День за днем. Эпизод 1

Проснувшись утром, прямо в пижаме, лениво выползаю из спальни. В квартире непривычно тихо и я громко зову: - Ань! Тишина… Неужели Сомова уже успела куда-то смотаться? Заглядываю в ванную… И тут пусто. Набираю на мобильнике Анькин номер и, почесывая гриву, торопливо иду в гостиную. После двух гудков в трубке слышится ее голос: - Да, Гоша. - Ань, привет. А ты где? - На другом конце провода. - Слушай, а куда ты так рано дернула? Не… Просто ты ушла не помогла мне ни одеться, ни накраситься, ничего. Растерянно остановившись посреди комнаты, жду ответа. Из телефона раздается равнодушное: - Ну, потому что у меня дела, поэтому и ушла. Слишком спокойное, чтобы я, вот так, взял и поверил: - Какие дела? - Ну, по-твоему, у меня не может быть своих дел? Не понимаю… Что-то случилось? - Нет, просто, ты могла как-то вечером предупредить, я не знаю! - По-моему вечером у тебя были другие дела, и было не до того. Какие еще дела? Сама блин, смылась к себе в комнату и не стала разговаривать... Виновато канючу: - Ну, Ань, - Что, Ань? Иду назад в спальню: - Просто у меня сегодня совещание, а я вообще ни фига не знаю, что мне одеть. Свитер, блузку, я ж ни фига не понимаю в этих шмотках. Голос Сомовой спокоен и холоден: - Игорь, сегодня тебе придется одеться самому. Уж, извини… Все, мне пора, меня зовут. - Кто тебя зовет? - Родина. Все! Связь обрывается. Что-то здесь не так, чего-то она темнит... Вот только обиженной Сомовой мне не хватает! Скиснув, беспомощно обвожу взглядом гостиную: - Блин, капец, а? Вернувшись в спальню, лезу в платяной шкаф, вытряхивая на постель все, что попадается под руку. И офигиваю - это не просто капец, это полный капец. Ни одной бабской шмотки, которые я надевал в прошлые дни – ни блузок, ни юбок, ни платьев. Даже брюки, что Анька мне купила и те исчезли. И даже то платье, что я вчера снял с себя вечером и бросил тут же на спинку кресла, и то пропало. Остались брошенная комбинашка, да скрученные в жгут колготки. И чего, интересно, не позарилась? Ну, Сомова, отомстила блин. Нет, я понимаю, это все, по сути, ее вещи – сама купила и дала, сама и назад забрала. Но мне же, все-таки, на работу… Что мне теперь, в пижаме идти? Снимаю с себя полосатую куртку и стою перед открытой дверцей в бюстгальтере и синих пижамных штанах… Похоже, я вчера так и уснул в этой чертовой сбруе, забыв снять. Видимо, перебрал с винищем. Осматриваю остатки былой шмоточной роскоши - Анька оставила какой-то second-hand. Пытаюсь, даже его померить – одно, другое, все не то. Наконец останавливаюсь на какой-то бирюзовой блузке – может она сойдет с горчичкой? Ладно, с одеждой потом, в конце концов, можно пойти и что-то купить. Начинаю красить глаза… Самостоятельно получается мазня и я ее смываю, повторяю еще раз, потом еще раз. Мажу губы… Блин, ну, почему у Аньки все быстрее получается и аккуратней?… Теперь волосы… Расчесал, сделал хвост… Нет, криво… Ладно, сегодня сойдет и с распущенными. Измотавшись, сажусь на кровать и осматриваю себя – дурная бирюзовая кофта с бантиком, пижамные портки и нулевой результат. И это за час трудов - валюсь от бессилия на спину, на кровать... Нацепить брюки, блузку и пиджак большого ума не надо, но где их взять? Да уж, воевать с Анькой себе дороже, придется просить прощения и унижаться. Бросаю взгляд на часы… Бли-и-ин… Уже десять! Лезу в стенной шкаф, куда перевесил старые свои костюмы и со вздохом достаю прежний любимый – однобортную английскую двойку с тремя пуговицами. Конечно, придется немного попозориться, он мужской все-таки, но ничего, переживу. Кстати, там же обнаруживается вешалка с одиноко висящей белой блузкой. Женской! Как раз пойдет под пиджак. Живем! *** Доехав до офиса, как обычно, минут за сорок , поднимаюсь к нам на этаж. Как всегда, возле Люсиной стойки кучка шепчущихся сплетников. Интересно, кому на этот раз моют кости? Еще и хихикают. Неторопливой походкой иду к ним, одна рука в кармане, в другой – Гошин портфель... Стоп! Анька меня убьет, если узнает - сумку-то я дома забыл! Ведь всю дорогу свербило – что-то не так, что-то не так… Приблизившись к активной группе, делаю начальственное лицо: - Всем привет. А что это у вас тут за юморины? Присутствующий здесь же Лазарев настороженно смотрит на меня, и его глазки пробегают по моей фигуре сверху вниз: - Доброе утро, Марго. - Приветствую вас, Константин Петрович. Оборачиваюсь к притихшим трудовым массам: - Так мне никто и не ответил, что это вы тут так бурно обсуждаете. Лазарев берет инициативу на себя, подхватывая меня под руку: - Пойдемте, я вам отвечу… Мы обсуждаем следующий номер. Ого! Тихонько двигаемся в сторону моего кабинета, и я уточняю: - Содержание или объем продаж? Константин Петрович многозначительно произносит: - Нет, в последнее время меня больше волнует содержание. И что сие означает? - Вот, как? Может быть, объясните, или я должна догадаться? Лазарев оглядывается на сотрудников у секретарской стойки. Там по-прежнему стоят и наблюдают за нами Валик, Галя, новенький курьер и Люся. Исполнительный директор снова смотрит на меня: - Последнее время Марго, вы преподносите нам такие неожиданные сюрпризы. Даже не знаем, чего нам ожидать от вас в дальнейшем. - Я так понимаю, это упрек? Или может, все-таки, комплимент? - Ну, какие упреки человеку, у которого такой огромный творческий потенциал. Он делает странный жест рукой в сторону моего костюма, сверху вниз: - Мы, просто, счастливы… Творите, творите. Ох, что-то мутит Константин Петрович, что-то мутит… Он хлопает меня по плечу и, не оглядываясь, идет в сторону зала заседаний. После таких экскурсов начинаю сомневаться, что все с моим нарядом закончится благополучно… Делаю шаг в сторону народа у секретарской стойки - эту первомайскую сходку, в любом случае, пора разгонять водометами и слезоточивым газом: - Ну что, счастливые вы мои, давайте, может, работать будем? Люсь! - Да Маргарита Александровна. Облокачиваюсь на ее стойку: - Скажи, а пресс-релиз от Коровина уже пришел? - А, да, вот он у меня здесь. Она извлекает, откуда-то снизу, целую пачку цветных бумажек. Таскаться с ними мне влом и я прошу: - Людочка, зайка, не в службу, а в дружбу, занеси мне в кабинет, ОК? - ОК. - А если и кофе сделаешь, я тебя вообще расцелую. Кинув на глянцевый бомонд строгий взгляд, иду к себе в кабинет. *** Спустя полчаса выхожу в холл с подборкой распечаток с последней фотосессии, просматривая ее на ходу и тут же сталкиваюсь с Лазаревым, с воплем чуть не уронив всю кипу бумаг на пол: - Оу, господи! - Ох, извини ради бога. Но я уже принял вертикальное положение, крепко прижимая фотографии к себе: - Да, ничего. Константин Петрович оправдывается: - Э-э-э…Знаешь иду себе, под ноги не смотрю. Вот, нахал! А я, значит, у него под ногами путаюсь? Насупившись, ворчу: - Ничего страшного. Лазарев заботливо берет меня за локоть и интересуется: - Я тебя не покалечил? - Да, нет, все нормально. Тянусь поправить растрепавшиеся волосы, утром отказался хвост сделать, теперь страдать приходится. Константин Петрович снова оглядывает меня сверху донизу: - Да, ну, хорошо…. Кстати, прекрасно выглядишь. - Серьезно? Он пожимает плечами: - Ну, вообще-то, когда я говорю женщинам комплименты, я не шучу. Смотрю вниз, на себя, на чуть свисающий костюм…. Я же говорил, что все нормально будет! Его комплимент мне нравится - похоже, не все так плохо, может и прорвемся…Тем временем, Лазарев, не отрывая глаз с уровня ниже моего пупка, опять чешет пальцем лысину: - Какое интересное… Гкхм… Решение. Явно про мой необычный наряд и я пытаюсь сгладить впечатление: - Да, вы знаете, это мой любимый костюм, я его в Испании купила. - Да-а…О-о-о…Испаньоль! Константин Петрович щелкает пальцами, словно кастаньетами и я смеюсь шутке - кажется, все будет хорошо и можно не комплексовать. Хотя его следующий вопрос меня вновь напрягает: - А ты уверена, что это точно, женский? Он щиплет себя за бровь, и я не знаю даже, что ответить. Очевидно, что пуговицы пришиты на мужскую сторону….Да и гульфик на брюках вряд ли говорит о дамской принадлежности. Сунув руку в карман пиджака, другой размахиваю бумажками с фото: - Ну, сейчас таких четких граней нет… Унисекс! - А, ну да… Да. Я немного староват… Ну не в смысле секса… Я подхватываю: - А-а-а? - А в смысле уни. Лазарев опять щелкает пальцами, и мы натянуто смеемся. Константин Петрович опять подозрительно косится куда-то вниз: - Да… И ремень такой... Потом заканчивает аудиенцию: - Ну, удачного вам дня. - И вам того же. - Угу. Выпуклости не позволяет увидеть, что там с ремнем и я чуть вытягиваю шею, высматривая проблему… Ремень как ремень. Все время с таким же хожу и ничего… Продолжаю топтаться перед кабинетом - разговор с Лазаревым как-то поубавил у меня желание дефилировать по издательству… Блин! А все Анька со своими обидами! Пытаюсь сам себя успокоить: - Чего все пялятся-то, нормальный костюм, штука евро, между прочим. Достав телефон из кармана брюк, раздраженно открываю крышку и иду в свою конуру с очередной попыткой дозвониться до Сомовой: - Аня, возьми трубку, Аня-я-я… Черт! Метания по кабинету заканчиваются безрезультатно, и я опять выглядываю наружу, теперь в сторону секретарской стойки - разбежались оттуда уже наши кумушки или еще нет? Потом снова прячусь и захлопываю дверь... *** Но ненадолго, все-таки, должность обязывает общаться с народом, а не сидеть взаперти. Выбиравшись из кабинета наружу, наблюдаю шепчущуюся неподалеку парочку, Галю с Люсей, и зову начальника отдела моды: - Галочка! Любимова вздрагивает: - А? Скептически приподняв брови, шутливо интересуюсь: - Что с тобой, нервишки шалят? - А-а-а… Ой, извините…, нет, я не ожидала просто. Подхожу поближе, чтобы не кричать через весь холл: - Рекомендую по утрам зеленый чай, успокаивает, ну и повышает тонус… Зайди ко мне на секундочку, пожалуйста. Разворачиваюсь, желая сразу увлечь ее с собой в кабинет, но сзади раздается жалобное блеяние: - З-з-з-зачем? В полном недоумении останавливаюсь в дверях. Это еще что за фортели? Мало того, что заикается, так еще жалобно оглядывается на Люсю... - Что значит, зачем? Разговор есть. - Не, я не могу. Я не могу сейчас. Точно, заболела! - Как, не могу? - А-а-а… У меня там эскизы, да! Таращусь на нее. Главный редактор желает обсудить будущий номер, а она «не могу»! Даже переспрашиваю: - Эскизы? - Да! Ой, я не могу, не могу, правда, не могу! Нет времени. Она срывается прочь почище спринтера, и это при ее то габаритах! И вмиг исчезает среди снующих сотрудников. Да ей лечиться пора! Разведя руки в стороны, апеллирую к Люсе: - Тю... Нормально… Как с тобой трепаться у нее время есть! Мимо рысью торопится Мокрицкая с платежками и договорами, и я торможу ее: - Эльвир! - Да? - Ты мне нужна. - Ага. Она останавливается, и я тычу пальцем в бумажки в ее руках: - У меня есть вопросы по бюджету номера. - Так, я слушаю. В ее папке обнаруживаются блокнот с авторучкой и она замирает изображая глубокое внимание… Она что думает, я в коридоре буду обсуждать финансы? Может, еще в туалете устроим симпозиум? - Слушай, ну, давай не здесь может, зайдем? Киваю внутрь своего кабинета: - Tet-a-tet... Все-таки разговор серьезный. Мокрицкая меняется в лице и начинает нести какую-то пургу: - Ой..., там это…, меня... Там это…, телефон! Напрягшись, смотрю на нее настороженно. Братцы, это уже не смешно! - Что, телефон? - У меня там телефон, из налоговой будут звонить. Извини, я не могу, извини! Трусцой она убегает за угол, а у меня начинает потихоньку ехать крыша. Сунув руки в карманы брюк, иду по холлу: - Слушайте, что вообще происходит? А? Я не понимаю! Мой вопрос остается без ответа, и лишь курьер Николай, сидящий на стуле возле Люсиной стойки, подает голос: - Похоже на бойкот. Резко оборачиваюсь в его сторону: - Что? - Я говорю, походу, не слушает вас никто. - С чего это ты взял? - А что, разве не видно? Эскизы, налоговая - гнилые отмазки. Еще не хватает, чтобы прыщавые курьеры обсуждали, кто слушается меня, а кто нет. Рявкаю: - Так, ну-ка встань! - Чего? Придаю голосу строгости: - Встать, я сказала! Коля испуганно поднимается. Молодец! Скривившись, хвалю: - Вот! А говоришь, никто не слушается. Калугин у себя? - У себя. Надо зайти к Андрюхе, извинится – как-то я с ним вчера резко обошелся. .. Но тут замечаю Егорова, выходящего из кабинета, тот направляется в мою сторону и я здороваюсь: - Доброе утро Борис Наумович. Как то он неправильно на меня смотрит. Еще хуже, чем Лазарев… Вот Сомова, засранка! Жест Егорова в сторону моего костюма такой же ошарашенный, как и сам начальник: - Доброе утро. А это… Я стою, засунув руки в карманы, и у меня нет ни малейшего желания дискутировать унисекс это или не антисекс: - Что? - У тебя все нормально? - Да. Нормально, а что? Он косится на меня и растерянно хихикает: - Ты так необычно выглядишь. И этот туда же. - А это… Ну, я решила внести, так сказать, некое разнообразие... Мой любимый костюм. Неужели тоже начнет сейчас пальцами щелкать? Не редакция, а школа танцев. Шеф подбирает слова: - А он тебе это… Не великоват? - Ну, да, есть немного. Еще бы он был не великоват. Гоша это вам не Валик, какой-нибудь. Сто восемьдесят шесть сантиметров роста, против моих нынешних ста семидесяти четырех, пришлось подворачивать штанины. - Зато в нем так удобно! Он легкий, почти не мнется. Смотрите, какая ткань, вы попробуйте. Пытаюсь сунуть ему в руку полу пиджака, но Егоров шарахается в сторону и отдергивает руки вверх. - Нет, я верю, верю… В общем, ты загляни ко мне, надо поговорить. Наумыч, оглядываясь, возвращается к себе, и я, покачав головой, иду следом – к чему откладывать неизбежное, все равно никаких срочных дел у меня сейчас нет… Надеюсь разговор, все-таки, предстоит по рабочим вопросам. В кабинете шеф сразу плюхается за свой директорский стол, причем как-то боком, и тянется за баночкой с таблетками. Блин, стоит ли еще сильней нервировать старика? - Борис Наумыч, может, я попозже зайду? Тот мотает головой: - Извини. Он делает рукой жест сверху вниз, от горла до живота, и сразу становится понятно , как таблетки движутся внутри него по пищеводу до самого желудка. Отворачиваясь, киваю: - Ничего, ничего... Сунув руки в карманы брюк, откашливаюсь: - Гхм, я вас, слушаю. Егоров вздыхает и делает взгляд проникновенным: - Марго, ты необыкновенная женщина. Так эту песню слушать не время и не место, и я дергаюсь к двери, демонстрируя желание уйти - у главного редактора есть и другие дела: - Борис Наумыч! - Не перебивай меня. Ты необыкновенная женщина и очень талантливый человек. И как все талантливые люди … Они, как бы это сказать… Ну, не такие, как все. Я не такой, как все? С подозрением смотрю на него – неужели заметно? Неужели так бросается в глаза? Даже такому человеку как Наумыч? Тем временем, он продолжает: - Я это понимаю, я лояльный человек, спокойно к этому отношусь… Но зачем это все афишировать! Стоп - машина! О чем он? - Борис Наумыч! - Вот у меня есть дочь. У нее есть знакомый и он …, как бы это сказать… Он… Он - гомик. И я нормально к этому отношусь. Стою, вытаращив глаза на шефа – и что? За этим он меня позвал? Надув щеки, шумно выдыхаю воздух, пытаясь сдержать эмоции: - Фу-у-ух. То есть, я по его мнению – гомик? Даже начинаю нервно приглаживать волосы. Надо или уходить или переводить разговор на рабочие темы! А Егоров, как ни в чем не бывало, смахивает какие-то крошки со своего стола, и продолжает семейные истории: - Он даже дома у нас бывал. Да на здоровье, это ради бога, он спокойный, добрый, интеллигентный человек. - Борис Наумыч, вы меня, зачем позвали, а? - Я Марго, хочу, просто так с тобой поговорить. - О чем? О вашем знакомом гомике? Поперхнувшись, шеф протестующе качает головой: - Так, стоп. Это не мой знакомый, а дочери. Всплеснув недоуменно руками, сажусь в кресло напротив Егорова: - Ладно, давайте поговорим о знакомом вашей дочери. Главное все довести до абсурда. Начальник уже и сам протестующее машет руками: - Так, все, проехали! Проехали, я сказал. У тебя готова концепция к следующему номеру? Меня его намеки задели крепко и я уже не могу удержаться , чтобы не съязвить в ответ: - Так… Вы хотите предложить в качестве концепции проблему сексуальных меньшинств? - Я ничего не хочу предлагать. Предлагать – это твоя работа. И вообще, не передергивай. Сегодня же чтоб у тебя был отчет с идеями на следующий выпуск! - Сегодня? - Сегодня! Кредит доверия у меня к тебе безграничен, конечно, но завтра у нас встреча с инвесторами. Наумыч сердито щурит глаз: - О чем я буду с ними разговаривать, а? Ехидно пожимаю плечами: - Ну, поговорите о знакомом вашей дочери. - Ха-ха, очень смешно. Ты знаешь, я люблю юмор, но мы сейчас на работе. Задрать планку очень трудно, но удерживать ее еще сложнее. Так что иди и сделай мне все по высшему разряду, пожалуйста. И выставляет руку в сторону светлого будущего, то бишь, в направлении двери. Ему бы еще броневик сюда…Поднявшись и хмыкаю себе под нос - ну, отчет, так отчет, сделаем, тем более, что основные пункты плана уже есть. И, не оглядываясь, ухожу из кабинета. *** Вернувшись к себе и оставив пиджак на вешалке (все-таки намеки Лазарева и Егорова на экстравагантность моего костюма возымели действие и я хочу частично снизить нагрузку на мозг окружающих – у блузки, слава богу, пуговицы на правильную сторону, да и с ее размером вопросов нет), я направляюсь к Калугину. Что-то мы с ним сегодня никак не пересечемся... Он оказывается на месте - сидит спиной к двери и просматривает распечатки. Заглянув, здороваюсь: - Андрей привет. Хмуро оглянувшись, тот бурчит, сложив губы гузкой: - Здравствуй. Интересное кино, чего это он? Обиделся на что-то или так рьяно выполняет указание – я начальник, он подчиненный? Это конечно правильно, но мы же вроде друзья, мог бы и повернуться. Даже не знаю, как и оживить натянутую обстановку. Прислонившись спиной к косяку и засунув руки в карманы брюк, брякаю первое, что приходит в голову: - Я думала ты еще не пришел. Вру, конечно, Пчелкин все доложил, но надо же с чего начать разговор. Калугин, по-прежнему не оборачиваясь, бормочет: - Начало двенадцатого, чего бы мне не прийти. - Ну, я не знаю… Просто мы с тобой обычно внизу пересекались. Хотя о чем это я? Это скорее к Игорю относится, у Марго это если было то раз или два, не больше. Калугин не замечает моей оплошности: - А сегодня не пересеклись. Марго, так бывает. - Ясно. Все-таки, что-то у него случилось. Или на что-то обиделся. Захожу внутрь и закрываю плотно дверь: - Гкхм… Андрей, скажи, ты обработал снимки, которые я просила? Опять неудачный вопрос - когда ему было работать, вчера же был банкет?! Если только сегодня утром. Калугин бурчит: - Я всегда, вообще, сразу делаю то, о чем ты меня просишь. Значит, сегодня. Подхожу поближе, вставая у него за спиной: - Можно взглянуть? - Да. Сейчас я тебе скину на комп. Да что ж такое-то, неужели нельзя поговорить по-человечески? Я что ему, стена что ли? Уже начинаю злиться: - А что, на твоем нельзя? - А что, твой, не работает? - Андрей, что–то случилось? - А что, нет? Калугин разворачивается, окидывает взглядом мой наряд снизу вверх, застревая глазами на ширинке, и начинает подниматься из-за своего стола, издавая междометия: - О-о-о…Угу. Блин и этот туда же! Оскорблено оправдываюсь: - Это не то, о чем ты подумал! - Ну, конечно. Вчера из бара ты уезжаешь с какой-то девушкой, сегодня приезжаешь в мужском костюме. И это не то о чем я подумал! Похоже, финт с блузкой не удался. И почему надо сразу пялиться ниже пояса? Это, в конце концов, неприлично! И вообще, что вы все привязались к моему костюму?! Помнится, в одном из наших номеров была даже заметка - девушки в мужских костюмах очень даже привлекательны и женственны. А насчет Лики… - Андрей, извини, но вчера вечером… - Это ты меня извини, я просто тупой человек, Марго. Чего-то, я не понял. - Почему ты тупой? - Ну, потому что, в принципе, ты вчера мне все доступно объяснила, а я тебя недопонял, видишь? Никак не въеду. О чем он? - Что я тебе объяснила? - Ну, как сказать…, что ты, не такая женщина как все. Другая. Вот как вывернул все, засранец. Я ему по-дружески, а он меня в лесбиянки записал! - Калугин, я не это имела в виду! - А что ты имела в виду? - Это очень сложно объяснить. - Давай начистоту. Тебе нравятся женщины или нет? - Конечно, нравятся, то есть, нет... Черт, да что ж такое! Мечусь по его кабинету, аки раненый зверь. Калугин улыбается, весело ему, блин. - Ничего, ничего… Ты просто скажи, нравятся или не нравятся? - Нравятся, но это не то, о чем ты подумал! Андрей вдруг становится серьезным: - Марго, стоп! Значит, так. Останавливаюсь возле двери, ожидая продолжения. - У нас с тобой - чисто деловые отношения, а личная жизнь каждого, это личная жизнь каждого. Делаю глубокий вдох: - То есть так, да? - Ну, а как еще? С одной стороны я не возражаю – сам первый вчера и предложил… А с другой, мне почему-то обидно от его слов. С друзьями так не поступают! Он садится назад за свой стол и опять ко мне спиной. Дернув нервно руками, пытаюсь их вытащить из карманов. Ох, как хочется какую – нибудь шпильку пустить в адрес правильного умника. Перфекционист хренов! Ох, как хочется… - Господин Калугин. - Да, да? - А позвольте поинтересоваться, вы, когда знакомили меня со своей дочерью, вы руководствовались деловыми отношениями или личными? Андрей вдруг поворачивается лицом ко мне и словно бьет под дых: - А ты знаешь, ты права, я вот сейчас пожалел о том, что познакомил тебя с Алисой. Да пошел, ты, придурок озабоченный. Лесбиянки везде ему мерещатся! Молча, разворачиваюсь и ухожу, хлопнув дверью.