Второй

Ночью выпал снег. Ровным белым слоем он покрывал двор, в котором сегодня ещё не было занятий, лежал на не успевших до конца пожелтеть рябинах, скамейках, низких бортиках круглого пруда, манекене для отработки заклинаний — студенты прозвали его Рикардо... А ведь ещё даже не ноябрь. Офелия отвернулась от окна и подошла к шкафу, чтобы одеться для прогулки, распахнула дверцы, с грустью осмотрела вешалки. Зимних вещей у неё не было, но согреваться можно и эфиром. Скорее её удручала скудость прихваченного в спешке гардероба, в котором оказалась всего пара комплектов одежды. Это не было жизненно важно, но изо дня в день напоминало, что она не дома и даже не просто в другой стране по работе. К тому же выданная ей по прибытии «Памятка преподавателю» гласила, что «форма одежды свободная, однако предпочтение отдаётся традиционному стилю». А вся её одежда была по моде низших, потому что дома она работала в основном с низшими и не хотела своим видом сразу устанавливать дистанцию. А теперь вышло наоборот, привычная одежда выделяла её в новом коллективе. О нет, было одно платье, которое она не надела ни разу. «Традиционное», как деликатно называлась в памятке мода высших, длиной до пола, из мерцающего мелкими блёстками серого шифона. Как, ну как можно было сунуть в чемодан именно это? Оно было бы слишком нарядным даже для официальных мероприятий, если бы ей таковые предстояли. Словом, платье Офелия затолкала на полку поглубже и каждый день безуспешно пыталась придумать, как бы по-новому сочетать брюки или юбку с туникой и вязаным кардиганом. У неё было три занятия в неделю. Учеников в школу набирали не каждую осень, а раз в два года, поэтому сейчас в Шаннтоге училось всего двадцать человек — второй и четвёртый курс. Магию разума начинали изучать на четвёртом, так что старшекурсникам она преподавала два урока в неделю, а по субботам вела стихийную тренировку. Преподавателей в школе оказалось десять. Из них двое низших жили на крошечном скалистом острове Шанн-эй, а ещё двое — в Отенби и дважды в неделю пользовались порталом, чтобы явиться на занятия. Всех высших она, как выяснилось, увидела в первый день. Властная и строгая госпожа Сорхе отнеслась к ней приветливо, но Офелия решила быть настороже. Господин Макдуф вообще был само дружелюбие, только, как член Ковена, он не так уж много времени проводил в школе. Офелия успела узнать, что он сам создал этот замок при помощи своей магии, чем заслуженно гордился. Чудачка госпожа Бертемар говорила загадочные вещи, а со знаменитым господином Гайром Офелия только здоровалась в коридорах, он отвечал гримасой, которую можно было трактовать как угодно, и завязать разговор она так ни разу и не решилась. Был ещё преподаватель иллюзий, господин Кайтель, вежливый, обходительный и сравнительно нестарый. Из-за него Офелия постоянно вспоминала Таваса Вальдероя. Нет, что было, то прошло, по Тавасу она не скучала, но вот его иллюзии останутся в её памяти навсегда, особенно две. Первая — нагретый солнцем прилавок с фруктами на оживлённом базаре, звенящий гул голосов, крики зазывал и ругань, тяжёлый запах благовоний, пряностей и тёмно-розовой малины перед самым лицом. В левую грудь упиралась дыня, под бёдрами перекатывались мандарины. «Груши-то побитые какие», — сетовал кто-то над головой, а она сжимала случайно попавшую в руку сливу, и липкая мякоть текла между пальцев. Вторая — совсем другая. Они только вдвоём качались на волнах посреди океана, прямо на воде, она лежала на спине и откуда-то знала, что под ней невообразимая тёмная бездна. Вода плескалась у самого лица, грозясь в любую секунду захлестнуть, залить солью ноздри, утянуть во тьму, куда не достаёт солнце. Было по-настоящему страшно, страшно лишний раз шевельнуться, но когда, не удержавшись, она всё-таки запрокидывала голову в холодную зыбь, бездна не нападала, не бросалась в лицо, а рассыпалась тёплой невесомостью. Словом, от иллюзионистов она с тех пор ждала многого. Но господин Кайтель не проявил к ней особого интереса, а она не знала, о чём с ним говорить, и боялась зря отвлекать такого занятого и важного с виду мужчину. Эфирное восприятие она так и не освободила и, по правде, надеялась совсем обойтись без этого, со дня на день ожидая разрешения вернуться домой. Общение без эфира давалось ей с трудом, на всякий случай она остерегалась задавать коллегам-высшим даже дежурные вопросы вроде откуда они родом и как давно обосновались в Шаннтоге. Всё-таки, это довольно странно, если человек, да ещё высший маг, добровольно решил жить в таком месте — не просто преподавать, а поселиться в полупустой каменной громадине на краю света. Это делало странными всех местных. — ...На второе свидание он пригласил меня посмотреть Пещеру Флейт, слышал про неё? Её стены состоят из колонн такой правильной формы, что она сначала считалась рукотворной, созданной ещё в Первую Эпоху, так что у меня не было шансов её увидеть. Но не так давно установили, что это полностью природное образование, возникшее без магии и техники, хотя в это трудно поверить. Она, конечно, успела побыть популярным местом в Первую Эпоху, но это совсем не то же самое, как с древними храмами, которые сначала в течение многих лет возводились людьми, а потом столетиями служили местом культа, полнились духовными переживаниями, а иногда их разоряли или сжигали, потом отстраивали заново... Снега нападало несколько сантиметров, но он был рассыпчатым и невесомым, как стриженая шерсть. Там, где они ступали — чуть в стороне от кромки прибоя, — снег мешался с песком, теряя белизну. — ...В общем, пещеру получилось экранировать, и вроде бы она безопасна для магов эфира. Очень хотелось там побывать — и вот, он меня позвал, мы договорились встретиться на следующий день. А утром я узнала, что у меня есть два часа, чтобы убраться из страны. Руфорта, придворного эфирного мага, в это время как раз четвертовали. — Не повезло, — сухо прокомментировал Джейсон, не уточнив, кого из участников истории он имеет в виду. Она иногда вытаскивала его побродить по окрестностям, пользуясь тем, что господин Макдуф назначил Джейсона ей в проводники. Он каждый раз выглядел недовольным, но Офелия быстро поняла, что если бы ему было так уж неприятно с ней видеться, то он не постеснялся бы об этом сказать. С ним её не мучило временное отсутствие дара. Она так же ничего не понимала, как и с другими, но это как будто не было её изъяном — просто такой уж он непонятный. — Да, я примерно так и подумала, — отозвалась Офелия. — Но если искать положительные стороны, то хорошо, что всё ограничилось одним свиданием, а то ещё пришлось бы страдать из-за оставленного на родине жениха. Они приблизились к покрытому снегом деревянному причалу. Дальше полоса пляжа тянулась ещё метров пятьдесят, пока не упиралась в очередной утёс, которыми изобиловало побережье. Офелия шагнула на доски причала, прошла почти до самого края — словно желая подобраться поближе к «материку», как здесь называли остальные территории Иннсдерре. Хотя строго говоря, Шаннтог находился на том же материке, но, чтобы добраться до цивилизации по суше, пришлось бы сделать крюк вокруг залива, когда по воде путь прямой и короткий. По крайней мере, таким он выглядел на карте. А на горизонте виднелся только Шанн-эй, расплывчатый в извечной дымке. — А у тебя как с личной жизнью? — она повернулась к Джейсону, который остановился рядом и медленно провёл ребром ладони по узким перилам, освобождая их от снега, чтобы облокотиться. Белые хлопья полетели в воду, рассыпаясь мелкими снежинками. Джейсон бросил на Офелию косой взгляд. — Не могу выбрать между Сорхе и Гайром. Ты за кого? — Ты никогда не бываешь вне замка? — Почти. — Ну ладно, — Офелия решила идти до конца, — но когда-нибудь была же у тебя девушка? Джейсон неопределённо повёл плечом. — На пятом курсе. Ну вот же — нормальный, живой человек! Сразу стало как-то легче. — И что? Вы расстались? Он смотрел в воду с таким выражением, как будто её вопрос заставил его впервые об этом задуматься. — Наверное. Я не очень хорошо помню. — Как так? Он продолжал невидящим взглядом смотреть на волны внизу. — Просто перестали видеться. Не до этого стало. А потом последний год закончился, все разъехались. — А ты почему остался в замке? По причине, которую Офелии никак не удавалось сформулировать, она не могла заподозрить Джейсона в любви к преподаванию. Хотя он мог оказаться и хорошим учителем — она не хотела быть несправедливой. Но он так отличался от всех остальных в этой школе. Он молча водил ногтем по сырому дереву перил. Упрямое выражение лица ясно свидетельствовало, что отвечать он не хочет. Офелия перевела взгляд на берег и заметила семенящую со стороны леса фигурку в знакомом фисташковом пончо, ярко выделявшемся на фоне снега и побледневших полуголых деревьев. Офелия радостно помахала, пончо остановилось, помахало в ответ и заспешило дальше к замку. Джейсон не отреагировал, а Офелия, как всегда, не могла сдержать улыбку при виде госпожи Бертемар. — Она очаровательная! — Жаль, не в себе. — Не говори так, — обиделась она за соседку. — Просто она необычная. По-своему видит мир. — Мм. — Ты знаешь, что она всех людей сравнивает с растениями? — А я о чём. — Мне кажется, она весьма проницательна. Например, господин Макдуф для неё вереск. Разве не здорово? В Каэлиде много легенд о вереске, он ассоциируется с мудростью, долголетием, мужеством и стойкостью к невзгодам. Ты не находишь, что в этом что-то есть? — То, что Шаннтог стоит в зарослях вереска, конечно, ни при чём. Офелия пропустила замечание мимо ушей. — А я знаешь кто? Бессмертник. Похожа? Впервые за время разговора Джейсон повернулся к ней и окинул оценивающим взглядом — чуть более долгим, чем того требовал шуточный вопрос. — Подзабыл ботанику, — признался он. — Что за бессмертник? — Ну, такие мелкие жёлтые цветочки. Скромные, но по-своему красивые, — она улыбнулась, сделав паузу, чтобы он успел обдумать услышанное. — Приятно пахнут, предпочитают сухую почву, не вянут даже срезанными и используются в медицине. А по легенде, в них могут вселяться души умерших, чтобы говорить со своими близкими. — И как тебе сухая почва? Офелия только вздохнула. Она всё равно ни на что не рассчитывала. — Про тебя госпожа Бертемар тоже говорила. Ты у неё знаешь кто? — Не знаю и не... — Чёрная осина. Он переменился в лице, но ничего не сказал, и Офелия продолжила: — Я не решилась спросить травницу... Чёрная осина — это же мифическое растение, правильно? Вообще говоря, она была в этом вполне уверена, но обратила внимание, что в классификации травницы реально существующие растения смешались с вымышленными... Но под взглядом Джейсона почувствовала, что сказала глупость. — Я имею в виду свойства, которые ей приписывают... — поспешила добавить она. — Чему только учат в вашем Фаэранте? — Эй, повежливее! — возмутилась Офелия. Предаваясь тоскливым мыслям о своей ссылке, она не раз думала, что Фаэрант, где она училась, отличается от Шаннтога, как королевский дворец от коровника. И, кстати, разговаривают там все нормально, и находится он в центре столицы, окружённый парками, музеями, мастерскими... Джейсон протягивал ей руку. Офелия подняла на него вопросительный взгляд. — Идём покажу. — Ты — нас телепортируешь? — не поверила она. — Я сейчас передумаю, — пригрозил он так сурово, что Офелия торопливо схватила пальцами его ладонь. И провалилась в огненный ад. Стена огня окружила со всех сторон, била нестерпимым жаром, казалось — вдохни, и пламя выжжет внутренности в долю секунды... Вдохнуть она так и не успела — всё закончилось. Огонь исчез, лицо обдало холодным воздухом. — Это ещё что? — севшим голосом спросила она. — Не знал, что так будет. Видно было, что он и правда не знал, и Офелия устыдилась своей несдержанности. — Придётся пройтись. — Не дав ей собраться с мыслями, Джейсон уверенно выбрал направление и пошёл сквозь заснеженный лес — потому что они оказались в лесу. Таком же высоком и светлом, как рядом со школой, только сугробы здесь были выше. После грохота прибоя тишина давила на уши. Несмотря на то, что в окружении деревьев было теплее, чем на морском берегу, Офелия решила, что они должны быть где-то к северу от замка. Но чёрт с этим, её больше интересовало другое. — Значит, огонь — твоя стихия? Следуя за ним, она перешагивала скрытые снегом переплетения корней и поваленные стволы и пригибалась, чтобы пройти под протянувшимися над тропой ветвями подлеска. Вряд ли это популярное место для прогулок. — Была, — бросил он через плечо, когда она уже думала, что не дождётся ответа. Была? Это ещё что значит? Стихия может проявиться с возрастом, причём в нынешнее время это случается всё позже, если вообще случается. Но обратного процесса не существует. Сила наполняет тело так же, как его наполняет кровь, от неё невозможно взять и избавиться. Разве что попытаться просто её не использовать, но это чревато неприятными последствиями вроде неконтролируемых выбросов магии. Она не выпускала из виду спину в чёрном свитере, теперь припорошенном снегом, осыпавшимся с деревьев. Что ты за фрукт такой? Погрузившись в раздумья, Офелия не сразу уловила странное изменение. Она непонимающе осмотрелась. Среди крепких старых буков, дубов и вязов появилось кое-что новое: тонкие, рукой можно обхватить, совершенно гладкие и абсолютно чёрные стволы, с редкими ветвями у самых верхушек. Чёрные деревья, подобных которым она никогда прежде не видела, образовывали собственную рощу внутри леса — и Джейсон вёл её прямо туда. Двуглавый король поднимается с трона, ступает сапогом в мягкий мох, мох сочится тёмной кровью, бронзовые бубенцы в рыжей косе, тонкие чёрные стволы, гладкие, как оструганные колья, тянутся остриями в небо, где огромное косматое солнце перебирает толстыми лапками-лучами. Одноногий чёрный человек с одной рукой и одним глазом крутит в пальцах сорванный цветок. «Теперь другое дело», — улыбается крошечная старушка и откусывает ей фалангу мизинца. Офелия несколько раз моргнула. Наверное, это приснилось ей сегодня, но она сразу же забыла сон, а сейчас вспомнила. Или увидела только что? Она застыла, не решаясь войти во владения чёрных деревьев, которые теперь казались зловещими, таящими опасность. А главное, она уже чувствовала, что легендарное свойство чёрной осины не было плодом народного воображения. Но остаться здесь одной было страшнее, поэтому она поспешила за ушедшим вперёд Джейсоном. Осины кольцом окружали небольшую поляну. Может быть, летом здесь росли какие-нибудь диковинные цветы, жуткие под стать деревьям вокруг, но сейчас на поляне был только снег. И тяжёлое, давящее чувство бессилия. — Кажется, что они высасывают магию, — тревожным шёпотом поделилась Офелия. — Кажется, — Джейсон то ли согласился, то ли наоборот возразил. Офелия вытянула перед собой руку ладонью вверх. Заранее не веря тому, что вот-вот произойдёт, она сформировала энергию в светящийся шар, как делала, наверное, миллион раз — это было первое заклинание, которому она сознательно научилась... Шар не появился. Она глазела на свою раскрытую ладонь, над которой ничего не было. Напряжение вырвалось смешком. — Свет предвечный, ты видел? Джейсон смотрел на неё со снисхождением жителя столицы, на глазах которого приезжий из глубинки восторгается чудом городской канализации. Офелия снова попыталась сотворить заклинание. Действительно, вопреки изначальному ощущению, она чувствовала энергию внутри себя, могла её аккумулировать и направлять — но только не выпустить наружу. Что-то будто давило извне, загоняло поток обратно. — Свет милосердный, — твердила она. — Это невероятно. Это точно безопасно? Он равнодушно пожал плечами. Чёрт с ним, даже если опасно, такое надо было испытать хоть раз в жизни. Деревья, которые блокируют магию. Про них слышал каждый — но это считалось выдумкой, байкой, уловкой, чтобы продать простофилям амулеты, которые якобы защитят от любых заклинаний. И вот она стояла на заснеженной поляне посреди леса — и не могла сделать ничего. Совсем ничего. Впервые с тех пор, как в пять лет начала бесконтрольно читать мысли окружающих. — Тут ещё есть... — отвлёк её Джейсон. Он подошёл к кромке деревьев, туда, где снег скрывал небольшое возвышение в рельефе поляны. Расчистил снег, обнажив тёмно-серую поверхность камня, обрамлённую мхом. Вероятно, это был небольшой участок скалы, почти полностью заросшей дёрном. Офелия приблизилась, заинтригованная — и второй раз за пять минут увидела чудо. Сырой гранит, покрытый пятнами лишайника, был исчерчен линиями, полустёртыми от времени. Их можно было бы принять за естественную шершавость камня, но забившиеся в борозды остатки снега сделали узоры отчётливыми и проявили их неслучайный характер. Офелия опустилась на колени, завороженно глядя на рисунки. В некоторых невозможно было распознать конкретные предметы. Вот, кажется, просто круг, но вот это уже похоже на солнце с лучами. А рядом лодка. Человек. А это напоминает собаку или кабана. — Сколько им лет? — чуть слышно спросила Офелия. — Не знаю, — с деланой скукой отозвался Джейсон. — Тысяч пять? Начало Первой Эпохи. Офелия прикусила губу, боясь расплакаться от переполнявших её чувств. Она никогда не видела вблизи ни одного памятника Первой Эпохи, хотя их сохранилось немало. Слишком опасно для эфирных магов, слишком много информации за тысячелетия. Преподаватели любили рассказывать истории о тех, кто прикоснулся к древнему артефакту и так и остался навеки застывшей статуей. Этими несчастными были либо самые первые эфирные маги, в ту пору, когда об эфире ещё не знали, либо самоуверенные дураки, не внявшие предостережениям. Но ведь они в кругу чёрных осин, никакая магия здесь не подействует? Она протянула руку и перестала дышать, глядя на вечный след художника, который вот так же стоял перед этим камнем пять тысяч лет назад, чтобы запечатлеть своих товарищей, плывущих в длинной лодке с загнутым носом. А потом все они умерли, и лодка сгнила, а вместо деревни, где они жили, возник шумный город, а потом он тоже исчез. Увидит ли она всё это, коснувшись рукой рисунков? Станет ли это последним, что она увидит, прежде чем её разум, не вынеся нагрузки, растворится в бесконечности мира? А, плевать. Замёрзшие пальцы коснулись заполненных снегом очертаний солнца. Ничего. Чёрные осины делали своё дело. Значит, разум пока останется при ней. Было самую малость обидно. — Пойдём отсюда? — вернул к реальности Джейсон. Со вздохом Офелия поднялась, отряхнула снег с колен. Образы сменяющих друг друга цивилизаций, которые она так и не увидела, но живо представила, не спешили отпускать. — Это же невероятно, — слабым голосом выговорила она. — Ага, — Джейсон уже шагал сквозь осины туда, откуда они пришли. Последовав за ним, Офелия снова вспомнила о первом сегодняшнем чуде. — Хоть убей, я всё равно не могу поверить, что эти ярмарочные амулеты работают. Что, правда можно так легко защититься от любой магии? — Нет, конечно. — И почему же? Амулеты поддельные? — Обычно да. А если настоящие — слишком мелкие. Тут же целая роща. — Ну небольшой-то эффект должен быть? — А толку? Да ещё ветви слабее стволов. — Тогда почему амулеты не пилят из стволов? — Они очень твёрдые — как железо. Долго, дорого. Ну и незаконно. — Почему незаконно? — Как ты думаешь? Офелия внимательно смотрела под ноги, на утопленную в глубоком снегу узкую тропку. От быстрой ходьбы стало жарко и слегка сбилось дыхание. — Понятно, что это мощное оружие против магии. Но ведь и тот, кто вооружён, сам не сможет колдовать, как я понимаю?.. — Она помолчала. — Низшие могли бы использовать его против высших, да? Когда решат, что власть одарённой верхушки им не нужна. Страшно подумать, что это может произойти в любой момент, и удивительно, что не произошло до сих пор. — Ковен неплохо справляется. Офелия знала только, что Ковен высших магов Иннсдерре пошёл на компромисс с низшими, которые во всём мире с каждым годом чувствуют себя всё увереннее. В Каэлиде дошло до восстания, но оно было жестоко подавлено, и власть высших длилась как ни в чём не бывало. Но у них и не знали чёрной осины. А правители Иннсдерре уступили и разделили власть, и теперь Ковен правил наравне с Низшим правительством, распределив компетенции. Да, наверное, в таких условиях у низших не должно быть причин подниматься против Ковена. — Но неужели такое чудо природы никак не используют, кроме как на неработающие амулеты? — Ну, из неё всё-таки делают оружие — под контролем государства и для его нужд. — Джейсон остановился. Офелия плохо ориентировалась, но они возвращались по собственным следам, а дальше следов не было — значит, они дошли до того места, в которое перенеслись от школы. — Оборудуют тюрьмы, некоторые лечебницы для высших магов. В фармацевтике тоже. — У осины есть ещё и целебные свойства? — Нет, свойство всё то же. — Обратно могу я, — улыбнулась Офелия, заметив, что он медлит в нерешительности. — Если хочешь. В ботинках хлюпал подтаявший снег, поэтому она решила вернуться сразу в коридор четвёртого этажа. По счастью, там не оказалось никого, кто мог бы упрекнуть их в невоспитанности. — Ты не любишь телепортироваться, — заметила она. — Я много чего не люблю. — Но ты сегодня сделал исключение ради того, чтобы показать мне что-то, что может мне понравиться. — Офелия пыталась поймать его взгляд, но он всё время смотрел куда-нибудь в сторону. — Спасибо, Джейсон, мне очень приятно! — Я понимаю, что здесь тухло. — С тобой сразу намного интереснее. Это правда была впечатляющая прогулка, и мне действительно понравилось. Он как-то невнятно кивнул. Офелия на миг представила, как в нарушение всех законов вторгается в его сознание, чтобы хоть так заставить его произнести: «Мне тоже очень приятно прогуливаться в обществе такой очаровательной особы, спасибо, что составила мне компанию!» Она вздохнула: — Не простудись, ладно?

***

«...Но Лазарь, распалённый пробудившимся в нём могуществом, опьянённый победами, которые оно ему даровало, не удовлетворился посулами Себастьяна, страстно желая подчинить своей власти всю Эририю от моря до моря. И вновь запылали леса и рощи, в диких порывах столкнулись ветры, реки поднялись из берегов своих, озёра кипели, рыбы их погибли от жара, и всюду свирепствовала смерть. Когда же пал второй из вышеупомянутых правителей, и Лазарь овладел вожделенной страною, взору его предстали развалины, ибо необузданною своею схваткой короли опустошили землю, изобиловавшую прежде всякими богатствами. Горы сравнялись с долами, и реки в долах стали струиться кровью. Поля, с которых снимали жатву, превратились в выжженные пустоши, позабыты стояли пастбища, а стада рассеялись. Рухнули преславные города, и не осталось в той стране людей, исполненных силы и доблести...» Трижды он возвращался к началу абзаца и перечитывал заново, но мозг отказывался воспринимать слова. Сдавшись, он опустил книгу на кровать рядом с собой, заложив страницу пальцем. В какой момент всё поломалось? Всё же было отлажено. Вставать по общему будильнику, пить таблетку, завтракать, проводить уроки, обедать, несколько часов кряду сидеть в библиотеке, ужинать, потом допоздна читать у себя в комнате, пить таблетку перед сном. Здороваться с Бертемар и Кайтелем, не здороваться с Гайром и Сорхе, время от времени поддерживать умеренно вежливую беседу с Макдуфом, если тому вздумалось поболтать. Два раза в год бывать в Отенби, чтобы встретиться сначала с врачом, потом со старым наставником, всегда один и тот же маршрут. Никогда не сходить с привычного пути, не смотреть по сторонам, не взбалтывать хрупкий сосуд с сомнительным содержимым. Наверное, всё началось с отмены лекарства. Как и обещал доктор Вит, непонятные приступы с огнём становились всё реже, но было ещё всякое. Невидимая стена, отделявшая его от мира, истончилась, и извне хлынули ощущения. Стали громче звуки, ярче цвета, людей как будто больше. Жара и холод, дождь и ветер, злобная рожа Сорхе, отрыжка Гайра за стеной — всё вдруг вторглось в его пустоту, принуждало реагировать, что-то чувствовать. От боевой магии пока было меньше всего хлопот. Хотя он все восемь лет отпирался. А оказался такой же предмет, как история: лекции, домашние задания... Практическая часть — проблема учеников, а не его, он пока даже не использовал магию. Невероятно, что вчера он сделал это вне урока. Но как можно было не знать про чёрную осину? Нет — как можно было попереться туда?! Всё потому что она слишком живая для этого места. Такая восторженная, любопытная — надолго ли? Жалко её. Хотя что уж, не только это. Он совсем недавно понял, что все эти годы был избавлен от этой проблемы. Может быть, доктор Вит даже предупреждал о таком побочном эффекте, но он бы всё равно не запомнил. А поскольку мало-мальски симпатичных женщин поблизости не было, он даже не задумывался. А теперь... Можно было бы назвать это удачным совпадением, но нет, не было в нём ничего удачного. Больше он ни во что такое не вляпается. В его нынешнем существовании был один плюс, и он не собирался его терять. Ему ничего не принадлежало, он ничего не боялся, ни о ком не тревожился, никому не был должен. И пусть так и останется. Он прекрасно проводит вечера со «Сказаниями о королях древности». Вернуться к чтению он не успел: в дверь позвонили. Не без досады отложив книгу, Джейсон пошёл открывать, уже зная, кого увидит. — Привет! — Офелия, вряд ли ожидавшая, что он сам подойдёт к двери, на секунду отшатнулась, но быстро пришла в себя. — Нечем было заняться, решила заглянуть. Можно? Что он должен был ответить? Посторонившись, указал ей на столик с двумя стульями в шаге от двери. Прошёл следом и коснулся светильника над столиком — до этого горел только ночник над кроватью. Легко опустившись на скрипучий стул, Офелия молча смотрела, как зажёгся маленький огонёк, потом начала бросать любопытные взгляды в глубь комнаты. — Тебе что-нибудь предложить? — проявил гостеприимство Джейсон. — Чай, алкоголь? — Чай с алкоголем — звучит неплохо, — улыбнулась она. Отвернувшись, чтобы взять чайник, Джейсон тоже бегло осмотрел комнату. Письменный стол у окна почти во всю ширину стены, слева кровать, справа сервант. Раскрытая книга страницами вниз на примятом покрывале, на столе мешанина из книг и отдельных листков бумаги, ещё две бумажки упали под стол. Учитывая, что гостей он не ждал, вполне прилично. Подойдя к серванту, Джейсон впервые заметил на нём толстый слой пыли. Не открывая дверцу, в которой не было стекла, взял с полки металлический чайник и сходил в ванную набрать воды. Ставя чайник на стол, коснулся вделанного в донышко артефакта. — Нагреватель, серьёзно? — всё-таки не сдержалась Офелия. Он промолчал. Достал с пыльной полки и поставил на стол две кружки, банку с шуршащей внутри смесью и бутылку без этикетки. — Почему ты не используешь магию? — Не хочу. — Как же ты её преподаёшь? Он насыпал заварку в чайник, уже вскипятивший воду, и пожал плечами. — Видимо, не очень хорошо. К счастью, на этом неприятная тема увяла. Разлив чай по кружкам, Джейсон сел напротив и с сомнением посмотрел на тёмно-коричневую бутылку. Определённо не то, чем угощают девушек, но ничего другого он не держал. Он осторожно добавил в каждую кружку буквально по капле прозрачной жидкости. Офелия внимательно наблюдала. — А в чистом виде это можно пить? — Нет. То есть, да, но нужны годы тренировок. Офелия поднесла кружку к губам, подула и решилась попробовать. Вскинула брови, пару раз моргнула. — Необычно... — оценила она, аккуратно ставя кружку на стол. — Это в Шанн-эй такое продают? — Нет. — А где? — В одной таверне в Отенби. — Часто ты бываешь на материке? — Раз в полгода. Примерно. — И когда ты там был последний раз? — В конце лета. — Настойчивые вопросы начинали беспокоить. — Тебе что-то нужно? — Нет, нет. То есть... Хм. Мне хочется понять, как ты здесь живёшь. Чтобы тоже научиться. Потому что, кажется, пришло время. Слышал последние новости из Каэлида? Джейсон покачал головой. — Сегодня все обсуждают. У королевы после покушения — после ментального воздействия — проснулся дар. Ей теперь повинуется стихия земли. Ну, знаешь ведь, впервые в истории у одного из правящих близнецов не было стихийного дара — и вот теперь всё встало обратно на свои места. Уж не знаю, насколько этому обрадовались простые жители, но двор объявил неделю празднований. — Она грустно улыбнулась. — А я-то ждала, что, когда королеве полегчает, они вернут изгнанных магов домой. А там тем временем про нас уже все забыли. И я поняла, что все эти два месяца не привыкала к новой жизни, а убеждала себя, что это временно. Море и лес вместо бурлящего города, зажатый между ними суровый замок, несмолкающий шум прибоя, чайки над крышей, ветер в коридорах, солёная вода в чае... Похоже, теперь это всё — моё. Так удивительно. — Сочувствую. Он тоже был на всю жизнь привязан к Шаннтогу не по собственному желанию, а в силу обстоятельств. Как он к этому относился? Никак. Ничего другого у него всё равно не было. А у неё было — он это знал, но представить не мог. — Спасибо, но я действительно решила, что пора посмотреть правде в глаза. Принять новую реальность. Пойми правильно, я не хочу сказать ничего плохого про Шаннтог, я только имею в виду, что такие радикальные перемены — это всегда небольшое потрясение. Причём одно дело — непривычные вещи вместо привычных, это ерунда, я же не первый раз вдали от дома. Но совсем другое — полное отсутствие некоторых жизненных аспектов, которые я считала такими естественными, само собой разумеющимися... Она заправила волосы за ухо. Каждый раз, когда она так делала, одна короткая прядь упрямо оставалась у виска. — В первую очередь, конечно, я имею в виду, так сказать, социальную жизнь. Тут все очень милые, госпожа Бертемар шутливо жалуется на учеников, господину Коллену интересно всё про Каэлид, господин Макдуф при каждой встрече спрашивает, как я себя чувствую и всё ли у меня хорошо. Но сам понимаешь, это не то же самое, что дружить дома с ровесниками. Сходить на пикник, на конкурс иллюзий или в кабак, где играют музыканты, танцевать, шутить и смеяться, потом завалиться к кому-нибудь домой, выпить всё спиртное, перейти на чай и разговаривать до самого утра... Сегодня она говорила даже больше обычного, и Джейсон покосился на её кружку — но нет, после первой пробы она больше не пила. — Опять же, — не смущаясь отсутствием реакции, продолжала Офелия, — среди этих вещей есть такие, которые трудно реализовать и при этом их отсутствие легко пережить. Например, я не пойду с подружкой по магазинам выбирать новые чулки: меня никуда не отпустят, и подружка у меня здесь вряд ли когда-нибудь появится. Ну и ладно, переживу, было бы смешно из-за этого убиваться. — Она с усилием потёрла переносицу. — Но есть... нужды, от которых так просто не отмахнёшься, зато, как ни удивительно, для их удовлетворения как раз есть все условия. И я просто не вижу смысла зря терпеть лишения, когда мы два самостоятельных взрослых человека, не обременённые никакими обязательствами... Ты так не считаешь? Убаюканный её болтовнёй, он не слишком внимательно слушал, но последние слова заставили очнуться. Когда разговор успел принять такой оборот? Или о чём она? Он задремал и что-то пропустил? — Ещё раз — что? — осторожно спросил он. — Я ведь правильно поняла, что ты сейчас не состоишь ни в каких отношениях, ни с кем не связан какой-нибудь клятвой верности и, в общем, совершенно свободен? — Допустим. Она наверняка имела в виду что-то другое, но мысли, выбравшие однозначное направление, было не остановить. Стало жарко — немного похоже на недавние приступы, но неуловимо иначе. — Ну вот видишь, — просияла она, как будто от его ответа всё сразу стало понятно. — Я не хочу уговаривать, просто мне кажется, что нам обоим так было бы проще. Даже если, — она деликатно понизила голос, — тебе достаточно раз в полгода — ну, зато хотя бы не придётся далеко ходить. Хотя, если честно, я бы предпочла немного чаще. Но это обсуждаемо, потому что главное, повторюсь, чтобы нам обоим было проще, а не сложнее. Куда проще ему было без врывающихся в его комнату девиц с неожиданными идеями. Правда, её сугубо практичный подход подкупал. И всё-таки... — Джейсон, я начинаю нервничать. Я что-то не то сказала? — Нет... — Он собрался с духом и посмотрел на неё, наконец оторвав взгляд от стола, который всё это время пристально изучал. — Тогда как тебе моё предложение? — Вполне... разумное. — Ну отлично! — Она расслабленно откинулась на спинку стула, и Джейсон только теперь подумал, что ей не так уж легко дался этот странный разговор. — У тебя были планы на сегодня? — спросила Офелия. — Нет, — он удержался от взгляда на «Королей древности», брошенных на кровати. — Может, тогда... — Ты уверена, что... Она решительно встала из-за стола, он почти одновременно поднялся ей навстречу, ещё точно не зная зачем. — Если мне придётся ещё хотя бы секунду тебя уговаривать, — сказала она мягко, шагнув к нему и положив прохладные ладони ему на грудь, — я передумаю и уйду. Он сразу опустил руки ей на бёдра — на всякий случай, чтобы не ушла, пока он пытается осмыслить происходящее. Потом руки как-то сами принялись её изучать, как диковинку, как незнакомый артефакт, с устройством которого следовало разобраться. Спина с острыми лопатками, выступающий позвонок, обнажённая шея, аккуратные плечи и ныряющие под блузку ключицы. Тонкая вышивка по краю выреза. Неужели правда можно и?.. Он осторожно коснулся её груди, в любой момент ожидая услышать, что он всё не так понял и должен немедленно её отпустить. Вместо этого Офелия блаженно улыбнулась, прикрыв глаза. Между тонкой тканью блузки и скрытым под ней телом не прощупывалось никаких дополнительных предметов одежды. Опустив руки ниже, он нашёл край блузки и потянул его вверх, скользя по гладкой коже. Несколько мгновений любовался открывшимся видом, прежде чем ухватить ртом маленький твёрдый сосок. Офелия тихо вскрикнула, будто бы немного удивлённо — и так упоительно, что пришлось срочно стягивать с неё узкие брюки. В это время она лёгкими пальцами прошлась под одеждой по его спине и животу и занялась пряжкой ремня. Кровать была где-то невообразимо далеко, на другом конце вселенной, за пределами крошечного мира, в котором они так внезапно оказались, поэтому он подтолкнул её к ближайшей стене. Спрятал лицо в её висок, мир сжался ещё сильнее, остались только мягкие светлые пряди, задыхающийся голос, горьковато-сладкий цветочный запах — может, это и есть бессмертник? — руки у него на спине, ноги в его руках. Как всё это могло вдруг появиться в его жизни? Как можно было думать о том, чтобы отказаться?