Мимикрия

Ты просыпаешься в больничном крыле глубокой ночью. — Ах, чёрт, — стонешь ты, заставляя себя выпрямиться. — Не вставай, дорогая, — твёрдо указывает целительница, укладывая тебя обратно. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — хрипло выдыхаешь ты, зажмурив глаза от тошноты. — Что случилось? — Мистер Риддл рассказал мне о вашем безумном задании, — приговаривает мадам Хикори, суетясь вокруг тебя. — Экспериментальное приготовление зелий… ради Мерлина… чего ожидал Гораций… — Риддл? — резко повторяешь ты, глядя на неё. — Он был здесь? — Он здесь, дорогая, — улыбается Хикори, кивая в сторону. Ты поворачиваешь голову, и твоя челюсть виснет. Риддл крепко спит в кресле рядом с твоей кроватью, выглядя ужасно растрёпанным; его волосы взлохмачены, словно их не расчёсывали несколько дней, галстук развязан, а мантия помята. — Он был таким внимательным, — продолжает Хикори, — не отходил от тебя три дня, разве только на занятия. — Почему? — удивляешься ты. Ты не уверена, что шокирует тебя больше: тот факт, что ты была без сознания три дня, или то, что Риддлу удалось обойти все школьные правила, чтобы остаться в больничном крыле. — Он очень беспокоился о тебе, — понимающе улыбается Хикори, — задавал вопросы о твоём зелье, хотел узнать, что вызвало реакцию и какой эффект это могло оказать на тебя. Такой милый мальчик… Учитывая, что «милый» — совсем не то слово, каким можно описать Риддла, что-то во всём этом кажется тебе подозрительным. — Очень милый, — медленно повторяешь ты. — И… и каков вердикт? — Боюсь, ты единственная, кто может ответить на этот вопрос, — вздыхает Хикори, ещё раз оглядывая тебя. — Теперь, когда ты проснулась, я могу оценить твоё состояние. — Я чувствую себя прекрасно, — поспешно отвечаешь ты, но в ту минуту, когда снова пытаешься сесть, накатывает головокружительная тошнота. — Если подумать, возможно, я не в порядке… Хикори накладывает лечебные чары, но ты не обращаешь внимания — обдумываешь странное поведение Риддла. Когда ты снова смотришь на него, спящего в кресле, ужасные мысли проносятся в голове. «Я намерен использовать всё, что есть в моём распоряжении, чтобы победить…» «Если кровь испортит моё зелье, зачем ты меня остановила? Ты бы одержала верх…» «В конце концов, я намерен победить…» «Этот парень действительно может понравиться кому угодно, даже когда пытается забрать стажировку прямо у тебя из-под носа…» «Ты пожалеешь, что не приняла моё предложение о перемирии…» В памяти всплывает Риддл, держащий в руке флакон с ярко-жёлтой жидкостью, за несколько часов до того, как твоё зелье взорвалось, флакон с… — Яд дымчатой змеи, — выдыхаешь ты, уставившись на Риддла. — Прошу прощения? — беспечно переспрашивает Хикори. Яд дымчатой змеи воспламеняется при контакте с орхидеями. Но кто в это поверит? Кто заподозрит внимательного, заботливого, милого Риддла, который не отходил от тебя с момента несчастного случая? Кто углубится в экспериментальное задание по зельеварению, которое имело катастрофические последствия? Кто поверит, что это Риддл испортил твой котёл, если каждой паре на уроке зелий был выдан один и тот же набор ингредиентов? Ты отводишь взгляд от его лица, слишком спокойного, слишком безмятежного, слишком прекрасного для человека, который отправил тебя в больничное крыло, чтобы победить, чтобы забрать у тебя то, что ты хотела. — Не хочешь поговорить с ним? — спрашивает Хикори с лукавой улыбкой, помогая тебе подняться с кровати. — Мне разбудить его? — Нет, — кричишь ты, в панике бросая на неё взгляд. Хикори озадаченно моргает, глядя на тебя. — Нет, — небрежно повторяешь ты, пытаясь прийти в себя, оглядываясь на Риддла, всё ещё спящего в кресле. — Пусть спит, он выглядит усталым. Я могу поблагодарить его завтра. — Хорошо, — соглашается Хикори. — Возвращайся, если почувствуешь недомогание, договорились? — Так и сделаю, — уверяешь ты, отворачиваясь и заставляя себя не бежать к двери.

***

— Значит, слухи врут, и тебя не разорвало на мелкие кусочки? — весело спрашивает Томас, когда на следующее утро ты спустилась на завтрак. — Не в этот раз, — невозмутимо отвечаешь ты, хватая серебряный кофейник. — Но я кое-что узнала о Риддле. — Что же? — Дарси выгибает бровь, наклоняясь вперёд. Когда ты рассказываешь им свою теорию, они хмуро переглядываются. — Ты вообще себя слышишь? — не выдерживает Томас. — Ты звучишь как параноик. — Именно поэтому ему всё сходит с рук, — едко замечаешь ты, делая глоток кофе. — Он создал идеальный образ. Нужно быть параноиком, чтобы заподозрить его в грязных делишках. У него вся школа под каблуком… — Вероятнее всего, кто-то из его свиты испортил твоё зелье, — задумчиво произносит Дарси, оглядываясь на лакеев Риддла, которые громко смеются над первокурсником, пролившим тыквенный сок себе на колени. — Да, конечно, можно обвинить его приспешников, ведь все знают на какие мерзости они способны, — бормочешь ты. — Неужели вы не понимаете? Это идеальное прикрытие — никто не заподозрит Риддла, когда рядом крутятся эти ужасные… — Доброе утро. Ты вздрагиваешь от голоса за спиной. — Риддл, — бормочешь ты, поворачиваясь к нему лицом. — Как ты себя чувствуешь? — мягко спрашивает он, выглядя обеспокоенным. — Прекрасно, — резко отвечаешь ты. — Тебя, должно быть, выписали, пока я спал, — спокойно продолжает он. — Я хотел поговорить с тобой прошлой ночью. — О чём? — ты подозрительно смотришь на него. Томас пинает тебя под столом, бросая очень проницательный взгляд, и ты понимаешь, что выглядишь грубой. — Мне любопытно, что могло вызвать реакцию твоего зелья, — деликатно говорит Риддл, переводя взгляд с Томаса на тебя. — У тебя есть теории? «Он беспокоится, что я обо всём догадалась…» — Вообще-то, есть, — улыбаешься ты. Наступает напряжённая пауза. — И? — подсказывает Риддл. — Тебя это не касается, — ледяным тоном цедишь ты в ответ. — Меня это не касается? — он медленно повторяет твои слова. — Кто-то испортил твоё зелье, и ты не понимаешь, как это может касаться меня? — Ты думаешь, кто-то испортил моё зелье? — удивленно спрашиваешь ты. Риддл бросает на тебя задумчивый взгляд. — Ты думаешь, что допустила ошибку? И вдруг всё встаёт на свои места — Риддл знает, что ты заподозришь вмешательство со стороны. Вероятно, он хочет свалить вину на кого-то другого, чтобы отвлечь тебя от подозрений. — Я не знаю, может быть, — ты пожимаешь плечами, оглядываясь на свой завтрак. — Я в это не верю, — резко протестует он. Томас и Дарси поворачиваются к нему, ошеломлённые. Это самые эмоциональные слова Риддла, которые ты слышала в присутствии других. Челюсть Тома заметно напрягается, как будто он понял, что переступил черту. — Я хочу сказать, — продолжает он гораздо спокойнее, — что для человека с твоим талантом это маловероятно. — Что ты хочешь услышать, Риддл? — резко перебиваешь ты. — Если кто-то испортил моё зелье, как это может быть проблемой для того, кто одержал верх? Глаза Риддла вспыхивают, и он слегка сжимает челюсть, как будто ты его оскорбила. После короткой паузы он спрашивает на выдохе: — Я полагаю, у тебя есть подозреваемый? — Я не знаю, — ты снова пожимаешь плечами, сдерживая свирепый взгляд. — Вероятно, какой-нибудь высокомерный, эгоистичный гений со вспышками гнева, которому каким-то образом удалось раздобыть яд дымчатой змеи. — Осторожнее, — бормочет Дарси себе под нос, подталкивая тебя локтем, но ты не отводишь холодный взгляд от лица Риддла. — Что ж, — говорит он с острой, как бритва, неторопливостью, — я вижу, что моё присутствие здесь нежелательно. Приношу свои извинения за вторжение. На этих словах он вежливо кивает твоим друзьям и уходит, не сказав больше ни слова. — Что, во имя Мерлина, это было? — задыхаясь, восклицает Томас, уставившись на Риддла, когда тот исчезает в проходе между столами. — Почему ты относишься к нему так враждебно? — Я просто вижу его насквозь, — мрачно бормочешь ты, глядя ему вслед.

***

Ты сидишь на уроке зелий, уставившись в переднюю часть комнаты. — Ты пропустила приготовление зелья для промывания ран и теоретические лекции по настойке для сна без сновидений, — машинально выдаёт Риддл, шурша пергаментом, который передает тебе через стол. Ты неохотно просматриваешь его заметки с занятий. — Спасибо, но я уверена, что Томас может одолжить мне свои конспекты, — отрывисто шепчешь ты, протягивая их обратно. Боковым зрением замечаешь, как глаза Риддла устремляются к тебе, но решительно его игнорируешь. — О, я уверен, что заметки Томаса будут максимально детализированными, — шипит он в ответ. Вы оба знаете, что заметки Томаса представляют собой испачканный клочок пергамента, на котором он комично нарисовал Слизнорта. Ты стискиваешь зубы и не отвечаешь, а Риддл забирает свои записи, не сказав больше ни слова. Урок начинается, и вы с Риддлом возвращаетесь к враждебному молчанию. Ты процеживаешь отвар из ромашки, когда что-то выплёскивается в миску. Хмуро осматривая жидкость, ты замечаешь красное пятно, и с ужасом понимаешь, что из твоего носа идёт кровь. — Чёрт, — бормочешь ты, поднося рукав к лицу и пытаясь остановить поток. Риддл смотрит на тебя. — Что случилось? — немедленно спрашивает он, протягивая руку и отодвигая твоё запястье в сторону. — Ничего, — ты сердито смотришь на него, вырывая запястье из хватки. — Это из-за несчастного случая? — давит Риддл, игнорируя тебя. — Тебе следует вернуться в больничное крыло. — Отвали, Риддл, — сердишься ты, вытаскивая свою палочку и счищая кровь. Риддл сжимает челюсть и возвращается на своё место, чтобы возобновить работу. — Иди в больничное крыло, — бормочет он, собирая свои вещи, когда раздаётся звонок. — Спасибо за совет, Риддл, — саркастично протягиваешь ты, подражая его движениям. — Разве я не могу дать совет сокурснице? — резко перебивает он. — Тебя швырнуло в стену с такой силой, что ты пролежала без сознания три дня, ты проглотила экспериментальное зелье, а теперь у тебя началось кровотечение без видимой причины… — Не думала, что ты такой заботливый и внимательный, — огрызаешься ты. — Я и забыл, как хорошо ты меня знаешь, — шипит Риддл в ответ и уходит. Ты вздыхаешь, свирепо глядя ему вслед, прежде чем пойти поговорить со Слизнортом. — Здравствуйте, сэр, — неловко бормочешь ты, подходя к его столу. — С возвращением! — Слизнорт сияет, поднимая на тебя глаза. — Надеюсь, с тобой всё хорошо? — Спасибо, сэр, я в порядке, — бодро отвечаешь ты. — Я просто подумала, что должна извиниться за… ну, знаете… разгром подсобки… — О, не волнуйся, — смеётся он. — Я и сам причинял ущерб этому классу, экспериментируя на протяжении многих лет… и Том всё равно вызвался убрать погром! Конечно, чёрт возьми, он вызвался всё убрать — это был идеальный шанс уничтожить все улики! — Отлично, — бубнишь ты, — но, я хотела сказать, как я разочарована соревнованием, сэр. — Соревнованием? — повторяет Слизнорт, выглядя озадаченным. — Да, сэр, — ты хмуришься. — Между Риддлом и мной — для стажировки, сэр. Я надеялась выиграть, и я так разочарована, что упустила свой шанс, но я хотела поблагодарить вас за предоставленную возможность. — О, моя дорогая, не волнуйся! — Слизнорт прерывает тебя радостным взмахом руки. — Есть ещё две недели, я думаю, будет справедливо, если вы попытаетесь воссоздать то, что сможете за это время. — Но разве у Риддла не будет преимущества? — спрашиваешь ты, сбитая с толку. — Я должна начать всё сначала, сэр, а… — Разве он тебе не сказал? — Слизнорт хмурится, выглядя очень удивлённым. Ты моргаешь, глядя на него, и, заикаясь, замолкаешь. — Сэр? — Зелье Тома было полностью уничтожено взрывом, — отвечает Слизнорт, печально кивая. — Его котёл сбило со стола. Он мог спасти своё зелье, но был слишком занят, доставляя тебя в больничное крыло. Как странно, что он не упомянул об этом… И в этот момент ты понимаешь, что, возможно, допустила очень серьёзную ошибку в суждениях.