Ведьмино пророчество

      — Ну я пойду? — Маккензи указала рукой за спину. — Поздно уже…       — Слушай, может, перекусим чего? — спросил Эрик, а сам вообще не понял, как произнес это вслух. Однако на положительный ответ и не рассчитывал. — Нужно еще обсудить пару вопросов, — попытался оправдаться он. — Да и на сытый желудок думается лучше.       — О-о-о, — с едва заметной издевкой протянула она. — Так Ведьма удостоилась поужинать с Охотником?       — Послушай, я всю жизнь живу по расписанию: ем по расписанию, тренируюсь по расписанию, сплю по расписанию. Так что один раз имею право сделать что-то, что хочется мне? Да и технически я еще не Охотник! И на ужин это… Постой. — Эрик непонимающе свел брови. — Ты сейчас заставила меня оправдываться?       — Я-я-я?! — театрально удивилась Маккензи. — Ни в коем случае! — И залилась смехом. — Ладно, я бы и правда что-нибудь перекусила.       — Знаю я одну закусочную… Там делают охренительные хот-доги. — Эрик улыбнулся и пошел к байку.       — С горчицей? — спросила Макки и пошла за ним. Эрик кивнул. — Ну тогда веди. — Она обошла его и прошла пару мотоциклов, остановившись у самого последнего в ряду.       — Классный байк! — Эрик оценивающе поджал губы. Черный матовый байк и правда выглядел впечатляюще. Особенно в ее руках. Несмотря на то, что мотоцикл казался слишком большим для хрупкой Маккензи, он ей явно шел. Что может быть сексуальней красивой девушки на «железном коне»? Даже стало стыдно от картинки, которую за секунду нарисовала фантазия: приятная глазу фигура буквально сливается с байком, создавая плавные изгибы. Он отвел взгляд и недовольно свел брови: это совсем не то, о чем стоит сейчас думать. — Где-то десятого года? — решил отвлечься Эрик.       — Двенадцатого, — поправила его Маккензи и надела шлем, подняв визор. — Так мы едем?       Несмотря на шлем, он понял, что она улыбнулась. Глаза ее тоже улыбнулись. Да и вообще все буквально расплывалось, взгляд лишь фокусировался на красивых и необычных, подведенных черным карандашом, глазах…       Эрик кивнул и тоже надел шлем. Да уж… Не думал он, что так быстро и просто будет очарован ведьмой. Он, конечно, знал, что все ведьмы без исключения — необычайной красоты женщины, но и предположить не мог, что поддастся этим чарам. Да еще и так скоро и просто.       Эрик тронулся с места, а Маккензи поехала за ним.

***

      — Красиво, — восхищенно прошептала Маккензи, глядя на Дублин с возвышенности за городом.       Она повернулась к Эрику и только сейчас поняла, что они в отдаленной части города, где нет свидетелей… Паника завладела ею всего на пару секунд: она совсем не чувствовала от него опасности. И Макки не понимала, что дает ей повод так думать. Это чувствовалось на уровне инстинктов. Или ей хотелось так думать?..       — Почему ты идешь против своих? — спросила Маккензи и отошла от обрыва.       — Я не иду против своих, — с легкой улыбкой ответил Эрик и присел на байк. — Я иду против глупых и никому не приносящих пользы предрассудков. Я иду против средневековых методов решения проблем. И, как я уже говорил, никто из потомков не должен нести ответственность за совершенное предками много веков назад.       — Так странно… — Макки задумчиво опустила глаза на пакет с едой. — Наши семьи враждуют сотни лет, а мы сговариваемся за их спинами. Еще и преспокойно сидим здесь и едим.       — Да уж, — ответил Эрик с набитым ртом. Прожевав, продолжил: — Но я не хочу продолжать эту войну. Я хочу жить по совести.       Маккензи понимающе улыбнулась и вытащила хот-дог. Наверное, он прав. Никто и не пытался найти выход. Во всяком случае, Макки понимала это так. По рассказам бабушки, Алонзы и Барбароссы — да и вообще никто из Ведьм и Охотников — никогда не собирались вместе и не говорили. Возможно, конфликта такого масштаба бы и не было, будь в каждом из них хотя бы чуточку желания поговорить спокойно и серьезно. Максимум, на что их хватило, это составить пакт: ведьмы не вредят миру людей, а Охотники не рубят головы за один только факт наличия сил.       — Маккензи? — Эрик помахал перед ее лицом рукой. — Маккензи, ты меня слышишь?       — А? — Она растеряно посмотрела на него. — Прости, что ты говорил? Я просто задумалась.       — Ты все еще не доверяешь мне? — Эрик облокотился на ручки ее байка.       — А ты бы доверял на моем месте? — спросила Маккензи, а он ухмыльнулся, мол, понимает ее. — Вот именно.       — Знаешь, я до последнего был уверен, что ты не придешь сегодня. — Эрик наклонил голову и перевел взгляд на нее. — Думал, сольешься. — Он рассмеялся: Макки активно жевала, но остановилась. По ее выражению лица, будто преступника поймали прямо на месте происшествия, он понял, что был прав. — Так значит планировала кинуть меня? — Эрик состроил серьезную физиономию.       — Я… просто…       — Да все нормально. — Он улыбнулся. — На твоем бы месте я бы и правда не доверял себе и вообще не пришел. И спасибо. Спасибо тебе и Адалинде, что спасли жизнь.       — Не стоит обольщаться. — Маккензи вскинула брови и поджала губы. — Бабушка не планировала тебя спасать.       — Тогда тем более спасибо.       — Надеюсь, я не пожалею об этом. — Она наклонила голову и так пронзительно посмотрела ему в глаза, что Эрик заметно поежился и сглотнул.       — Обещаю. Можешь в этом не сомневаться. — Он убрал недоеденный хот-дог в пакет. Глаза зацепились за каплю соуса в уголке ее губ. — Ты немного испачкалась. — Эрик неловко поджал губы. Маккензи разглядывала себя в зеркале байка, но в темноте было плохо видно. — Погоди. — Он достал салфетки и уже потянулся к ней, как остановился. — Позволишь? А то все размажешь. — Она несмело кивнула. Эрик улыбнулся и вытер соус. — Вот так.       Маккензи глуповато улыбнулась, почувствовав себя нелепо. Как в дешевой мелодраме, ей-богу! Она снова посмотрела в зеркало, чтобы убедиться, что все чисто. Макки ощутила странные чувства: несмотря на то, что она и не планировала полностью доверять Эрику, что-то заставляло ее думать, что он не обидит. Маккензи не могла понять, почему была уверена в этом: инстинкты ли, сила, которая помогала чувствовать эмоции — а от Эрика она не чувствовала агрессии и опасности, хоть ты тресни! А может, это связано с отсутствием многогодового страха. Конечно, рассказы бабушки повлияли, и только по этой причине она не доверяет ему полностью. Но что-то внутри буквально кричало, что Эрик не обидит, не предаст и не навредит…       — Наверное, нам уже пора. — Маккензи недовольно свела брови и встала с байка. — Поздно уже. Не хочу, чтобы бабушка волновалась.       — Да, конечно.       Макки чувствовала его растерянность. И пусть. Эрик не должен думать, что завоевал ее доверие. Только и полного доверия не было. Она точно решила, что не будет даже намекать, что уезжает не по его предложению. И уж точно не скажет, что уезжает в Венесуэлу.       Они доехали до трассы и остановились. Маккензи сняла шлем. А Эрик повторил за ней.       — Удачи тебе на Каррамирации. — Она улыбнулась и уже хотела было надеть шлем, как ответ Эрика остановил ее:       — Хотел бы я, чтобы эта Каррамирация прошла неудачно. — Он сказал это так тихо, словно не хотел, чтобы она слышала.       — Ты не хочешь быть Охотником? — неподдельно поинтересовалась Макки.       — Если я не стану Охотником, то и не буду частью этого пророчества, — ответил Эрик.       Маккензи услышала горечь в его словах. Она буквально кожей чувствовала, что он действительно этого хочет. Или ей хочется так думать, а он — актер, которого не хватает в Голливуде?       — Так вот оно что! — решила Маккензи разрядить обстановку. — Значит, решил подсунуть мне другого Охотника? — Она вмиг посерьезнела, и Эрик не сразу понял, что она шутит.       — Если бы. — Он усмехнулся. — Я последний из Алонзов. Так что если и я не пройду Каррамирацию, то на этом все закончится. Погоди… — Эрик бегал глазами по местности, словно что-то обдумывал. — Так ведь это мысль! Если у меня не получится, то Охотников из Алонз никого не будет! А значит и исполнить пророчество будет некому! А есть какое-нибудь зелье для этого?       — Ты действительно готов положить на плаху все? — Его вопрос ошарашил Макки. — Ради… Ради м… — Она прикусила язык. Слишком глупо это звучало. И решила перевести внимание на другое. — Хотя не думаю, что есть такой способ — отнять силы у Охотника, — ведь если бы это было возможно, бабушка в первую же встречу чем-нибудь тебя опоила бы и все.       — Ладно, время у нас еще есть. — Эрик надел шлем. Маккензи повторила за ним, а потом завела байк. Он поднял защитное стекло. — Слушай, Маккензи! — прокричал Эрик, сняв шлем и заглушив свой байк. Макки сделала так же. — А ведь это и правда было похоже на свидание! — В ответ она непонимающе свела брови. — Коктейль приняла, прокатиться и перекусить согласилась. Даже не побоялась заехать так далеко!       Маккензи рассмеялась. Вроде и действительно выглядело именно так, но от чего-то стало смешно. В его словах просквозила легкая наивность. Может, это такой дурацкий способ ее склеить? От этого предположения стало еще смешнее.       — Ты только отцу не хвастайся о таком свидании! — Она все продолжала смеяться. — А то точно до Каррамирации не доживешь! Удачи тебе, Эрик Алонза!       Макки надела шлем и завела байк. Посмотрев на него последний раз, она закрыла визор и уехала.       Через пару миль Маккензи остановилась и огляделась. Хвоста не было. Зрение, да и внутреннее чутье подсказывали, что за ней никто не следит. Значит, Эрик и правда уехал в Дублин. Что ж… уже хорошо.       То ли странная и ничем не обоснованная чуйка, то ли завышенное желание все предусмотреть, но что-то заставило ее сварить «Плутовку-чертовку» до поездки в Дублин. Макки не знала, обязательно ли использовать сразу или можно это сделать через какое-то время, однако очень надеялась, что несколько часов никак не повлияют на зелье. Спрашивать у бабушки, конечно же, не стала — Адалинда сразу бы догадалась, что здесь что-то нечисто. А о встрече можно было бы забыть.       Конечно, бабушка никогда не ограничивала ее, однако ситуация необычная. Да и Маккензи видела неподдельный страх Адалинды. Хоть та и всячески старалась держать эмоции и ситуацию под контролем.       «Как хорошо, что мы еще не успели постирать тряпки с кровью Эрика, — подумала Макки, вспоминая, как кидала в кипящее зелье несколько тканевых салфеток. — Итак, приступим…»       Оглядевшись еще раз, она достала из-под сиденья бутылку. Взболтала. Сделав несколько глотков, Маккензи плеснула немного на руку.       — Как там бабушка говорила… — Она сморщилась, вспоминая заклинание. — Арко́ра-арко́ра, ме… нет, мьерену́вт эль Алонза, меркер…ру́вт эль Алонза. — Макки ходила вокруг байка и брызгала варевом из рук. — Баррес… Так, ну это, наверное, можно опустить. — Пожав плечами, она решила, что это вполне резонно, ведь дальше по заклинанию он должен забыть дорогу, а не предмет, так что… — Вирбалису́вт, Алонза, эль арро́са паа́ма.       Но не успела Маккензи вылить последние капли, как осознала, что все, что сейчас делала, настолько нелепо и глупо, что едва ли будет иметь успех. С чего она вообще решила, что может менять слова заклинания? Да и варила на скорую руку, измеряла на глаз и уже совсем не уверена, что сделала все правильно. И вообще… варила в кастрюле.       — Черт, кастрюля… — Маккензи разочарованно застонала и села на холодный асфальт.       Конечно, она не забыла все убрать за собой, однако темно-зеленый нагар не хотел отчищаться. Да и салфетки тоже были испорчены. Макки додумалась собрать мусор с собой и выкинуть подальше от дома, но вдруг бабушка заметит пропажу?       Шумно выдохнув, Маккензи встала и убрала пустую бутылку. В любом случае нужно ехать домой. Иначе она просто не узнает результаты своих «творений». Да уж… И все же нужно было брать машину — сиденье-то мокрое…       Заглушив двигатель за пару домов, Макки покатила байк к заднему входу. Господи, хоть бы бабушка спала, подумалось ей перед тем, как провернуть ручку двери. Света нигде не было. Уже хорошо. Но только она повернула с кухни в гостиную, как комната осветилась небольшим пламенем.       — И на кой черт тебе «Плутовка-чертовка»?! — с издевкой спросила Адалинда, а Маккензи взвизгнула.       — Господи, бабушка! — Да как она поняла?! Она выдохнула и расслабилась. И через секунду снова напряглась. — Почему ты еще не спишь?       — Думаешь, я бы не узнала по запаху? Зачем ты его варила? — Адалинда наклонила голову и вскинула брови. — Глянь, какая предусмотрительная! Даже додумалась окна везде расхлебенить!       — На всякий случай, — решила признаться Макки. Ведь действительно «на всякий случай»! — Вдруг случайно столкнулась бы с Алонзой.       — Так ты не по магазинам, значит, ездила… — Адалинда зло прищурилась.       — С чего ты взяла? — Маккензи едва сдержалась, чтобы не попятиться, когда бабушка встала с места и пошла к ней. — Вот, пакеты…       Она и правда была в магазинах. Во-первых, у нее действительно почти не было летних вещей. А подходящих для жаркой страны еще меньше. А во-вторых, должно было быть доказательство для бабушки на случай вопросов. А вопросы, как некстати, появились незамедлительно.       — Макки, давай без этих игр. — Адалинда устало вздохнула. — Мы обе уже не в том возрасте, чтобы заниматься такими глупостями. — Ты виделась с Алонзой или нет?       — Да, — тихо ответила Маккензи.       — И встреча не была случайной. — В ответ Макки кивнула. — И что он хотел? — Адалинда села в кресло.       — Предложил объединиться, чтобы покончить с пророчеством. — Маккензи присела на корточки рядом с ней.       — И как он собирается это делать? Погоди. — Адалинда нервно оторвалась от спинки кресла. — Ты же не сказала, что уезжаешь?!       — Нет, бабуль. Кстати, об этом… — Макки положила руки на ее колени и слегка приблизилась, с надеждой смотря в глаза. — Эр… Алонза сам предложил мне уехать. Сказал, что так у Виктора будет меньше шансов причинить мне вред. Уехать, пока он не пройдет Каррамирацию.       — И ты поверила. — Адалинда нервно рассмеялась и поднялась с кресла, заставляя подняться и Маккензи. — Таким образом он выманивает тебя!       — Нет, он не сказал, куда я должна поехать и тем более не знает, куда поеду я. — Она прошла за ней на кухню. — И я думала о том, что они могут причинить вред или даже убить кого-то из ведьм. Только все мы понимаем, что даже если они перебьют всех, ничего не кончится, пока я жива.       — Этот щенок может выманить тебя, угрожая кому-то из нас. — Адалинда залпом выпила стакан воды. — Конечно, я не сделаю ничего, что может угрожать тебе, но ков…       — И об этом я тоже думала. — Маккензи закусила губу и села за стол. — Действительно, такой вариант возможен. Рано или поздно Алонзы все равно бы узнали, что я уехала. Не сегодня, не завтра, но узнали бы. Так что ковен в любом случае подвергся бы провокациям. Но есть одна проблема: и это ты. Мне плевать на ковен, на Патрицию, на других ведьм, но не плевать на тебя.       — Ты же знаешь, что я…       — В этом и проблема, ба! — Маккензи выдохнула, чтобы успокоиться хоть чуть-чуть. — Я никогда не узнаю, что с тобой что-то случилось! Как бы я ни просила, ни требовала, ни умоляла, чтобы ты сохранила свою жизнь и отдала им меня, ты никогда этого не сделаешь.       — Милая, пож…       — И сохрани Бог их души, если они что-то сделают с тобой. — Маккензи не сразу поняла, что начинает превращаться: послышался гул вибрации окна, как если бы пролетал самолет, а на столе задрожал пустой стакан. Отражение горящих глаз мелькнуло в окне, и она успокоилась. — И Эрик это знает.       — Он видел твою сущность?! — Адалинда с опаской приблизилась к ней.       — Только глаза.       — Это плохо. — Она прикрыла глаза и замельтешила по кухне. — Это очень плохо. Возможно, щенок еще не знает, что это значит, но если проболтается… Виктор точно не успокоится. Боже, как ты вообще на это пошла!.. — Адалинда села напротив и прикрыла лицо руками.       — Ба, послушай. — Маккензи встала и поставила стул ближе. — Я не хочу спорить и что-то доказывать. У тебя есть все основания им не доверять. И у них тоже есть такие основания. Но Эрик Алонза сам пришел. Он попросил о встрече. И на этой встрече я ни разу не почувствовала, что он лжет. Даже намека не было на опасность с его стороны.       — И как ты это поняла?       — Не знаю. — Макки пожала плечами. — Чувствую. Что-то внутри твердит, что Эрик не навредит. И я пыталась залезть к нему в голову. Не уверена, что получилось, но…       — Как это? — Адалинда саркастически изогнула бровь. — Либо получилось, либо не получилось.       — Да не знаю я! — Маккензи всплеснула руками и откинулась на спинку стула. — Я попыталась прочитать его мысли. Смотрела в глаза и про себя повторяла, что он должен выдать мне правду.       — Как интересно! — рассмеялась Адалинда. — И что?       — Ты издеваешься, да? — Макки наклонила голову и скрестила руки в знак негодования. — Я концентрировалась, но ничего не слышала. Но по нему было заметно, что в его голову вторгаются. Я просто чувствую, есть опасность или нет. Я не могу это объяснить.       — Ладно. В целом все правильно. Но нужно практиковаться и говорить правильные слова.       — Хорошо. И я буду учиться. — Маккензи улыбнулась и пододвинулась ближе, положив руку на щеку бабушки. — Но тему с Алонзами хотелось бы закрыть. Я уверена, что Эрик был честен со мной. Давай посмотрим, что из этого получится? Ладно?       Адалинда выдохнула и прижалась к ее руке.       — Вот и чудно. Хочешь чаю? — Маккензи улыбнулась и поставила чайник на плиту. — Кстати. Если Эрик не пройдет Каррамирацию, возможно ли, что это конец? — поинтересовалась она, разливая заварку по чашкам.       — Наверное. — Адалинда задумчиво пожала плечами. — Только он ее точно пройдет. Боюсь, что иначе Виктор его разорвет.        — А есть ли какое-то зелье, которое может отнять силы у Охотника? — продолжала осторожно интересоваться Маккензи.       — Если и есть, то я его не знаю. — Адалинда кивком поблагодарила за чай. — Будь такое зелье у меня, я бы залила щенку в глотку при первой же встрече.       — Я сказала то же самое, — шутливо пробормотала Макки. — Он сам спросил, есть ли такое зелье и вообще он сам очень хочет, чтобы Каррамирация прошла неудачно. — Она заметила, что бабушка хочет что-то сказать, поэтому поспешила продолжить. — Я знаю, что ты сейчас скажешь: якобы он специально интересовался, чтобы знать наши тайны. Возможно, так. Я могу ошибаться, но этого я тоже не почувствовала. Мне он показался искренним. Зачем-то же он мне сказал про Орден.       — Орден… — презрительно фыркнула Адалинда. — Кучка фанатиков, а не Орден. А он тебе не рассказал, как Охотники выжили оттуда почти всех ведьм?       — Так это действительно что-то типа полиции? — Маккензи так удивилась, что чуть не поперхнулась чаем.       — А кто, по-твоему, следит за соблюдением пакта и назначает наказания в случае его нарушений? — Адалинда допила уже остывший чай и подошла к раковине, чтобы помыть чашку. — Правда, почему-то, у них почти всегда виноваты ведьмы, — возмутилась она с таким презрением и сарказмом, что прослеживались обида и горечь.       — Слушай, а кто такая богиня Волканэрис? — решила перевести тему Маккензи и передала свою чашку. — Кажется, Патриция так говорила.       — Это самая первая Природная ведьма. — Адалинда выключила воду и вытерла руки. — От нее пошли все мы.       — Тогда почему богиня?       — По легенде она пожертвовала собой во спасение своих детей. — Адалинда выключила свет на кухне и прошла в гостиную. — Дети Волканэрис не смогли ничего придумать, чтобы память о матери сохранилась на века, поэтому возвели ее в божество. Да и она первая из Первых. Так что вполне закономерно, что она сродни божеству в мире ведьм. Поэтому на ведьминском языке ведьмы — волкирри. «Вол» — Волканэрис, а «ирри» — дитя. Дети Волканэрис.       — По легенде? Значит, что-то вымысел? — Маккензи прошла за ней.       — Ну, людям свойственно что-то приукрашивать. Ведьмы — не исключение.       — А расскажешь мне полную историю? — с воодушевлением попросила Макки и остановилась у двери своей комнаты.       — Не только расскажу, но и покажу. Правда, некоторые куски будут смазанными и неполными… — Адалинда задумчиво наклонила голову. — Зеркало не всесильно. Чем больше времени прошло от события, тем больше расплывчатых моментов. Поэтому приходится додумывать. — Она предугадала мысли Маккензи, поэтому продолжила. — А сейчас мы пойдем спать. Экскурс в историю продолжится в другой раз.       Макки разочаровано выдохнула, но согласилась. Спать действительно хотелось. Так что стоило голове коснуться подушки, она почти сразу же уснула.

***

      Эрик заметил Ричарда, когда тот поднимался по лестнице на второй ярус тренировочного зала. Из-за чего чуть не пропустил удар. Увернувшись от острия меча, он выставил свой. Лязг металла эхом разнесся по помещению. А затем поставил подножку. Противник упал на спину. Эрик приставил острие меча к его горлу. Это означало конец поединка. Противник протянул руку, чтобы ему помогли подняться.       — Ты как, Артур? — Эрик потянул его на себя.       — Порядок. — Артур едва заметно скривился от боли, потирая плечо. — Упал неудачно. Никогда не понимал и не пойму этих тренировок с мечами. На дворе двадцать первый век!       — Согласен. — Эрик усмехнулся. — Сходи в медсектор. Плечо нужно осмотреть.       Артур согласно кивнул и покинул зал. Эрик же поднялся к Ричарду.       — О чем задумался?       — Вспомнил свои тренировки. — Ричард улыбнулся. — В начале шестнадцатого века они были атмосфернее.       — Боюсь даже представить, насколько.       — Да уж. — Ричард рассмеялся и посмотрел на него, а потом вниз. — Сейчас все удобства: зал, подготовленное оружие, в тепле… Мы же тренировались почти всегда на улице, мешали неудобной обувью грязь. Еще и мечи требовали постоянного ухода.       — Звучит как-то не очень. — Эрик по-доброму сморщился.       — Ну что? — Ричард развернулся к нему и облокотился спиной о перила. — Может, покажешь, чему тебя тут научили?       Эрик пожал плечами, мол, почему бы и нет. Они спустились вниз. Эрик выбирал оружие: для такого боя необходим легкий и удобный меч, но и вместе с тем должен наносить значительный урон. Ведь тренировка с Ричардом слабо похожа на фехтование: он никогда не тренировался вполсилы, а отдавался занятию полностью, словно в реальном бою. Такого противника и врагу не пожелаешь, подумалось Эрику. Былой уверенности становилось все меньше.       Выбирая оружие, он краем глаза заметил, что Ричард даже не взглянул на стойку с мечами. Лишь хаотично передвигался по залу и разминался. Эрику стало еще больше не по себе. Да, он определенно хотел произвести впечатление. Однако и отказаться под каким-нибудь предлогом желания прибавилось.       — Готов? — с легкой издевкой спросил Ричард.       — А как же меч? — неуверенно поинтересовался Эрик и подошел ближе.       — Зачем он мне? — Ричард вытянул правую руку влево, а другой рукой надавливал, чтобы мышцы сильнее тянулись. — Я заберу твой, — буднично утвердил он и встряхнул руками, разминая шею.       Эрик хмыкнул, желая показать, что уверен в себе. Однако уверенности стало еще меньше. Он прокрутил меч в руке и взялся обеими руками, обходя Ричарда по кругу. Выставив левую ногу вперед, Эрик слегка согнул колени и опустил лезвие на левое плечо, целясь острием в Ричарда.       — Неплохо, — похвалил Ричард, все так же расслаблено передвигаясь. — Только не делай такой широкий шаг. Выходить из стойки будет сложнее.       Эрик ответил взмахом меча, перехватывая рукоять двумя руками. Ричард легко увернулся, оказавшись за его спиной. Еще один взмах мечом. И снова мимо. Эрик рассек воздух диагональным движением. И снова Ричард увернулся одним лишь коротким шагом и наклоном корпуса.       — Слишком много усилий прикладываешь. — Ричард порхал по залу, словно бабочка. Было заметно, что его это даже забавляет. — Ты не в лесу, чтобы колоть дрова. Ты в бою, чтобы поразить противника быстро и точно. Взмах должен быть быстрым и точным. И самое главное — легким. Такими темпами ты выдохнешься через пять минут.       Бой продолжался уже около получаса. Эрика начало это выматывать: появилась легкая отдышка. А также злость: за все это время не смог нанести ни капли урона. А вот Ричард забавлялся: он не просто не устал, а демонстрировал скуку. Конечно не устал! Только и делает, что ходит по залу и уворачивается от атаки.       Эрик окончательно разозлился и взмахнул мечом, чтобы ударить по ногам. И это было его ошибкой. Ричард в последнюю секунду увернулся, а Эрик едва не потерял равновесие — от толчка меч по инерции понесло дальше, так как острие не нашло препятствие.       Ричард перехватил лезвие у крестовины, ударив Эрика по кисти, и толкнул его плечом. Тот споткнулся и упал на пол. А меч, как и обещал Ричард, оказался у него. Он крутанул его несколько раз и закинул на плечо. И даже не сразу заметил, что по ладони вниз по запястью течет кровь.       — И зачем ты решил атаковать ноги? — Ричард опустил меч и протянул ему руку. — Ну, допустим, ты попал по бедру и задел артерию. Кровищи море. Молодец. Только нападая на ноги, ты открываешь свою голову. И чему вас сейчас только учат?       — Разозлился. — Эрик недовольно сморщился: он и правда оплошал. Желая произвести впечатление на такого профессионала, как Ричард, он потерял бдительность и позволил злости помешать трезво мыслить. — Сильно болит? — Он кивнул на окровавленную ладонь.       — Терпимо. — Ричард коротко улыбнулся. Рука немного побаливала. Кровь сочилась из длинного и глубокого пореза. Перетянув бинтом, он вытер рукоятку меча и поставил его на место. — К концу собрания уже все затянется.       Несмотря на реальную, однако несильную боль, которую Ричард испытывал всякий раз при любом физическом воздействии — будь то удар кулаком, мелкий порез и случайный удар об угол, — регенерация и правда позволяла месту удара зажить быстрее, чем у обычных людей. Так что сегодняшняя рана затянется меньше, чем за час. Даже шрама не останется.       — Пойдем? — Ричард кивнул на выход. — Собрание скоро начнется.       Эрик согласился, и они вышли из зала. Весь путь до большого конференц-зала они шли в молчании: Эрик задумался о прошедшей встрече с Маккензи и их разговоре, а Ричарду думалось, что тот устал, поэтому решил не тревожить его беседой.       Эрик всерьез задумался о лишении себя сил Охотника. Ему настолько была противна мысль об убийстве, что был готов даже пожертвовать собой. Он уже один раз присутствовал при казни и пыток ведьмы. И кончилось это все плохо не только для ведьмы…       Эрик решился на отчаянный шаг: аккуратно расспросить Ричарда о вариантах развития событий. А такой уж он отчаянный, этот шаг? Ведь только Ричард был готов помочь и помог избавиться от зависимости.       Казнь ведьмы не прошла бесследно для Эрика: для пятнадцатилетнего, неокрепшего психически мальчишки видеть ту жестокость, что учинили Охотники над одной из Жертвенниц, было слишком. Несколько недель юный Эрик не мог спать: истошные крики девушки, имя которой он не знал, являлись каждую ночь. И началось все с обычной травки. А закончилось… даже вспоминать страшно и стыдно.       Эрик вздрогнул, отгоняя мерзкие воспоминания, и коснулся Ричарда.       — Мы можем поговорить? — прошептал он.       — Это очень срочно? — В ответ кивок. Ричард взглянул на часы, прикидывая время. — Думаю, у нас есть минут пятнадцать.       — Мне хватит. — Эрик нервно закусывал щеку и отошел в самый дальний угол, безмолвно приглашая его за собой. Ричард задумчиво вскинул брови, однако пошел за ним. — Что будет, если я не пройду Каррамирацию?       — Ну-у-у… Виктор порвет тебя на британский флаг. — Ричард тихо рассмеялся, думая, что сможет разрядить обстановку, но увидел, что Эрик только сильнее напрягся. — Да ничего не будет. И Виктор ничего не сделает. Попсихует пару недель и все.       — Но ведь Крис…       — Кристофер не его сын. А всего лишь племянник. Поэтому он так просто и легко разбрасывался обвинениями и оскорблениями. — Ричард по-отечески улыбнулся. — А с чего ты решил, что не пройдешь Посвящение? — В ответ Эрик молчал. — Эрик? — Ричард подошел почти вплотную, глядя на него суровым взглядом. — Если ты не будешь со мной честен, я не смогу тебе помочь. Расскажи, и мы вместе попробуем решить проблему.       — Я не хочу становиться Охотником, — тихо, но уверенно сказал Эрик, что дало Ричарду понять, что он говорит серьезно. — Точнее… Я не хочу, чтобы эти приобретенные силы стали оружием против женщин, которые не сделали ничего дурного.       — Так не используй эти силы в качестве оружия, — ответил Ричард с такой непринужденностью, будто не он вместе с Виктором прожужжали все уши Эрику с этим дурацким пророчеством. Хотя если по-честному… Ричард всегда пытался найти решение конфликта без кровопролития.       — А как же пророчество?       — А что пророчество? — спросил Ричард, скрестив руки. — Тебя никто не заставит убить. Никто.       — Есть ли какой-то способ избавить Охотника от его сил? — решил перевести тему Эрик.       — Да ты, я смотрю, серьезно настроен! — пошутил Ричард, тихо рассмеявшись.       — Просто ответь!       — Есть. — Ричард кивнул. — Убить Охотника.       — А зелья? Там, не знаю, ритуал какой-нибудь? — Эрик продолжал напирать. Уж Ричард точно должен узнать за столько лет жизни. — Как, например, Волкиршвестос.       — Если и есть, то я о таком не знаю. — Ричард пожал плечами. — Правда, не знаю! — попытался оправдаться он под недоверчивым взглядом Эрика. — Давай решать проблемы по мере их поступления? — Ричард улыбнулся и сжал его плечо. — Еще ничего случилось. Он посмотрел на часы и нахмурился: вот-вот начнется собрание, на которое опаздывать нельзя. — Давай-ка поторопимся. Иначе мы и до пророчества не доживем. — И так заливисто рассмеялся, что Эрик невольно улыбнулся: Ричард почти никогда не воспринимал Виктора серьезно.       Опаздывать и правда было нельзя. Основателю Ордена уж тем более. После подписания пакта между Охотниками и Природными ведьмами Ричард основал Орден. И чтобы дать понять ведьмам, что готов к примирению не только на бумаге, он начал приглашать ведьм из разных ковенов, с разными статусами и положениями в этих ковенах. И все шло хорошо. До тех пор, пока об этом не прознали лидеры европейских государств около сотни лет назад.       Ричард и сам не понял, как после Первой мировой войны все перешло к этим лидерам. Хотя что кривить душой, прекрасно понимал: после тяжелой войны Орден нуждался в финансировании. А также в новых и молодых силах. И он был вынужден принять эту «помощь». Да и что сделаешь, когда от них же исходила угроза разоблачения всему миру, что Ведьмы и Охотники существуют? Начался бы хаос.       Ричард пообещал себе, что как только Орден встанет на ноги, он сделает все, чтобы вернуть его «домой». Но Орден не успел оправиться после жестокой войны, как началась другая война. Еще более жестокая и свирепая…       А потом Ричарду стало просто все равно: ушлые и беспринципные Охотники положили конец попыткам Ричарда к возвращению автономии Ордена. Они стали настолько зависимы от решения и денег европейских государств, что Ричард был уже не в силах что-то предпринять. Да и Охотники стали гнать ведьм, что усложняло и без того шаткие отношения между ними. Пожалуй, в Ордене остались только такие же беспринципные ведьмы, которых выгнали из их ковенов в качестве наказания.       Ричард вздрогнул: кто-то задел его плечом в коридоре. Он шумно выдохнул и вошел в большой конференц-зал. Так не хотелось присутствовать здесь! Но он должен. Если на другие сборища можно опоздать или даже не появиться, то в Брюсселе, в головном штабе Ордена, собираются, пожалуй, пару-тройку раз в год: на Посвящение новых Охотников, в начале и в конце года для бюрократических целей. Ну и на Празднование Альянса, когда собираются все Охотники и Ведьмы. Да и тот проходит не в головном здании Ордена, а в Королевском дворце Брюсселя.       Ричард вошел в помещение и окинул его взглядом: за большим овальным столом сидели по меньшей мере три дюжины Охотников из разных семей. А в дальнем углу — около десяти новобранцев. За пару месяцев до Каррамирации «молодняку» позволяется присутствовать на всеобщем собрании Охотников. Как правило, на подобных собраниях обсуждалась только подготовка к Посвящению. Да и сама церемония проходила раз в четыре года. Так что иногда хочется просто окунуться в хлопоты праздника, а не слушать про осточертевшее за пятьсот лет пророчество и истребление всех ведьм.       Но не тут-то было…       — Приветствую всех на собрании по случаю подготовки церемонии Посвящения наших ребят в Охотники! — со всей помпезностью начал Виктор. — Совсем скоро наши дети станут бойцами против сущего зла. Мы на пороге вой…       — Ты что несешь? — прошипел ему в затылок Ричард. — Какой еще войны?       — Мы на пороге войны с ведьмами, — как ни в чем не бывало продолжил Виктор. — И чем быстрее мы примем в наши ряды парней, тем больше у нас будет шансов одержать победу над дьяволовыми шлюхами.       Ричарда будто током ударило: подобные слова он часто слышал от отца. Нужно что-то делать. Это не должно перейти на такой уровень.       — Можно тебя на минутку? — прошептал Ричард. — Джордж, продолжай пока без нас, — сказал он одному из присутствующих и пошел к выходу.       Он остановился у двери и мотнул головой, мол, что стоишь? Виктор едва заметно закатил глаза и пошел следом. Отойдя достаточно далеко, чтобы не подслушивали, Ричард нервно развернулся. Глаза горели огнем злости и негодования.       — Ты что творишь?! — процедил сквозь зубы он. — Какая еще к черту война? Ты бредишь?       — Если мы не выступим против ведьм всеми силами, то нам конец! — ответил Виктор. Вроде и говорил спокойно, но в его тоне проскальзывали злость и нервозность. — Неужели это настолько не очевидно?       — Очевидно только одно: ты спятил. — Ричард выдохнул и скрестил руки. — Орден не будет принимать участие в конфликте Барбаросс и Алонз. Никогда. Это только наша, как ты выразился, война. — Он сильно сжал кулаки и почувствовал боль в правой ладони. — Только попробуй привлечь хоть одного члена Ордена. Только попробуй, Виктор. Ты знаешь, что будет…       Толкнув его в плечо, Ричард быстрым шагом направился к конференц-залу, чтобы продолжить собрание. Ладонь продолжала отдавать неприятной режущей болью. Опустив глаза, он заметил, что сквозь бинт проступила кровь. Размотав бинт, Ричард нервно сглотнул: рана не только не затянулась, а продолжала кровоточить. Невозможно… Уже давно должно было все потихоньку затягиваться!       Какого черта?! Ведь это невозможно! Невозможно! Ричард уже и забыл, что такое настоящая боль: обычная рана на ладони ощущалась в разы острее и ярче, чем когда был пробит почти насквозь мечом в таком далеком тысяча пятьсот двадцать первом году.       Не то чтобы он боялся боли и смерти — об этом он грезил почти все пятьсот лет, — просто сейчас это слишком неожиданно и непонятно. Может, это конец? Долгожданный конец его мучениям и терзаниям? Хоть бы так и было… Как ему казалось, он заплатил сполна за свои грехи.       Затянув бинт потуже, Ричард заозирался: никого нет. Виктора тоже нет: он уже давно в зале и как ни в чем не бывало ведет собрания. К слову, даже не заикнулся о ведьмах и противостоянии с ними. Что не могло не радовать. Ричард встал в проходе и наблюдал, не особо вникая в суть разговора. В голову пришла идея. Он отошел в сторону и достал небольшой клинок из-за пазухи. Полоснул по левой ладони, и…       Ничего не произошло. Действие особого эффекта даже не возымело: боли почти не было, а свежая рана затянулась чуть меньше, чем за минуту. Ричард сглотнул и повернулся к залу… Эрик, заметив его, коротко кивнул и еще короче улыбнулся. Ричард неуверенно улыбнулся в ответ и облокотился о косяк, пристально наблюдая за ним.       Получается, Эрик вовсе не его спаситель, а… палач?..