Ускользающее пламя

Mason B. Fisher - Earth song Тишина в дубовом лесу на юге Малахитовых земель не нравилась Красной секире. Был день солнечный, но неживой. Воительница, похлопывая по загривку нервничавшую белую лошадь, прислушивалась к любым звукам, но не звенели среди дубовых листьев фэйри, не шуршали в кустах зверьки и птицы. Голубые руны на камне у водопада погасли. Хмурясь и готовясь в любой момент выхватить давшую ей прозвище секиру, воительница понимала, что чем тише - тем ближе её цель. Что же, вот она — круглый зловещий зуб среди чудесной зелени, полуразрушенная башня из исполинских камней. — Дождись меня, Чайка, не вернусь — скачи прочь, — ласково сказала Ника-Секира лошади, спешилась и твердым шагом направилась ко входу в башню: черному, несмотря на солнечный день, проему. Пластинчатый доспех из алого зачарованного металла горел огнем даже ярче её рыжих волос, а диадема с рубином волшебным образом защищала ей голову. Секира и маленький щит блестели серебром. Едва воительница приблизилась к башне, как пучок молний вылетел из мрака, но его тут же втянуло в быстро поднятую секиру. Следующий взмах двойного лезвия — и тьма проема разрезана, как полотно. Путь внутрь открылся. Он стоял над круглым бездонным колодцем, усмехался и резко, и… С сожалением? Как всегда, похожий на черного лощеного жеребца, изящного и злобного, Август сейчас был окружен аурой из молний и самодовольства. Его черная мантия с белыми рукавами и алый доспех Ники были как Мрак и День. На стенах горели факелы, горели не ярче глаз колдуна и воительницы. — Ты первая, кто без боя вошел сюда, мой рубин. Не зря украла мои записи, — произнес Август, перестав улыбаться. — Кража у негодяя, высасывающего жизнь из этих земель, — благо, — Ника стала медленно обходить колодец по кругу, прижимаясь к стене спиной, львицей щурясь на Августа. — Хочешь поднять мою голову перед толпой в столице? — колдун чуть поднял руки — и молнии медленно потянулись щупальцами к Нике. Она усмехнулась, но чуть грустно: — Могу прибить над входом прямо здесь. Не за славой я пришла. И случайность спасла от тебя МОЮ голову. Ника отпрыгнула от слишком длинной молнии. Август будто дрогнул: опустил руку, прядь черных волос упала на лоб, когда он качнул головой. Но самодовольство в голосе притихло лишь слегка: — Может, случайность. Может, не ожидал такой прыти от служанки. А может, дело еще в чем-то? Ника остановилась. Но ненадолго. — Мне плевать, что колдун прочил меня в любимые куклы. И алая вспышка метнулась вперед. Август зашипел и, поднявшись на полметра в воздух, отлетел назад, выбрасывая вперед голубые разряды. …Бой был долгим, на истощение. Секира высекала искры из кладки, в последний момент промахиваясь мимо черной мантии. Дважды молния била по доспеху, заставляя согнуться воительницу пополам. Но искусство тех, кто ковал секиру, и ярость её хозяйки в конце концов истощили и пучки молний, и самого Августа. Латная перчатка Ники вцепилась ему в горло, колдун захрипел. Она толкнула его к колодцу. — Могу тебя не убивать! Сними свое заклятье с города, признай вину — и иди в изгнание, — Ника задыхалась от горячки боя . Одна нога Августа оказалась над бездной, но голос не дрогнул: — Лучше буду мертвым львом, чем живой дворнягой, мой рубин. Скрытое лезвие щелкнуло из-под рукава, вонзившись в щель в перчатке. Так резко, что Ника с криком дернула рукой, тут же опомнилась, но было поздно. Август качнулся назад — и через мгновение уже падал во мрак колодца, мгновенно поглощенный бездной. Белые рукава еще были видны, когда Ника наклонилась было вниз. Но пучок молний вылетел из колодца вверх, и воительница, отпрыгнув, упала на бок. — Упрямый безумец, — прошептала она, переворачиваясь на спину и вытирая кровь, сочащуюся из пореза на щеке. Тяжело дыша на полу, Ника слышала, как зовет её ржанием Чайка, а теряя сознание от усталости, успела заметить стаю золотых фейри, осторожно залетевших в башню и закружившихся над ней.