Философский камень в стране самоцветов

***

В пещере, где обитала Киноварь, было относительно уютно, особенно по сравнению с обычными однотипными комнатами в школьном здании. Здесь просторно, имелся свой небольшой залив с водой, который открывал прекрасный вид на море, исчезающее за горизонтом. Однако сейчас лёд покрыл прибрежную часть моря и залив внутри пещеры, создавая белоснежный покров. Сугробы пока были небольшими, но они росли с каждым днём. По рассказам некоторых самоцветов, снег однажды погрузил под собой половину школы, а весной, когда он начал быстро таять, произошёл настоящий потоп. Последствия пришлось устранять в течение целого месяца. Но такие случаи происходили всего несколько раз за жизнь самых старших дев. Обычно зима не приносила никаких сюрпризов. Нынешняя зима не должна была отличаться от предыдущих, поэтому я не слишком задумывался об этом, хотя восторг от зимних пейзажей никуда не исчезал. Я видел множество фильмов о зиме и даже праздновал зимние праздники, но впервые встречал зиму вживую. Улыбка от этого факта всё никак не сползала с моего лица, хотя прошло уже столько дней. Единственное, что омрачало радость, так это невозможность поделиться ею со всеми остальными. Но с этим приходится лишь смириться. По крайней мере, один зимний день я смог провести вместе с Киноварью, пока у неё оставались силы перед сном. — Шах и мат, — довольно произнесла Киноварь, опрокидывая моего короля с шахматной доски. Кристальная дева сидела на полу пещеры возле стены, по голову закутанная в белое покрывало, которое сливалось с лежащим рядом снегом, проникающим внутрь убежища. Киноварь очень хотела спать, это было видно по её лицу, но она упорно продолжала игру в шахматы со мной. По её словам, ей хотелось хорошо провести время, чтобы зимний сон прошёл спокойно и снились только хорошие сны. Я в свою очередь не мог отказать в этой маленькой просьбе. — Хм, и правда… — задумчиво проговорил я, глядя на доску. Я не собирался поддаваться, зная, что опытная Киноварь это заметит и может обидеться, но я не ожидал, что проиграю три раза подряд. И даже первая партия, которую я без труда выиграл, померкла на фоне трёх последующих поражений. Но мне не было обидно. Я наслаждался самой игрой, а результат для меня был второстепенным в данном случае. Полумрак окутывал пещеру, когда Кино, глядя вдаль в сторону моря, прошептала: — Уже вечереет. Я повернул голову и увидел, как солнце уже практически полностью исчезло за горизонтом. Уже около часа стремительно темнело, что обычное для зимы дело, но это не позволяло дальше играть в шахматы. Впрочем, новую партию Киноварь уже не осилила бы. — Тогда пора закругляться, — вздохнув, произнёс я и начал собирать фигуры во внутрь доски. — Хорошо поиграли, — с улыбкой сказала дева, закутываясь поглубже в своё покрывало. — Это да, но не думай, что я зимой буду сидеть сложа руки. Помимо своих дел, я буду усердно тренироваться с Антарктицит и весной отыграюсь за этот небольшой позор, — улыбаясь, проговорил я и осторожно встал на ноги. Снег немного припорошил меня, и мне пришлось оттряхиваться. — Так и не расскажешь, чем будешь заниматься эти три месяца? — заинтересовано спросила она, медленно засыпая в своём коконе. — Планов много, и я сам пока не знаю, чему именно посвящу свободное время. Поэтому не говорю об этом, но я надеюсь, что когда вы все проснетесь, я смогу вас чем-то удивить, — весело ответил я, приближаясь к Киновари и бережно поглаживая её по голове. — Но я буду заглядывать к тебе время от времени, чтобы убрать снег и заменить покрывало, если оно сильно пострадает. — Спасибо… От моих прикосновений, которые уже давно не вступали с ней в химическую реакцию, Киноварь окончательно расслабилась и с умиротворённой улыбкой уснула.

***

В школу я вернулся ближе к ночи. До этого момента я в одиночестве бродил по острову, осматривая знакомые места в совершенно новом и необычном антураже, ощущая себя одиноким странником. Я проведал свои деревья, которые стойко переносили первые холода и снегопады, и прогуливался у Мыса Начал. Там, на пляже, нашёл пару драгоценных камней размером с грецкий орех и решил их взять с собой. Для моих будущих экспериментов необходим материал, а через пару дней откопать из-под снега хотя бы один такой камушек будет непростой задачей. Из-за льда, покрывшего большой пруд, и насыпавшего повсюду снега в школе было намного темнее, чем обычно. Светящиеся медузы зимой не впадали в спячку, подобно самоцветам, но теряли свою активность. Оставшиеся разведённые медузы внутри здания в своих специальных чашах светили не так ярко и создавали, скорее, мрачную тёмную атмосферу внутри. Проходя в полном одиночестве по безлюдному гигантскому строению, которое казалось продуваемым со всех сторон. Я как будто оказывался в некоем ночном кошмаре или фильме ужасов. В каждом повороте и в каждой тени скрывалась неизвестность... В общем, пока поднимался на третий этаж, я развлекал себя по-всякому. На своём обычном месте я обнаружил бодрствующего Конго, а рядом стояла лично незнакомая мне самоцвет. Антарктицит выглядела почти так же, как её сёстры, за исключением коротких полупрозрачных волос с едва заметным светло-голубым оттенком и узких глаз, которые с интересом исследовали меня с момента появления. Она была одета в белую версию школьной формы: короткие шорты и жилет поверх рубашки с коротким рукавом, а также чёрный галстук. Чёрные туфли на высоких каблуках и короткие перчатки также составляли её образ. Антарктицит напоминала мне Борт, которая упоминала эту деву исключительно в положительном ключе. Её холодный и сдержанный характер был заметен с первого взгляда. — Ребис, — обратился ко мне первым Конго, когда я подошел ближе к ним. — Как Киноварь? — Всё в порядке, — кивнул я, по привычке скрещивая руки за спиной. — Я сделал всё возможное, чтобы она провела эту зиму спокойно и без тревог. Мы договорились, что я буду навещать её каждую неделю, убирать снег в пещере и следить за её одеждой, чтобы она сильно не повредилась во время сна. — Это хорошие новости, — кивнул он, переводя взгляд на стоящую рядом кристальную деву. — Ты представишься сама? — Кхм, конечно, — она ответила строгим голосом, немного смущаясь от вопроса Конго. — Меня зовут Антарктицит, но можешь называть меня Антарк или Анитой. Разницы никакой. Моя твердость – 2,5. Я отвечаю за зимнее дежурство и защиту самоцветов, которые находятся в спячке и недееспособны. Опыт в борьбе с лунарянами более пятисот лет. — Приятно познакомиться, Анита, — кивнул я, решив использовать её более человеческое имя. — Я Магистерий Ребис. Можешь называть меня Ребис или любым другим сокращением, которое тебе понравится. Моя твердость – 9,5. Мои обязанности включают восстановление лесов на острове, патрулирование и разработка плана по уничтожению лунарян и развитию нашей цивилизации. У меня меньше полугода опыта в боях, но Борт, Алма и Желли хорошо отзываются обо мне. Надеюсь, я оправдаю их ожидания. Слова об уничтожении лунарян и развитии нашей цивилизации их удивили, но Анита не стала развивать эту тему. — Я тоже рада. Учитель успел рассказать много о тебе и отзывался исключительно положительно... — она запнулась, замешкавшись, и бросила взгляд на Конго, который молча кивнул ей. — Я... Я не привыкла работать в команде с кем-то и хорошо справляюсь со своими задачами самостоятельно, но я не откажусь от предложенной помощи в моей службе. Зима может быть непредсказуемой... И... — Анита казалась немного растерянной, но уверенные кивки монаха быстро успокаивали её. — И ты можешь также рассчитывать на мою помощь, если понадобится. Я знаю, что тебе не нужен сон, как остальным, и ты планируешь работать этой зимой. Мне необходим отдых в течение ночи, однако я готова предоставить помощь днём, при условии, что все мои задачи будут выполнены. — Да, помощь мне действительно может понадобиться, — согласился я, дружелюбно улыбаясь. — Тогда будем помогать другу в это время по мере возможностей. — Хорошо, — громко произнесла Анита, в голосе которой звучало облегчение и радость. Наблюдая за реакцией самоцвета и Конго во время разговора, меня заинтересовало, о чём они разговаривали, пока ожидали моё появление. — Расскажешь сама о миссии? — уточнил Конго у Аниты, на что она вновь смутилась. — Кхм, конечно, учитель, — ответила она, стараясь не показывать эмоций. Они со стороны казались, как отец и дочь. Видно, что их отношения были куда теплее и глубже, что мне не часто удавалось заметить у Конго в отношении других самоцветов. — Основной миссией зимних дежурных является уничтожение огромных глыб льда, которые появляются зимой и при столкновении друг с другом издают сильнейший шум, который распространяется на большие территории и мешают спокойному сну остальных самоцветов. Эта цель является даже более приоритетной, чем защита от лунарян, ведь зимой они почти не появляются. — Шум? — задумчиво переспросил я, пытаясь представить себе звук, способный проникнуть в зимнее убежище спящих самоцветов. — Да, через неделю этот звук станет слышен, и ты поймешь, насколько важна эта задача. — Ребис, — вдруг ко мне обратился Конго. — Как думаешь, шум от ледников может воздействовать на тебя так же, как музыка лунарян? — Сомневаюсь, ведь на меня действовала какая-то определённая частота неестественного происхождения. Но пока не услышу его, точно сказать не могу. — Я тебя понял. Думаю, на сегодня достаточно, — монах обвёл нас непроницаемым взглядом. — Можете идти отдыхать или заняться другими делами, если позволяют силы. — Есть! — ответила Анита, по-солдатски выпрямившись.

***

На следующий день разразилась чудовищная метель и снегопад, превосходящий все мои ожидания. Снег засыпал местность вокруг без остановки, окутывая местность в своем белоснежном плену. Сильные ледяные порывы ветра вносили снег глубоко внутрь школы, которая не имела ни дверей, ни окон. И обычных стен имелся серьёзный недостаток. В таких условиях ни о каких лунарянах при такой погоде ни шло и речи, как и об уничтожении ледников вблизи острова, ведь их ещё не было. Конго ночью без предупреждения ушёл в глубокую медитацию и спал крепким сном, не обращая внимания на снег, который постепенно заметал его. В школе бодрствующими остались только мы с Анитой, которая до моего появления просто сидела у входа комнату длительного отдыха, где спали самоцветы, и ожидала конца метели. В этой части школы практически не было на полу снега и было сухо. Не будучи знакомыми в неформальной обстановке, я решил сразу не морочить ей голову своими идеями и просто составил ей компанию. Я стал большим поклонником шахмат благодаря Киновари и других самоцветов, и предложил Аните поиграть в эту игру. Сначала она отказывалась и предлагала заняться моими делами, сохраняя маску серьёзности на лице, но вскоре сдалась, когда я расставил все фигуры на доске. Учитывая, что дежурные часто играли в настольные игры и возносили шахматы на особый уровень, я знал, что и Антарктицит не сможет устоять перед этим соблазном. Вменяемой альтернативы у неё всё равно пока не было. — Играть с учителем непросто, — с ностальгической улыбкой сказала Анита, сосредоточенно рассматривая доску, сидя напротив меня с поджатыми под собой ногами. — Он всегда выигрывает, и даже когда пытается специально проиграть, это заметно. Только полная балбёшка не заметит этого. А с остальными удаётся сыграть редко, только если кто-то проснется раньше или если долго сохраняется ясное солнечное небо при сильных морозах. Мне такое встречалось всего несколько раз за всю мою жизнь. — Борт отзывалась о тебе хорошо. Ты хорошо знакома с ней? — спросил я, передвигая свою фигуру на доске. — Она учила меня владению мечом в прошлом, когда зимой дежурили обычные самоцветы по сменам вместе с учителем, — спокойным голосом говорила она. — Мои нынешние знания и навыки во многом являются её заслугой. Я рада, что Борт высоко оценивает меня. — После обучения вы больше не видитесь? — Мы встречаемся каждую зиму, но... — Анита сделала свой ход. — Нам просто нечего друг другу сказать, как бы странно это не прозвучало. Последние свободные дни я стараюсь провести в библиотеке, где заполняю отчеты или рядом с учителем. У меня практически нет времени на игры с другими. Но иногда всё же получалось посвятить этому занятию даже несколько дней подряд. Например, однажды спустя несколько дней после выхода всех из спячки, на остров обрушился сильный циклон и на время вернул нас в зиму. Тогда я впервые за долгое время провела время вместе с остальными, пока учитель медитировал. Всё равно делать было нечего. — Значит, в год ты находишься среди остальных не больше пары недель? — Получается, так, — тихо произнесла Анита, не отрываясь от партии. — А ты, Ребис, получается, был совсем один в подводной крепости более пяти сотен лет, пока она не разрушилась? — Да, верно, — согласно кивнул я. — Это не самое лучшее время в моей жизни, о котором я не люблю вспоминать, но оно принесло мне много полезного опыта. Теперь у меня полно энергии и мотивации использовать полученные знания, чтобы упростить жизнь для всех вас. — Это связано с твоими экспериментами, о которых говорил учитель? — Да, у меня есть несколько идей, но я пока ограничен в материалах и возможностях, поэтому буду экспериментировать с имеющимися вещами. У меня уже есть одна интересная идея. — О, и какая же? — спросила Анита, приподняв бровь. — До наступления зимы я успел поучаствовать в нескольких сражениях против лунарян и находил в них определенные недостатки, от которых хочу избавиться. Не знаю, насколько эффективным это получится, но возможно, это даст нам преимущество перед врагом и вероятность похищения на луну сократится в разы. — Твои слова интригуют, но что ты предлагаешь? — Это пока только идеи, но… — я поднял взгляд на Аниту. — Я хочу создать дальнобойное оружие, способное эффективно справляться с лунарянами...