Алое знамя

      В конце концов, чтобы пригласить Основателя на процедуру измерения палочек, посылать за ним пришлось главу хогвартских домовиков — где конкретно на территории школы живёт Годрик Гриффиндор, оставалось тайной и загадкой даже для директора.       В любом случае, на церемонию, к вящему разочарованию Риты Скитер, лорд Гриффиндор явился с разницей всего в минуту с директорами школ и представителями Министерства. Что куда важнее, пришёл он в компании своего адвоката, намертво отсекая любую возможность для манёвров журналистки.       — Прошу Чемпионов подойти к мастеру Олливандеру, — пригласил участников турнира мистер Крауч.       Стоящий позади него Перси Уизли приготовил перо и чернила, колдофотограф Пророка зарядил камеру.       В сущности, это была лишь формальность. Однако, так как характеристики волшебных инструментов могли рассказать о многих склонностях и чертах характера Чемпиона, измерение имело более весомое значение.       — Хорошие палочки, — покивал своим мыслям Оливандер, осмотрев палочки первых трёх претендентов, и перевёл взгляд на оставшегося четвёртого Чемпиона. — Лорд Гриффиндор. Это честь.       Мастер уважительно склонил седую голову и несмотря на нетерпение судей и журналистов не стал тянуть руку, ожидая, когда юноша вложит в сухую старческую ладонь свой инструмент. По губам Гриффиндора скользнула маленькая улыбка.       — Приятно видеть вежливых людей.       С тихим смешком он извлёк свою палочку из набедренной кобуры, до того прикрытой складками мантии, и протянул её вперёд на раскрытой ладони. Длинная и тёмная, она опасно покачнулась, ловя и будто поглощая матовой оболочкой вспышку колдокамеры и отблески дневного света, проникающего сквозь витражные окна класса.       Губы мастера Олливандера явно против воли сложились в восхищённую “О”, и он упреждающе, словно сам себя ловя на недостойном порыве, заложил руки за спину, как ребёнок, боящийся прикоснуться к прекрасной, но хрупкой хрустальной статуэтке. Создатель палочек склонился над протянутой ладонью ожившей легенды так низко, что казалось, ещё немного, и он уткнётся носом в волшебную палочку.       — Какая прекрасная работа, — с благоговейным шёпотом выдохнул он. — Многие поколения моей семьи не видели ничего подобного.       — Благодарю, — чуть шире улыбнулся Гриффиндор. — Его создателю были бы приятны Ваши слова.       — Могу я увидеть? — пожилой маг кивнул на тёмную палочку, всё ещё не касаясь её.       — Конечно.       В глазах Основателя танцевало мягкое пламя чего-то, похожего на нежность. Он сомкнул ладонь и отвёл руку в сторону, а палочка вдруг вытянулась, расширилась и выросла в чёрный посох, увитый узором ветвей дуба и рунными символами. Высотой он превосходил хозяина, навершие, свившееся четырёхгранной пирамидой, оказалось на пару сантиметров выше тёмной макушки Гриффиндора.       — Эт-то что ещё т-такое?! — крякнул от неожиданности министр Фадж, прибывший на фотосессию Чемпионов. — Это не палочка!       — Боевой посох, — с придыханием выдохнул Оливандер. — Поистине, великолепное произведение.       Он обошёл Годрика по кругу, не спуская глаз с тёмного великолепия, не обращая внимания на зрителей и высокомерный фырк Каркарова.       — Студенты Дурмстранга тоже умеют пользоваться посохами!       — Но в отличии от посохов ваших студентов, — отозвался Оливандер, — это повседневный инструмент.       — Чепуха! Ни один маг не потянет использование посоха в повседневной жизни! — сказал, как плюнул, директор северной школы. — Сил не хватит!       — И всё же это так, — отмахнулся от него создатель палочек и пытливо посмотрел на лорда Гриффиндора. — Это посох для мага с большим резервом. Созданный с возможностью принимать форму палочки, исключительно для единственного владельца. Его невозможно потерять, нельзя украсть и, вероятно, практически невозможно уничтожить. Чёрный дуб, сердечная жила дракона возрастом не менее двадцати лет и сердечная жила взрослого василиска, овитые волосом единорога и закалённая магическая сталь. Я ничего не упускаю?       — Сердечные жилы были вымочены в слезах единорога, — дополнил юноша с улыбкой.       — Ах, да, верно. Я не признал эту ауру. Столь редкий компонент… — мастер покачал головой. — Боевой посох, что лечит и защищает своего владельца. Никогда такого не видел и даже не встречал упоминаний.       Он снова покачал головой и сделал ещё один круг вокруг мага. Его, кажется, совсем не смущали шепотки за спиной и судорожный шорох пера по пергаменту.       — Но делал его не артефактор. Безусловно талантливый маг, вложивший много души и сердца в это творение. Кто создатель?       — Целитель, — ответил Гриффиндор с улыбкой. — Добрый друг с преданным сердцем. Салазар Слизерин.       Кто-то из министерской делегации поперхнулся воздухом, и запищала восторженно Рита Скитер, без устали строчащая что-то в своём блокноте.       — Но разве Салазар Слизерин был не зельеваром?! — нетерпеливо влезла журналистка с вопросом.       — Одно другому не мешает, — повернулся к ней Основатель и насмешливо склонил голову. — Да и как Вы представляете целителя без зелий?       Сегодня он был на диво живым и почти не безразличным. Делиться воспоминаниями о друге ему было явно приятно.       — Не раз и не два он спасал мне и всем остальным жизни, вытягивая едва ли не с того света. Не было лучшего врача тогда и, вероятно, не найдётся равного сейчас.       — А как же знаменитая ссора, после которой Слизерин покинул школу? — тут же продолжила допытываться женщина.       — Ссора?       Гриффиндор в недоумении поднял брови, а затем усмехнувшись, поправил белый шарф. За всё время, что его видели на людях, только с ним он, казалось, не расставался. В серебряной вышивке самые глазастые студенты факультета Рейвенкло уже углядели сложные защитные руны.       — Какие глупости Вы говорите. Мне порой даже интересно, кто их сочинял…       — Довольно! — потерявший терпение министр шагнул ближе, пресекая попытки Риты вставить ещё пару вопросов. — Бартемиус, Вы, как знаток правил Турнира, можете мне сказать, правомерно ли использование посоха для чемпиона или нет? Нам не нужны обвинения в нечестной игре вдобавок к тем, что уже есть, — мужчина посмотрел на невозмутимо стоящего Годрика. — Прошу простить, Лорд Гриффиндор, но правила есть правила, Британское сообщество и без того скомпрометировано Вашим участием.       Молодой человек безразлично пожал плечами, он, в отличие от мужчины перед собой, правила знал лучше многих.       — Нет никаких указаний на то, что претенденты обязаны пользоваться только классическими волшебными палочками, — покачал головой мистер Крауч. — К тому же, как известно, посохи не получили распространения в Британии по причине их энергоемкости. Если резерв мага позволяет, он может пользоваться посохом.       — Замечательно! — выдохнув, министр нервно промокнул платочком вспотевший лоб.       Все эти международные и внутренние скандалы, связанные с Турниром Трёх Волшебников, его изрядно напрягали, заставляя нервничать в преддверии грядущих через два года выборов. Расставаться с креслом министра не хотелось совершенно, а пришествие живой тысячелетней легенды, нежданно негаданно воплотившейся в теле современного Героя Британии, путало все карты. Право слово, будь на месте Гриффиндора просто Гарри Поттер, проблем было бы куда меньше. Все эти адвокаты, Невыразимцы и следователи Международной Комиссии Магов…       И как назло, договориться ни с кем не выходит, не говоря уже о том, чтобы выловить одного из Основателей школы и провести личную беседу.       — Прошу всех встать рядом для колдофото в Ежедневный Пророк! — приторно улыбнувшись Чемпионам, Рита замахала руками, подводя участников Турнира ближе друг к другу и расставляя тех, как кукол. — Уважаемые судьи, господин министр. Да, вот так. Большое спасибо!       Сверкает фото вспышка.       — Лорд Гриффиндор, не желаете дать интервью для наших читателей? Жители Магического мира умирают от любопытства и желания узнать подробности вашего возвращения! — пропела мисс Скитер, едва не хватая юношу за руку.       — Мой подопечный не даёт интервью, — вмешался адвокат, вставая между ними непреодолимой стеной.       — Это произвол! — вскинулась журналистка, хищно улыбаясь.       Ядовито-зелёное Прыткопишущее пёрышко нервно подрагивало над зависшем в воздухе пергаментом. Окинув её взглядом, Годрик дёрнул губами в иронично-весёлой усмешке.       — Пожалейте читателей, мисс Скитер, и поберегите их представления об истории.       — Ну, хоть пару слов! Маленькое интервью!       Она почти умоляла, призывно хлопая длинными ресницами, строя из себя почти классическую блондинку, больше веселя Основателя, чем раздражая. Тот переглянулся с адвокатом и качнул головой.       — Хорошо. Пара вопросов, не больше.       — Прекрасно! — Рита засияла подобно Люмосу, и адвокат поспешил вернуть женщину с небес на землю.       — Текст в печать только после согласования.       — Конечно-конечно! — она окинула хищным взглядом подтянутую фигуру молодого мага. — Итак. Лорд Гриффиндор, о Вашей ситуации отчитался Министерский Отдел Тайн, признав факт возрождения “предка в потомке”, приведя исторические свидетельства подобных метаморфоз по Воле Магии. Но каково Вам самому оказаться в теле своего потомка? Что Вы думаете о современном мире? И если Ваша душа и память пробудились сразу после рокового Хэллоуина восемьдесят первого года, как и где Вы провели все эти годы? Почему о произошедшем мы узнали только сейчас?       — Это не пара вопросов, мисс Скитер, — усмехнулся Гриффиндор, склоняя голову набок и наблюдая, как ведьма обиженно надувает губы. — Но так и быть, отвечу, как есть. Я не в восторге от происходящего. По заведённому природой порядку, потомки сменяют предков, не иначе. Но жизнь такая, какая она есть, и вы играете теми картами, что она вам подкидывает. Мне есть чему поучиться в мире, шагнувшим на тысячу лет вперёд, и есть о чём сожалеть. Однако я не люблю публичность и лишнее внимание, потому живу тихо и без фейерверков. В основном учусь и путешествую. Все, кто должны были, о моём возвращении знали и этого всегда было достаточно.       — Неужели Вам не хотелось объявить о себе? Получить заслуженные почести, что-то изменить или хотя бы вернуться в Хогвартс?       — Не видел в этом смысла. Разве что только ради ностальгии? Но не я один строил эту школу. Без остальных тут пусто. Да и программа изрядно изменилась.       — Не хотелось что-то изменить?       Провокационно прищурившись, Рита наклонилась ближе, с придыханием заглядывая в глаза и выставляя себя с наилучшего ракурса. Она уже поняла, что Гриффиндора вряд ли заинтересует вырез ее мантии, но отчего-то ей вдруг захотелось повеселить этого серьёзного и… очень уставшего мужчину в теле подростка. У него были очень взрослые глаза и во взгляде таилось что-то неведомое.       — Учить и воспитывать больше всех любил Салазар, а я, мисс Скитер, всегда отвечал в первую очередь за защиту.       — Салазар Слизерин был против обучения маглорождённых, разве нет?       Годрик Гриффиндор мягко усмехнулся и качнул головой, вновь касаясь рукой белого шарфа.       — Вы бы тоже были против, если бы их вера диктовала им убивать ваших детей. В средневековье, в одиннадцать лет люди считались уже взрослыми, самодостаточными личностями. Их взгляды слишком отличались от наших и переубеждать таких детей было сложно, опасно и во многом самонадеянно, — он вдруг посмотрел Рите прямо в глаза и очень просто сказал: — Меня убил маглорождённый, когда я защищал беременную жену Салазара. Думаю, это весомый повод, чтобы их не любить.