Долги

Усталая команда едва разнесла пожитки по комнатам и вломилась в столовку. На них тут же налетели, требуя ответов. По гордому торжественному виду уже было понятно, что Сэйдо выиграли, но всем хотелось подробностей. Исашики начал расписывать игру, однако по его "это тут там и мы вжух, а они бам" было мало что понятно. Слово срочно передали старшему Коминато, которого то и дело перебивали все остальные. Казуя мечтал о покое. Всю дорогу он мирно пролежал на сидении, имитируя труп, и планировал провести ещё часть дня примерно так же. Поэтому забился с тарелками подальше, на обычное место булпена, игнорируя толпу, которая окружила стол третьичей. Мияучи сел со сверстниками. Стол оказался почти пустым. Фуруя покрутил головой, пристроился слева. Ему очень хотелось сесть и с Крисом, и с Миюки, вот только сидели они не в одном, а в трёх стульях друг от друга. - Я подавал, Такигава-сэмпай, - сообщил чудовищный первачок обычным безэмоциональным тоном. - Надо же? - Крис стрельнул взглядом в сторону главного кетчера. Казуя не видел причины дискриминировать одного питчера из-за боязни перед ним другого. - Два иннинга, - подтвердил он. Некоторое время все мирно жевали. - Не мог попасть, куда просили, - сознался, наконец, Фуруя. - А разминку выполнил добросовестно? - с подозрением в голосе уточнил Крис. - Нет. Меня не предупредили. Тренер говорил, что подавать будут только Каваками-сэмпай и Савамура. Я не успел. Его подопечный не скрывал ни своих промахов, ни невежества. - Ход игры всегда непредсказуем, иногда всё идёт хуже, чем планировали. И тогда назначенного на игру питчера нужно спасать. Иногда лучше, и тебе предоставят возможность постоять на горке. Все остальные питчеры перед игрой разминались? Фуруя застыл над тарелкой, словно укорял его не Крис-сэмпай, а сам карри. - Да. - Очень сочувствую Миюки. Стук палочек и сербание пытались наполнить помещение положенными ему звуками. Однако выкрики и возгласы за столом третьичей звучали куда громче. Там как раз перешли к описанию последних иннингов. Казуя успел принести последнюю добавку, когда первачки, наконец, начали рассасываться, дослушав основную часть истории, и вспомнили о своих остывших тарелках. Вернулся даже Оно, пылая от энтузиазма. - У Нори всё отлично, да? - уточнил он, пытаясь быстренько похоронить холодное мясо в салате. Похороны выглядели забавно. - Угу, шикарная подача, - подтвердил Казуя. - Улетает так круто и далеко влево, что бита просто не достаёт. Только кетчер мог понять кетчера. Особенности траектории всегда настолько индивидуальны, что сразу и не скажешь, в чём ошибка, а в чём нюанс. Всё, что шло на пользу, считалось нюансом. Всё, что отдавало мяч на растерзание - ошибкой, и её полагалось исправить. Но было это возможным далеко не всегда. - Хех! - глаза Оно полыхнули. - Надо будет попросить пару штук. - Ага, - ободрил его Казуя. Ловя неординарные подачи, все они повышали мастерство. Для Оно рассиживаться во втором составе роскошь. Лето закончится, и он сэмпай. Все те, кто прошёл через его руки, снова в них же и вернутся. - Что-то случилось? - поинтересовался Крис. Он никуда не бегал, дожидался просмотра игры, которую всё равно записывали на видео, и как раз закончил распекать Фурую. Казуя осмотрелся. Питчеры вернулись из тренерской, гуськом уселись за стол у кухонной стойки. Ничего удивительного, основа имела полное право сидеть со старшими. Но Савамура редко когда не прибегал с докладом. Возможно, новости отсутствовали. Только зачем себя обманывать? Засранец отсел ещё в автобусе и старательно воротил морду. Опять дело в Фуруе. Если бы глубокий тяжкий вздох мог поведать обо всём, что не влезало в голову и чем не хотелось её грузить. Надо бы разобрать матч. На предмет подач с ним всё ясно, но на предмет отбивания явно есть что выслушать и принять к сведению. То, что старый добрый Нома снова сдержал их, не лучший показатель. Надо бы подумать над следующим оппонентом. Вести будет Мияучи. Но подготовиться надо в любом случае. Тренер любит наказывать разинь. И пощадой не разбрасывается. Надо посмотреть турнирную сетку, из кого определится противник на третью игру. Хорошо подготовиться. Надо уделить внимание обоим питчерам в булпене, каждая из новых подач требовала улучшения. Стоит ли бегать со слюнявчиком за одним единственным Савамурой только потому, что он Ас, и его угораздило быть первачком? Жизнь халявой не балует. Казуя решил сначала дожрать. Потом завалиться и всхрапнуть. Потом, может, заняться английским, а вечером выползти поужинать и поучаствовать в разборе матча. Крис усмехнулся и, ничего более не говоря, выскреб с тарелки остатки риса. После матча основе полагалось отдыхать. Сегодня это было вдвойне несправедливо, ведь Савамура нисколечки не устал. Йокогама не смогла осуществить свою стратегию по фолам, а выступление на горке сократилось до несчастных трёх иннингов! Просто курам на смех! Танба-сэмпай отрабатывал в булпене двухшовник под чутким и мягким руководством Мияучи-сэмпая. Сегодня особенно бросалось в глаза, насколько Танбе недоставало напора. Гордость заставляла его держать курс и подавать отличные кручёные, но атаковать он не умел, боялся ошибиться. А кто боится синяков - тот в драку не лезь. Робкому питчеру требовалась сильная рука, но Мияучи-сэмпай по дружбе относился к нему мягко и бережно, не подставлял, не испытывал на прочность. Что лишало их бэттери многих возможностей, открывающихся храбрецам. Эйдзюн только вздохнул и сам взялся за кручёные. Слайдер Нори-сана так и стоял перед глазами. Сеточка и пол ящика мячей вполне заменяли кетчера, надетая на плечо резинка мягко указывала на ошибки. Никто не считал подачи, не каркал про ограничения. Вот бы во время матчей позволяли ставить в кетчер-боксе сетку. Это решило бы половину проблем. И всё же слайдер не шёл. Каждый замах приходилось повторять заново и заново, постоянно запинаясь на каком-либо движении. Пытаясь выполнить подачу в двадцатый раз подряд, несчастный Ас уже пылал от жопы до макушки, посылал дым из ушей и ноздрей, метал искры и орал, пританцовывая от злости. Ему бы грушу для битья, а не сетку... опасаясь, как бы не сломать чего из школьного добра, он собрал мячи, пнул ящик в угол и убежал на пробежку. Вот это получалось хорошо. Пять кругов снизили градус эмоций, гипердвигатель можно было отключить. Общага утопала в цветах сирени, старой, пышной и нарядной. Её сладкий аромат очаровывал, пьянил. Лёгкий ветер приносил из дворов нотки жасмина. Одни цветы уступали другим, одни игры сменялись другими, игроки двигались от турнира к турниру. Конечно, здорово было бы выходить на горку в каждой игре. Но такой нагрузки и вправду не выдержать белковым формам жизни. А вот будь он дроидом последней модели... вот бы все офигели и уронили челюсти от его подач! Вообще-то команда и так находилась под впечатлением, даже выстроилась в очередь на биту. Но достаточно было Фуруе взять в руки мячик... из открытого булпена послышалось громоподобное ШАРАХ. Эйдзюн бросил сердитый взгляд вниз, на ограждённый участок. Конечно Фуруя, кто же ещё. Мияучи-сэмпай закончил с Танбой и перешёл, наконец, к нему. Готовятся к следующему матчу. Отхватил пару иннингов тут, пару там, неплохо с помпой закрывать игры, которые вытащили другие игроки. Злость обуяла просто нестерпимо. Сколько бы ни ждало матчей впереди, везде будут оттяпывать местечко для Фуруи, надеясь, что его ленивая задница снизойдёт до того, чтобы подавать нормально, а не как всегда. А остальные... зачем нужен булпен команде, у которой есть Фуруя? Заполнять те иннинги, когда ненаглядный монстр не в состоянии выйти на горку? Вытаскивать из самой жопы, когда он облажался? Пока существует Фуруя, все остальные будут у него на подмене. Слова Криса-сэмпая, брошенные, казалось бы, в сердцах, на деле выходили вещими. - Эй! Савамура! Как там Чтобтяболы?! Скоро уже? - кричал Курамочи-сэмпай. Его очередь в кабинке только что подошла к концу, и ассистирующий питчер, умаявшись, присел передохнуть после пятидесяти подач и выпить водички. А этому хоть бы хны! - Да хоть сейчас! - сердито откликнулся Ас. - Тогда спускайся! Хья-ха-ха-ха! - Гепард замахал руками. - Только не отмазывайся, что устал! - Не дождётесь! - буркнул Эйдзюн, сверкая глазами. Ему и самому нужно было с кем-то смахнуться, чтобы выйти из жалкого, беспомощного состояния страха перед Фуруей. Противник, у которого есть руки и ноги, и которого хоть как-то реально одолеть, а не бесформенная зрелищность, слепо отдающая предпочтение тому, кто привлекает больше внимания. Савамура занял место перед кабинкой, ограждённое для безопасности питчера сетчатой перегородкой. Ящик с мячами немедленно притащили и поставили перед ним. Ребята стягивались, делая передышку, чтобы посмотреть на подачи Аса. Он всё ещё Ас! Широкая грозная лыба растянулась сама собой. - Ну, погодите, Курамочи-сэмпай! Считайте, Ваша задача - попасть на базу! - Ой, напугал, счя пёрдну, - язвил сэмпай, пританцовывая с битой. Им обоим не хватило внимания в сегодняшнем матче. Савамура размахнулся изо всех сил и швырнул мяч. Он подавал на контакт, возил по страйк-зоне, перемежая болами, но не пытался обмануть и развести на холостые замахи. Каждый раз, когда бита встречалась с мячом, издавая звонкое агрессивное ТЫНЬК, он отлетал вниз или вверх, хаотично попадая то в одну, то в другую часть сетки. Всё это отловится и оборвётся защитой. Вытащить хит в окно, не завешенное преградой - означает хороший дальний хит. Но сколько бы бита Курамочи-сэмпая ни вгрызалась в подачи, она не могла направить туда мяч. Зрители шептались, Гепард ругался и угрожал. Савамура продолжал посылать подачи прямо под биту, сбивая её прицел направлением, чредованием или разными краями страйк-зоны, но от схватки не увиливал. Он пытался доказать самому себе, что чего-то стоит. Десять подач. Двадцать. Тридцать. Противник не сдавался, продолжал ожесточённо лупить битой, сражаясь с заковыристой траекторией, резкими изломами и обратным вращением обильного и разнопланового арсенала Аса. Сорок подач. Савамура вкладывал в каждый бросок всю силу, старался провести ровно и гладко, словно перед ним - упрямый клинап, от которого непросто избавиться. Слайдер полез прямо на биту и улетел куда-то над головами толпы. Это был бы решающий, роковой хит. Нельзя пока доверять номерам. Сегодня идёт только сплиттер. Пятдесят подач. Они оба тяжело дышали, не прерываясь, выкладываясь изо всех сил, напрягая каждый мускул и всё внимание. Кто-то должен уступить. Сломаться. Дать слабину. - Вы что тут творите?! - громыхнул голос Мияучи-сэмпая, видимо, закончившего уже дела в булпене. - Савамура! Сколько?! Эйдзюн вернулся в реальность. Их обступила почти вся команда. Конечно понабежали и няньки. - Да пятьдесят! Пятьдесят, как и положено! - воинственно огрызнулся он. - Я не устал! - Ничего себе, - завистливо присвистнул Брательник. - Я понимаю, что ты разошёлся, а поиграть не дали, - уговаривал сэмпай, придерживая за плечо каменной кетчерской хваткой. - Но без передышки пятьдесят могут значить, что тренер тебя на неделю не пустит к мячу. Соображаешь, о чём речь? Холод прокатил по пояснице. Источник беспорядка испуганно огляделся по сторонам, опасаясь увидеть суровую рожу тренера. От одной мысли о наказании сердце упало в пятки. Но сёгун благополучно отсутствовал. - Да мне уже давно разрешают тридцатку! Не сахарный! И вообще, я уже давно подаю по сотке за заход! Ещё до поступления! Не развалился, как видите! - С кручёными? - жёстко уточнил Мияучи-сэмпай. - С ними и без них! - не сдавался Савамура - Моё дело предупредить, а сам как считаешь нужным, - отступился кетчер. Хотелось сорвать все запреты и ограничения. Перестать бояться и задыхаться. Перестать врать и оглядываться. Сколько можно бегать, прыгать и приседать, дожидаясь, пока нарастут мышцы? Они же год расти будут! А в это время Фуруя... зубы сжались, стойко не желая уступать. Оказаться слабым и ненужным. - Давай на сегодня закончим, - предложил Курамочи-сэмпай. - Больше пятидесяти и для тренировки не подают. Правда, вот отвалится рука, меня завтра Рё-сан в дерьме закопает, а Джун-сан ещё ведро сверху принесёт, и специально вонючего. - Хорошо, что ты помнишь о сэмпаях, - зловеще отозвался Брательник-сан. - Да я не нарочно! Я думал, он десяток бросит, и всё! - оправдывался Гепард, обливаясь потом. Картина погребения Курамочи-сэмпая в дерьме повеселила. Эйдзюн заржал вместе со всеми. Злость медленно отступала. Он никогда не сдавался. И сейчас не сдастся. Сэйдо в сто раз круче какой-то Йокогамы, не наскрёбшей более одного годного беттера. Эти ребята даже самые грозные фастболы пустят на пух и перья. Улыбка Савамуры стала ещё свирепей. Не дождутся! Сон не шёл. В голове бушевали отголоски игры, её яркие моменты. Слайдер Нори, уносящийся влево, для кетчера-левши на самом деле испытание огнём. Ведь он уходит в ту сторону, где его правая рука, и приходится отпрыгивать, практически падать набок, чтобы дотянуться. Подачи Аса, ныряющие так резко, словно пересекают зону повышенной гравитации. Сердце каждый раз на миг останавливается, а ладонь сама устремляется на перехват. Подачи, от которых мороз по коже. Ну не богат ли он? Такой зажравшийся негодяй, что даже не ожидал ничего дельного от новичка. Подошёл его успокоить. Но Фуруя поднялся на горку не испуганной мышью. В его глазах пылало холодное неукротимое пламя. Он так насмотрелся на игру старших, что просто горел решимостью себя показать. И на увещевания кетчера бросил гордое: "Я буду подавать в полную силу. Не разочаруйте меня, сэмпай." Словно это Миюки мог испугаться и не поймать подачу. Казуя заржал сам с собой. Ну надо же, его провоцировал питчер-новичок, переживая, что он оробеет и отвалится. Вот умора! И беспощадно доминировать Фуруе очень понравилось. Его гляделки напоминали голодного жестокого волка, а не паренька, впервые в жизни играющего в матче. Йокогама уже не ждала сюрпризов, считая, что они закончились, но Сэйдо оказались щедрыми. Вытрясли мешок до дна. Добили. Довольный злорадный смех снова наполнил злодейское логово в недрах школьной общаги. До чего ж отличная школа! Тут слово "пощада" произносят только язвительно и в пренебрежительном контексте. И Фуруя отлично вписывался в эту бандитскую шайку! Возможно, Савамура первый, кому это бросилось в глаза. Не ошеломительная скорость подачи, а характер напористого питчера. Потому и боялся. Ну, неплохо же, если у Аса появится конкуренция? Вот только реакция самого Савамуры была далека от спортивной. Танбу не боится, Каваками не боится. За этих двоих он кого угодно порвёт на тряпки. С Фуруей всё иначе. Откуда столько зависти? Оттяпал первый номер, не успев в команду вступить, и до колик в животе опасается какого-то новичка. У фуруфобии должны быть причины. Кто-то боится мышей, кто-то собак. Савамура хоть и простаковат, но потенциал замечает с первого взгляда. В том же младшем Коминато, в Каваками, даже Криса обнаружил. Интерес разгорался с каждой новой мыслью. От чего Казуя вертелся и хихикал, не засыпая, а затем продремал почти до вечера. Все гудели только о победном матче. Так, как его расписывали игроки основы, казалось, на поле происходили самые невероятные вещи! Но Сэйдо и впрямь играли за гранью фантастики. Их турнирные матчи вызывали не только жгучую зависть, но и горечь от осознания колоссальной разницы в возможностях между ними - героями на экране, и обычными людьми. В мире без официальных игр, словно в маленьком бассейне, завязалось своё соперничество. Существовали соперники за позицию на поле и соперники за позицию на бите. Напарники по тренировкам. Питчеры кучковались отдельно, из-за чего Тоджо постоянно пропадал в булпене. Базовые отдельно, отдельно - аутфилдеры. Но хотя бы Канемару всегда оставался в поле зрения. Знакомый голос, знакомое лицо в толпе настырных эгоистичных сэмпаев. Харуичи не собирался уступать, он твёрдо уяснил, отступишь - затопчут и забудут. В Сэйдо уважали тех, кто умел работать локтями, не упускал возможности ни в игре, ни в резерве. И всё же, решали именно игры. Тонкую грань между составами можно было перешагнуть лишь скрестив скилы с настоящим противником. Удали и азарта клокотало с лихвой, а противника - даже не намечалось. И они бросались на мяч, не щадя колени и голени, ловили в подкате, в прыжке и падении, ныряли вниз головой, вперёд лицом, проезжая по песку брюхом. Их соревнование состояло в том, чтобы не дать мячу соприкоснуться с полем, как бы он ни летел. Не всегда удавалось загребать перчаткой. Когда отбитый сэмпаем мяч ударял по пальцам, хотелось взвыть. Но если только так дотягиваешься - выбора нет. Мокрые от пота, усталые, измотанные. С головой, идущей кругом от непрестанных нырков и разворотов, они ощущали свою базу, словно якорь в бушующем море, и делили пространство на "граундер" и "флай". Они измеряли ценность каждого шага, каждого метра, изучали отбивающего и учились экономить силы. И снова отчаянно бросались на мяч, мчащийся за пределами их досягания. Подскоки, уловки, передачи. Каждый сантиметр, каждый миг мог стать причиной фатальной ошибки. Они это знали, и с яростью подгоняли себя, экономя движения. Хит направился к третьей, и Харуичи прыгнул на базу, немедленно наводясь на Канемару. Ногу назад, перчатка у груди. Шинджи бросит, не оглядываясь, по памяти, на доверии. И он должен быть ровно там, куда прилетит мяч. ХЛОП-ХЛОП-ХЛОП. Передача обошла инфилд, имитируя трипл-плэй. Они не основа, чтобы так блестяще брать три аута на одной ошибке противника. Дыхание срывалось. Конечности гудели и немели от напряжения. Но мяч не должен упасть. У каждого базового есть гордость. Не только отчаянное желание победить, но и труд, десятки измазанных штанов, изорванных на коленях и протёртых. Царапины и заусеницы. И бессчётные синяки. И когда ты набираешь полный рот песка, сдираешь ладонь и подбородок, но поднимаешь мяч высоко над головой, они восклицают от восторга. И ты можешь гордиться этим аутом. Как базовый. Который на что-то способен.