Песнь ночной фурии

Гриммель не помнил, когда вырвался из туманного небытия. Сложно было сказать, сколько дней прошло после разгрома драконами деревни. Мужчина долго осматривал обломки, видя в них живые могилы приятелей и недругов, друзей, родных и просто людей, живших своей обыкновенной, никак не касающейся его жизнью. На секунду что-то заклокотало внутри: гнусный, отвратительный голос шептал, что это он, Гриммель, убил всех этих викингов. Но всё его нутро противилось этим мыслям, в голове бушевал возмущённый вой. Не Гриммель причина всех бед, а драконы! Холоднокровные убийцы, которым чужда человеческая любовь. И все они, до единого, не имеют права существовать. Особенно – ночные фурии. Это самая большая ошибка, на которую только была способна природа. Она породила монстров и потеряла над ними контроль. И теперь они смеют нападать на людей – высших созданий! Смерть Аннстис, Асе и остальных он никогда им не простит. Он превратит жизнь драконов в кошмар, преследуя, охотясь, нападая и убивая. Он будет играть по их правилам.       А пока… пока Гриммель заперт в невыносимом месте, каждый клочок которого напоминает о случившейся цепочке событий. Если бы они только не отправились за теми цветами, все были бы живы. С другой стороны, рано или поздно драконы бы нашли причину для нападения и уничтожения всего вокруг. Такова уж их подлая натура.       Гриммель рассуждал, попутно собирая в развалинах всё, что уцелело и ещё могло пригодиться. Он ни за что не останется на проклятом острове. Раньше он жил лишь ради Аннстис, теперь – она исчезла. У него всё ещё была семья, но её тоже не стало. Остался лишь он один, и сейчас ему нужно воплотить все свои планы в жизнь, чтобы умереть почетно и встретиться со всеми по ту сторону мира с гордо поднятой головой.       Удивительно, но на берегу моря уцелело несколько небольших и вполне приличных кораблей. Гриммель выбрал самый лучший и поспешил готовиться к плаванью. Никакого чёткого плана действий не было, он знал лишь то, что ему нужно срочно убраться отсюда. Здесь была вся его жизнь, и она была уничтожена. Прошлый Гриммель умер вместе со своей семьей под обгоревшими обломками, а новому здесь было душно и тесно.       Отплытие состоялось только через десять дней. Опыт Гриммеля в вопросах управления очень помог ему тщательно спланировать долгое путешествие по воде. Было учтено всё до мельчайших деталей. А приобретенный холод разума дал мужчине возможность работать день и ночь.       Гриммель не мог понять, что чувствует, когда видел отдалявшийся Легар. Теперь он казался серым и безвкусным, и викинг искренне удивлялся, как он мог раньше любоваться островом часами. В голове было мутно. Образы родных и любимой девушки истерлись, притупились. Остались лишь ощущения. Предыдущему, иногда воскресающему из глубины души Гриммелю это очень не нравилось, и он всеми силами пытался напрячь память и восполнить потерю. А новый Гриммель был занят лишь новой миссией. Тех, кого любил, он не забыл, – он просто спрятал их глубоко внутри, чтобы они ему не мешали двигаться вперед.       Путешествие Гриммеля продлилось чуть меньше недели. В один из необычайно спокойных дней его корабль захватил небольшой флот каких-то дикарей. Их было слишком много, поэтому Гриммель решил даже не пытаться сопротивляться. Ему вдруг стало интересно, что судьба приготовила ему на этот раз.       — Совсем хилый, для рабочей силы едва сгодится, — рассуждал громила, охранявший его каюту. — Но как закуска для драконьих боев просто отличный. Наши здорово посмеются над тем, как знаменитая ночная фурия разорвёт его на кусочки.       — Сначала он должен выиграть других драконов, болван! — стукнул напарника по затылку второй. — А этот хоть бы до конца плаванья дожил.       Оба они загоготали и резко умолкли. За дверью послышались тяжелые шаги.       К Гриммелю пожаловал интересный гость. На вид ему было лет пятьдесят, он был сказочно широк и мощен. Острый взгляд голубых ледяных глаз давил, заставлял съёжиться и сделаться ещё меньше на фоне этого грозного дикаря.       — Как звать? — прогремел он слегка невнятно.       — А вам зачем? — тут же огрызнулся Гриммель, за что получил сильнейшую оплеуху. Челюсть так заболела, что в те минуты можно было с уверенностью заявить – больше он никогда не заговорит.       — Тебе лучше меня не злить. Повторяю, ещё раз, последний: как тебя зовут?       — Гхыэль, — произнес Гриммель, морща лицо.       Обидчик закатил глаза, достал из мелкой поясной сумки пергамент с грифелем и протянул пленнику.       — Писать хоть умеешь?       Викинг кивнул и нарисовал три руны.       — Значит, твое имя ТИС?       Кивок. А мысли – вновь об Аннстис и чувствах к ней. Лицо уже не так сильно болело, зато заболело в груди, и Гриммель стал задыхаться.       — Я генерал Арне. А ты – пленник племени Свенссон. Советую тебе пока не высовываться отсюда, дружок. Едой и водой мы тебя обеспечим. На берегу решим, что с тобой делать. Есть у меня подозрения, что ты далеко не так прост, как кажешься. Хотелось бы тебя допросить, да вот забылся я и вдарил по тебе нехило, боюсь, дня три вообще говорить не сможешь. Уж прости, работа у меня такая. Но больше не груби мне. Ты ещё легко отделался. Вижу, что тяжело тебе. Отдыхай. Скоро будем на месте.       После этого монолога Арне ушёл, оставляя Гриммеля в одиночестве.