Глава 12
В тебе я вижу её
Я смутно помню как добрался до гостиницы, как помогли мне спешиться с коня и как добрёл до номера. Оказавшись на кровати, я почти отключился. Помню, как в тумане, лицо хозяина гостиницы, когда я ему что-то говорил. Сколько я проспал, я не знаю. Очнулся с дикой болью в спине. Боль огненной волной проходила по всему телу, отзываясь в самых далеких уголках моей порочной души. Я даже не сразу заметил, что не один в спальне. С трудом поднявшись и осмотрев пространство вокруг, я увидел Весперию, сидевшую на кушетке у окна. Она была одета в аккуратное платьице, её обрезанные короткие волосы были собраны и закреплены симпатичными заколками. В руках она крутила куклу, будто не понимая, что с ней делать. Я с дикой болью и стоном сел на край кровати. В глазах потемнело от боли. Как же давно я не чувствовал истязаний своего тела. Но смотря на эту удивительную маленькую и такую хрупкую девочку, я понимал, что оно того стоило. Увидев, что я встал, она тут же отбросила куклу и подбежала ко мне. В её удивительных глазах читалась тревога и страх. Слабо улыбнувшись ей, я встал и пошатнулся, чуть не упав. Всё-таки я изнежился за последнее время. Раньше после такой ерунды мне давали время немного отлежаться, но вскоре приходилось вставать за работу, гремя цепями в знойную жару. Отогнав от себя неприятные воспоминания, я с трудом оделся и вышел в коридор, за мной словно хвост шла Весперия. Нужно было найти Христофора и узнать последние новости, но гостиница словно вымерла, на этаже никого не было: ни вечно снующих туда-сюда горничных, ни управляющих, не было даже гостей. Зато со стороны балкона шёл дикий шум, словно от беснующейся толпы. Подойдя ближе к балконом, я увидел, что так оно и оказалось. У гостиной, казалось, собрался весь город. Люди бунтовали и что-то требовали. Забыв про боль и, что хвостом за мной ходит девочка, я вышел на балкон. Окинув улицу взглядом, на лестнице около гостиной я обнаружил расстроенную Миру. Перед ней собралась вся сопровождавшая её стража, около стоял Христофор с мечем наготове. Перед ними едва державшая себя в руках разъярённая толпа людей. Слышались крики и обвинения. Голос откуда-то из глубины террасы призывал к спокойствию и мирному решению конфликтов, в нём я узнал голос судьи. Слышались и ещё голоса, скорее всего, это были голоса чиновников, которые как трусы прятались за спиной принцессы. Мира хоть и казалась растерянной, но храбрости ей не занимать: так близко стоять к толпе, которая готова в раз разорвать её и всю стражу, для этого нужно иметь много смелости. «А вот и веселье», — подумал я. Кто я такой, если я не встану между толпой и принцессой? Я не буду являться собой, великим героем. Напрочь забыв про боль и своё состояние, я спрыгнул с балкона на ступеньки в аккурат между принцессой и мечниками. Не смотря на сильную раздирающую боль, я всё-таки выпрямился и гордо встал в пол оборота перед толпой. Сзади была принцесса с Христофором и все чины города. От моего внезапного появления принцесса громко ахнула, а толпа на доли минуты замолкла. — Я посмотрю, тут все так счастливы моему скорому выздоровлению, что не сдержались и пришли поздравить меня с этим? — мой громогласный голос эхом разнесся над притихшей толпой. — Люцифер, тут бунт по принятию имперской семьей нового закона, — кратко пояснил Христофор. Кивнув ему в знак благодарности за пояснение ситуации, я снова хотел было обратиться к толпе, но за меня это сделала принцесса Мира. Она хоть и была бледна, и руки её сжались в кулаки так, что побелели костяшки, но всем своим видом показывала стойкость и уверенность, в отличии от тех чиновников, которые трусливо прятались за её хрупкой спинкой. — Прошу вас, подданные империи, успокойтесь и выслушайте меня, — голос её был ровен и строг. Лицо, казалось, кроме спокойствия ничего уже не выражало. — Я понимаю, что для вас этот закон сейчас кажется неуместным и абсурдным, но он направлен на благополучие империи Солярис и… Мира не успела договорить, как кто-то из толпы резко и гневно перебил её. — Да, как-же, на благополучие! На благополучие лишь имперской свиты! — нервно кто-то брюзжал. — А мы, простой люд, должны платить за это со своего кармана, который и так дырявый! — вслед за ним послышалось множество других недовольных голосов. Я человек терпеливый, но моё терпение не бесконечное. Ударив молнией недалеко от толпы так, чтобы их не задело, я захотел испугать их. Так и случилось. Толпа завизжала и отскочила, и лишь когда они начали от шока приходить в себя, я сорвался на крик. То ли во мне говорила боль, что никак не утихала и только с большей силой нарастала, то ли злость. — Да как ты, собака, смеешь перебивать принцессу? Мать твою, ты забыл своё место? Я напомню! — я грозно двинулся на толпу, готовый разогнать весь этот митинг и залить площадь кровью. — Герой, не стоит, — кротко призвала меня к спокойствию Мира. — Я призываю вас к порядку и прошу тишины! — обратилась она к народу. — Я, как и вы, считаю, что закон сейчас неуместен, но этот закон направлен на будущее. Задумайтесь, что будет, условно, через год? Этот закон принесет мир и спокойствие на всю территорию империи. Толпа начала шумно обсуждать слова принцессы между собой и разделилась на два лагеря: на тех, кто начал понимать смысл закона, и на тех, кто всё ещё считал его абсурдным. Сам же я не знал, на что он направлен, и в целом, что за новый закон был издан в столице. Да меня это сейчас мало интересовало. — Я гарантирую, что уже через год вы, преданный народ империи Солярис, будете благодарны тому, какие возможности откроет перед вами этот закон. Только задумайтесь над этим и вы всё поймете. Да, первый год будет сложным, но он будет сложным для всех, начиная с тех, кто в рабстве, заканчивая даже нами, имперской семьей и самим императором. Император Стефан Мудрый не издает такие законы без веской на то причины. Толпа потихоньку начинала успокаиваться, и на сторону тех, кто понимал закон, переходило все больше и больше людей. Мира же спокойно продолжала свою речь, и чем дольше она объясняла смысл и суть принятого нового закона, тем спокойнее становилась толпа. В конце концов, ей удалось убедить людей в правильности, а главное — в востребованности этого закона, и люди мирно стали расходиться по домам. Сама же принцесса и её свита пошли в гостиную. Я лишь покорно последовал за ними, лишь разок взглянув на балкон, где стояла Весперия. В холле гостиной принцесса держала слово теперь перед взволнованными чиновниками, и они бурно обсуждали напряженную ситуацию в городе. Мира же стойко стояла перед ними и лишь кратко и спокойно отвечала. Несомненно, из неё получилась бы прекрасная императрица, в отличии от своей предшественницы Миражанны. Я даже пожалел, что она является средним ребёнком из семьи и навряд ли доберётся до престола. Хотя я могу ей в этом помочь… За долю секунды я представляю себе, как легко могу привести её к трону. Но сколько же я при этом пролью крови? Кажется, я сильно задумался о далёком будущем и даже не заметил, как ко мне подбежала напуганная Весперия и вцепилась крохотными ручками в мою штанину. Но даже это не смогло вырвать меня из потока моих мыслей. Я всё продолжал думать и строить планы на то, как усадить Миру на престол и встать в её окружение. Пусть у неё скоро свадьба, жених не станет мне помехой. В конце концов, в этом мире, случаются несчастья и люди трагически погибают… — Люцифер! — услышал я как будто издалека голос Христофора. — Что с тобой? Тебе плохо? Может, вернешься в номер? — Христофор смотрел на меня с беспокойством, я лишь отмахнулся от него. — Люцифер, с тобой точно все хорошо? — По мне не видно? Сорок ударов это… так, лишь спину почесать, — врал я. Спина пылала диким огнём, я едва держался, чтобы не морщиться. — Я стою тут пять минут и пытаюсь привлечь твоё внимание… — всё не успокаивался Христофор. — А ты не думал, что я тебя просто игнорирую? — резко и гневно спросил я. Всё-таки моя злость шла от боли. — Нет, ты конечно не самый доброжелательный человек, но и не конченый кретин. Такого откровения я не ожидал. В таком тоне мог со мной говорить лишь один человек. Миражанна… Да что он себе позволяет? Я открыл уже было рот, чтобы поставить несносного мальчишку на место словом да покрепче, как почувствовал, что в ногу впиваются тонкие и острые ноготки Весперии. Я посмотрел на неё. В её глазах стояли слёзы. Почему-то вспомнился холодный рассвет на вершине горы и холодное тело. Аврора… — Ну что ты? — потянулся я к девочке и взял её на руки, тут же об этом пожалев. — Кто тебя обидел? —спросил я, преодолев боль в теле. — Всё-таки ты не неуязвим, каким хочешь казаться, — заявил Христофор и забрал девочку у меня из рук. Я хотел было возразить, но Мира молнией понеслась по лестнице вверх, а я следом за ней. Попутно замечая, как Христофор передал девочку одной из служанок принцессы и побежал следом за нами. Она вбежала в свою спальню и мы следом за ней. Покои принцессы мало отличались от моих. Посередине стоял накрытый скатертью стол с разными угощениями. Придвинуты к нему несколько стульев. Стояла большая кровать, письменный стол, несколько кушеток и шкафов. Окна были плотно закрыты и не до конца задернуты шторами. Мира начала гневно метаться из угла в угол, то поднимая руки, сгибая их в локтях и разжимая кулаки, то резко опуская их, сжимая до бледности. Лицо принцессы стало жёстким и непривычно злым. По ней было видно: она психует. Я лишь молча наблюдал за ней, потому что знал, к чему приведет вмешательство в это процесс. Хоть она и выглядела привлекательнее первой властной императрицы, но кровь в ней была та же, и я это ощущал. Но Христофор этого не мог знать, он не чувствовал того, что могу чувствовать я. — Моя принцесса, что с вами? Успокойтесь, всё же хорошо, — попытался он вразумить её. Мира резко остановилась около стола, выпрямилась и глубоко вздохнула. «Сейчас будет буря», — усмехнулся я. И принцесса в тот же миг с диким нечеловеческим рычанием сдернула со стола скатерть и всё, что стояло на нём, кубарем покатилось в разные стороны, послышался звон бьющегося стекла. — Закрой свою пасть! — гаркнула она, не поворачиваясь к нам. — Кто ты такой, чтобы мне приказывать? Я видел, как рушится мир Христофора: от его доброй и милой принцессы ничего не осталось. Прошло около трехсот лет, и всё-таки как же они похожи. Мира и Миражанна две крайности одной сущности. Главное это вовремя понять. — Мира, что я могу для тебя сделать? — спокойно спросил я. Да, в таком состоянии Миражанна вечно что-то требовала, казалось, она хотела подчинить себе весь свет. И её внучка мало чем от неё отличалась. Мира нагнулась к столу и упёрлась в него руками, широко обхватив его края, будто это её единственная опора во всем мире. — Ты можешь убить моего отца? — прорычала принцесса, слегка повернув голову в нашу сторону. Христофора затрясло, его представления об идеальной принцессе окончательно рухнули. Он побледнел, лицо его исказилось в непонятной гримасе. — Любой каприз, — усмехнулся я. — Я счастлива, что ты на моей стороне. — сухо, но уже спокойно произнесла она. — Скажи, Люцифер, почему ты мне помогаешь? Ты ведь давно освободился от гнёта имперской семьи. От проклятья, что мы наслали на тебя. Ты ведь должен нас ненавидеть, — словно удивляясь собственным словам, проговорила Мира. — В тебе я вижу её… — лишь произнес я.