из-за таких компромиссов с совестью мы и потеряли всё». Только о чём мог бы просить его Тао, у которого и так была модификация, талант и, по-видимому, деньги? Ради чего он так загорелся? Поток красноречия прервала официантка. Перед Третьим поставили вазочку белого мороженого, для Тао же принесли что-то настолько ядовитого зелёного цвета, что неясно было, съедобно ли оно. Нужно было для виду ковырнуть свою порцию ложечкой… А ничего, вкусно. Хорошее сочетание сладости и жира — в самый раз, чтобы вызвать удовольствие в несовершенной биологической машине под названием «человеческое тело». Тао с энтузиазмом поглощал своё жутковатое мороженое. Никаких невербальных сигналов: хакер просто развлекался. Нечасто попадается такой скрытный оппонент в социальной игре. В том, что это игра, Старейшина не сомневался — любое светское общение лишь способ получить желаемое. Отлично, тем интереснее. — Хочу отметить вашу аналитическую работу, — вставил Третий, надеясь благодаря передышке получить инициативу в разговоре. — Я-то в целом знал, как сети высших эшелонов Союза устроены изнутри, а вот вам приходилось улавливать суть по внешним признакам. С огромной скоростью, кстати. — А, да, могу-умею-практикую! Давай расскажу пару лайфхаков, сам придумал! Невероятно. Теперь Тао сам выдавал информацию о своих ноу-хау, не требуя ничего взамен. Однако же, проскользнувший переход на «ты» явно вёл к развитию партии. Третий отломил ложечкой верхушку шарика мороженого и вновь дал собеседнику перехватить инициативу, тем более, что рассказывал тот интересно. — И вот такие вещи просто кластеризуются как одно целое, их не приходится рассматривать в деталях, а то, что не кластеризуется — там, значит, какая-то нелегитимная правка в документации, понимаешь, кто-то в спешке менял или затирал данные. Вот. Ну и, конечно, я учитываю все логи доступа к этим документам на предмет странных вторжений. Логи — это вообще бесконечный источник ништячных подсказок, скажи, хён? — Хён? — переспросил Третий. — О… Прости, сорвалось с языка. Это такое обращение, дружеское, вроде как к старшему брату. Как-то незаметно Тао успел проглотить свою порцию и теперь поигрывал ложечкой. Похоже, со скрытым волнением. — Ты ведь старше меня, я прав? — спросил он. — Да, но… «Идёт обыкновенная социальная игра на сближение», — напомнил себе Третий. На языке у него таял ванильный привкус. В стороне шумела улица, хлопали края зонта под порывами ветерка. Да, он был намного старше. Фактически всё, накопленное за эти годы, он утратил: связи, кадры, помещения. Лидера, которому служил. Верную команду, которая служила ему и которую он снабжал всем наилучим. Идеалы, ради которых стоило просыпаться и работать. Осталась только груда старых, никому не нужных данных в резервных копиях. Человек, которому Союз принёс много горя, обращается к нему, словно к другу. Как Тао вообще попал в агенты? Наверняка забрали из тюрьмы, или он мафии перешёл дорогу. Один из тех, о ком Третий всегда думал, как о необходимой жертве ради прогресса. Асоциальных не жаль. А Тао при всём при этом говорит: «старший брат». Ему. Будто предлагает новую жизнь взамен утраченной. — Хён так хён, — согласился Третий, прикрывая глаза. — Тогда скажи… Веки Третьего непроизвольно распахнулись. Привычка — держать импланты в радужке наготове. Вот ты и пошёл в наступление, Тао, вот и эндшпиль твоей социальной игры. «Наконец-то. Мы подошли к сути. Знаний ты хочешь, информации! Ну что ж, хороший выбор и превосходная подготовка — я почти поддался. Возможно, я даже выдам тебе неложный кусочек, растворив его в …» — Ты же застал первые компьютеры, да? — Что? — переспросил Третий. Собеседник глядел на него сверкающими глазами и даже перестал вертеть в пальцах ложечку. — Такие, на перфокартах и лампочках. Расскажи, а? Про них, конечно, много писали, но хочется от первого лица узнать, потому что всё-таки ты очень глубоко чувствуешь машину, мне кажется. Вот каково это, скажи — получать информацию так медленно, что один набор вычислений может занимать часы? Люди же тогда ещё не привыкли к скоростям, как ты ощущал эти новые возможности? Тебя не раздражало, что компы такие медленные? — Сколько вопросов, — усмехнулся Третий. — Хорошо, попробую объяснить… Цветные лужицы оседали на дне вазочек. Они прикончили каждый по второй порции мороженого. Ярко-зелёный, как выяснил Третий, обладал необычным, но очень уместным вкусом, не похожим больше ни на что. Называлось — фисташковое. — Знал бы ты, как меня коробило, когда я должен был своими руками положить целый кластер Союзного вычислительного центра! Просто взять и уничтожить! — в подтверждение своей обиды Третий хлопнул по столу ладонью. — Да вообще кошмар! — Тао в ответ потряс кулаком. — Хорошо, что я заранее много всякого выкачивал у вас по мелочи! Ну, на досуге, развлечения ради. О… Только не сердись, хён, я ж из лучших побуждений, сам понимаешь. Могу вернуть! Третий на секунду остолбенел. Он сам не совсем понял, что его больше удивило: вездесущее присутствие Тао в Союзной инфраструктуре или то, что модифицированный вот так легко собирается отдать обратно часть утраченных данных. С помощью них можно было бы изменять, уничтожать, подчинять человеческие образцы десятками способов, которыми Третий ранее не пользовался. Теперь, когда он единственный Старейшина Союза, он может выбирать любую тактику развития. Когда-то они с Первым отбросили идею Тёмного Копья, хотя знали о ней, но знание-то никуда не делось, знание точило умы их обоих: «Можно собирать жизненную силу, убивая. Можно аккумулировать её разными способами, можно пленять души, можно ставить абсолютное зло себе на службу». Не потому ли они не прервали исследования Кровавого Камня, когда за них взялась кучка Старейшин из благородных? Знание о том, что так — можно, что не одним путём, так другим людская жизнь и кровь становятся инструментом… Оружием. В какой-то момент насилие стало даже не способом, а самоцелью для ряда членов Союза — и они, предводители, закрывали на это глаза, они даже взяли двуличного оборотня на место Второго, потому что нужен был компромисс с неизбежным злом. Так легко привыкнуть ко злу, всего-то лишь навсего изучая его… Третий склонил голову, скрывая глаза. — Пока не надо, — сказал он. — Просто береги их, а лучше отдай своему боссу. Я хотел бы начать с чистого листа.