Мне есть, что терять...

Элизабет стояла около стены, на которой по её воле висела карта Лондона. - Итак, первое убийство произошло на Мейпл Авеню, - она воткнула булавку в узкую серую полоску авеню на карте – Второе, на Ливерпуль Роуд, - еще одна булавка вонзилась в бумагу – И что мы, таким образом, имеем? Шерлок лежал на диване и пытался сосредоточиться. - Шерлок, - Элизабет попыталась привлечь его внимание – Шерлок! Обрати на меня свое внимание... мистер Детектив! - Не мешай, я думаю, - услышала она в ответ. Девушка развернулась всем корпусом к дивану, сложила руки на груди и с укором посмотрела на Холмса, потом вдруг усмехнулась и язвительно произнесла: - Сигарету, мистер? - молчание было ей ответом, она отвернулась к карте, достала из кармана электронную сигарету и, привычно втянув пар, выдохнула струю, приятно пахнущую айриш кофе. - Ты была знакома с Ирен Адлер? – отвлечённо спросил Шерлок. Сигарета выпала у неё из рук и звонко ударилась об пол. Элизабет выдохнула оставшийся пар сквозь сжатые зубы и даже не попыталась поднять предмет, правой рукой она перекинула волосы на одну сторону, что могло означать, её нервозность и беспокойство. Девушка медленно повернула голову вправо, чтобы уловить лицо детектива, глядящее в потолок. Не получилось, ей пришлось немного развернуть корпус, тогда, вопреки её ожиданиям, она увидела, что глаза тонкокостного лица с острыми скулами прямо смотрят на неё и не отводят взгляда, ей стало не по себе. - Почему тебя это так интересует? – спросила Элизабет, не для того, чтобы узнать ответ, а просто, чтобы не молчать. Она знала почему, знала, как он это понял, знала, зачем он интересуется. Вздохнула. – Да. Она подошла к дивану, села на пол и внимательно посмотрела в лицо Шерлоку. Её огромные карие глаза ловили каждую морщинку, каждое микровыражение, но его лицо не выражало ничего. Элизабет не могла... не умела читать его в такие моменты, а он мог. Неоднозначная мизансцена открылась, вошедшему в комнату, Ватсону. На полу перед диваном, где сидел Холмс, на коленях стояла Мориарти и вглядывалась в его лицо, силясь увидеть хоть что-нибудь. Шерлок же смотрел ей в глаза и ровно дышал. - Помнишь, ту ситуацию с Андерсоном? – её голос прозвучал как-то рвано, неестественно – Так многие мужчины смотрят на меня. В их взглядах есть хоть кусочек этого интереса. Но в твоем ни капельки. Почему ты не смотришь так на женщин? Ирен думала об этом. В твоих глазах есть что-то другое, я не могу это прочитать. Ты ведь хочешь услышать эту историю? Иначе не спросил бы у меня. Элизабет поднялась на ноги, отошла к стене и подняла сигарету, протёрла мундштук и прикусила зубами, попутно втянув пар. - Мы познакомились еще до того, как она стала доминанткой, - начала она, выдыхая прозрачно-белую струю, - В клубе, ты не поверишь, но она была барменом. Мы подружились, я только потом поняла, что ей просто нужно было существо, о котором она могла бы заботиться. Этим существом стала я. Ты ведь помнишь её немного надтреснутый голос, манеру говорить? Зря спросила. Все на твоем лице... Она немного сердито посмотрела на детектива. - Джон, выйди, - сказал Шерлок. - Вообще-то... – хотел возразить Ватсон. - Пожалуйста, - с нажимом проговорила Элизабет, не глядя на него. Джон ушел, где-то наверху хлопнула дверь. Она выдохнула, повернула голову к окну и еле слышно сказала - Offre me la danse. Шерлок встал, подошел к Бет... слишком близко. Она подала ему руку, а вторую положила на плечо. Они танцевали что-то похожее на медленный вальс, к сожалению, габариты комнаты не позволяли амбициям обоих развернуться в полную силу. - Tu es beau, - сказала она – Неужели так хочешь услышать о ней?.. Мне было 18, я была не официальным ди-джеем и после каждой новой песни бежала к ней, взбиралась на барный стул и спрашивала: «Ирен, тебе понравилось?» Она поправляла локоны, выбившиеся из моей прически, и улыбалась. Ирен относилась ко мне, как к своей дочери. Потом она ушла, ей надоела эта работа, люди и прочее, но со мной она не рассталась. Я приезжала к ней, Ирен расчесывала мои волосы и мы говорили. Я не знала, чем она занимается... правда, не знала. А потом она «шерлоканулась»... Просто стала слишком часто упоминать твое имя, спрашивать меня. Джим тогда начал готовить «Большую Игру», я спрашивала у него, зачем я занимаюсь всеми этими шифровками и дешифровками. Он говорил: «Я готовлю игру для очень интересного человека». С таким количеством шифровок я никогда ещё никогда не сталкивалась. Иногда я жаловалась Ирен, а она всё время уточняла, переспрашивала, ловила каждую деталь. Кажется, она знала, что всё это для тебя. Потом был этот чертов бассейн... и ваш с Джимом диалог... Элизабет вдруг оттолкнулась от Шерлока. Воспоминания об Ирен доставляли ей сильную боль, не нужно быть профайлером, чтобы понять это по её лицу, но воспоминания о Джиме были гораздо больнее. Они ударялись в неё, как острые льдины, безошибочно, в самое сердце. - Простите, мальчики, я такой непостоянный. Это моя слабость... Но скажу откровенно, единственная слабость, - она в точности скопировала интонацию и голос дяди, передать невозможно, как точно. Её глаза блестели, возможно, от слёз, сглотнула – Я была там, держала на прицеле Джона, затем тебя. Нас там всего двое было с оружием, еще трое с лазерными указками... обмануть было так просто. Когда он вернулся, я остановилась, это был выученный мной сценарий, но его лицо выражало что-то другое. Я не смогла прочитать это с такого расстояния, просто уловила изменения, в мою голову пришло несколько вариантов развития событий. Я выбрала тот, который придумала первым. Правой рукой вытащила мобильник и, левой придерживая короткую винтовку, набрала сообщение: «Шерлок. Проблемы. ЭМ», отправила Ирен. Я пошла наперекор дяде, я сделала не то, что он просил. Я не спасла тебя, я спасла Ирен, её душу... Умею обманывать себя и говорить красивыми словами... она научила. Я никого не спасала, я просто сделала то, что мне захотелось. Ты знаешь, что сделала Ирен, она из тех, кто умеет решать все проблемы одним звонком. Я тогда узнала, что за «работа» у неё была. Ей нужно было уметь говорить с Джимом, и я учила. Как показать искреннее удивление, страх, спокойствие; скрыть раздражение, не внимание, скуку и прочее. Мы повторяли снова и снова. Вскоре, я разучилась её читать. У меня получалось, только когда она переживала какие-то сильные эмоции... А Джим научился общаться с Ирен. Они разговаривали. Я чувствовала, что он говорит ей то, что не рассказывает мне. Та история с самолетом... шифр, я пыталась разгадать его, но это был не шифр, а это уже не в моей компетенции. У нас был уговор: если что-то пойдет не так, только в крайнем случае, я смогу позвонить на специальный телефон. Крайний случай наступил полгода назад, первым человеком которому я позвонила, стала Ирен. Мне некуда было деться. У меня не было никого, кроме неё и Джима. Она умеет говорить эффектными фразами... вот и тогда, она успокоила меня всего парой фраз и на этом любые наши контакты прекратились. Это могло быть опасным для неё. А на следующий день я получила вот это. Элизабет достала из кармана джинсов, тонкую помаду в золотом флаконе, открыла, на черном держателе, золотом было выгравировано: «Je te crois, toi crois à lui-même». - «Я верю в тебя, а ты верь в себя». Ирен не может без этого, но я просто знаю, что она меня любит. Но я ничего не могу сделать для неё. Попробуй понять меня. В дом зашла миссис Хадсон, поднялась по лестнице и прошла в комнату. - Здравствуйте, ребята, - поздоровалась она в свойственной только ей манере, с неизменно веселой и добродушной улыбкой на лице. Элизабет нацепила дружелюбную улыбку, сделала шаг по направлению к женщине и приятным тоном сообщила: - Здравствуйте, я Элизабет, подруга Шерлока и Джона, - удивительно, как быстро она умеет менять настроения, по-другому показывать свои эмоции. Бет играет с собственным отношением, выражениями, мимикой, совсем как Джим Мориарти.Но она только учится быть хамелеоном, она еще не так искусно меняет голос и характер, но прочее уже почти приемлемо. Это постоянно приводит к мысли: неужели Элизабет только племянница Мориарти, иногда кажется, что она если не он сам, то точно нечто совсем близкое. - Очень приятно. Хотите чаю? Я купила прекрасный чай с бергамотом, - защебетала домовладелица. - Миссис Хадсон, Элизабет сейчас занята разгадкой одного чрезвычайно важного дела. Позже, - осадил её Шерлок. Женщина улыбнулась и прошла на кухню – Возвращаясь к нашему делу, простая инъекция Драмштадтия, в таком количестве, не может так сильно повлиять на человека. Для этого нужно, чтобы радиация элемента распространялась на объект не менее 48 часов. Твои мысли? - Логично предположить, что и Сьюзен, и Мэри нашли на улице какой-нибудь предмет, который подготовил убийца, напичкав Драмштадтием. - Прекрасно. Итак? - Что? - Я тебя переоценил, - задумчиво констатировал Холмс – В обеих квартира нет ничего чужеродного, что могло бы не принадлежать жертвам. Следовательно, убийца забрал предмет с собой. Каким образом он легко попал в квартиру? Жертва объявила о находке, и владелец пришел её забрать. Мэри уже догадывалась о том, что происходит. Её кошка стала часто болеть – сфинксы очень чувствительны к радиации, но от чего-то ничего с этим не делала. Будто ожидала смерти. Тоже, когда убийца пришел, она сразу же узнала его. Понимаешь? - Но он не оставил никаких следов! Таким образом, мы остаемся на одном месте. Ничего не знаем об убийце. - Для этого у нас есть Вел. Она прекрасно представляет себе главное действующее лицо. Но она боится смерти, что нам на руку. Ты выяснила, что на её лице и в жестах был страх, но она не боялась полиции, Вел боится смерти Мэри. Максимум, что она сделала – это разбила окно у соседей. - Ей кажется, что судьба Мэри повторится с ней. Она все знает! Как я не увидела?! – она рванулась вниз, схватила плащ и крикнула: - Я в Скотланд-Ярд! Хочу допросить Кэльсон, пока не поздно! Шерлок выглянул в окно, на уезжающий мотоцикл. Элизабет – ребенок, или была им.