Наяда и дриада

Luna tu Quanti sono i canti che risuonano (с)

Ярик провожает девушку к центру поляны. Кратко что-то объясняет, указывая на пирс, подносит бокал и усаживает у накрытого импровизированного стола-скатерти. Та, с улыбкой кивнув, опускается на плед. Пока Ярик идёт обратно, над пирсом проносится восхищённый вздох: гостья красива до умопомрачения. Тёмные, вьющиеся волосы, белоснежная кожа, приятные черты лица, обворожительные щечки и тонкий изгиб нежных губ. Простое, бледно-серое платье в пол, под цвет тумана, только подчёркивает истинную, природную красоту. – Это Лена – сестра-двойняшка Жени, – предвосхищает все вопросы Ярик, останавливаясь у застывших кружком ребят. – По некоторым независящим семейным обстоятельствам они очень давно не виделись, но я взял на себя смелость пригласить её в качестве сюрприза… Отмерев, все начинают говорить разом. Ярик что-то отвечает. Женя, так и забаррикадировавшись пледом, будто плащом, молчит, даже не выглядывая из-за широких спин Андрея и Ростика. Ветер подкрадывается в обход и осторожно обнимает друга за плечи. Ярик быстро меняет тему: – Ростик… или Андрей развлеките, пожалуйста, нашу гостью. А то уже неловко как-то. Сам позвал и тут же свалил. А мы сейчас, подойдем? Переглянувшись с Андреем Ростик кивает. Очевидно, Жене, перед родственной встречей, стоит дать немного выдохнуть и прийти в себя. Андрей направляется к брошенной гитаре. Некоторое время, Ярик, оборачиваясь, поглядывает на поляну: Ростик преувеличенно жестикулируя, рассказывает Лене, что-то весёлое, судя по мелодичному смеху. А Андрей, подсев с другой стороны, подбирает аккорды и, дурачась, затягивает: Ночью вдруг из рук Выпала гитара. Ветер дунул вдруг, И любви не стало (с) Музыка перекрывает все другие звуки, и Саша нетерпеливо дёргает Яра за рукав: – Теперь-то можешь говорить? Женя отворачивает край пледа и тоже пристально смотрит. Ярик понижает голос: – Я всё предусмотрел. Жень, технически ты скрылся под водой, значит, пока Лена здесь, будешь, как бы, её отражением, понял? – Сам придумал? – горестным шепотом перебивает Женя. – А что? А она обещала не смотреться в воду... – То ещё испытание для красотки – хмыкает Ветер. Ярик вздыхает: – В другие поверхности можно. Тут без случайностей. И за озеро я отвечаю, там мутно. Да и нет ей нужды идти к воде. Но Женя всё равно возмущается: – Да какое отражение?! Мы же не близнецы. Двойняшки! К тому же разные. Женя прав только отчасти: Месяц с Луной действительно схожи, как стороны одной медали. Оба статные, круглолицые, кудрявые, с необычайно сияющей белой кожей. В человеческом обличии в обоих с первого взгляда прослеживаются достоинство, миролюбие, покой, и невероятный внутренний свет, озаряющий всё и всех вокруг. Но на этом общая сходность и заканчивается. Лена нынче пышет красой и обаянием. Женя же, в последнее время заметно схуднув, почти до прозрачности, является бледной копией, себя прежнего. – Конечно разные. Это просто для подстраховки. Я вообще не понимаю, почему нельзя? Где такое сказано? – Но со времен сотворения… – Много воды утекло! – перебивает Ярик. – Мы может, тоже, с Сашкой не должны сходиться. И что? Сначала, мол, в виде исключения – один раз, под Новый Год. А потом... сколько уже дружим. – И ничего – кивает Саша. – И я, например, не знал ни о чём, и что вам видеться нельзя... – Незнание, к сожалению, не освобождает от кары и ответственности – тихо возражает Ветер. Женя, тяжко вздохнув и зажмурившись, утыкается лбом Ветру в плечо. – Ну-ну – Ветер легонько похлопывает того по спине. Саша задумчиво хмурится, ни о какой каре он раньше не слышал. Или?.. На краю сознания вертится смутная мысль, но никак не даётся, ускользая от внимания. – Да, что может случиться? Тебе из небесной канцелярии штраф пришлют, за неурочный выход? Выговор объявят? Вызовут наверх и станут ругать? Женя пожимает плечами и поднимает в смятении взгляд: – Не знаю! Я никогда не нарушал законы бытия. Саше вдруг невероятно жаль Луноликого становится, и понимает он его, как никто. Сам не слишком на разборы нарываться любит. Если бы не Яр, так и ходил бы у «братьев» в отличниках-хорошистах. А Женя ни скрывать толком ничего не умеет, ни сердиться. Саша соображает, что даже на Ярика, тот не со зла накинулся, а от растерянности и огорчения. И сейчас, судя по лицу, продолжает грузиться и в бездну отчаяния медленно падать. – Жень, просто отпусти это всё. У меня, в конце концов, праздник и я желаю видеть вокруг новые счастливые лица. Вы сами с Леной, когда, последний раз, не по телефону общались? – Когда-когда... Когда млечный путь создавался! – огрызается вдруг Женя. – Ой… Ветер из-за спины быстро показывает Ярику кулак. А Саша резко вспоминает, о чём речь. Конечно, все они слышали хоть мельком, эту легенду… Только Саша, привыкнув к Жене в современном виде, даже сопоставить не мог, что это тоже о нём. Ярик ничуть не испугавшись Ветра, на корточки садится и Жене в глаза заглядывает: – Но сейчас всё иначе. Вы оба здесь. Я прошу. Пойдем к столу, а? Там пироги стынут... и сладкое ещё. А мне пора желание загадывать… Женя невольно улыбается: – Вечно ты о еде. Почему-то, кажется, если Яр загадает, что всё будет хорошо, так и случится. – Ну, а как? – Ярик мягко улыбается. – Какой же День рождения без торта?