***
Синдер чувствовала, как Нео пыталась прожечь взглядом дыру в ее спине. Наверное, она бы попробовала воткнуть туда и что-нибудь более материальное, если бы считала, что это сойдет ей с рук. — Успокойся, – сказала Синдер. – Не собиралась я вредить твоему дружку. И ты ведь, надеюсь, понимаешь, что ваши отношения существуют лишь в твоих снах, так? Они ненастоящие. Это всё подделка. Нео равнодушно пожала плечами, давая понять, что ее подобные мелочи ничуть не волновали, а затем вновь уперла взгляд в спину Синдер. Эмеральд заметно нервничала, явно готовясь отражать возможную атаку. Но до такого, пожалуй, доводить не стоило. Синдер ничуть не боялась Нео, но та была способна поломать множество планов, например, передав кое-какую информацию определенным людям. — Я вовсе не угрожала Жону, – повторила она. – Я его проверяла. — Для чего? – поинтересовался Меркури, избавив Нео от необходимости задавать вопрос при помощи мимики. — Для двух вещей. Во-первых, я хочу знать, действительно ли его Проявление настолько неконтролируемо, как он утверждает. Ни в моих снах, ни в снах Меркури Жон больше не появлялся, но с Нео продолжает общаться. Подозреваю, что для срабатывания Проявления требуется некоторое взаимодействие в реальном мире, так что сегодня я именно это и обеспечила. Посмотрим, появится ли Жон снова в моих снах. — Тут имеется довольно серьезный риск, госпожа, – произнесла Эмеральд. – Вдруг он увидит то, что видеть ему не положено? — Я ощутила его присутствие в первый раз и теперь уже знаю, чего ожидать, – покачала головой Синдер. – Что же касается второй причины, то Проявление Жона весьма необычно, так? Оно не дает никаких преимуществ в бою, но при должном контроле может стать весьма могущественным инструментом. Представьте себе шпиона, способного во время отдыха добывать гораздо больше информации, чем при непосредственной работе. Это оказалось бы для нас крайне ценным приобретением. Она посмотрела на Нео и добавила: — Так что успокойся. Если бы я собиралась ему навредить, то уже бы навредила. И сделала бы это таким образом, что ты бы ничего не заметила, Ваниль. Нео вздрогнула, а ее взгляд стал еще более сердитым. Синдер в ответ лишь усмехнулась.***
Сегодня Жону требовалось извиниться не только перед Синдер. Коко Адель стояла у двери комнаты ее команды, но вряд ли дожидалась именно его визита. Скорее всего, кто-то внутри готовился, чтобы они могли куда-нибудь пойти. Впрочем, сейчас это не имело особого значения. Гораздо важнее оказался холодный взгляд, которым Коко наградила Жона. Обычно она вела себя с ним куда более дружелюбно, а потому следовало сделать вывод, что вчерашнее общение с Вельвет без последствий не осталось. — Привет, – произнес Жон, остановившись на небольшом расстоянии от Коко. – Вельвет там? Я хотел бы перед ней извиниться. Он решил сразу же обозначить цель визита, чтобы избежать лишних вопросов насчет причин его здесь появления. Коко оперлась спиной о стену и как будто сдулась, моментально лишившись запала. — Это насчет вчерашнего вечера? – уточнила она. Жон кивнул. — Вельвет рассказывала мне о нем, – продолжила Коко. – И о мелком засранце, решившем ответить злобой на искреннюю заботу. — Да... знаю, – вздохнул Жон. – Кое-кто для меня близкий находится в коме и уже никогда не очнется. Это гарантированная смерть. Очень близкая смерть. Коко вздрогнула, а ее глаза округлились. — Я узнал о произошедшем позавчера. Вчера же... ну, скажем так, день выдался неважным. Все дружно решили принести мне свои соболезнования. Вот вообще все. Я спрятался от них в библиотеке, и там меня нашла Вельвет... — Вот дерьмо, – пробормотала Коко, тяжело вздохнув и оторвавшись от стены. – М-да... Наверное, тебя можно понять... Холод в ее голосе уступил место смущению и неловкости. Она не знала, что тут стоило сказать или сделать, и явно не отказалась бы сменить тему разговора на что-нибудь другое. — Ты хочешь, чтобы я передала всё это Вельвет, правильно? Что ты не специально ее обидел? — Если не затруднит, – кивнул Жон. – Я повел себя вчера как последний засранец, но пусть она хотя бы знает причину моего поведения. — Ага, – снова вздохнула Коко, отведя взгляд в сторону. – Слушай, я думаю, что Вельвет всё поймет. Просто неудачное стечение обстоятельств. Ты об этом хотел с ней поговорить? — Да. О том, что у меня было ужасное настроение, и она случайно подвернулась под руку. — Я передам. И не беспокойся. Если это больше не повторится, то Вельвет обязательно всё поймет. Она гораздо сильнее расстроилась из-за того, что подумала, будто сама что-то сделала не так, из-за чего новый друг ее возненавидел. Здесь же... ну, любой бы расстроился. А ты... — Мне уже лучше, – немного криво улыбнулся Жон. – Вряд ли у кого-нибудь получится слишком долго горевать. Но если через пару недель вы с Вельвет вдруг увидите меня в совсем уж отвратительном настроении, то о причинах вам гадать не придется. Думаю, тогда лучше всего будет просто оставить меня на некоторое время в покое. Без обид. — Какие уж тут обиды, – сказала Коко. – Я ее обязательно предупрежу. И если вдруг захочется, например, выговориться, то Вельвет не откажется тебя выслушать. Я, кстати, тоже. Ты защитил ее от того идиота, а для меня это много значит. Она вытянула вперед кулак, и Жон после секунды колебаний прикоснулся к нему своим. — Я расскажу Вельвет о том, что вчера случилось, – повторила Коко. – Она всё поймет. — Спасибо, – кивнул Жон. – Еще увидимся. — Ага, увидимся. За тем, как он уходил прочь, Коко наблюдала с откровенным облегчением. Но Жон вовсе не обижался. Ему было очевидно, насколько неловкими получались разговоры на подобные темы. Если товарищи по команде еще могли ходить по этому минному полю, поскольку хорошо его знали, то Коко была просто подругой подруги. По крайней мере, дело, из-за которого он сюда пришел, оказалось завершено. К тому же больше ни перед кем извиняться ему не требовалось. А если очень сильно повезет, то и в будущем не потребуется...***
— Кто не спрятался, я не виноват! Неподалеку от Жона слышались детские голоса и звучал смех, но ему довелось посмотреть достаточно фильмов ужасов, чтобы понимать, что абсолютно ничего хорошего всё это не предвещало. Он даже ожидал оказаться в каком-нибудь заброшенном особняке, где на него нападут жуткие дети-убийцы, но дом выглядел довольно светлым и уютным. Разумеется, ни по размерам, ни по роскоши с тем местом, где Ваниль провела свое детство, этот дом ни в какое сравнение не шел, но всё же был заметно просторнее среднестатистического жилища в городе. На стенах висели размытые фотографии, но вот их рамки и обои могли похвастаться кристальной четкостью. Пол покрывал паркет из темного дерева. Откуда-то сверху доносились топот и детский смех, причем совершенно не зловещие. Просто дети бегали по второму этажу. "Видимо, мне стоит пойти туда и проверить", – подумал Жон. Миновав гостиную, где ковер кремового цвета закрывал паркет, он вышел в прихожую и начал осторожно подниматься по деревянной лестнице, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Несмотря на топот и смех, пока ни один из детей ему на глаза не попался. Да и вообще никто не попался. Коридор второго этажа оказался совершенно пустым. Дети должны были бегать и смеяться прямо перед ним, поскольку топот доносился отчетливо и даже эхо создавали, но Жон абсолютно никого не видел. Затем женский голос попросил их всех успокоиться, но безо всякой злости – просто взрослый человек устал от суеты, а справиться с толпой излишне энергичной детворы явно уже не надеялся. Рядом пробежал кто-то невидимый. — Я тебя нашел! — Нечестно! Ты жульничал! — Не-а! Не жульничал! Они дружно рассмеялись. — Моя очередь. Один, два, три... Жон терпеливо стоял и слушал, как невидимый мальчик считал. — ...двадцать девять, тридцать. Кто не спрятался, я не виноват! И вновь раздался топот, послышался смех, начали хлопать двери, а ножки мебели со скрипом двигались по полу. Дети весело визжали и, кажется, где-то играла музыка. Сперва тихо, но потом всё громче и громче зазвучало поздравление с днем рождения. "Хозяин сна?.." Никакого имени в песенке не упоминалось, но, с другой стороны, расстояние и не позволяло толком разобрать слова. Расстояние и стена. А если хозяин сна не уделял особого внимания подобным деталям, то на празднике, видимо, не присутствовал. "Торжество проходит у каких-нибудь соседей?" Дверь слева от Жона открылась и тут же с грохотом захлопнулась. В том смысле, что звук был, но сама она оставалась неподвижной. Решив начать именно с нее, Жон аккуратно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. За ней скрывалась спальня даже не ребенка, а уже подростка, судя по гитаре и множеству плакатов на стенах. Несмотря на ощущение заброшенности, она оставалась безукоризненно чистой и никакой тревоги не вызывала. Жон прошел внутрь, прислушавшись к звуку выдвигаемых ящиков. — Ты под кроватью? – спросил невидимка. Опустившись на колени, Жон заглянул под кровать, обнаружив там коробки с обувью и чехол от замеченной ранее гитары. Но никаких людей он не нашел: ни под этой самой кроватью, ни вообще в нынешнем сне. Детский визг и шуршание коробок сообщили ему о том, что невидимке, в отличие от него, удача все-таки улыбнулась. — Теперь ты должен помочь мне отыскать остальных! — Ладно! Судя по топоту, оба невидимки выбежали в коридор. Итак, незримые для Жона дети играли здесь в прятки. Ему тоже в свое время довелось немало поиграть в них с сестрами, включая странную вариацию, которую они называли "сардинами". Там изначально прятался только один человек, но каждый нашедший его был вынужден залезать в то же самое укрытие, из-за чего туда вскоре набивались "сардины". Основная сложность как раз и заключалась в соблюдении тишины в крайне ограниченном пространстве. Впрочем, сейчас игра шла по вполне традиционным правилам и по всему дому. — Дети! – донесся до него женский голос. – Время для торта и подарков! — Подарки! — Торт! Вот теперь топот оказался таким, что затряслись стекла. Жон сразу же вспомнил, как в детстве с сестрами точно так же бежал за подарками, вздохнул, поднялся с колен, а затем направился к двери, собираясь отыскать кухню. Его остановил внезапно раздавшийся голос: — Но вы же еще не нашли меня... Голос принадлежал девочке. Он был тихим, полным надежды и предвкушения. А еще гордости от того, какое удачное укрытие выбрала его хозяйка. — Если стану сидеть тихо, то они в жизни меня не найдут. Хе-хе. Голос как будто раздавался сразу отовсюду, так что с определением точного местоположения девочки возникали серьезные сложности. Жон подошел к стенному шкафу, открыл дверцу и заглянул внутрь. Затем он посмотрел под тумбочкой и проверил, не было ли кого за шторами, которые опускались до самого пола. Честно говоря, Жон и сам толком не понимал, почему так поступал. Вероятно, природа игры в прятки заставляла совершать определенные действия в определенной последовательности. А возможно, ему просто хотелось посмотреть на то, во что в итоге выльется этот сон. Так или иначе, но девочку требовалось найти. Вот только в комнате ее не было... Жон двинулся дальше. — С днем рожденья тебя. С днем рожденья тебя. С днем рождения, Джейкоб, с днем рожденья тебя. Откуда-то с первого этажа доносился радостный детский гомон, а этот самый незнакомый Жону Джейкоб, видимо, задул свечи. — Загадывай желание! Загадывай желание! Что именно Джейкоб загадал, Жон так и не разобрал, а потому вошел в ближайшую ванную комнату и огляделся. Кроме пустой душевой кабинки, унитаза и прочих ожидаемых вещей, ничего интересного там не обнаружилось. Следующая дверь привела в кабинет с небольшим рабочим столом и компьютером. Еще здесь находились пара книжных шкафов и крохотная заполненная книгами кладовка, но никакой девочки ему на глаза пока так и не попалось. — Все сюда. Подходите поближе, – произнес усталый, но твердый женский голос. – Мы собираемся в боулинг. Все здесь? Отлично. Выходим на улицу, дети. Больше четырех в одну машину не садиться. И внимательнее на дороге! Открылась входная дверь. Ну, или не открылась, но щелчок замка отчетливо прозвучал. Дети с шумом выбежали наружу, а за ними последовали вымотанные, но довольные, судя по тихому разговору, взрослые. Какая-то женщина благодарила какого-то мужчину, который согласился их подвезти. Вскоре замок щелкнул еще один раз, и в доме воцарилась полная тишина. — Я... победила? – внезапно спросила девочка. – М-могу уже выходить?.. Почти целую минуту она молчала, видимо, ожидая ответа. — Я проголодалась. Можно мне тоже торта? Эй?.. В доме стало заметно холоднее, чем раньше. И еще темнее. Коридор как будто сузился, вызывая приступ клаустрофобии. Жон понятия не имел, являлось ли всё это субъективным ощущением, но ему показалось, что стены сблизились на пару футов. По крайней мере, он начал цепляться за них плечами, когда отправился в очередную комнату проверять стандартные места, которые обычно использовались при игре в прятки. — Найдите меня, – прошептала девочка. – Пожалуйста, найдите меня. — Я пытаюсь! – воскликнул Жон, ощущая какие-то чужеродные эмоции. Он не испытывал во снах подобных чувств: страха, злости, раздражения и практически иррациональной ярости. — Я больше не хочу играть. — Где ты? – спросил Жон у девочки. – Куда спряталась? — Куда все ушли? Почему не ищут меня? Я здесь! — Проклятье, "здесь" – это где?! Говори конкретнее! — Здесь темно и холодно. Я... не могу отсюда выбраться... Послышался шорох, как будто кто-то попытался сдвинуть нечто тяжелое, и Жон понял, что искать следовало в другой комнате. Он бросился в совсем уж узкий коридор, с трудом продираясь через него боком так, что и грудь, и спина касались противоположных стен. Но вскоре на пути встретился дверной проем, в который Жон и юркнул. — Эй! Эй, ты тут?! – крикнул он. Внятного ответа так и не последовало, если не считать за него усилившийся шорох и визг утратившей над собой контроль девчонки. Крохотные кулачки забарабанили по древесине, и на этот раз удалось определить направление, откуда исходил шум. Жон двинулся в сторону самой дальней в коридоре двери – той, что выглядела наиболее маленькой и темной. Неестественно маленькой и темной. Она была раза в два меньше любой другой двери в этом коридоре. И чтобы протиснуться к ней, пришлось даже втягивать живот. — Иду! Я иду! Входная дверь распахнулась, ударившись о стену. Послышался полный ярости мужской рев, и Жон с удивлением осознал, что исходил тот из его собственного рта. Всё это очень сильно напоминало кошмар Руби. — Где ты?! Я иду! — Папочка?! – отозвалась девочка. – ПАПОЧКА! ПОМОГИ! Жон ощутил ужас самого настоящего отца, чья дочь попала в беду, и принялся с удвоенной силой продираться сквозь узкий коридор. Попытавшись дотянуться до дверного косяка, он лишь ободрал локти о проклятые стены. — Я иду! – повторил Жон. – Держись, малышка! Я иду! — Я не могу отсюда выбраться! И пошевелиться! Я ничего не вижу! – то и дело прерываясь на всхлипы, пожаловалась ему девочка. – Я... Я не могу дышать! Папочка, мне больно! Жон с рычанием уперся спиной и руками в стены, раздвинув их вспышкой ауры. Они откатились в стороны так, словно стояли на роликах. Теперь коридор в ширину оказался не меньше сотни метров, но Жону на это было наплевать. Он в панике поспешил к маленькой двери, ухватил ее за верхний край и растянул до нормального размера, чтобы тут же распахнуть. Внутри оказалась темная кладовка со старой мебелью. Но первым делом в глаза бросался пыльный шкаф, обмотанный цепями. Шкаф, из которого кто-то отчаянно пытался выбраться... Жон сорвал цепи так, словно они были сделаны не из металла, а из мокрой бумаги. Впившиеся в руки звенья он проигнорировал, ухватившись за ручку и попробовав открыть дверцу. На помешавший этому замок обрушился удар кулака, превративший древесину в кучу щепок. Сорванная с петель дверца полетела в сторону, продемонстрировав... еще один шкаф, практически полностью идентичный первому. Новая преграда продержалась недолго, но за ней оказался третий шкаф – на пару дюймов меньше второго. За ними шли четвертый, пятый, шестой... Жон столкнулся с настоящей матрешкой из шкафов, где каждый последующий был меньше и уже предыдущего, причем где-то в самой середине задыхалась маленькая девочка. Сколько бы шкафов он ни уничтожал, освобождение его дочери ближе от этого не становилось. Жон взревел от боли и ярости, обеими руками ухватил очередной шкаф – кажется, пятнадцатый по счету – и наклонился к нему, уставившись на преграду пылающими ярко-белым пламенем глазами. Пальцы впились в дерево, но не раскололи его, а как будто проплавили. — Довольно игр! – рявкнул он. – Я здесь главный! Этот мир принадлежит мне! Кошмар пытался сопротивляться, но ни противостоять воле Жона, ни хотя бы убежать из его хватки так и не сумел. Аура держала очень крепко. — Ты подчинишься мне! – прошипел он, увеличивая давление. – Открывай! Стенки начали скрипеть, сочась белым светом. — Открывай! По древесине побежали многочисленные трещины. — ОТКРЫВАЙ! Дверца даже не распахнулась, а взорвалась, превратившись сначала в щепки, затем в опилки, а после и вовсе в пыль, тут же осевшую на пол. Внутри шкафа девочки не обнаружилось. Там находилась девушка. Коко Адель... Она была точно такой же, как в жизни, носила свой обычный наряд, но сейчас свернулась калачиком, обхватив руками колени. Взгляд ее карих глаз, немного покрасневших от слез, поднялся, остановившись на нем, а на щеках отчетливо блестела влага. Жон выдохнул с облегчением, испытывая жуткую смесь из ярости, чувства вины, раздражения и тысячи других эмоций. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени, протянув вперед руки. Коко бросилась к нему в объятья, продолжая всхлипывать. — Папочка!***
Вельвет вместе со своей командой нашла Жона во время завтрака, устроившись по соседству с ним. Он поднял взгляд, не зная толком, чего от нее следовало ожидать, но Вельвет совсем не выглядела обиженной или расстроенной. Она посмотрела на него и улыбнулась. — Коко мне всё рассказала. Извини, что так получилось. — Это я должен извиниться, – покачал головой Жон. – Потому что именно я на тебя сорвался. — Но не без причины, – возразила ему Вельвет. – И мне жаль, что такое произошло с твоим другом. — Ага, – едва заметно поморщившись, вздохнул Жон. — Ты сорвался на Вельвет? – переспросила Янг. – Как тебе не стыдно? — У меня случилась передозировка сочувствием, – пояснил Жон. – Я пытался убраться подальше от людей, но случайно наткнулся на Вельвет, а дальше всё получилось как-то само собой. Понимаю, что ничего хорошего в этом нет, и, как видишь, уже извинился. — Ну, – произнесла Вайсс. – Если ты всё понимаешь и извинился за свое поведение, то, думаю, инцидент исчерпан. — Да, – с улыбкой подтвердила Вельвет. – И я его ни в чем не виню. Если бы знала причину состояния Жона, то вообще бы и не подумала беспокоиться. А так мне показалось, что этой самой причиной стала именно я. Жон испытал чувство облегчения. Разумеется, он не сделал ничего совсем уж плохого, но совесть его всё равно мучила. Потому они с Вельвет в очередной раз обменялись улыбками, а Янг принялась шутить насчет "ветрености и неверности своего парня", пока ее не ткнула локтем в бок Блейк, не пожелавшая с самого утра слушать подобный бред. — И наверное, стоит поблагодарить тебя, Коко, за то, что передала Вельвет мое сообщение, – произнес Жон. Она подмигнула ему, ухмыльнулась, вытащила изо рта вилку и сказала: — Не беспокойся, пап. Я всего лишь исполняла свой гражданский долг, как и подобает лучшему на свете лидеру команды. Коко подняла руку, намереваясь хлопнуть Фокса по подставленной ладони, но замерла, внезапно осознав, с каким удивлением все на нее смотрели. — Что? – спросила она. На лице у Вельвет появилась ухмылка. — Ты сейчас и в самом деле назвала его "папой"? Коко на секунду задумалась, затем моргнула и фыркнула. — Что? Пф. Нет, конечно. Не говори ерунды. — Я тоже это слышал, – подал голос Рен. — Ты действительно назвала Жона "папой", – кивнула Янг. – Мне следует о чем-то знать? — Эй, полегче, – замахала руками Коко. – Не называла я его "папой". Правда, пап? Тут ее глаза округлились, а сама она поспешила добавить: — Жон! Я имела в виду Жона! Тьфу, совсем меня сбили! — Один раз – случайность, – заметил Ятсухаши. – Но два – уже закономерность. — Даже не начинай! Не называла я его "папой". Не было такого! – горячо заверила их Коко. – Как насчет того, чтобы отстать от меня и позволить доесть завтрак? Нет возражений? Спасибо! Смех и шутки членов команды по поводу ее оговорки она проигнорировала, предпочтя всё свое внимание сосредоточить на еде. Но Вельвет, Фокс и Ятсухаши не унимались, поскольку шанс повеселиться за счет Коко им, видимо, выпадал не так уж и часто. Нора ткнула Жона локтем в бок и с намеком подвигала бровью. Он в ответ лишь улыбнулся и пожал плечами. Если повезет, то никто не будет копать этот вопрос чересчур глубоко. Если повезет, то никто не заметит, что запасов ауры после ночного отдыха у него оставалось меньше половины...