Дом Души

      Рыжая мико ушла после обеда. Девушка, кажется, решила компенсировать мне вчерашний сорванный урок ударной порцией полезной информации. А я остался «обтекать». Кстати, еще один штришок в пользу моего образа дедана. Мало информации — ворчал, много информации — ворчу. Без фанатизма, но с наслаждением, хмыкнул про себя.       Подводя итоги полученному знанию — я что-то вроде мистической жандармерии. В перспективе, с зоной ответственности в целый город. Честно говоря, даже не знал, как реагировать на масштабы. Не было особых эмоций по поводу самой «работы», а вот каким образом в одиночку справляться с такой территорией — вопрос.       В раздумьях время пролетало незаметно, и вернулся я в бренный мир только с возвращением сестричек Кумо. Девушки приехали на такси, вместе с небольшим фургончиком для перевозки грузов.       Вещей у них было немного: пара свёртков с одеждой, швейная машинка, небольшая прялка, чемодан, гитара, какой-то незнакомый мне струнный инструмент и матрасики. Помог всё перетащить водитель фургончика, человек, судя по ощущениям. Молодой парень очень заинтересованно поглядывал на сестричек. Правда девушкам его внимание не особо нравилось: они явно торопились побыстрее попрощаться с водителем, и в категорической форме отказались обменяться контактами. В эмоциональном фоне, правда, обе фонили сожалением напополам со стыдом. Очень… неоднозначно.       По завершении переноса вещей одна из сестёр убежала в ближайший магазин, а вторая взялась за приведение нового жилища в порядок.       Ну а к вечеру меня действительно позвали на новоселье. Кин, под своей маскировкой, подошла к Санпрапуму, и вежливо отвесив неглубокий поклон, церемонно пригласила меня на «скромный праздничный ужин».       Застолье было действительно скромным. Только две девушки и я, присутствовавший за низким столиком нематериально. Кумо вели себя несколько скованно, от девушек пахло смущением и лёгким опасением. Но положительных эмоций было больше. Робкая радость, светлая надежда, благодарность и уважение.       Кин раскладывала еду себе и сестре, а Кохэку наливала в небольшую пиалу молока. Рядом стояла небольшая вазочка мёда и девушка с вопросом посмотрела на меня, точнее на то место из которого я «смотрел».       ~ Да, пожалуйста, — согласился я на безмолвное предложение. Молочка с мёдом я ещё не пробовал, думаю, будет вкусный опыт. Интересно, а я не «переем»? И утром Анна угощала, и Аичка налила свежего, и сейчас… Хм… А может ли меня беспокоить проблема фигуры? Хм-хм… Жирное облако? Звучит… эпично, да, хихикнул я про себя.       На моё веселье среагировали девушки, вежливо улыбнувшись и посмотрев с вопросом. А я и рассказал, в чём причина. Кумо мило и скромно хихикнули.       ~ Ничего не будет, Хранитель, — продолжила улыбаться Кохэку, размешивая мёд в молоке. — Духи не толстеют от материальной еды. Если сами не захотят, — стрельнула она глазами на сестру, на что та закатила глаза.       ~ Пф… ну хватит про это, надоело уже, — Кин перевела взгляд на меня и с доверительными нотками, хоть и продолжая опасаться, продолжила. — Младшие сёстры пользуются тем, что ты не можешь надавать им по попе.       ~ Ты меня старше на несколько минут! — возмутилась близняшка.       ~ Но старше же! — довольно улыбнулась Кумо, с тёплой насмешкой смотря на сестру.       В ответ Кохэку только закатила глаза к потолку, а после посмотрела на меня. Выражение лица у неё было говорящее, что-то типа: «Вот ты веришь, что она реально старше, с такими-то аргументами?».       И дальше разговор пошел. Девушки постепенно отбросили большую часть опаски, почти перестали смущаться и стали просто сёстрами-соседками, которые знакомятся с новым для себя человеком… духом, я хотел сказать, да.       Сначала общались на отвлечённые темы. Девушки поделились тем, что скоро купят собственный телевизор, чем были очень горды. Рассказали, что раньше жили у Мейко, и хоть отношения с ногицунэ и её семьёй у них хорошие, но проживание в общине было сильно неудобным.       ~ Мы Кумо, Тучка, — грустно улыбнулась Кин. — А все Кумо действуют на мужчин одинаково. Мы привлекаем внимание, постепенно пленяя их сердца. С Кокатсу, мужем Мейко, нам повезло. Он — Тэнко, из небесных кицунэ, его защищает сила госпожи Инари. А вот остальные мужчины из общины, если не очень сильны, а сильных там почти нет, начинают за нами виться…       ~ И это не нравится ни их женщинам, ни их родственникам, ни нам, — подхватила Кохэку. — Да и они, когда приходят в себя, начинают злиться. Вот и получается, что сидим мы постоянно в четырёх стенах, стараясь не попадаться никому на глаза.       ~ А тут у вас… — начал было я, но слегка замешкался, формулируя вопрос.       ~ На земле Хранителя наша сила не действует: ты настолько силён на своей территории, что просто уничтожаешь наше обольщение, — в эмоциях Кин, когда она произносила эти слова, было море ликования, да и её сестра не отставала. — Мы теперь можем спокойно гулять во дворе! Общаться с соседями! Только на твоей земле, Тучка, но это намного лучше, чем в одной квартире!       ~ А тот парень, который вам вещи довезти помогал?       ~ Он человек, — вздохнула Кохэку. — Да еще и слабый волей и женатый: у него обручальное кольцо на пальце было. Да и вообще нам на людей даже смотреть нельзя. Любовь Кумо и смертного всегда заканчивается высушенным трупом последнего.       Моё удивление было понято правильно и старшая из сестёр, фоня вместе с сестрой тоской начала рассказ о проблеме всего их народа.       ~ У Кумо нет мужчин, Хранитель. Только женщины. И супруг наш всегда не Кумо. И всё как бы хорошо, но… Какому мужу понравится, когда за его женой увиваются его друзья, соседи, знакомые? А контролировать мы ЭТО, — выделила последнее слово девушка. — Не можем. И ладно бы только ЭТО…       Девушка залпом выпила стаканчик сока и сосредоточенно нахмурилась. Пожевала губу, собираясь с мыслями, печально вздохнула, но продолжила.       ~ Можно уехать подальше, жить в глуши с любимым. Просто чуть-чуть счастья. Я бы, например, с радостью сидела дома, пока муж уезжает по делам, и неважно, что у меня не будет друзей. Сейчас есть интеренет, где мы можем общаться, всякие видеочаты. Хоть какая-то замена. Многие из нас на это бы пошли без раздумий. Но детки для нас — ещё одно испытание.       Девушка замолчала, часто моргая, а потом просто отвернулась, стирая покатившиеся по щекам слёзы.       ~ Чтобы продолжить род мы должны забрать у мужа не только семя, но и жизненную силу, — подхватила эстафету Кохэку. — Смертный просто умрёт, подарив жизнь дочери. С духами не так плохо, те отдадут часть сил. Пятихвостый кицунэ, например, потеряет два-три хвоста. И это очень-очень много, Тучка. Никто из духов по доброй воле не пойдёт на ослабление своих сил.       ~ И тут снова вступает наша сила обольщения, — вернулась в разговор Кин. — Смертный муж с радостью позволит себя убить, потому что через год-два совместной жизни будет любить Кумо до безумия. Дух тоже пойдёт на уменьшение своих сил, по тем же причинам. Если он не из сильнейших. Например, к семи, или восьмихвостому не будет вопросов — они настолько сильны, что нашего обольщения даже не заметят. И вроде всё бы хорошо. Найти не особо сильного, влюбить в себя, но… У духов тоже есть семьи. И если влюбится в тебя пятихвостый, то у него может быть девятихвостая мама, которая очень сильно расстроится из-за выбора сына.       ~ В общем, всё сложно, — грустно улыбнулась её сестра. — Из-за всего этого репутация у нашего народа отвратительная. Нас буквально зовут шлюхами, воровками, убийцами и людоедами. Есть даже ругательство: «паучиху тебе в невестки».       ~ Конечно, — подхватила Кин, с беспокойством посмотрев на поникшую сестру. — Волшебным образом отношение к Кумо не поменяется, но тут нам жить будет намного легче. Всё ещё не полная свобода, но уже намного, намного лучше.       ~ Ещё раз спасибо тебе, Тучка, что разрешил поселиться на твоей земле, — посветлела лицом Кохэку и чуть склонилась в благодарном поклоне, а за ней повторила и Кин.       ~ Да ладно. Рад, что помог. — отмахнулся я. Девушек было по-настоящему жаль. Лжи от них я не чувствовал, а вспоминая некоторые моменты из памяти осколков… Разумные бывают теми ещё сволочами, сжигающими на кострах других разумных просто за красоту. Как в том анекдоте: " — Инквизитор, за что вы сжигаете эту женщину? — За красивые глазки!». А тут натуральные ведьмы, хоть частично и не по своей воле.       Дальше разговор пошел легче. Знакомились, травили байки. Я попивал молочко щупальцем, на которое время от времени с невозмутимым видом косилась Кохэку, фоня в эмоциях забавным смущением. Рассказал девчонкам, как замочил Паскуду, на что получил ворох славословия и горячее эмоциональное одобрение.       Теней никто не любил, даже демоны, с которыми я тоже не был ещё знаком. «Тупые, трусливые, злобные, чуждые твари», безапелляционно, практически хором, заявили девушки. Родичи Паскуды появлялись ниоткуда, надёжно прятались в тени и жрали разумных. «Обгладывают души, забирая самое ценное, самое дорогое, ублюдки! А что остаётся извращают в такой ужас, что дедушка Нурарихён плюётся от омерзения!», прошипела Кин, прикрыв ладошкой ротик, но я заметил, как у неё за жемчужными зубками мелькнули паучьи хелицеры. Не стал я кочевряжиться, и проигнорировав явное смущение девушки из-за демонстрации паучьей природы, попросил рассказать то, что они знают о тенях.       ~ Тени… Мы, духи, мало что о них знаем. Они — враги всех, кто имеет душу. Духов, людей, и даже демонов. Возможно знают Ками, но спрашивал ли кто у них, мы не знаем. Есть разные предположения, но все они не подтверждённые, поэтому я просто расскажу то, в чём мы уверены? — Кохэку говорила чересчур громко, жестикулировала активно, явно стараясь отвлечь меня от Кин, которая прикрыв ладонью рот, пыталась справиться с частичной трансформацией. Я только усмехнулся про себя, транслируя доброжелательность и приязнь. Мне действительно было плевать на паучью природу девушек. Не человек я, точно не человек, мелькнула мысль, ни один из осколков памяти не относился к паукам с приязнью, а произошедшее с Кин меня не просто не испугало, а вообще оставило равнодушно-снисходительным.       ~ Если вам не сложно, девушки, — согласился я с Кохэку, легонько погладив Кин по макушке. Ну правда, чего так переживать. Мы ж духи, чего нервничать?       Кумо сделала большие глазки, но потом глянула на меня с благодарностью, а её сестра только хмыкнула, и сделав лицо таинственным и зловещим начала свой рассказ.       ~ Одна маленькая девочка, — блеснула глазками Кохэку. — Боялась спать. Как и многие дети она испытывала страх из-за всякой ерунды: бабайки, темноты, ёкаев, одноглазого деда-соседа. Но спать она начала бояться последние пару недель. Сначала что-то шуршало под кроватью, когда малышка начинала засыпать. Тихо-тихо, как будто мышка шебуршалась, но в этот момент, на границе с явью и сном, на девочку тяжелым одеялом наваливался Страх. Он не давал ей дышать, заставлял заходиться в крике, от которого приходили родители, включали свет, успокаивали её… Они говорили, что она уже большая девочка, чтобы спать с ними, но первое время шли на встречу любимой дочери, забирая её к себе. Спать между тёплой, мягкой, заботливой мамой и любящим, сильным, добрым папой.       ~ К сожалению, так длилось недолго, — кивнула сестре Кин, продолжая рассказывать историю, начатую близнецом. Кохэку тем временем вытащила из небольшого холодильника маленькую бутылочку, расставила три напёрстка и буквально накапала в каждый чего-то с запахом спиртного. — Родители решили, что девочка просто не хочет спать одна. И где уговорами, а где показным недовольством оставили ребёнка наедине с Шорохом Из Под Кровати. Малышка была хорошей девочкой и изо всех сил старалась не расстраивать любимых маму и папу.       ~ Она даже нашла в себе силы перебороть страх, — подхватила Кохэку. — Только для ребёнка всё стало только хуже…       ~ У неё в душе пропала храбрость, — угрюмо продолжила Кин. — Да-да, храбрость позвать на помощь. Остался страх. Страх, что родители будут её ругать за то, что сны девочки теперь полны ужаса, боли, страданий. Страх, что её друзья будут смеяться, если она расскажет, как ночью, когда она почти спит, под кроватью начинается страшное шебуршание. Страх, что жуткая тень, поздним вечером мелькающая на периферии зрения, окажется настоящей, но ей никто не поверит. Страх заполонил место в душе, где раньше была храбрость, потому что Тени первым делом сжирают именно её.       ~ Даже распоследний трус находит в себе капельку смелости, чтобы закричать, чтобы убежать, чтобы попытаться спрятаться, — проговорила Кохэку, когда её сестра замолчала. — Но жертвы тени теряют всю смелость… Сначала её. А потом тварь начинает жрать их таланты, начинает уничтожать то, что некоторым дороже жизни.       ~ Каждую ночь, в полусне, девочка смотрела на жуткую харю, которая вылезает из тени и отщипывает крупицы души.       ~ Каждый день она со страхом ждала наступления темноты, прихода очередного, как думала девочка, кошмара, который не может вспомнить.       ~ Её жизнь становится серой и безрадостной, потому что жертвы тени теряют желание петь…       ~ Рисовать…       ~ Писать стихи и книги…       ~ Играть и веселиться…       ~ И когда её душа стала похожа на огрызок яблока настолько, что любой оммёдо назвал бы её бездушной, тень начала её извращать.       ~ Вся любовь к родителям начала превращаться в ненависть, ведь это они заставляли её спать в одиночестве, это они виноваты в ужасных кошмарах, которые ей сняться каждую ночь! Мама и папа просто её больше не любят, выгоняя от себя.       ~ И девочка начала им мстить. Врать, что папа её бьёт, пока мамы нет дома, обманывать, что к маме в гости ходит незнакомый дяденька, которого она не знает. И горе её родителям, если из-за действий маленькой девочки они поссорятся и разойдутся. Потому что в ту же ночь, когда один из родителей, оставивший себе ребёнка, будет засыпать…       ~ Между сном и явью, под его кроватью…       ~ Послышится тихое шуршание, и маму или папу тяжелым одеялом накроет Страх…       Девушки, говорившие по очереди зловещим шепотом, с сомнением переглянулись. На лицах проступило забавное выражение сомнения.       ~ Дайте угадаю, — хмыкнул я. — Сейчас вы должны были резко закричать что-то типа: «Отдай свою душу!!!», да?       ~ Эммм… — смущённо почесала носик указательным пальцем Кин. — Да.       ~ На Табари тренировались? — уже вовсю веселился я.       Девушки смущённо захихикали, подтверждая моё предположение.       ~ Ты совсем не испугался, — улыбаясь, с лёгкой каплей обвинение в голосе, посмотрела на меня Кохэку.       ~ А чего бояться? — удивился я на её слова. — Совсем недавно я перед Санпрапумом выжал тень, как стиранные трусы. Они мне противны, но бояться я их не боюсь.       ~ Так даже не интересно, — протянула Кин, под кивки сестры. — Тем не менее эта история не фантазия, а правда. Про теней мы больше и не знаем… Мы не очень много общаемся с другими духами. Вот когда встретишь дедушку Нурарихёна, то его спроси. Он их ненавидит, и часто ходит по домам смертных, выискивая этих тварей.       ~ Ага, а ещё Главнокомандующий очень добрый. Жаль только редко заходит к нам в общину. Оооо, Кин! Он же обязательно придёт знакомиться с Хранителем!       ~ Ага, и снова со стариком из Храма напьются и весь квартал красных фонарей на уши поставят, — проворчала Кин, а на мой недоумённый взгляд пояснила. — Бабники они, что дедушка, что старый Отороси из Храма. Жен им надо найти.       ~ Например, к одной Кумо присмотреться, — захихикала Кохэку, получив от сестры злой взгляд. — Ну всё, всё! Больше не буду.       А дальше мы просто сидели и общались. Девушки уговорили меня попробовать местного спиртного: «совсем немножко, это же новоселье». Было оно горькое и невкусное, да и эффекта какого-то не было.       Я травил им анекдоты, стараясь не жестить, но поручик Ржевский девушек впечатлил до гомерического хохота. Меня потом в два голоса назвали извращенцем, на что я развёл щупальца и ехидно прокомментировал, что я не такой — даже лапок нету. После этого уже ржала Кин, а Кохэку красная, как помидор, обиженно пыхтела, давя улыбку.       В общем посидели отлично. Мне очень понравилось, да и Кумо перестали нервничать. Девчонки, к концу посиделки вели себя свободно, и даже сыграли мне на своих музыкальных инструментах, а Кин ещё и спела. Гитара и сямисэн это… довольно необычно, но мне понравилось. Да и голос старшей Кумо был выше всяких похвал.       В общем, устраиваясь на своём обычном месте, наблюдая за сгущающейся ночью, я был доволен. Прекрасный вечер, проведённый с красивыми девушками — эстет во мне смачно хлопал ладошками по ляжкам, и удовлетворённо щурился. Хорошо, что у меня теперь есть жильцы, с которыми можно поговорить, да.       ***       От Автора:       Внезапная прода!