ᛣᛉ
Вечером того же дня трое учеников встретились около столовой для отработки. Пройдя через весь зал, они обошли высокую белоснежную колонну, за которой располагалась небольшая деревянная дверь. Мирослава подошла ближе и схватилась за резную ручку, но дверь не поддалась. Толкнув ее сначала на себя, а потом и от себя, она отошла на пару шагов, осматривая проход. — Может, закрыта на ключ? — предположила яриловка, но все только лишь пожали в ответ плечами. Девочка подошла к двери еще раз, внимательно осматривая ручку. Нет, скважины для замка тут не было. Дернув за нее еще пару раз, она услышала сзади недовольный вздох. Повернувшись, Мирослава исподлобья посмотрела на Софию. — Ты чем-то недовольна? Или, может, есть идеи, как ее открыть? Мирская поджала губы и промолчала. Идей у нее явно не было, как и энтузиазма помочь. Яромир стоял, опершись спиной о колонну, и безучастно смотрел в пустоту. Решив последовать его примеру и взять минуту на размышление, Мирослава оперлась спиной о дверь, но не почувствовала деревянной поверхности, а словно прошла сквозь нее. Не удержавшись, она рухнула на пол, больно ударившись всем телом о каменный пол. Кажется, из нее вышел весь дух. Ойкнув, девочка зажмурилась, а открыв глаза, поняла, что находится на кухне. Спустя пару мгновений, последовав ее примеру, спиной вперед зашли и остальные “отработчики”. Яромир сразу же подал одногруппнице руку и, несмотря на его паршивое настроение, в котором девочка никак не могла разобраться, заботливо отряхнул ей спину от мелкого сора. Потом, будто осознав, что сделал что-то не то, резко отошел и направился к столам. Мирослава неуютно поежилась, хотя на кухне было тепло. Кухня представляла из себя огромное помещение с десятками пылающих каминов и печей. По левую сторону стояли шкафы со сложенными аккуратными стопками скатертями-самобранками. По правую сторону располагались высокие до потолка сушки с чистой посудой. Особняком в углу хранилось не меньше сотни больших котлов и горшочков для приготовления обедов. Посередине кухни стояли длинные деревянные столы, а в другом конце помещения было несколько больших емкостей для воды, похожих на огромные эмалированные корыта. Рядом горой стояла грязная посуда после ужина. Однако ее количество было явно меньше, чем учащихся. Видимо, часть посуды помыли, а эту оставили специально для них. Прикинув про себя объем работы, Мирослава не обрадовалась. Даже если поделить все на троих, то трудиться им здесь минимум пару часов. Тяжело вздохнув, она подошла ближе, взяла резиновые перчатки и потянулась к грязной тарелке. — Погоди, — остановил ее Полоцкий, уводя девочку в сторону. — Все, что вы сейчас увидите, останется между нами. София побледнела, а Мирослава просто кивнула, отбрасывая в сторону перчатки. Парень закрыл глаза и прошептал: — Фея-крестная! Повисла тишина. Мирослава с удивлением посмотрела на одногруппника, открыв рот. — Тетушка Парадис! — снова заговорил Яромир, сильно сжимая в руке маленький кулон, свисающий с шеи на цепочке среди многих других. — Гляньте-ка! — громко взвизгнула материализовавшаяся словно из воздуха миниатюрная фея. Одета она была в пышное красное платье с длинными рукавами, а огненные волосы завивались крупными локонами. От взмахов ее крыльев рассыпалась пыльца, а Мирослава, случайно вдохнув ее, громко чихнула. — Простите... — Будь здорова, красавица, — пожелала ей Парадис. — Дорогой мой, я, конечно, обещала тебе помогать, но мы с тобой виделись буквально вчера. Что на этот раз приключилось? Кажется, фея взболтнула что-то лишнее, ибо парень поджал губы и коротко мотнул головой. — Нужна твоя помощь, — резко меняясь в лице и невинно улыбаясь, сказал Яромир и подошел ближе к своей покровительнице, протягивая руку. Та обхватила его палец двумя ладошками, любяще уставившись на своего крестника. — Понимаешь, нас наказали, а эта гора посуды... Фея резко отпрянула и маленькими ручками толкнула парня в грудь. Лицо ее при этом выглядело одновременно комично и угрожающе. — Вызвал крестную за тебя посуду мыть?! Ты, княже, похоже, что-то перепутал! — она продолжала его неистово лупить, а тот в свою очередь мужественно терпел «побои». — Да ладно уж, для тебя и твоей великолепной магии это дело одного взмаха, а нам горбатиться до самой ночи! — Что натворили? — строго спросила фея, сложив руки на груди. Ребята переглянулись. Мирослава посмотрела на своего одногруппника, тот смотрел на нее в упор своими черными глазами и тихонько покачал головой, безмолвно прося ее не признаваться. Однако фея-крестная, заметив эти переглядки, резко посмотрела на девочку. Обратив внимание сначала на ее яркие глаза, хмуро прищурилась, а потом перевела взгляд на разодранную длинными ногтями Софии щеку Мирославы. Фея теперь уже испуганно обернулась на Яромира, зашипев: — Это ты с ней сделал?! — Что?! Нет! — он опешил от такого обвинения и сделал пару шагов назад, когда Парадис посмотрела на Софию Мирскую. — О, — только и сказала фея. София в ответ хмыкнула и отвернулась. — Интересно карты легли. Пролетев вокруг компании, она зависла в воздухе, чуть покачиваясь вверх-вниз. — И сколько дней отработка? — Семь, — довольно улыбнулся Яромир, но, увидев строгий взгляд крестной, быстро спрятал кривоватую улыбку. — Я помогу. Одним взмахом правой руки, на указательном пальце которой было надето золотое кольцо с гранатом, фея-крестная очистила всю посуду до скрипа и блеска, расставив ее по стеллажам. Подростки молча наблюдали за магией феи. — Иди за мной, — приказала она крестнику и полетела к соседней двери, за которой находилась кладовая комната. Яромир посмотрел на девочек и пошел следом за феей. Дверь за ним гулко хлопнула и воцарилась тишина. — Не знала, что на нашей территории водятся феи, — покачала головой Мирослава, все еще не привыкшая к тому, что в волшебном мире правдой оказывается то, что в мире простаков является сказками и вымыслом. — А они и не водятся, — вдруг ответила София. Она уселась на стол и болтала ногами, тихо радуясь, что они так легко отделались от отработки. — Полоцкий у нас непростой ведьмаг, Морозова, тебе пора это усвоить, раз вы так сблизились. Это не последний его сюрприз, тут я тебе руку на отсечение могу дать. — Что значит непростой? И откуда в нашей местности феи? София пожала плечами. — Вроде его какая-то пра-пра-пра-пра- и до бесконечности бабка была кельтской ведьмой, а небольшой народ фей заключил с ней договор: они просили ее помощи взамен на верность. Роду Полоцких до сих пор верно служит фея Парадис, повелительница зари, света и огня. Ты разве не заметила, что печи разгорелись ярче, когда она появилась? Это саламандры сбежались к ней на встречу, они же ее фамильяры. Мирослава повернулась к огню и увидела, как огненные ящерицы жадно пожирают своим огнем хворост и при этом выпускают яркие искры. От удивления она открыла рот. — А уж Яромира она любит как сына, пожурит немного в воспитательных целях и успокоится. — Вы давно знакомы? — задала интересующий ее вопрос яриловка, все еще не отрывая взгляда от огня. — Где-то с раннего детства. — Но теперь вы не общаетесь? — Как ты догадалась!? — усмехнулась София и сдула рыжую длинную челку с лица. — Почему? — игнорируя нотки сарказма в голосе собеседницы, спросила Мирослава. — Ну... — замялась с ответом София, но ее тут же отвлек шум со стороны кладовой, и девочка передумала отвечать. — Спокойной ночи, сударыни! Помогла, чем смогла, извольте откланяться, — пошутила фея и, сделав реверанс, вспыхнула ярким пламенем с искрами и мгновенно исчезла. Огонь в печах стал слабее. — Ну что, пойдем по хребтам? — спросил Яромир, запуская ладонь в волосы и пытаясь загладить отросшую ниже глаз челку. Компания выдвинулась по коридору. Времени было всего только начало десятого, поэтому они все успевают не попасться дежурным после отбоя бродящими по школе. София, не попрощавшись, свернула в другой коридор и быстро удалилась восвояси, оставив парня и девочку одних. Если до исчезновения одногруппника Мирослава ощущала себя рядом с ним абсолютно свободно, то сейчас совершенно не знала, как себя вести. Да и он все это время фактически ее избегал, ничего не объясняя. Они шли молча, кожей ощущая напряжение от гнетущей тишины, так не свойственной им обоим. — Вот это у нас классрук... Что думаешь о ней? — первым все же заговорил Яромир, смотря прямо перед собой. — Ну… она точно не похожа на других. Пень-Колода будто из мира простаков со своим стилем в одежде, — поделилась размышлениями с другом яриловка. — Да уж... — парень точно был не готов поддерживать разговор, хоть и пытался это скрыть. Как и явно хотел скрыть свое все еще болезненное состояние. — Где ты был? — не выдержала Мирослава, посмотрев на Яромира. Парень вздохнул и запрокинул голову к потолку. — Я болел. — Чем? Шум шагов раздавался глухим звуком по узкому школьному коридору. — Что-то инфекционное. Вроде пневмония, воздух Подгорья мне не подходит… — Я приходила в палаты, — призналась девочка, — меня не пустили. Он кивнул в ответ, избегая взгляда подруги. — Ну да, это же заразно. — Но ты все еще выглядишь больным, — продолжала настаивать Мирослава, пытаясь не показаться чересчур навязчивой. — Надо пропить курс восстановительных зелий, так сказал медзнахарь Лазарев, он заведует медзнахарскими палатами. — Что ж, хорошо... — она задумалась и провела ладонью по лицу, охнув, когда задела царапины. Ей тоже следовало сходить за заживляющей мазью, но времени сегодня совершенно не было. — Кстати, насчет сегодняшнего... происшествия, — начал Яромир и повернулся к одногруппнице. — Не надо больше из-за меня так подставляться. Мне... Мне приятно, правда, что ты меня защищаешь, но... — Мне стоило позволить ей унижать тебя на глазах у всего курса? Он вздохнул и остановился, хмуря брови и явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Во-первых, на моей репутации это все равно бы не сказалось, поверь. А во-вторых, ты потом будешь жалеть, что вообще общалась со мной, не говоря уже о том, что из-за этой драки вообще могла попасть под исключение из школы. — О чем ты говоришь? — вскинула руки Мирослава, совершенно сбитая с толку. — Мы можем наконец решить этот вопрос? Потому что хождение вокруг да около мне ничем не помогает. Если ты считаешь, что можно позволять кому-то обижать друзей, то я так никогда не считала и, если потребуется, то снова выдеру пару клоков волос очередной нахалке. Или очередному. Тут уже важен контекст. Она развернулась и зашагала дальше по коридору, вскоре выйдя к главной лестнице, ведущей на вершину их хребта. Когда Мирослава встала на первую ступень, лестница повезла ее вверх к их “курятнику”. Решив не терять времени, девочка зашагала вперед, дабы быстрее добраться до своей комнаты. Яромир, ошарашенный тем, что эта девчонка и правда считает его своим другом, оперся спиной о каменную стену коридора, устало опустив голову. Он не был уверен, хочет ли подпускать ее ближе... Нет, безусловно, хочет. Не то чтобы у него никогда не было друзей. Были. Но они были знакомы с самого детства, и те немногие не сбежали от него при первой возможности, как это когда-то сделала та же София. Хоть там и требовали этого ее родители. Однако осознание того самого желания дружить с Мирославой Морозовой и заставляло принять очередное сложное решение, за которым, возможно, разразится пропасть между ними. Он это уже все проходил. Когда юный ведьмаг выпорхнул из своих горьких дум, то заметил, что уже бежит по главной лестнице наверх. Решив все-таки извиниться и предложить перемирие, он догнал девочку у входа в хребет, когда она уже заходила внутрь. Мирослава, остановившись на пороге, вздрогнула от взрыва аплодисментов. В небольшом холле, размером с их гостиную в жилых блоках, толпилась сотня учеников разных возрастов. Парни старших курсов свистели, а девушки громко хлопали. Кто-то запустил хлопушку, и волшебные конфетти стали кружить над головой девочки. Она встала, как вкопанная, когда ей в спину врезался спешивший к ней Яромир. — Ой, прости, — извинился он и встал рядом. Оглядев толпу, повернулся к Мирославе, тихо спросив: — Что тут происходит? Девочка пожала плечами, но ее оцепенение уже спало, и она ярко улыбнулась, когда пара конфетти упала на черные волосы Полоцкого. Парень выглядел как обычно хмуро, но до чертиков мило. — Друзья-яриловцы, прошу внимания! — вышел из толпы Илья и поднял руки над головой, чтобы привлечь к себе внимание, — Сегодня мы отмечаем первую драку в этом учебном году! Толпа учеников снова взорвалась овациями и улюлюканиями. Староста подошел к Мирославе и приобнял ее за плечи. — Сегодня юная ведьма с первого курса вступилась за честь нашего собрата, не дав на глазах у других учеников его оскорбить! Яромир ощутил, что мгновенно бледнеет. Мало того, что из-за него дралась девчонка, так еще это вынесли на всеобщее обозрение. Он постарался тихонько затеряться в толпе и скорее добраться до спальни, сгорая от позора и собственной никчемности, когда его за шиворот схватил Илья. — Не тушуйся, Полоцкий! Я же говорил, что мы самый драчливый факультет? Это потому что мы не терпим несправедливости! А набить кому-нибудь рожу за честь Морозовой ты еще успеешь! Яромир кисло улыбнулся, не подозревая, что такая возможность вскоре ему представится.ᛣᛉ
Рано утром во вторник третьей недели в окно комнаты девочек кто-то постучался. Тук-тук-тук. Звук повторялся с определенной периодичностью, и заспанные школьницы начали открывать глаза. Выглянув из-за полога, рыжеволосая Ксюша Вуколова, занявшая нижний ярус ближайшей к окну кровати, скривилась от утреннего солнца. — Девочки, чья птица пытается открыть форточку? — негромко спросила Ксюша, наблюдая за черным вороном, нещадно курочащим деревянную рейку на окне. Те девочки, у кого имелись свои фамильяры, с интересом выглянули из-за занавеси плотных пологов. А Мирослава, как почувствовав, что это по ее душу, вылезла из-под теплого уютного одеяла и сунула босые ноги в меховые тапочки. — Отбой, девчонки, это ко мне, — она прошла к окну и подставила табуретку, чтобы дотянуться до форточки, располагавшейся довольно-таки высоко. Отодвинув задвижку, девочка впустила ворона, который не торопясь пролез через небольшое отверстие и влетел внутрь спальни. — Неплохо устроилась, — прокаркал ворон грудным басом, от чего пологи кроватей распахнулись даже у тех, кто до этого еще пытался спать. — Он что, говорящий? — спросила лохматая после сна Астра, с удивлением смотря на фамильяра одногруппницы. — Она что, говорящая? — передразнил ворон и хрипло закаркал, смутив при этом Кузнецову, покрывшуюся розовыми пятнами на загорелых щеках и шее. — Ты какого лешего сюда прилетел?! Я тебя вчера в птичнике кормила, что еще надо? — прошипела Мирослава, а ворон неспешно пролетел по всей спальне и сел на чей-то рабочий стол. Он прошелся черными лапами по пергаменту, наклонив голову вбок. — Здесь ошибка. Бестолочи, учите совершенные и несовершенные формы глаголов! — проводя длинным когтем по строчке, заключил Персей. — Птичник не по мне, там слишком шумно. — Представляешь, теперь и здесь тоже. Не знаешь, случайно, почему? — с сарказмом спросила Мирослава, складывая руки на груди. Ворон в ответ лишь издал непонятный гортанный звук, выказывающий недовольство, и перелетел с одной стопки учебников на другую. — Щебечут без умолку глупые канарейки. А ты, в отличие от них, хотя бы разумный собеседник. В комнате послышались приглушенные смешки. — Офигеть, спасибо за комплимент, — разозлилась девочка и громко зевнула. Настенные часы показывали семь утра, а это означало, что спать можно уже и не ложиться. — И какие у тебя дальнейшие планы? Занять мою кровать? Ворон каркнул. — Было бы неплохо, но спать на перьевой подушке — попахивает птичьим каннибализмом, тебе не кажется? — Персей одной лапой схватил карандаш и покрутил им у себя перед клювом. — Ладно, пока оставайся здесь, после занятий определим тебя куда-нибудь.ᛣᛉ
Последним уроком в тот день были поставлены полеты. Мирослава не очень понимала, как и на чем они будут летать, да и вообще сомневалась в безопасности данного предмета, но на обеде все-таки не наедалась слишком плотно. Мало ли что. На занятия ходили не все, т.к. у большей части девочек были привезены освобождения от знахарей по результатам соответствующей медзнахарской комиссии. Они самостоятельно занимались физкультурой, не посещая урок. Во всяком случае, так предполагалось, а чем на самом деле занимались освобожденные от полетов — никто не следил. К числу тех, кто был отстранен по здоровью, был Матвей Оболенский. А его друг Виталик Пожарский, который наоборот рвался полетать на коврах, был отстранен лично Ириной Александровной, которая боялась, что ученик снова что-то подожжет. У него был особый талант вызывать огонь и создавать пожар. Поэтому сейчас Мирослава в компании еще нескольких девочек шла по длинному и извилистому коридору школьного корпуса к тренировочным стадионам на Лысой Горе, как называли это место жители Подгорья. Парни, шедшие отдельной толпой, громко и возбужденно разговаривали, предвкушая азартное спортивное занятие, где можно будет выплеснуть всю скопившуюся энергию. Пройдя через огромные ворота и длинный закругленный к потолку коридор, они вышли на поле. Интересно, — думала Мирослава, — я когда-нибудь смогу принять тот факт, что я ведьма или так и буду до конца своих дней удивляться тому, что вижу собственными глазами? А удивляться было чему! Открытое пространство, высокое голубое небо, вокруг негустой лес и лужайки, между стадионами проложены дорожки и скамейки для отдыха. Если забыть, что находишься под огромной толщей горных пород, можно было запросто поверить, что ты оказался на обычном стадионе, которых здесь, кстати говоря, было два. Это им только что начал рассказывать их преподаватель по полетам Васнецов Иван Андреевич. Он вел их по дорожкам и кратко проводил экскурсию. — Меньший по размеру стадион назван в честь славянского Бога ветра “Стрибог”, так как он располагается на продуваемой ветром опушке. Форма игрового поля овальная. Здесь проводятся простые спортивные занятия, подвижные игры, межгрупповые эстафеты и соревнования. Иван Андреевич нес подмышкой журнал их группы и шел плавной, но уверенной поступью. Он был одет в узкие спортивные черные брюки, высокие сапоги и свободную черную косоворотку с серебристой вышивкой на воротнике, рукавах и подолу. Кожаный ремень подпоясывал рубаху на талии. Что ж, как бы сказала бабушка Мирославы Серафима Николаевна: «Хорош, чертяга!». Высокие трибуны стадиона располагались только по длине поля, т.к. по ширине на обоих его концах возвышались две скалы. Что это и зачем Мирослава могла только догадываться. — Второй и самый большой стадион в Ведограде, а также в империи — Лучистый, — продолжал вещать преподаватель. Стадион стоял поодаль и был поистине огромным, в несколько раз возвышаясь над Стрибогом. А самое главное, что притягивало взгляд — его облицовка. Перламутровые панели стадиона и трибун снаружи были выложены таким образом, что казались похожими на чешую какого-то змея, похожую расцветкой на перламутровую радугу. — Нам нужен “Стрибог”, тренировки и школьные игры вашей лиги будут проходить там. Ученики гуськом следовали за Иваном Андреевичем, наслаждаясь теплым осенним солнцем, с трудом принимая во внимание тот факт, что это всего лишь колдовство высшего уровня мастерства. Подойдя к высоким трибунам, учитель полетов указал в сторону раздевалок. — Девочки в юбках могут переодеться там, остальные идем за мной! Несколько девушек двинулись в сторону “гаражей”, так ученики называли раздевалки. Поле покрывал стриженый зеленый газон, кое-где боролись за право на жизнь цветочки клевера, каким-то чудом не скошенные следящей за ростом травы магией. А, может, это назначенный смотритель за газоном дал им шанс? Группа учеников подошла к противоположной трибуне, где один участок поля не находился в тени. Васнецов скрылся в каком-то небольшом вагончике, пока ребята восторженно переговаривались. Яромир как обычно был окружен компанией парней и о чем-то с ними переговаривался, порой бросая взгляды на Мирославу. Она с девочками сидела на траве, сняв форменный пиджак, вытянув ноги и подставляя лицо теплому солнцу, смеясь над чем-то, что рассказывала ей Астра, у которой в волосах поблескивали вплетенные колечки и шармы. У Мирославы на макушке были собраны два маленьких пучка, придававших ей довольно милый вид. А остальные, не заплетенные в прическу светлые волнистые волосы, отросшие ниже лопаток, чуть колыхались на ветру. Иванна продолжала заплетать ее по утрам, за что девочка была ей очень благодарна, да и прическа пришлась по душе. Несколько дней с момента их первого посещения отработки на кухне прошли гладко. Выжидая приличное время, когда можно покинуть столовую, они с Полоцким обсуждали то, что узнавали нового на занятиях. Так как для Мирославы новым и необычным было все, то парень с энтузиазмом объяснял непонятные ей моменты. София в это время сидела в углу кухни поближе к выходу, делая вид, что ее там не было. Так было даже лучше. Девочки, которые бегали переодеваться, уже вернулись, а следом из вагончика вышел Иван Андреевич, за ним по воздуху плыли свернутые в рулон... ковры? Ребята встали рядом, с интересом наблюдая необычную процессию. Учитель остановился, а ковры стали занимать свои места, расположившись в два ряда. — Итак, начнем. Встаньте напротив любого ковра, расстояние между вами и соседом около трех метров. Это вам не метлы или ступы, здесь габариты будут побольше, да и управление отличается. Мирослава встала напротив разномастного ковра с яркой палитрой красного, синего, желтого и зеленого орнамента на белом фоне. Бахрома на концах у него была белая и длинная. Замысловатый узор из цветов, лепестков и ромбов складывался по каким-то определенным правилам геометрии или даже абстракции, из-за чего в рисунке можно было различить животных и птиц. Когда все заняли свои места, Васнецов оглядел учеников и задержал взгляд на мальчиках и девочках, чья миниатюрная комплекция казалось ему непригодной для полетов. Недовольно покачав головой, он продолжил: — Теперь по моей команде скажите: “Ко мне, ковер” и ловите летательное средство. Все понятно? Раздался утвердительный гул голосов, и Иван Андреевич махнул рукой. — Ко мне, ковер! — послышалось со всех сторон, и тут началось невообразимое. Ковер, напротив которого стоял Яромир, поднявшись на кисточках, быстро рванул к парню и упал ему на одно плечо, а тот его легко приподнял, похлопав по ткани другой рукой. — Хороший мальчик, — похвалил он, после чего раздался одобрительный смех одногруппников. У Никиты Вершинина и Паши Державина получилось практически с первого раза. Влас Кочубей и его закадычный друг Енисей Войнович, кажется, даже не старались, дурачась. Зато вот Лешка Сорокин, громко заявляющий всем, что является почти мастером в полетах, вдруг не смог подозвать к себе ковер. Он в своей школе занимался легкой атлетикой, а это не совсем те навыки, необходимые для полетов на ковре. Многих других, кто учился на первом курсе в других группах, ковры вообще снесли с ног и завалили на траву. Мирослава не решалась приступить, боясь, что у нее не получится, но видя, что за ней наблюдает учитель, громко сказала: — Ко мне! — она сделала непроизвольный жест правой рукой, от чего ее ковер поднялся в воздух и через мгновение уже стоял рядом. Иван Андреевич одобрительно хмыкнул. Тех, кого ковры не слушались вообще, он наставлял, как и каким тоном надо приказать ковру слушаться, поэтому вскоре рядом со всеми стояли их подопечные. Следующим заданием было заставить ковер раскрыться и зависнуть в воздухе на удобном расстоянии от земли, а потом, убедившись, что ковер висит ровно, запрыгнуть на него сверху. Скомандовав ковру: “Раскройся”, ребята продолжили занятие. На этот раз почти одновременно оказались поверх ковра Яромир и Никита Вершинин. Парни весело отбили друг другу “пять” и попытались приспособиться, как удобнее сесть. Мирослава еще даже не успела что-то сказать, а ее ковер, будто прочитав мысли, плавно раскрылся, подлетел и опустился на уровень ее коленей. Девочка охнула, а “самолет” махнул ей кисточкой, будто приглашая. Решившись, яриловка запрыгнула на красивую расписную ткань, опершись на нее ладонями и коленями. Но у ковра были другие планы, поэтому он, чуть изогнув один край, резко поднялся вверх, подкидывая девочку, из-за чего ей пришлось встать на прямые ноги. Опершись сапогами в летающее средство, Мирослава ловила равновесие, но быстро поняла, что как бы она не вставала, ковер под нее подстраивается. — Морозова, я просил только залезть на “самолет”, а не пытаться скорее сломать себе шею, — к ней шел Васнецов, глядя на юную ведьму практически снизу вверх. Однако вид его, несмотря на строгий тон, был неприлично одухотворенным, так как тренер, судя по всему, очень ценил талантливых учеников. — Но он сам так захотел, — пожала плечами Мирослава, сложив руки на груди и балансируя на ковре в воздухе на расстоянии чуть меньше метра от земли. Иван Андреевич внимательно осмотрел ее и ковер, а затем, закусывая нижнюю губу, кивнул. — Только без глупостей! Эй, Вуколова, опустись к нам, бренным душам! — учитель переключил внимание на Ксюшу, которая точно не боялась высоты, ибо уже поднялась на добрых пять метров над землей. — У меня получается! Возьмете меня в команду? — бойко отвечала ему рыжая девочка, все же опускаясь ниже. — Возьму! — кивнул Иван Андреевич, а потом добавил: — Если отборочные пройдешь! На поле у остальных творился хаос! У Астры ковер отплывал на метр, когда она пыталась на него запрыгнуть, от чего девочка уже два раза упала на газон. Вику Сечко, которая сейчас лежала на газоне, раскинув руки и ноги в стороны, ковер просто скидывал. А маленькую Иванну Линь он завернул в рулон и поставил на землю, не желая сотрудничать. Васнецов помог ей выбраться, проверил, что ученица невредима, и стал подводить итоги. — Что мы имеем, — шагал он вдоль ребят, когда ковры были сложены и составлены рядом. — Из сорока семи учеников, кто, конечно, сегодня явился на урок, а насколько я помню, первогодок в вашей общине семьдесят три? Ребята закивали, и он продолжил: — С горем пополам на ковер смогли забраться с первой попытки только семеро, еще двадцать все-таки смогли обуздать и забраться на своего “коня” до конца занятия. Могу сказать, что не всем это дано, и это нормально. Даю гарантию, что к концу года летать вы научитесь все, не переживайте. А вот на «ша’баш» я могу порекомендовать только тех, кто хотя бы вообще смог залезть на ковер. То есть всего двадцать два ученика со всего курса яриловцев... Негусто, — он сам себе закивал, но мотнул густой каштановой шевелюрой. — Но для создания команды и этого хватит. Поэтому те, кто желает попасть в команду, можете приходить завтра в шесть вечера. Здесь будет проходить отбор и первые тренировки. Полоцкий, тебе, по-моему, сам Бог велел, поэтому жду тебя в команде. Свободны, — он попрощался с учениками и пошел возвращать ковры в вагончик. К слову надо отметить, что уже на следующем занятии по полетам учеников было намного больше. Многие девчонки решили, что заигрывание с молодым и спортивным преподавателем является лучшим времяпрепровождением, чем безделье. Что ж, сам преподаватель на этот факт внимания не обратил и просто был рад, что присутствующих стало почти вдвое больше. Сейчас же ребята дружной толпой пошли к выходу с территории Лысой Горы обратно в школу. Мирослава подбежала к Яромиру, который стоял в сторонке вместе с Никитой и дожидался одногруппницу. — Как тебе? — поинтересовался Вершинин, вставая от девочки по левую руку и уступая Яромиру место справа. — Волшебно, как в сказке про Алладина, — улыбнулась Мирослава, а парни усмехнулись. — Ведь то была-а-а совсем не сказка-а-а, — певуче заголосили парни, а девочка нахмурилась. — В каждой сказке есть доля правды, славянская мифология тебе в пример, — ответил на ее недоуменный взгляд Никита. Она задумалась и кивнула. — Будете пробоваться в команду? Васнецов прав, Яромир, ты с ковром будто единое целое, — повернулась к другу Мирослава и заметила, как с его лица пропала улыбка. — Наверное, нет, не мое это. Вершинин остановился, в упор глядя на вихрастую макушку медленно шагающего одногруппника. — Не твое?! Тогда чье еще?! Да без тебя у команды вообще нет шансов! Яромир не остановился, продолжая идти вперед. — Я слишком часто болею, не могу подвести команду. Мирослава, глянув на обескураженного Никиту и обменявшись с ним непонимающими взглядами, побежала за другом. Никита догнал их в несколько широких шагов. — Трус тот, кто боится и не бежит. А кто боится и бежит, тот еще не трус! — сказал Вершинин, процитировав Достоевского. Однако он тут же понял свою оплошность, когда друг кинул на него неодобрительный взгляд своих черных глаз. Веснушчатый яриловец даже внутренне сжался, но Полоцкий ничего не ответил. Мирослава нахмурилась, вдруг осознав, что его и правда что-то держит и не дает согласиться пойти на отбор в команду. Но допрашивать его она не стала, посчитав, что не имеет на это права. У каждого человека могут быть свои тайны. — Тогда, может, меня кто-нибудь просветит, что вообще такое «шабаш»? Яромир улыбнулся девочке и обнял ее за плечи одной рукой. — У меня иногда ощущение, что ты свалилась с Луны, когда задаешь такие банальные вопросы. — Эй! — не согласилась Мирослава, спихивая с себя его руку и чуть отталкивая от себя. Парень коротко засмеялся, глядя взглядом черных глаз на яриловку. — Я узнала о том, что на этой планете вообще существует реальное волшебство, всего пару месяцев назад, а бабушка и вовсе хотела, чтобы я узнала о Ведограде все уже на месте. — Знания — сокровищница, но ключ к ней — практика, — заключил Никита, глядя на удивленную одногруппницу, а потом и на хмурого Яромира, выгнувшего в вопросе бровь. — Томас Фуллер. Темнота-а, с кем я вообще учусь?!ᛣᛉ
После урока полетов ребята сразу отправились на ужин, так толком и не рассказав Мирославе детали незнакомого вида спорта. А затем, когда вездесущий и всезнающий Вершинин убежал в библиотеку, друзья, не теряя времени и взяв с собой все учебники и домашние задания на завтра, уселись на кухне за большим деревянным столом. София пришла только через час, удивившись бурной учебной деятельности, развернувшейся среди горы грязной посуды. — Совесть — вот основной инструмент наших поступков! Бай Васильевич решил прогнать их по пройденному за прошлые годы материалу, спрашивая анализ многих прочитанных произведений по его вкусу, чтобы понять уровень подготовки учеников. Помимо этого нагружал чтением литературы для десятого класса. Скоро надо было разобраться в романе «Война и мир», а пока спрашивал по «Капитанской дочке» Пушкина. Яромир закатил глаза. Спор продолжался уже давно, и парень, размахивая перьевой ручкой, пытался доказать свою точку зрения: — Согласен, но я не верю, что Пугачев, этот бунтарь и властитель, мечтающий свергнуть императрицу, мог так просто оставить в живых человека, который открыто выступал против него самого! Это же подрывает его авторитет! — Ему известно понятие о чести, разве можно в этом случае делить только на хороших и плохих? — спорила Мирослава, откидывая в сторону ненужный исписанный листок. — Нравственные устои, воспитание, которое в нас закладывают родители в самом раннем детстве, — вот есть основа всего. Так Гринев на протяжении всей истории в "Капитанской дочке" вырастает из маменькиного сынка в достойного и благородного офицера, который всегда держит свое слово! Да, пока он жил с родителями и бестолково проводил свое время, гоняя по крышам голубей, эти устои еще дремали. Но когда пришла пора принимать взрослые решения — тут-то в нем и просыпается понятие нравственности, он вспоминает слова, сказанные еще давно его отцом: "Береги честь смолоду", чему в дальнейшем будет неуклонно следовать. Также можно говорить и о поступках. Не прояви благодарность и не подари бродяге тулуп, остался бы он жив, когда Пугачев, оказавшийся тем самым бродягой, захватил Белогорскую крепость, где и служил Петр? Скорее всего, нет. — А Швабрин? — спросил Яромир, с интересом наблюдая за тем, как подруга, эмоционируя, подбирает нужные слова. Он все прекрасно понимал, но ему было интересно ее мнение. — Трус. — Очень громкие слова. Вряд ли можно судить так однобоко... Мирослава поджала губы, прищуриваясь. — А как еще можно назвать человека, что словно уж на сковородке извивается и ради спасения собственной шкуры предает свою императрицу и переходит на чужую сторону? И это уже не говоря про его отношение к Маше, разве это по-мужски? — Разумеется, нет! — Вот именно. Так никогда и любовь нельзя заполучить насильно, используя грязные методы, какими не брезговал Швабрин! Только искренние мотивы, героизм и вера своим принципам смогли помочь Гриневу, когда несмотря на его клеймо "предателя", Маша смогла разглядеть в нем честного человека. Оттого сама проявила свое мужество, обратившись к императрице, точно так же на свой страх и риск, чтобы вызволить Петра и добиться справедливости. Ей удалось поговорить с Екатериной Великой и рассказать их с Петром историю. Искренний рассказ девушки и ее честность не оставили государыню равнодушной. Вскоре Петр был оправдан и освобожден, как ты помнишь по сюжету. — Ты превращаешься в Вершинина, ей-Богу... — улыбнулся парень. Мирослава лишь усмехнулась: уж догнать в познаниях литературы Никиту ей было не под силу. София, молча слушавшая этот спор, захлопала в ладоши. А друзья резко повернули головы в ее сторону, так как только сейчас заметили ее присутствие. — Пять баллов, — сказала она и подошла ближе. — Только времени уже десятый час, а у нас тут не кружок юных литераторов. — И тебе привет, — хмуро отозвался Яромир и продолжил что-то записывать на пергаменте, игнорируя ее замечания. — Слышала, сегодня у вас был первый урок полетов. Уже решили, кто вступит в команду? — вдруг участливо спросила Мирская, опершись руками о столешницу. — Нет, — ответил парень, не отрывая взгляда от сборника рассказов и повестей Пушкина. — Отборочные завтра. — Странно, а слухи о том, что ты уже в команде, ходят по всему первому курсу. Мирослава оторвалась от своего сочинения и посмотрела на друга. Тот не реагировал и выглядел безучастным. — Врут, собаки сутулые, — пожал плечами юноша и поставил точку в конце предложения. — Играть я не буду, не мое. София чуть склонила голову и улыбнулась. — Ах, я и забыла, играют-то ведь... Яромир громко захлопнул книгу, не дав той ни малейшей возможности закончить. Он снова вызвал свою фею-крестную, и та по щелчку пальцев в очередной раз навела на кухне идеальный порядок. Чмокнув крестника в щеку и загадочно улыбаясь, она исчезла. — А я предлагаю попить чай, — сказала Мирослава и встала с лавки, складывая в стопку все пергаменты с домашними заданиями. Убрав все в сумку от греха подальше, она пошла к пылающей огнем печке, набрала воду в чайник и подвесила его за ручку на крючок прямо над пышущими жаром поленьями. — Это можно, — улыбнулся Яромир и открыл дверь кладовой. Осмотрев внимательно забитые съестными припасами высоченные полки, он сложил на разрисованный хохломской росписью поднос оставшиеся с ужина ватрушки со смородиновым вареньем. Тем временем Мирослава уже расставила кружки и блюдца с ложками на столе. Услышав, что закипела вода в чайнике, которая уже стала выплескиваться через носик на огонь с громким шипением, она схватила прихватку, но друг ее опередил и снял чайник с огня сам. Держа голой рукой раскаленную ручку железного чайника, он спокойно разливал кипяток в кружки. Заметив шокированный взгляд подруги, он показал совершенно не пострадавшую кожу на ладони и пальцах, легко усмехнувшись. — Я же ведьмаг, помнишь? Кое-что и от природы дано. Ребята втроем сели за стол, наслаждаясь тишиной. Все-таки начало недели выдалось богатым на эмоции, поэтому было приятно ощутить расслабление после учебного дня. Мирослава сразу же перелила чай из кружки в блюдце, чтобы тот быстрее остыл. Да и ей почему-то всегда казалось, что так вкуснее. К ее удивлению, действие повторила и София, и это было чем-то сверхнеобычным. — Морозова, мы дома всегда так чай пьем, это просто в школе не принято чай из блюдца хлебать на виду у всех, — будто прочитав ее мысли, сказала София и нарочито громко отхлебнула ароматный напиток. — Может, вы все-таки расскажете свою историю знакомства? — решила спросить Мирослава, беззастенчиво слизывая запеченное варенье с верхушки ватрушки. София хмыкнула и исподлобья бросила взгляд на Яромира, а тот, жуя булку, лишь покачал головой. — Ничего интересного, правда. — М-да? Но, кажется, что совсем наоборот, — подметила Мирослава то, что сразу бросалось в глаза. Эти двое точно имели какую-то общую страницу жизни. Полоцкий вздохнул и, облизнув губы от крошек, посмотрел на подругу. — Просто наши родители раньше хорошо общались. Все хотел спросить, что ты сама-то думаешь над предложением Васнецова? Пойдешь на отбор? Яриловка удивилась такой резкой смене темы разговора, но намек поняла — та тема закрыта. — Не уверена, что смогу. — Почему? На мой взгляд, ковер готов был слушаться тебя не хуже, чем наши с Никитой ковры. — Это так казалось. На самом деле я бы и не встала сама, если б этот самый ковер меня не подкинул. По-моему, Ксюша куда более уверенно стояла. Яромир коротко улыбнулся. — Тем более! Значит, он чувствовал, что ты сможешь. — Морозова, сходила бы ты в библиотеку и почитала на досуге «Повесть о бытие Ведограда», — вздохнула София, держа блюдце двумя руками. — Там и про ковры, и про «шабаш» все написано. Да и вообще много всего интересного. Мирослава впервые мысленно с ней согласилась и решила, что завтра же отправится в библиотеку Ивана Грозного. Пора основательно взяться за изучение мира, в котором ей теперь жить. — А то выглядишь жалко со своими: «Я только недавно узнала про магию», — передразнила ее Мирская, некрасиво скривив симпатичное личико. — Так, попили чаек в дружной компании, пора и честь знать, — прервал Яромир назревающий конфликт. Собрав все со стола и теперь самостоятельно помыв за собой посуду, они покинули кухню и разбрелись по хребтам.ᛣᛉ
Уже заходя в свою спальню, Мирослава удивилась громкому гомону голосов и смеху, царившим в комнате. — И вот сидит мой товарищ на ветви, а внизу, под дубом, колдун в котле зелье варит. А Корвин возьми, да и навали кучу. Так сказать, сбросил груз с плеч. Да только не учел, что внизу котел, туда-то отходы и плюхнулись. Я у него и спрашиваю: «Зачем?!», а он так пристыжено и отвечает: «Само вырвалось!». По комнате раздался громкий смех. Девочки из двух комнат их блока сидели кто на кроватях, кто на рабочих креслах, кто на полу. А по столу важно вышагивал Персей. — Это что за программа «Кривое зеркало» на выезде? — спросила Мирослава, захлопывая дверь. Девчонки, пытаясь успокоиться, хватались за животы и тяжело дышали. — Э-э-э, глядите, пришла, сейчас разгонит всех, — проворчал ворон, крутя черной головой и сверкая глазами-бусинками. — Да кто я такая, чтобы прерывать твой звездный час, — сказала девочка и плюхнулась на свою кровать, устало скидывая сапоги. — Жги, Персей Петросянович, я тоже послушаю. Девчонки снова истерично захихикали. — Он нам сначала с заданиями на дом помог, а потом развлекал, — рассказала Астра, намазывая ноги каким-то кремом. Она уже расплела две тонкие косички у лица, в которые заплетала длинную челку и вплетала бусины и шармы. — Болтать он мастер, — кивнула Мирослава, довольно улыбаясь. — Так, а что с тем зельем-то, в которое Корвин нагадил? — спросила у Персея Ксюша Вуколова. Сегодня она тоже отличилась на занятиях по полетам, сумев обуздать ковер-самолет, и поэтому запомнилась тренеру. — А то, что колдун, не заметив, как в котел попал инородный предмет, пускай и экологически чисто переработанный, — каркнул ворон, — получил зелье от запора вместо успокаивающего отвара. Представьте, какое феерическое открытие! — Да уж, какое тут успокоение, когда уже и лопухи закончились, а действие зелья еще не завершилось! — хохотала в голос Лиля Ковтун, пухленькими ладошками обнимая подушку. Время за разговорами приближалось к одиннадцати, и девчонки стали собираться спать. Персей, кряхтя и каркая, подлетел к Мирославе. — Слухи о твоих перстнях пошли, — тихо сказал он, прыгая по перине. — Это тебе твои собеседники в птичнике начирикали? — поинтересовалась девочка, пытаясь залезть под одеяло, на котором прыгал ворон. — Как же, от этих дождешься чего умного, — проворчал Персей и зыркнул одним глазом в комнату, проверяя, не подслушивает ли кто. — Как думаешь, дурья башка, у многих магов два перстня разом, на обеих руках? Девочка пожала плечами, чувствуя себя уставшей. — У Яги на каждом пальце, — спокойно сказала Мирослава, уже задергивая тяжелый полог. — А еще, кажется, у нашей классной тоже... — Побрякушки, — ворон махнул крылом, повторяя человеческий жест рукой. — Рабочий у Яги только один, что на указательном пальце. А у этой вашей новой... Не видал пока. — Тогда не знаю! — Да потому что редко такое бывает, чтобы у ведьмага две руки в равной степени рабочие были... Нехорошо это! Мирослава нахмурилась, сведя брови к переносице. — Ты что-то путаешь, рабочая у меня левая, — она покрутила рукой с алмазом в железной оправе. — А правая просто пока заменяет. Алмаз, видите ли, должен меня понять. И почему нехорошо-то? — Должен-то, должен, только обычно в таких случаях его на другой палец переодевают, либо же вообще снимают, а на рабочую руку новый перстень садят. А не на другую, тем более, как ты говоришь, «нерабочую». Мирослава громко зевнула, пытаясь справиться с сонливостью. — К чему ты ведешь? — Бабке напиши! Откуда у тебя дар такой взялся, коли у нее самой один перстень! А то загремишь в неприятности из-за своей нерасторопности. Девочка подумала, что это хорошая мысль, ровно за секунду до того, как провалиться в сон…