Театр – представление, мир – сцена

Вечерний смоленский воздух расслаблял своей прохладой уставший молодой разум. Полина медленно ковыляла по улице, слабо освещенной лишь одним и то лениво мерцающим фонарем. Прокручивая на указательном пальце белый провод дешевых наушников, в которых играла какая-то известная попса, девушка задумчиво бормотала себе под нос слова куплета, хоть мысли ее и были далеки от песни. Больше всего, пожалуй, ее волновали арест и дальнейшее заключение под стражу Ольги Анваровны, а также весть о ее беременности. Отцом ребенка без сомнения был Барановский, но вот он сам об этом ничего не знал, впрочем, как и о вампирах. Ему, как и всем вокруг, сказали, что Ольга мертва, попала в аварию, если точнее. А он всё не верил... «Надо будет навестить его на днях», – подумалось Ульяновой, пока она неловко проворачивала ключ в замке бабушкиной квартиры, стараясь при том удержать равновесие, опираясь на костыль. В прихожей как всегда пахло лаком – Надежда, мама Полины, была приверженцем строгих причесок, каждый раз перед выходом на работу залачивая свой пучок. Не дай Бог хоть один волос выскочит! И самое ужасное, что за целый день этот запах никуда не исчезал: сама Полина уходила достаточно рано, а бабушка Нина и вовсе старалась лишний раз не покидать квартиру – здоровье уже не то. Последний раз, с неделю назад, ей пришлось за километр от дома идти к колонке, чтобы набрать воды, поскольку произошла какая-то авария, и воды в трубах попросту не было. Стянула с себя куртку, опираясь при том на гардероб и сидя на тумбочке для обуви. Оставив сапоги у порога собственной комнаты, девушка поплелась по коридору дальше. Желания общаться с родственниками сейчас не было, но, видимо, на этот счет у Надежды было иное мнение. – Вернулась? – Женщина вынырнула из-за угла, вытирая о фартук влажные руки. С кухни доносился слабый аромат тушеных овощей. Опять жаркое готовит. Взгляд травянистых глаз пробежался по истощенной дочери, и Надежда недовольно поджала губы. – Опять ты со своим Сережей? Говорила же, не лучшая он партия!.. Прекрасно зная о том, что речь дальше зайдет о женитьбе, девушка пресекла возможную ссору, коротко сообщив: – С Сережей мы расстались еще полгода назад. Он тут не при чем. Частично это было ложью, так как в событиях с Климом Барановский всё-таки был замешан, но матери об этом знать явно не обязательно. Она покачала головой, и волны русых волос заструились по ее плечам, снисходя до уровня груди. – Слышишь, мам? Она даже того парнишку отшила, – тоскливо протянула женщина, строго глядя на дочь. – Ты же не одобряла мой выбор. Разгульный, пьющий, рокер... – Верно, – раздался с кухни старческий голос с хрипотцой. Бабушка помешивала суп, листая «Гранатовый браслет», толком не различая уже букв на страницах, но ясно представляя себе содержание, – но хоть какой-то молодой человек ухаживал за тобой. Вон, Ларискин Вова тоже поначалу казался ненадежным, а в итоге взял на себя всю подготовку к свадьбе и будущую заботу о ребенке. – Ага, и пахает на трех работах теперь, оставляя Лари совсем одну. – Это временные трудности, – отмахнулась мать, прикрывая устало глаза. Полина же, наоборот, закатила глаза к потолку, мысленно проклиная Жана за то, что тот наказал ей отказаться от репетиций на время лечения – сейчас бы могла избежать всех этих разговоров, преспокойно занимаясь очередными декорациями за сценой. – Я не хочу, как у Ларисы, – выдохнула девушка, открывая дверь собственной комнаты, заглядывая в темное помещение, словно надеясь отыскать там спасение, – потому пока что... – Я слышала это много раз, – уныло произнесла Надежда, не соглашаясь со словами дочери, – ты хочешь заниматься тем, что тебе нравится – своими безделушками в театре, а не сидеть, привязанная к мужу. Но ведь всю жизнь ты так не сможешь прожить. Или планируешь и дальше сидеть у меня на шее? – Мам, – почти шепотом одернула ее студентка, с силой сжимая дверную ручку. – Что? В твои годы бабушка уже курсы медсестер заканчивала! А я проходила практику в поликлинике. А ты всё о своих игрушках думаешь... – Мам, я встречаюсь с одним молодым человеком, не волнуйся, – соврала Полина, ныряя в комнату, желая спрятаться от нравоучений родительницы, не ожидая, что подобный ответ произведет настолько яркое впечатление на родных, что на утро они сообщат о том, что желают видеть юношу вечером на ужине, не оставляя Ульяновой никакого пути к отступлению.

***

– Я могу зайти? Аннушка дома? Рано утром, пока в квартире еще никто не проснулся, Полина сбежала к дому деда Славы, надеясь там отыскать спасение на вечер. В субботу занятий нет, потому, скорее всего, ее «коллеги по цеху» сегодня планируют отдыхать совсем не культурно, искать среди них временного суженного равносильно самоубийству. Из четырнадцати сокурсников сойдет разве что Вадим – у него, вроде, родители работают в строительной фирме, да и сам мальчишка приятный, но, увы, хоть Полина и пыталась до него дописаться с вечера, аббонент «не алле». В Москве он, скорее всего, с сестрой старшей. – Конечно, – сонно протянул Женек, потирая глаза. Он стоял в дверном проеме в одних серых боксерах и помятой футболке. – Анна в своей комнате, спит еще, наверное, – широко зевнув, юноша поплелся назад по коридору, но сделав пару шагов, всё-таки опомнился и помог зайти девушке, заменив ей костыль. – А зачем она тебе? – Хочу украсть у нее Ваню на вечер. Он же еще не слинял в Москву? – Слинял, – неохотно признал юноша, сопровожая девушку на кухню, – еще позавчера. – Да блин, – буркнула девушка, понурив голову, – вот это вообще не кстати. – Это да, – зачем-то согласился вампир, усаживая девушку в кресло, – но, прости, я чет не догоняю, нафига он тебе? – Да там, родители... – Гостья устало вздохнула, потирая переносицу. – Хотят, чтобы я поскорее съехала к какому-нибудь мужику. Видите ли, я не прокормлю себя одними только театральными декорациями. Я так заеб... устала слушать мамин бубнеж на этот счет, что сморозила, что, мол, уже встречаюсь с парнем. – Полина откинулась на спину, расслаблясь на подушках, позволяя себе прикрыть глаза. – А парня-то нет... – Ну, так я это, могу, – засиял мальчишка, неловко улыбаясь. Ульянова подняла голову, горько усмехнувшись под нос, и вновь прикрыла глаза. – Жень, ты хороший парень, но моим родителям нужно видеть что-то повзрослее, понадежнее. Они ж у меня врачи. И сестра старшая медсестра, а я, видите ли, бракованная, в искусство пошла. Если я приведу им блогера в качестве своей пассии, они уж точно не похлопают меня по голове. – Я понял, – огорченно пробубнил Женька, плюхаясь за стол, – поэтому ты мента хотела... – Именно. Подобное они бы одобрили. – Тогда дядя Жан может помочь! Полина недовольно застонала, отвернув голову, поплотнее кутаясь в свою куртку. – Это крайний вариант. Я потом не расплачусь с ним за такую услугу. К тому же... я ему уже наговорила всякого. – Ой, да ладно, мы ж все тебе должны за помощь. Тебе, Ивану и Серому. Та, вообще, я ж попросить его могу! Мне-то он не откажет, семья как никак. – Дятлов лучезарно улыбался, с искренним задором смотря на собеседницу. Его азарта девушка не разделяла. – О чем щебечете, голубки? В зал прошла Остроумова, попутно застегивая пастельно-кофейную рубашку. – Привет, Полин, – поздоровалась она с гостьей, и девушка моментально отозвалась теплой улыбкой. – Та тут личное, – махнул рукой Женек, устраивая голову на столе, подбородком упираясь в край. – Анна, а ваш Иван не скоро приедет в Смоленск? – решила всё же уточнить Ульянова, приподняв голову и взглянув точно в глаза капитану полиции. – Завтра, вроде как, должен приехать. У них там дело странное, помощь нужна, – отчеканила блондинка, задумчиво нахмурив брови, – но вам пересекаться лишний раз не стоит. – Ревнуешь? – Женя ехидно ухмыльнулся, за что тут же получил смачный подзатыльник. – То, что Хранители закрыли глаза на двух людей, знающих о вампирах, из-за ситуации с Климом, совсем не означает, что они не вернутся к ее обсуждению. Тем более сейчас, когда пост главы занял Костик. Полина устало вздохнула, раскинувшись в кресле. Ей пришлось смириться с ситуацией – придется просить помощи у бывшего любовника старшей сестры. Сама идея была ей противна, но выхода иного не было – родителей надо успокоить. Пусть думают, что она встречается с врачом. – Давай я, – Женя вытянул голову, продолжая широко улыбаться, заметив поникшее состояние подруги, – я могу его попросить, если ты так боишься. – Ага, чтобы он меня еще и трусихой считал. Нет уж, – она резко поднялась из кресла, шумно втянув воздух через нос, – сама попрошу. – О чем попросишь? – раздался с порога голос Жана. Мужчина самодовольно улыбался, словно слышал каждое слово, сказанное в этой комнате. Как обычно, ухоженный, прилизанный, в дорогом клетчатом костюмчике и выглаженной белой рубашке, будто прямо сейчас готов был пойти на свидание с прелестной дамой. Полина вздрогнула, только заслышав знакомый голос, и, резко развернувшись, шустро направилась на выход. Сказать при всех, прямо в лицо... нет уж! Гордость не позволяет. Женя кое-как успел схватить ее за шиворот и развернуть к себе лицом, стараясь поддержать хотя бы улыбкой, хоть и понимал, что этого недостаточно. – Давай я начну, а ты подхватишь, – попытался помочь Женя, мягко приобнимая студентку за плечи, но та отрицательно покачала головой. – Сейчас-сейчас... – пыталась собраться с мыслями та. В суматохе она не заметита и того момента, когда в коридоре появился дед Слава. Резко повернулась к доктору, явно его удивив этим, и, опираясь на младшего из вампиров, подошла ближе, решительно заявив: – Станьте моим парнем, Жан Иванович. – Да уж, как быстро чужие дети растут, – потер лоб старик, широко раскрыв глаза, – внученька, не лучшая Жанчик партия... – Дедуль, – мягко одернул его мужчина, наигранно сурово сдвинув брови, когда же на лице его играла теплая улыбка. – Осталось только, чтобы дедушка и Женек нашли себе человеческую пару, – выдохнула устало Аннушка, закатив глаза на оклик младшего. – Всё, мне нужно на работу. А ты, – она взглянула на Полину, – осторожнее будь в своем выборе. – Да я... – Так, ладно, что тут происходит? – Жан мягко обхватил подбородок юной леди перед собой, осмотрел ее голову на предмет травм, и покосился на ногу. – Жара нет, инфекции быть не должно, а всё же бредишь. – Да мне на время, на день. Родителям лапшу на уши повесить, чтобы отстали. – Ты так не говори, – заворчал дедушка, проходя к холодильнику, – родители – это святое. Юлить перед ними не стоит. – Эта ложь оправдана, – настояла девушка, – им просто нужно, чтобы я съехала из квартиры и смогла себя обеспечивать. Снять квартиру я могу, пусть и на время, а там и работать начну. – Она вдруг погрустнела, опуская глаза. – Всё равно в театре небольшие... проблемы из-за «кончины» Ольги Анваровны. Так что кружок на время, скорее всего, прикроют – вот и повод на работу устроиться. – То есть, ты хочешь, чтобы я сыграл роль твоего молодого человека перед родителями? – Жан немного прищурился, будто не верил собственным ушам. – Ага, на сегодняшем ужине. Хотела Ивана попросить, но он не в Смоленске. – А чем Женек тебе не угодил? – мужчина отвел взгляд, будто обиженно. – Он – блогер. Доктор усмехнулся, покосившись на Святослава Вернидубовича, а тот лишь пожал плечами, разливая свежую кровь по бокалам. – Хорошо, что я с этого получу? – неожиданно согласился вампир, наклоняясь ближе к девушке, на что Полина уверенно щелкнула его по носу, заставляя вернуться в прежнее положение. – Вы точно француз, а не еврей? Тогда Жан игриво усмехнулся, медленно отворачиваясь, и, вопреки собственному желанию, собеседнице пришлось сдать позиции. – Ладно-ладно, согласна на любые условия, кроме интима. – По рукам, mon amour, – и одарил чувственным поцелуем девичий лоб, за что тут же получил локтем в живот.

***

– За торт, конечно, спасибо, но я могла бы и сама купить, – причитала Полина, прихрамывая при ходьбе. Одной рукой она опиралась на костыль, второй держалась за локоть Жана, который уверял ее, что это действие просто необходимо для входа в роль, начертанную ему. – Я не был бы джентельменом, если бы не сделал этого, – улыбнулся ласково вампир, переводя спутницу через дорогу. – Тц, эти ваши древние штучки... Послушай, пока мы не пришли, вот, что тебе нужно знать: в моей семье все кроме меня врачи или так или иначе с этим связаны. Бабушка медсестрой после фронта работала, мать – детский педиатр, отец работал водителем на машине скорой помощи, – на последних словах девушка заметно погрустнела, но голос ее даже не дрогнул, – сестра, Лариска, тоже медсеструхой работает. Вот поэтому в дом я и приведу тебя. Уж врач-то им понравится, тем более... э, кто ты там? – Оу, mon amour, даже профессию своего будущего мужа не знаешь? Как жестоко – не интересоваться его жизнью. – Та блин, Жан, у меня и так голова весь день болит, еще и ты тут душнишь. – Давление? – мужчина будто посерьезнел, хоть девушка и не подумала взгляда на него поднять. – Как вернемся, напомни измерить его танометром. – Жан! – буквально простонала Ульянова, останавливаясь. Француз ухмыльнулся довольно и тут же вскинул руку с тортом в примирительном жесте. – Всё-всё, я понял. Имя своей матушки не подскажешь? – Надежда Витальевна, – буркнула устало девушка, нехотя продолжая путь. – Бабушка Нина, мужа Лариски если что Николаем звать, как по-батюшке – не знаю. – Приму к сведению. Они остановились перед дверью, и Полина шумно втянула через нос воздух, стараясь прямо сейчас не рассмеяться от гудящих нервов. – Ну, что же, добро пожаловать в семью, «муженек». Дверь отворилась, и на пороге их встретила высокая фигура русой дамы в приятном красном свитере с оленями – хоть Новый Год уже и прошел, у матушки праздничное настроение никуда не улетучилось. Она широко улыбнулась, однако и улыбка, и огонек в глазах моментально потухли, стоило ей увидеть гостя. Что-то в ее голове переклинило, и женщина лишь сухо бросила слова приветствия, пропуская дочь и ее избранника в дом, чем изрядно напугала саму Полину. – Мам, – она робко коснулась ее плеча, пока Жан закрывал за ними дверь, – ты в порядке? – Да, просто устала немного... по дому, – она осторожно взглянула на мужскую спину, отправляясь вновь на кухню. – Вы знакомы? – взволнованно зашептала девушка, одергивая Жана за рукав. Тот выглядел не таким мрачным, как родная мать, но всё же необычно напряженным. – Можно и так сказать, – он нервно улыбнулся и, осторожно подхватив спутницу под локоть, направился вглубь помещения, проходя на кухню. В помещении приятно пахло свежеиспеченными пирогами с черничным и малиновым вареньем, и домашней курочкой карри – любимое блюдо Полины. Бабуля сидела ближе к еще не остывшей печи, поскольку быстро замерзала зимой, а ей болеть уже не по годам, а мать устроилась рядом с ней, освобождая места напротив. Она аккуратно разливала чай по чашкам, и комната постепенно наполнялась еще и ароматом черного чая с ноткой корицы. – Наденька вернулась совсем обеспокоенная, я уж подумала, что ты привела кого-то дурного, Полинушка, а это всего лишь вы, Жан Иванович, – тепло улыбнулась бабушка, прокручивая меж пальцев смоченный в чае пирожок. – Всего лишь я, – поддержал врач, помогая сесть сначала «возлюбленной», лишь после устраиваясь на табуретке рядом, – а как вы поживаете, Нина Ивановна? Как колени? – Болят, миленький, болят, – продолжила беседу старуха, совершенно не замечая мрачности дочери и беспокойства внучки, которая старалась подавить нелепое чувство в очередном глотке чая и нечаянно подавилась, отчего Жану пришлось оторваться от беседы и начать хлопать ту по спине. – Вы чегой-то не едите? Кушайте, кушайте! Вам силы нужны с вашей-то работой. – Сегодня день был тяжелый, весь аппетит отбил, – соврал вампир, косясь на хрипящую соседку по столу. – Знаете, ваша внучка ведь заносила мне пирожные в обед. Сладкие такие, из чего они? Полина невольно покраснела, старательно избегая взгляда матери, пытаясь вспомнить, когда она успела дать попробовать шоколадные кексы Жану Ивановичу – они же всё время в рюкзаке лежали! – Ой, те старенькие... они ж подзаветрились! Сказала бы, я бы новые испекла, – засмеялась дружелюбно старушка. Мать этих любезностей открыто не поддерживала. – А как вы познакомились, Полина? – обратилась к дочери нарочно, прекрасно зная, что врать та нормально в свои двадцать с копейками так и не научилась. – Так... через Ольгу Анваровну, – почти что честно ответила девушка, теперь уже избегая взгляда врача, – она же его бывшая жена была. А там как-то закрутилось уже само... – Само, говоришь? – Надежда прищурилась, поднося чашку с чаем к алым губам. – Полина просто стесняется, – Жан мягко приобнял девушку за талию, почти не касаясь, но стараясь сделать так, чтобы со стороны родных это выглядело естественно, – поначалу мы не очень ладили. Девочка она... с задором, – мужчина подмигнул, и баба Нина вновь захихикала, – но мало по малу, разговор за разговором мы начали понимать друг друга, пока не осознали, что это понимание перерастает в привязанность, а после – в симпатию. – Как прошло ваше первое свидание? – продолжала разговор Надежда, будто вела допрос. Ульянова-младшая нервно сглотнула, укладывая ладонь на колено Жана, легонько постукивая пальцем, призывая его вновь помочь, но матушка ждала ответа явно от девушки, и тогда Полине пришлось пойти на глупость. Она потянула на себя скатерть и едва не опрокинула свою чашку с горячим чаем – благо, Жан успел ее подхватить и благополучно вернуть на место, продолжая поддерживать любезную улыбку на своем лице. Он понял ее план без слов. – Ох, вот как в первый раз – Поль, ты такая неуклюжая. Аккуратнее надо же. – Прости, – девушка искренне смутилась, нервно прижав руки к животу, и мать отчего-то смягчилась. – На первом свидании она облила меня кофе. До сих пор пятно на рубашке осталось. Полина зыркнула на него почти что злобно, на что получила лишь одобрительный смешок. – Но зато какая память! – Полинушка всегда была немного рассеянной, – бабушка начала кивать собственным мыслям, погружаясь в воспоминания о былых деньках, – то вазу уронит, то кошку выпустит, забыв закрыть форточку, то пойдет в школу, забыв надеть юбку... – Ба-а! – воскликнула Полина, смущенно убирая пряди темных волос за ухо, отчетливо ощущая на себе заинтересованный взгляд врача. – Полина говорила, что у вас есть кот. А где он? Это ты откуда узнал?! Ульянова готова была покляться, что говорила это только Женьку. Вот так и посвящай вампиров в свои тайны... – Барсик трусливый, – Надежда покосилась на коридор, – он спрятался у нее в комнате, под кроватью, скорее всего. Гостей не любит. Последнюю фразу она произнесла несколько угрюмо, будто бы слова предназначались самому маркизу, но он никак не отрегировал, продолжая обмениваться любезными улыбками с бабулей. Когда же у него зазвонил телефон, а сам доктор вышел за разговором в коридор, атмосфера в комнате заметно смягчилась, и очень даже зря. Вернулся Жан еще более напряженный, чем раньше. – Что-то случилось? – Полина искренне не понимала, что происходит. – Иван попал в аварию. Нужно срочно ехать на операцию – состояние критическое. – Я с тобой, – Ульянова порвалась в коридор, но, совершенно забыв о ноге, споткнулась на пустом месте и буквально упала в руки врача. Он постарался улыбнуться, хоть улыбка и получилась натянутой. – Тебе лучше остаться здесь. Я обязательно спасу ему жизнь, mon amour, и завтра ты сможешь его навестить. Жан осторожно притянул ее к себе, впервые обнимая по-настоящему, так тепло, немного робко, словно перед ним не человек, а хрупкая фарфоровая кукла, любое прикосновение к которой может причинить ей непоправимый ущерб. Его горячие ладони осторожно скользнули по спине прежде, чем отстраниться, исчезнуть в коридоре. Полина осталась стоять, прижав к груди руку. Она не имела права останавливать его сейчас. Он должен идти. Она это знала. Но так не хотела отпускать. Именно сейчас. Когда вдруг забыла обо всем вокруг. Единственное, что осталось в целом свете – ощущение теплого прикосновения и звонкое сердцеебиние.