Песнь ночной фурии

      Остров Легар был одним из самых больших на всём архипелаге. Немудрено, что скромное племя Мирных, как они сами себя называли, несколько веков назад решило обосноваться именно здесь. Много ресурсов, много места, мало проблем с драконами.       Драконов, впрочем, здесь было навалом. Маленьких, больших, кровожадных и не очень. Часть драконов прилетала лишь при миграции, часть жила на острове постоянно.       Из-за габаритов острова драконы и викинги почти не сталкивались. Люди обозначили для себя невидимую черту, которая оканчивалась у выхода из огромного густого леса. Внезапной смерти из-за нарушения границ, конечно, не наступило бы, но викинги знали – чем сильнее отдаляешься от деревни, тем более осторожным нужно быть. Здесь властвовали не люди. Здесь пристань драконов.

***

      Пятнадцатилетний мальчуган, худощавый и бледный, с копной тёмных непослушных волос старался изо всех сил вытащить разгорячённое железо из печи. На его широком лбу выступили капельки пота.       — Давай помогу, — предложил Груд, обхватывая толстыми руками маленькие ладони Гриммеля. — Да, рановато тебя отец сюда привел. Тебе бы подрасти-и-и…       Груд почти без усилий достал будущий инструмент и опустил в бочку с морской водой. Тесное помещение кузницы заволокло паром.       Гриммель откашлялся и обиженно насупился.       — И вовсе не рано. И вообще, он меня не отправлял. Я сам… пришёл.       Груд развернулся к мальчишке и хохотнул.       — Сам пришёл, говоришь? А зачем? Мог бы ещё несколько годков на свободе погулять, — мужчина призадумался, а затем добавил. — Я бы погулял.       Мальчик хмыкнул и отвернулся, вновь приступая к своим прямым обязанностям. В кузницу викинги приносили грязную и заржавевшую утварь, которой нужно было придать первозданный вид. Этой работой и занимался Гриммель. Говорят, что у Груда все так начинают. Зато проходят настоящую школу жизни.       Гриммель всегда отличался от других детей из племени Мирных. Если те были большими и сильными, то он, наоборот, являлся их полной противоположностью. Очень худой и нескладный, он с детства терпел насмешки за свой внешний вид. С возрастом он привык игнорировать задир, но желание доказать всем, что он ничем не хуже, осталось.       С самого детства Гриммеля тянуло к оружию. Он представлял, как вырастет и станет бороздить моря в поисках новых земель, которые можно освоить и приспособить под нужды племени. Но даже не это пленило его более. В детском воображении главное место занимали масштабные кровопролитные сражения, из которых Гриммель и его армия всегда выходили победителями.       К великому разочарованию юноши, не зря его племя называлось Мирным. Викинги жили исключительно за счёт собственных усилий. Ресурсов хватало сполна, хоть часть молодёжи и поговаривала о каком-то призрачном истощении. Драконы поселение не беспокоили.       Не существовало более райского места, чем Легар.       Поэтому Гриммелю пришлось возвращаться из своих фантазий в настоящую жизнь и искать возможность поскорее покинуть родную гавань.       Ему было всего пятнадцать, но он уже мечтал о хорошем стабильном заработке. Во-первых, чтобы помогать семье. Во-вторых, чтобы накопить на будущие путешествия. В-третьих, чтобы свататься к Аннстис.       Гриммель был уверен: не было никого прекраснее этой юной и полной жизни девочки. Каждое утро он просыпался под её звонкий громкий смех. Она пасла нескольких овечек, меж тем прогуливаясь по деревне и развлекая себя выдумыванием различных историй. Истории Аннстис всегда были смешными до колик в животе. На острове не было никого, кто мог бы переплюнуть её в сочинительстве.       Смена в кузнице наконец подошла к концу. Мальчик поставил готовый кувшин на место, схватил грубую белую ткань и обтёрся ею с головы до ног. Щёки Гриммеля горели от жара печи, он был потным и неопрятным, но даже сейчас можно было заметить, что из него получится очень статный и красивый мужчина.       — Постой, — Груд остановил Гриммеля у самого выхода. Тот повернулся и с недовольством посмотрел на кузнеца. — Я тебе тут подарок приготовил.       — Подарок? Ух ты!       Груд протянул мальчику новенький кинжал, с виду тонкий, но очень крепкий. Гриммель принял оружие в мозолистые ладони и, не скрывая восторга, водил пальцем по стальной ручке и пробовал на остроту кончик лезвия. Получить оружие, сделанное руками самого Груда, да ещё и не заплатить за него ни одной монетки, было почти невозможно.       — Спасибо-о-о… Он прекрасен!       — Смотри, не размахивай им без надобности, он очень острый и очень прочный. Эт тебе для самообороны. Мои изделия не для убийств.       Мальчик поблагодарил наставника, спрятал кинжал и, теперь окончательно попрощавшись с Грудом, ушёл.       Солнце нещадно пекло, заставляя Гриммеля прятаться в редкой тени построек. Единственным спасением от жары был лёгкий морской ветер, который приносил с собой желанную прохладу.       Аннстис лежала на небольшой полянке в тени деревьев. Цветы, ещё недавно полностью скрывавшие выцветшую траву, уже красовались в виде венка на её чёрных волосах.       — Привет! Ты откуда такой измученный? — поинтересовалась девочка, присев на локтях.       — Из кузницы, — вздохнул Гриммель и плюхнулся рядом с Аннстис. — Работаю, в отличие от некоторых.       — Я тоже работаю!       — Да ты что? И что же ты делаешь?       — Как – что? — удивилась Аннстис. — Я пою! Во время праздников меня всегда приглашают петь. И мне платят.       — Точно, — подтвердил парень, подавляя в себе нарастающую зависть. — Повезло тебе. Не нужно будет корячиться в кузнице или ещё где. Ты, кстати, красиво поёшь.       — Я знаю.       Гриммель уставился на девочку, которая мечтательно глядела вдаль и мурлыкала что-то себе под нос. Её прекрасные волосы были заплетены в две большие косы, а взгляд глубоких карих глаз постепенно перешёл с разгорающегося закатным солнцем горизонта на его неприлично счастливое лицо.       — Что? — спросила она просто.       — Ты красивая, — вырвалось у Гриммеля, и он тут же помрачнел.       — И всё? — расстроенно отозвалась Аннстис.       — Нет, не всё. Ещё умная. И чудесно поёшь. Ты будешь петь на нашей свадьбе?       Аннстис слегка отпрянула от друга. Щёки её залились привычным румянцем, а в глазах блеснул озорной огонёк.       — На нашей свадьбе, говоришь?       — Если ты будешь согласна, конечно. Я не настаиваю. Не каждый на своей свадьбе захочет петь.       — Дурак! Кто сказал, что я согласна на нашу свадьбу? — Аннстис захохотала и слабо стукнула Гриммеля по плечу.       Гриммель совсем отключил голову и, повинуясь внутреннему порыву, притянул смеющуюся девушку к себе и осторожно поцеловал.       — А так? — спросил Гриммель, переводя дыхание и снова наступая. Но он был остановлен рукой Аннстис. — Так ты согласна?       Девочка ничего не ответила. Она тихонько поднялась, отряхнула платье, сняла венок и, вытащив оттуда красивый красный мак, вставила цветок в непослушные волосы паренька. Гриммель лишь ошалело глядел на ту, которую обожал, о которой грезил днями и ночами, о которой даже не смел подумать. А она, следуя старым традициям острова, вручила ему красный цветок – символ своего согласия разделить с ним жизнь.       Аннстис исчезла в лучах заката, оставляя Гриммеля наедине с собой.