Потерянный рай, или Неопознанный Фантастический Протей

      Вот уже незнакомка закончила мыться, и теперь ей предстали на суд отрывки грядущего, что вот-вот скоро достигнут её. Достаточно взглянуть на одну из картин, которая висит в гостиной.       Очень скоро к ней придёт Бякурен Хидзири на чашечку чая. Она пришла одна, лишь Кёко ждёт наружи у Хибарки-около-Незнаюгде, может что-то посвистывать вроде детской считалочки или что ей ещё придумается на манер младоверзильного закутилки. Незнакомка неспешно заваривает чай, скоро приносит пять чашек с напитком, от которого поднимается тоненькая ниточка пара, на 6 персон. Не забыли и разложить карты для игры в дурачка. Бякурен очень везло в игре, около 85 раз оставила хозяйку дома в дураках. В то же время Бякурен вместе с Итирин заводят с ней разговоры о том о сём: о новых публикациях фикбуковских авторов в Бунбунмару, о войне между каппами и тэнгу, которая безрезультатно без выигрыша для какой-либо из сторон раздирает Генсокё на части, о делах в храме Мёрен, о ныне погибшей Сакуе, которая была очень близка для героини ну и так далее, список можно дополнить по своему усмотрению. Незнакомка лишь с тоскующим и безмерным взглядом ёкая посмотрела куда-то в одинокую сторону, точно вспомнила о Сатори, а затем по-человечески вздохнула. Бякурен такая болтливая. Надо будет обязательно акцентировать взгляд на том, что у главной героини — — если её только можно назвать главной — — ощущение всего не того, даже её облик с замалёванным лицом не устраивает. Она хочет также обрести имя и стать известной для читателя. Затем нависает молчание нависает минут на пять. (В случае, если бы читатель выбрал 4 выбор — но он не может его выбрать — то ещё одна сцена: Бякурен удивлённо смотрит на Незнакомку, точно узнаёт в ней себя, потерянную святую, которой никогда не достичь просветления под деревом Бодхи в этой жизни, но после лишь саркастически хмыкнула и отвела по-монашески взгляд). А после Бякурен покидает дом Незнакомки, ну ещё перед уходом позвала к себе: ведь храм Мёрен также должен присоединиться к той бойне и одержать победу.       Незнакомка осталась горе-одинёшенька. Она всё также сидела за столом с пустой чашкой, слабый запах чая которой потихоньку иссякал и перемешивался с прозрачным пресным воздухом в комнате, и глядела в окно. На скатерти осталось семь следов от кружек, эти узоры точно едва заметная ржавчина на белёсой ткани, где можно разглядеть каждую тоненькую, почти бесцветную ниточку. За каменной сереющей стеной небо нахмурилось; скоро пойдёт дождь. Чёрные облака одно за другим — самых обычных, грузных и растекающихся форм — парили вверху, за зазорами тускло светил тоненький, почти как бледный росчерк от карандаша, краешек солнца, точно кривое пятнышко. В глазах изгнанницы эта картина предстала такой же, как и вчера, как и позавчера, как и неделю назад, как и месяц назад, как и год назад, как и в тот день двадцать лет назад, когда её бесповоротно изгнали из Рая в пожизненную ссылку в Генсокё: день за день один и тот же вид за каменными, сереющими стенами. А ведь никто, даже в самом конце так никто и не узнал, кто же эта изгнанница, как её зовут, какое у неё лицо. И теперь она встала, пошла на кухню, щёлкнул дверной замок… и что-то ещё случилось. Никто не расслышал. В гостиной доигрывала песня с голосом Стинга, а после магнитофон из Внешнего мира смолк. И больше не включался. Только этим вечером снова включился, чтобы тот же день повторился вновь.