В тени деревьев

Кратос все время шел позади, чуть поодаль своих спутников, устремляя свой взгляд лишь на одну фигуру. Теперь безопасность богини была его главным приоритетом. Призрак Спарты едва не допустил самую ужасную ошибку в его жизни, очарованный ею же. Отныне Фрейя всегда в его поле зрения, что бы она не делала: перелезала через огромную каменную стену, цепко хватаясь тонкими пальцами; перепрыгивала через тихо бегущие речки, длинными струями стремящиеся куда-то дальше; приседала, осматривая еще один прекрасный цветок, взращенный этим плодовитым миром. Всегда. - Итак, Анлаф, - подал голос Мимир, - Как вы познакомились с нашей госпожой? - исследуя прекрасный Ванахейм, разговоры и драки были единственными развлечениями, что у них были, и голова никогда бы не упустила возможность узнать о богине ванов побольше, поскольку сама она на вряд ли расскажет. Болтливость Мимира была как нельзя кстати, ведь Кратос и сам хотел знать больше о взаимоотношениях Фрейи и этого парня. Узнать, кто он такой и что из себя представляет. Изучить человека или чудовище, с которым предстоит иметь дело, всегда было его первостепенной задачей, неважно, друг это или враг. И поскольку, сам бы он никогда не спросил, как же прекрасно, что у него есть такой любопытный «брат». - О, это было очень давно, - парень усмехнулся и полуулыбка украсила его лицо. - Я очень долго дружил с Фреером, прежде чем он познакомил меня со своей прекрасной сестрой, - милая улыбка отразилась на лице Фрейи, когда она посмотрела на их нового «друга». - Да, тогда ты мне не очень понравился. Ты вел себя ужасно, если честно, - богиня усмехнулась, а в глазах отразились воспоминания давно минувших лет. - Ты была самой прекрасной девушкой из всех, кого я встречал! Я растерялся, не знал, как себя вести, чтобы завоевать твое сердце. Но тогда еще решил, что добьюсь тебя, чего бы это не стоило! - смех звучал из его рта, а тело самим собой потянулось к Фрее, заключая ее руки в свои. - О, так вы были любовниками! - воскликнул Мимир. Теперь все встало на свои места. Любовники… - Ты мне льстишь, Анлаф, - Фрейя как будто не замечала, что этот парень ведет себя не так, как обычный друг. Даже сейчас, держа ее руки и рассказывая о былых временах, он позволял себе смотреть на нее так, словно они и не расставались вовсе, а просто долго друг друга не видели. Позволял себе прикасаться к ней, кокетничать и просто быть рядом. Что-то очень нехорошее росло в груди Кратоса. Что-то, что заставляло сжимать руки в кулаки, а сердце увеличивать свой ритм. Злиться. Ненавидеть этого парня с каждой секундой все больше, еле сдерживаясь, чтобы не подойти и убрать его руки от Фрейи подальше. Но, он не мог. Не имел никаких прав вмешиваться, только смотреть и терять крупицы последнего терпения. Интересно, насколько еще его хватит? - Мы были отличной парой, - а он все не унимался, как будто специально. - Ты был очень милым и заботливым, Анлаф. С тобой всегда было весело и о чем поговорить, - он наконец-то убрал свои руки и отошел, но всего на несколько шагов и все еще был близко. Спартанец разжал кулаки и устремился дальше, не желая слушать, что еще расскажет их спутник и прошел как раз между ними, ощутимо касаясь плечом парня, но не задев богиню. - Кратос, - Фрейя была удивлена таким действием и недоумевающе смотрела на удаляющегося мужчину, попутно следуя за ним. - Нам нужно продолжать путь, - единственное, что он сказал и голос его был не таким, каким лесная ведьма привыкла слышать. Что-то черствое отзывалось в каждой букве, придавая его словам неподдельную грубость. Давно она не слышала этого. Увеличивая расстояние между своими, все еще мило болтающими спутниками, он ускорил шаг и забрался на огромный выступ скалы, что оказалась на его пути. Забрался и все-таки обернулся проверить, все ли в порядке с «его» богиней. Он попросту не мог иначе. Эта женщина постоянно в его голове. Поселилась там и забрала такой драгоценный и хрупкий покой, к которому он стремился годами. Видеть Анлафа рядом с ней было неприятно. Неправильно. Невозможно. И сколько бы он не пытался себе твердить, что не в праве решать за нее, что лучше или хуже, смотреть, как ее сопровождает другой, было невыносимо. Чувство дикой ревности сжигало спартанца изнутри, отзываясь в каждой клетке сильного тела, неприятно щекоча и побуждая действовать. Кратос не помнит, когда в первый раз взглянул на богиню ванов по-другому. Не так, как друг смотрит на друга. Не так, как враг следит за врагом. А как мужчина смотрит на женщину. Смотрит и понимает, что желает видеть каждый последующий день своей жизни рядом, рука об руку следуя навстречу всем преградам. Чувствовать ее нежные прикосновения, дарить такие же, но чуть грубее из-за закаленных тысячами битв пальцами в ответ и наслаждаться каждой секундой. Слышать стоны удовольствия, предназначенные только для его ушей и дарить наслаждение в пылу дикой страсти. Просто любить, пожалуй. Любить и отдавать всего себя без остатка, получая еще больше взамен. С Фреей ему хотелось всего этого. И даже больше. Исследовать каждый потаенный уголок ее израненной души, каждый сантиметр ее превосходного тела, запоминая каждую деталь. Целовать ее тонкие губы… Мужчина желал ее. Во всех смыслах. И предательская ревность расцвела в тени этих деревьев. - Брат, что с тобой происходит? - голос Мимира вырвал его из мыслей, - Ты сам не свой, как мы встретили Анлафа. - беспокойство всезнайки было сейчас как нельзя некстати. - Хм... - говорить об этом совершенно не хотелось, но от «брата» так просто не отделаешься. - Хорошо. Раз ты не хочешь говорить, скажу я, - его голос стал чуть тише, но в нем также послышались нотки серьезности, - это из-за леди Фрейи? И не говори, что это не так, я не слепой, - и почему он всегда все знает? И как он это делает? - Это не важно, - спартанец был несказанно рад, что отдалился от остальных и этот разговор не коснется чужих ушей. - Нет, как раз таки важно, брат. Я вижу, она тебе небезразлична. Поэтому ты так, мягко говоря, остро реагируешь на нашего нового друга? - Мимир… - стальные нотки, присущие только голосу Бога Войны прозвучали, намекая, что брат перегибает палку. - Что Мимир? Ты думаешь, мне нравится смотреть, как ты сдерживаешь себя, чтобы не сделать что-то, что никому из здесь присутствующих не понравится. Особенно Фрее, - голос разума, как Кратос иногда называл Мимира про себя. Ответом было лишь молчание. - Брат, если я прав, а я на сто процентов уверен, что прав, ты должен поговорить с ней. Молча наблюдать бездействуя было бы глупо и так не в твоем духе, - Мимир усмехнулся и продолжил. - Ты же даже не знаешь что она думает по этому поводу. Ты не даешь вам никакого шанса и, продолжая держать все в себе, делаешь только хуже, поверь. Я же вижу, как твои кулаки места себе не находят, когда он стоит к ней слишком близко. Как скулы сводит, когда он говорит с ней. - Ей это не нужно, - сказал, как отрезал, спартанец, будто эти слова не поддаются никакому сомнению. - С чего ты это взял? С чего? - Кратос редко слышал разъяренный голос «брата». Очень редко. И поэтому сейчас на место злости пришло удивление. Всезнайка будто ребенка отчитывал. - Я не хочу больше говорить об этом. - Как знаешь, брат, но позволь мне все-таки сказать тебе одну вещь, - заметив, приближающихся Анлафа и Фрейю, Мимир перешел на шепот, - Ты все упустишь, если продолжишь молчать. Если продолжишь молчать… Он убил ее сына. ЕЕ СЫНА. Такое не прощают. А тем более, в таких людей не влюбляются. Да, она простила, чему спартанец несказанно рад. Позволяет быть рядом, принимает помощь и не откажет в беде в ответ. Но на этом все. Фрейя добра к нему, вежлива и заботлива. А о большем он просить и не смеет, ведь причинил ей столько боли, что порой даже не понимает, как заслужил прощения. Эта женщина с огромным разбитым, но все таким же добрым и хрупким сердцем. И теперь мужчина взял на себя негласную ответственность сберечь его. Что бы ни случилось, он будет молчать, ведь это бремя только его и возлагать на нее эти чувства он не в праве. Иногда ему казалось, что она смотрит по-другому. Задерживает свой взгляд чуть дольше, чем нужно. Ищет его глаза своими, а находя, улыбается. Искренней улыбкой, от которой тепло на душе. От которой кровь приливает в вены, горячими потоками струясь по всему телу. Иногда ему казалось, что она касается по-другому. Ненадолго задерживая тонкие пальцы на его грубой руке, принимая какую-нибудь вещь или что-то отдавая. Но все это ему всего лишь казалось, как он думал. Влюбленное сердце само добавляло этим моментам романтический оттенок, а разум все твердил, что это злая шутка, в которую играет только он сам. Кратос всегда предпочитал выбирать решения разума. Закатное солнце окрасило в оранжевые оттенки все вокруг и температура понемногу падала, сдаваясь перед приближающейся ночью. Фрейя знала эту местность, поэтому предложила остановиться переночевать неподалеку, ведь там безопасно и, как она сказала, чудесно красиво. И эта была правда. Они разожгли костер и устроились на выступе горы, с которой открывался невероятный вид на земли Ванахейма. На горизонте садилось солнце, заходя за большой и дремучий лес, окутанный, отсюда казалось, тоники струйками прозрачных вод реки, что разливалась по всей земле и уходила дальше. - К полудню завтрашнего дня мы уже должны будем быть на месте, - Анлаф приземлился на небольшой камень, усаживая прямо рядом с богиней. Так близко, что их колени и плечи едва соприкасались. - Я бы хотела еще раз сказать тебе спасибо, что вызвался нам помочь, - Фрейя мимолетно взглянула на парня, возвращая свой взгляд на мужчину, что сидел напротив нее. С того самого момента, как они впервые встретили ее «любовника», Кратос ни разу не взглянул ей в глаза. Ни разу не сказал ни слова, превратившись, будто в призрака. Лишь все еще верно следовал, но чуть на расстоянии, все так же оберегая и охраняя от любой опасности. Хоть ей и не нужна была его защита, видеть, как он старательно делает все ради их безопасности, было очень приятно. Однако, сейчас явно что-то было не так. Спартанца явно что-то беспокоило и Фрейя очень хотела знать, почему же он ведет себя так странно и что вызывает такую перемену в его настроении и действиях. - Не стоит благодарностей, моя богиня. Я всего лишь действительно хочу помочь, ведь знаю, как для тебя это важно, - его рука не спеша оказывается на ее колене, слегка сжимая. Кратос мгновенно встает со своего места. - Я принесу еще дров, - сжав кулаки с такой силой, что, кажется, сейчас его пальцы сломаются от такого напряжения, мужчина уходит, перед этим взглянув на руку, что так по хозяйски лежала на коленке Фрейи. - Кратос, - богиня снова зовет его, но он даже не оглядывается, а ответом служит лишь потрескивание бревен в костре, что он сам же срубил ранее. Покинув этот злосчастный «райский уголок», Кратос уходит как можно дальше, не желая видеть всего, что там происходит. Терпение иссякло, нервы сдавали и лишь немалые крупицы самоконтроля оберегали этого парня от всепоглощающей спартанской ярости, что так и желала вырваться наружу. Если им нужно время, чтобы побыть наедине, вспомнить былые дни и все, что между ними было, Бог Войны не желает находится рядом. Будет лучше, если он выместит свою злость на чем-нибудь другом, ведь в его ревности нет виновных. Лишь он сам. Разрубив очередное упавшее дерево, мужчина бросил поленья в стопку к остальным и принялся искать новое. Рубить живые деревья он не хотел, так как Фрейя однажды сказала ему, что каждое из них живет свою жизнь и невероятно ценно, как и все растения, которые он когда либо встречал. Богиня природы чувствовала каждое из них, заботилась, как могла и просила делать то же самое. На Ванахейм опустилась тьма, сменяя жаркий день прохладой наступившей ночи. Освещенный лишь светом белой луны, Кратос продолжал добывать дрова, неустанно занося свой левиафан с такой силой, что щепки разлетались в разные стороны и был несказанно рад, что ушел, не взяв с собой Мимира. Побыть одному иногда было необходимо, как воздух. - Этих дров хватит, чтобы поддерживать костер весь следующий день, - выйдя из-за дерева, богиня усмехнулась и подошла к, внушительных размеров, горе дров. Кратос задержался лишь на секунду, выдохнул и снова продолжил свое дело, не обращая никакого внимания на лесную ведьму. Он с самого начала услышал ее приближение, но никак не среагировал, позволяя женщине воспользоваться элементом неожиданности. - Кратос, прошу, не молчи. Я чувствую, что тебя что-то тревожит и мне не по себе от того, что я не знаю, что, - Фрейя подошла как можно ближе, остановившись за его спиной. Когда ответа снова не последовало, она положила руку на его спину, в области левой лопатки, надеясь, что хотя бы это привлечет его внимание. Как только теплая ладонь коснулась белоснежной кожи, Бог Войны резко отпрянул, внутри всем сердцем желая остаться под прикосновением. Отпрянул, но так и не обернулся. - Меня ничто не беспокоит, - грубый голос коснулся ее ушей. - Я хочу скорее найти источник и убраться отсюда. - Ах, вот оно что, - богиня ванов медленно попятилась назад, с невероятной грустью произнося каждое слово. Боль и обида отозвались где-то в области груди. И еще было желание. Желание уйти. Зачем она вообще искала его? Почему ее вообще волновало его беспокойство? Как она была так глупа? Она лишь хотела помочь, а в ответ узнала, что обрекла спартанца на нежелательное путешествие. Как будто силой заставила идти с собой, наплевав на его мнение. - Завтра, я надеюсь, все закончится и ты получишь то, чего так желаешь, - Кратос затих, услышав лишь стальные нотки, перемешанные с чем-то, что казалось… болью? Он обернулся, но ее уже не было...