Извозчик душ

      Полностью, или хотя бы малую часть Рая мне никогда не удавалось увидеть. Только эта опушка леса, где особый класс ангелов, которых я прозвал «нянечками», забирают новобранцев. Нянечками чаще всего становятся сердобольные при жизни старушки, из тех, что кормят бездомных кошек, и, улыбаясь, могут заговорить с незнакомцем в автобусе. Милые люди. Вечерело. Трасса пустовала, и я мог позволить себе вдавить педаль в пол. Чёрный БМВ несётся с бешеной скоростью. На спидометре стрелка стремительно поднимается: семьсот километров в час, восемьсот, девятьсот, за колёсами остаётся шлейф из синего пламени, а все живое в радиусе метра от дороги замерзало от энергии Смерти, на которой машина работала. Уверен, что сейчас какая-нибудь полёвка, подошедшая вплотную к дороге, превратилась в ледяную фигурку вместе с травкой, которую собиралась зажевать. Алый закат медленно угасал, красное солнце, которое здесь было больше и ярче, чем на Земле, скрывалось за горизонтом темной полоски леса. Его уходящие лучи играли на кожаном кресле машины и на моем черном, как оперение ворона, костюме. Заколдованное даже от того, что на дорогу выбежит мышь, дорожное полотно монотонно стелилось предо мной. Темнело, первые светящиеся бусинки звезд загорались на исчерна-синем покрывале небосвода, бледный свет фар пронзал робко опустившуюся темноту. По Основной трассе от Рая до Города Суда ехать ещё где-то около суток, может, даже больше, поэтому придется в очередной раз поехать по быстрой трассе. Быстрые от Основных отличаются тем, что их по площади Мира Мёртвых бесчисленное множество, проходят не вдоль побережья материка, и чаще всего представляют собой просто накатанные веками тропинки других Извозчиков. На них нет никакой магической защиты, или асфальта. На коротких трассах можно сэкономить сутки времени в пути, но есть высокий риск попасть в засаду или стать жертвой лесного чудища. Словом, быстрые трассы для смельчаков, желающих быстрее доставлять грузы и получать больше монет. Тем временем, Основная трасса несла меня к хвойным лесам. Ночь сделала высокие ели и пихты похожими на косматых великанов. Надо бы упокоиться на несколько часов, чтобы уехать к рассвету. Ночью по быстрым трассам ехать совсем стремно: не заметить гоблинскую засаду и вляпаться в неё проще пареной репы, а желающих заиметь пуленепробиваемую тачку Извозчика с внушительным арсеналом в багажнике предостаточно. До рассвета можно перекантоваться в городках мертвецов. Даже несколько часов сна не помешают мне приехать в Город Суда к полудню. По Основной притащился бы лишь к вечеру, а то и на другие сутки. Даже если бы выжал из своей колымаги максимум. Приборная панель в машине как в самолёте: куча кнопок и небольшой интерфейс с сенсорным экраном. Прогресс и до нас дошел. Выбираю географический обзор и просматриваю, какие из городков мертвецов поблизости свободны. Так, самый первый по пути в лесополосу – Склеп: на него как раз участились нападения местной живности, значит, цена за номер снизилась. Притормаживаю, чтобы не упустить поворот, и тут случается непредвиденное. В салоне резко холодает. Я это понимаю по тому, как лобовое стекло покрывается узорами, а на пиджаке оседает иней. Свет в салоне гаснет, и на стекле проступают очертания красивого женского лица с белой кожей и чуть резкими очертаниями. От пронзительного взгляда черных глаз исходила просто бешеная энергетика, прожигающая изнутри, и вместе с тем могильная стужа. На гладких темных волосах поблескивали льдинки в диадеме. Морана, славянская богиня смерти, моя начальница. – Артур, – сладким, словно ей нравилось произносить мое имя, голосом произнесла богиня. – У меня к тебе новое задание. – Я слушаю. Неужто посреди ночи придется тащиться в Мир Живых за очередной душонкой? – В этот раз у тебя на родине, в Москве. Часов в восемь утра погибнет известный журналист Александр Ростов, забери его душу по-быстрому. – Погибнет? Он ещё не погиб что ли? Обычно я уже подбираю готовые души, а не их проекции из будущего. – Ой, Артур, я тебя умоляю, не строй из себя сурового профессионала, – усмехнулась Мара одними губами. – Ты тут и секунды не проработал, если сравнивать с моей практикой. – Да нет. Просто необычно как-то. – Просто он не может не умереть. Его заказали уже, плюс один из лучших Киллеров от нашей стороны за него взялся, ангел-хранитель у него не самый опытный, да и парень явно без башни. Не послушает предостережений, как всегда, и погибнет. Тут линии вероятности просчитать несложно. – Так вот оно что. Высылай координаты. – Уже у тебя в бортовом компьютере. – Принял. – Сразу как проснешься – приступай. Можешь пока в городок мертвецов завалиться. – Туда и еду, босс, – улыбнулся я. Это было скорее данью вежливости к подобию человеческого общения. Я уже давно забыл, что значит искренне улыбаться. От таблеток радости лишь неестественная лыба до ушей и желание смеяться над любой хреновиной. – И ещё: береги себя, Артур, – эти слова она произнесла искренне, словно симпатизировала мне. Я бы даже удивился от этого, если б умел. – Ты у меня один из лучших водителей, но всегда гоняешь по быстрым трасам. Будь осторожней, мне бы не хотелось надолго потерять тебя из штата. – Не беспокойся, у меня всё под контролем. – Приятно это слышать, – в салоне вновь загорелась приборная панель, узоры растаяли на стекле, а лицо Мораны бесследно исчезло. Резко торможу, заставив асфальт под колёсами вспыхнуть синим пламенем. Что-то живое глубоко внутри меня смачно выругалось на отборном русском языке. Проехал поворот! С диким скрежетом разворачиваюсь на 180 градусов и устремляюсь к разбитой дороге, ведущей в темную бездну дикого леса. Надпись на деревянной табличке кровью: "Crypt 12 км". Извозчики во всех народах есть, поэтому в Мире Мёртвых указатели на английском, немецком или французском. Все зависит от того, в какую эпоху жил человек, сделавший надпись, и какой язык тогда считался международным. Хоть я и смутно помню жизнь, но заезжая на быструю трассу, сразу о России-матушке вспоминаю. Дорога тут стала ещё хуже, чем прежде: на ухабах и неровностях машина чуть ли не отбивает чечетку, чуть не расшибаю бампер об упавшее рядом с дорогой дерево (гоблинская ловушка?) и едва вписываюсь в резкие повороты по темной лесной тропе. Паранойи у мертвеца быть не может, а значит, и из кустов на меня действительно пялятся десятки голодных глаз. Заунывная песнь из воя местных чудовищ иногда прорывается сквозь рев мотора. На дорогу прорываются и его исполнители: резко торможу перед облезлым серым вервольфом. Человек-волк, сутулясь, выбежал на дорогу, обернулся на машину невидящим взором белесых глаз, прорычал и на двух ногах побрел дальше. Старый волк, вот-вот подохнет. Продолжаю путь, но скорость понижаю до пятидесяти, на этих извилинах вероятность влететь во что-то крайне возрастает. Склеп на навигаторе все ближе, уже почти приехал. – Твою ж мать, – пробормотал я, снова затормозив. Интересно, сильно ли я так тормоза изнашиваю или заколдованным машинам не знакомы проблемы земных жестянок? Впереди был предмет моего разочарования. Мертвого, практически безэмоционального разочарования. В грязном городишке, где я собирался переночевать, рубились уродливые зеленоватые горбуны, закованные в кожаные доспехи. В кривых ручонках они сжимали топорики и ржавые мечи, кто-то из них даже пытался стрелять из затертого автомата (у демонов стащили?), но при этом сам боялся своего оружия и визжал всякий раз, когда с дула срывалось смертоносное пламя. Лесным дикарям противостояла организованная дружина зомби с самодельными копьями и дубинами, преимущество подгнившим людям давал "снайпер" со старым ружьем, стреляющий с балкона. Перевеса ни с чьей стороны не ожидалось. Обе команды боялись напасть и ограничивались крошечными секундными схватками, после чего прятались по укрытиям. С обеих сторон от силы по паре погибших. Недолго раздумывая, решаюсь вмешаться: все-таки я сюда подремать заехал, а не наблюдать вестерн в исполнении артистов фрик-шоу. Выхожу и лезу в багажник: арсенал Извозчикам выдают как на маленькую войну. Это на тот случай, если придется увязнуть в засаде и отстреливаться от больших групп противников: тут к моим услугам заколдованный автомат, дробовик, пистолет–пулемет, пару гранат, пистолеты и даже револьверный гранатомет! Интересно, каких мутантов в этих краях с него гасить надо? Беру классику. "Томпсон" в лучших традициях разборок чикагских мафий тридцатых годов. Дергаю затвор и, чувствуя себя отъявленным разбойником Джоном Дилленджером: в деловом костюме да с пулеметом наперевес вальяжно иду в гущу событий. Гоблины, завидев меня, недоуменно озираются тупыми плоскими рылами с крючковатыми носами, а я уже нашпиговываю их тела магическим свинцом. Гоблин-автоматчик пытается подстрелить меня, но точечная очередь превращает его в орущие багровое решето: два ближних смельчака с ревом бросаются вперед, занося топоры, но в сантиметрах от меня их головы лопаются от пуль, как шарики, наполненные кровью. На этом сопротивление и кончилось. С хрюканьем и визгом остальное гоблинское отродье как тараканы разбегается по углам, оставляя убитых товарищей. Я же победоносно выхожу к местным обитателям Склепа. В руках дымится пулемет. Жители осторожно опускают оружия, недоумевая появлению спасителя из темноты: дикие, голодные, в рваных лохмотьях вместо одежды, на многих плоть сгнила до скелета (признак острой нехватки эмоций). Без энергетической подпитки души с Земли в прямом смысле превращаются в ходячих мертвецов. – Артур? – ко мне навстречу вышел скелет с редкими ошметками мяса на теле, шляпой с самодельной звездой шерифа и рваной куртке. Его огромные карие глаза диким взором взирали на меня из костяных глазниц. – Давненько ты к нам не заглядывал. – Оно и видно. Без меня тут совсем бардак у вас. – Умеешь же ты эффектно появляться, старый черт, – мертвец кладет револьвер в кобуру и протягивает мне руку, обтянутую сухими лоскутами кожи. – Я тебя тоже рад видеть, Джо! – снова криво нарисовав радость на лице, пожимаю её. – Смотрю, изголодались вы тут совсем, – оглядываюсь на женщин и мужчин, похожих либо на больных проказой, либо на трупы, подверженные эксгумации. – А чего ты хотел? Нападения усилились. Ваши давно не заглядывают, вот и не получаем питания. Уже думали кровь начать пить. – Ну-ну, в крайности-то хоть не бросайтесь. Жизнь вурдалака, думаю, похуже вашей будет, – К слову, мертвец может испытывать подобие эмоций и облегчать состояние депрессии, если будет пить кровь живых существ, но есть "маленькие" побочные эффекты: с каждой такой трапезой он медленно, но верно превращается в кровососущие животное с большими клыками и теряет последние остатки разума, становясь диким зверем. – Человеческий облик лучше сохранять до конца. – Ой-ой, философ нашелся, поди просто рассуждать о человечестве, регулярно получая эмоции и отдыхая в квартирке со всеми удобствами, – нахмурился шериф, он же мэр Склепа. Джо – бывший демон, лет сто назад каким-то чудом сумевший сбежать из Ада. Правда, его побег ни к чему хорошему не привел. За пределами Ада жизнь для иммигранта с Земли ничуть не лучше, чем там. Пока он по лесам скрывался от демонов, успел растерять последние остатки демонической энергии и перестал представлять для дьявола интерес. Казалось бы, все позади, но не тут-то было. Без адской энергии бывший демон – всего лишь душонка мертвеца, и в Мире Мёртвых своей жизненной искры не имеет. Проще говоря, у него не было эмоций, и он стал совсем как Извозчик, но с маленьким отличием: ему никто не предоставит работу, где бы он смог получить пилюли радости, легкой грусти или восторга. Пришлось как-то выкручиваться, находить по лесам другие брошенные души и вместе с ними строить городок. Цель такого городка: построить небольшое поселение с отелем для проезжающих Извозчиков, чтобы те за безопасный ночлег платили им крохами с барского стола, эмоциями. Кто попадает в обитатели городков мертвецов? Сбежавшие из Ада, как Джо, изгнанные из Рая, души, которые были утеряны во время доставки на Страшный Суд и даже некоторые Слуги Смерти, уставшие от рутины в Городе Суда. Да, такие, кто ради уличной романтики готов терпеть постоянное депрессивное состояние и эмоциональное голодание, тоже встречаются. Много ли таких душ, оказавшихся выброшенными на просторы Мира Мёртвых без предназначения? В сравнении со всеми душами ангелов, демонов и Слуг – совсем мало. Но с учетом того, что Мир Мёртвых существует тысячи лет, и его населяет миллиарды бывших людей, то вольных мертвецов тысячи, а то и десятки тысяч. – Брось жаловаться, Джо, лучше спать меня уложи и людей своих успокой, а то, вон какими дикими глазами на меня пялятся. – Ты на сколько? – резко поинтересовался Джо. Его голодный яростный взгляд меня немного напрягал. – До рассвета. Как обычно, – мне это не казалось. Обглоданные жители действительно медленно и ненавязчиво окружают меня. Они были слишком голодны, чтобы изображать дружелюбие, и их жажда порвать меня была очевидной. – Сколько заплатишь? – Как обычно: три радости, либо два блаженства и пять бодростей, – кольцо из жителей все сжималось. Джо был напряжен. – Больше платить не стану! – стая ободранных зомби готова уже меня разорвать. Резко дергаю затвор и стреляю в воздух. Кольцо сразу расходится. – Джо, – стиснув зубы обращаюсь к мэру. – Ты меня расстраиваешь! Грабить Извозчика, а тем более меня, совсем не по-товарищески, после такого в твою дыру ни один даже самый затюканный водилка не заглянет. В его взгляде что-то резко поменялось: голодный хищный взор сменился здоровой решимостью командира. – Всем разойтись! Быстро! – рявкнул он на местных. Те, почитавшие его железный авторитет даже в самых тяжелых ситуациях, покорно разошлись и опустили свои самодельные орудия из деревяшек и камней. – Прости, брат, – он, глядя в глаза, похлопал меня по плечу. – Мы просто все очень голодны, я не хотел тебе навредить. – Да ладно, все понимаю, тоже не в духе, когда баночка заканчивается. – Платишь по стандартному тарифу, Артур, можешь даже дешевле, ты нас спас все-таки... – Да нет, Джо, вижу, что у вас тут народ голодает, так что плачу по правилам, никаких скидок. – А ты благородный. Удивительно, что в Рай тебя не взяли. – Видимо, Высшие Силы поняли, что я не захочу носить нелепый белый халатик. Сейчас, тачку в гараж загоню, не хотелось бы, чтобы её ночью кто-то поцарапал. Возвращаюсь к одинокому немецкому железному коню, кладу автомат обратно и отвожу машину в крытый деревянный сарай, похожий на конюшню. В нем могло поместиться штук пятнадцать автомобилей, только как они там разворачивались в потемках, чтобы друг друга не помять, оставалось загадкой. Тем временем на улице стало тихо. Жители Склепа разошлись по домам, унеся в берлоги раненых. Трупы гоблинов так и остались валяться посреди площади: убирать их у местных не было сил. Городишко назывался Склепом, потому что кривые трехэтажные домишки в нем были сделаны тяп-ляп: каждое безобразное кривое строение как бомж на последней стадии алкогольного опьянения опирался на такого же наклюкавшегося товарища. Одним словом, все дома с каждой стороны улицы были слеплены в отвратительного лежачего Франкенштейна. Отель. На двери надпись, нанесенная на лист из содранной кожи гоблина: «Hotel». А внутри все довольно цивильно: вполне ровная лестница, ведущая на второй этаж, по полу практически не бегают тараканы и прочие насекомые, блестит отполированная стойка ресепшна, за которой стоит бледный исхудавший мертвец с местами ободранной кожей. Он смотрит куда-то в стену мутным взором и потягивает из сосуда какую-то красную жидкость. Судя по тому, что от живого трупа разило спиртом, а изо рта уже выглядывали крохотные клыки, он мешал самогонку с кровью. Видимо, думал, что если будет мешать с алкоголем, то не будет превращаться в вурдалака. Наверняка подобно заядлым алкоголикам, думающим, что культурно выпивают, он вряд ли признавался себе, что медленно превращается в кровожадное чудовище. Кладу на стойку положенное количество эмоций. Тот, не глядя на меня и с полным равнодушием к таблеткам сгребает их в ладонь и кладет в ящик. Видимо, его кровавая самогонка стала его основной зависимостью. – Второйномерхорошеговечера! – куда-то в пустоту пробарабанил он. – Ну, спасибо, – ответил начинающему вурдалаку-алкоголику, поднимаясь по скрипучей лестнице наверх. Черт! Как же непрочно у них закреплены половицы: с каждым шагом кажется, что вот-вот рухнешь. Вцепляясь руками в перила, поднимаюсь на кривой пол второго этажа, сделанный из досок разной толщины, и прохожу в своё стойло к двери номер «2». Открываю. Внутри подобие кровати из шкур животных и криво сложенных досок, рядом стул и стол: на нем хохочут два небольших мохнатых домовых. Завидев меня, существа медленно растворяются в воздухе. Мда, не пятизвездочный отель. Снимаю пиджак, черную рубашку и галстук исключительно из соображений не иметь наутро жеваный костюм, вынимаю из карманов баночку с эмоциями и достаю белую таблетку. Это таблетка покоя: меня накроет на несколько часов чувство блаженства спящего и умиротворения, большая часть моего сознания покинет меня, но я буду видеть и понимать, что происходит вокруг. Отдаленный аналог сна. Закидываюсь таблеткой, достаю из кобуры пистолет «Беретта», если вдруг обезумевшие жители решат напасть, и ложусь. Теплая волна безмятежности и покоя обволакивает меня.