Дом Души

      Вот теперь всё. Вот теперь я удовлетворён. Только куча противно воняющей плоти перед моим Домиком раздражала, но не так сильно, как живая Паскуда.       Рыжий боевой птенчик сказала, что это тень? Как-то странно. Хотя, думаю, что название пошло от места их обитания. Такая туша физически не поместилась бы под предметом мебели, да и конечности свои я запускал именно в тень, даже в подкроватную тьму, я бы сказал. Скорее всего Паскуда там и жила, каким-то образом то ли обворовывая миниатюрную брюнетку со смешной фамилией, то ли отжирая у неё что-то. Прану там какую-нибудь, не знаю. Но, если я правильно понял — всё, что оно забрало я вернул.       Анна даже держать себя стала немного по-другому. Ужас, плескавшийся в глазах теперь был простым страхом, смешавшимся с брезгливостью. Колени уже не ходили ходуном, и хоть краски на лицо не вернулись, но стояла девушка на ногах твёрдо. Правда губы дрожали, но это скорее от стресса. Кстати, маленькая Ая заработала в моих глазах еще немного уважения и приязни, повернув брюнетку спиной к жуткому месиву и крепко обняв.       Сама рыжая смотрела на кучу, оставшуюся от Паскуды с торжеством. Как будто сама затыкала её своим ножичком до такого состояния. Анна же постояла несколько секунд столбом, а потом обняла мико в ответ. Плечи девушки мелко тряслись, но сероглазая не издавала ни звука. Не стал смотреть на её лицо — ей явно сейчас тяжело и нужно сбросить напряжение.       Окинул взглядом окружающее: вокруг места действия уже собирались зеваки и жители нашего дома. У большинства в руках были телефоны и слышались характерные звуки. Зеваки делали то, что делают во всех мирах — фоткали труп, фотографировались на фоне трупа, делали селфи и снимали видео. Судя по всему, парочка вообще запустила трансляцию, потому, что начали взахлёб комментировать происшествие.       Подошедшие Хига осторожно взяли под локти Анну и повели её к себе. «Пойдём, хорошая моя, я такой чай заварила — тебе понравится», нежно приговаривала Аюми, гладя еще не пришедшую в себя девушку. Хм… Согревающие напитки? Шелдон Купер одобряет. Цутому же известил Аю, что в Храм уже позвонили и скоро оттуда приедут, на что мико благодарно кивнула и повернулась к собравшимся.       — Ты куда лезешь, отойди от тени, совсем что ли?! — Накинулась она на одного особо одарённого, что на перевес с какой-то палкой решил потыкать дохлую Паскуду. — Живым нельзя даже касаться их, знаешь? Ты умереть хочешь? Вообще, отойдите все подальше. Хранитель дуракам не будет помогать, так и помрёте тут, если вляпаетесь!       Знаете, я вот помню, по прошлым жизням, каким многоголовым идиотом может быть толпа людей, но тут люди действительно раздались подальше. Балбеса с палкой, который остановился в придурошной нерешительности, вообще какой-то здоровый парень за шкирку оттянул подальше. А на возмущение со стороны «оскорблённого» сунул под нос внушительный такой кулак. Подобный «аргумент», как и в большинстве случаев с дураками, подействовал и палконосец молча, но выражая на лице всё презрение интеллигенции к «тупым быкам», отошёл в сторону.       Где-то через пять минут к месту действия подъехала машина местных сил правопорядка — жандармов. Ну, я воспринимал это слово именно так, а не полиция или милиция. Двое, молодой и в возрасте, быстро расставили по периметру лужи, натёкшей из Паскуды, столбики и обвязали всё это запрещающей лентой. Молодой парень остался возле «места убиения», а жандарм в годах, кстати, с шикарными усищами, подошёл к нахохлившейся мико, которая всё это время внимательно смотрела за тем, чтобы никто не решил повторить подвиг палконосца. Кстати, тот большой парень почти сразу встал рядом с девушкой, и сложив внушительные руки на груди, изобразил мордой лица готовность продемонстрировать свой «аргумент» любому желающему.       Смотрелись они, кстати, очень колоритно. Невысокая рыжая девушка с азиатскими чертами лица и здоровый русоволосый молодой богатырь под два метра, с соломенными волосами и карими глазами. Хех. А пареньку-то мой птенчик понравился. Вон как время от времени на неё глазом косит.       — Здравствуйте, жрица, — начал жандарм, но был моментально перебит.       — Ая меня зовут… — Тут девушка слегка замешкалась, покраснела. — Извините, пожалуйста, что перебила. Просто я недавно была безымянной, знаете?       Мужчина слегка улыбнулся, поправил ус, глянул на стоящего рядом парня, снова улыбнулся, но уже шире.       — Ничего, жрица Ая. Я — Роджер. Рад познакомиться. Хотел спросить, Храм уведомили?       — Да, хозяева дома уже звонили, скоро приедет оммёдзи и муниципалитет, но, если вы побудите с нами, было бы хорошо.       — О чём речь, мико Ая, конечно побудем. Это и наша работа тоже. — Мужчина снял фуражку, поправил волосы и сунув её под мышку снова коротко улыбнулся девушке. — Хранитель, я смотрю, сразу круто взялся за дело.       — Дааа. Тут всем очень повезло. Если бы не Тучка, то через несколько месяцев появился первый бездушный. — Ая покачала головой, а с лица жандарма пропала улыбка. Парень же вообще вздрогнул и побледнел. — Через год-полтора весь дом бы души потерял, а матёрая, откормленная тень, уже жрала бы людей прямо в яви. Пока бы её нашли, пока заперли, пока убили… Не знаю, сколько бы людей она съела, а сколько извратила.       — А Храм? — В первый раз подал голос парень. Мико бросила на него удивлённый взгляд и молодой человек немного смутившись представился. — Меня Семён звать, мико Ая, здравствуйте.       — Здравствуйте. — Девушка грустно улыбнулась. — Храм не Ками, оммёдзи не всесильны, жрецы не могут видеть будущего, а Дух Храма не может выйти на улицы. Мы всегда придём, если позовут, но тени… — Мико шмыгнула носом. — Эти твари очень осторожные, пока не наберутся сил, да и тогда они становятся не только сильными, но и хитрыми, изворотливыми. Поэтому мы носим Закон, поэтому мы просим всех, чтобы его читали. Там же не только правила. Храмовый Дух рассказывает всё: и про то, как нужно поклониться кицуне, если встретите кого-нибудь из их племени, и как задобрить Лешего, и как мирно разойтись с вампиром. И как понять, что на вашу душу тень нацелилась — там тоже есть. — Маленькая мико осуждающе прошлась взглядом по собравшимся людям. Некоторые из тех, кто прислушивался к словам девушки даже взгляд отвели.       На несколько секунд вокруг воцарилось неловкое молчание. Рыжая же, нахмурившись смотрела на труп Паскуды, но через несколько секунд грустно вздохнула и продолжила говорить уже тише и как-то жалобно.       — Храм и Ками ничего не требуют. Ни грошика не возьмут за это. Только приди и скажи, что хочешь узнать. Даже приходить не нужно — позвони и назови адрес, на следующий день кто-нибудь из нас принесёт Закон к вам в дом. Несмотря на всю его тяжесть — нам это в радость. Знаете, если честно, я рада сейчас видеть эту мёртвую мерзость. — Девушка подняла глаза и твёрдо посмотрела на жандарма. — Это значит не только то, что она никого не сожрёт. Это значит еще и то, что в ближайшие несколько дней в храм сами будут приходить люди. И возможно кого-то из них не убьёт оскорблённый ими инугами, решивший выпить чарку спиртного, может они даже подружатся. Возможно, они будут внимательны к кошачьим хвостам и не пнут сдуру бакэнэко или не дай Боги нэкомата. Возможно их даже не сможет обмануть хитрая кицунэ или они вовремя уйдут с дороги идущего по своим делам демона… Или им вообще повезёт и в их доме поселится домовой, который поколениями будет помогать их семье за простое уважение и мисочку молока. Эх…       — А у нас живёт домовой. — Вдруг снова подал голос парень, а мико на его слова с изумлением расширила свои красивые, зелёные гляделки и уставилась ими на парня. — Я даже его видел.       — Правда? — Хооо, парень, а ты умеешь произвести на девушку впечатление, смотри, сколько восторга. — И какой он?       Семён на секунду задумался, почесал затылок и разулыбался.       — Маленький, но солидный. Он цветы поливал, когда мать с отцом уехали, а я забыл. Мне до колена ростом, стоит с лейкой, борода до пупка, в кафтане древнем, штанах и лаптях. Воду льёт и на меня эдак, с осуждением, смотрит. Я думал, что показалось, а когда глаза протёр, его уже и след простыл. Только лейка возле горшка стоит и земля в нём мокрая. — Парень весело хохотнул. — Потом, пока родители не приехали, у меня полная лейка по утрам возле кровати стояла, когда время поливать приходило.       Мико, прикрыв ладошкой ротик, хихикнула. На парня, кстати, она теперь смотрела… ммм… просто смотрела. До этого она его не то, что не замечала, но интереса никакого я не замечал. Если Сёме девушка явно понравилась, то со стороны юной мико было просто доброжелательное внимание, без особого интереса. А сейчас здоровяк смог себя подать, да. Девочка так-то всю жизнь с мистикой бок-о-бок, да и к духам, насколько я понял, с трепетом относится. А тут парень, у которого в доме дух живёт, ещё и на глаза показывался — может это для неё круть несусветная? Как сверхдорогая тачка для некоторых мадмуазелей моего прошлого мира.       К сожалению развития событий, не произошло. А жаль, паренёк вроде такой… надёжный и плохого в нём я не разглядел, не почувствовал. А моя Рыженькая вообще Солнышко ясное. Хотя может потом подружатся еще? Дело в том, что прервала их большая машина, что-то типа грузовой газели, за которой ехала легковушка. На крыше полузакрытого кузова большого автомобиля стояла бочка литров на триста, раскрашена была в цвета муниципальной службы — красно-белая. Легковушка же была с частными номерами, но остановились вблизи места действия оба автомобиля. «Газель» развернулась кузовом к куче, а вторая машина припарковалась метрах в десяти и из неё вышли четверо. За рулём сидел мужик в одеждах жреца, а трое остальных были в рабочей форме. Высокие резиновые сапоги, глухие комбинезоны из, вроде бы, прорезиненной ткани с капюшонами, за поясами у каждого по паре резиновых же, толстых перчаток. Плюс у каждого в руках было что-то типа противогаза.       Все четверо были донельзя хмурыми и сосредоточенными. Но жрец, взглянув на Аю, мягко улыбнулся, а оглядев труп Паскуды попытался улыбкой себе разорвать лицо. От него аж нести стало злорадством и радостью. Вот уж правда — ничто так не радует, как труп твоего врага, а то, что жрец таких тварей люто ненавидит видно по его довольной роже.       — Ая. — Кивнул мико оммёдзи.       — Привет, Рафаэль. Тут вот… — Девушка махнула рукой в сторону Паскуды. — Прости, что потревожили.       В ответ мужчина засмеялся. Открыто, весело, счастливо. Я, кстати, заметил у него чуть большеватые для человека клыки. Вампир штоль?       — Ох, малышка! Если ты меня будешь так каждый день беспокоить — я тебя на руках стану таскать! Ха-ха-ха! Вообще не беспокойся, Аичка! Сейчас мы эту паскуду уберём, ты только… — Жрец кинул взгляд на Домик и глубоко поклонился. — Спасибо Хранитель. — И снова к мико. — Ты только объясни, что я делать буду, хорошо? Не хочу, чтобы такой чудесный Хранитель с таким красивым Санпрапумом на меня обижался.       Это чего он у меня так обозвал? Снова оглядел себя. Нету у меня никаких санпрапумов, прости Ками. Али он чего-то мудрёно-жреческое сейчас бахнул, или извращенское? Хотя, судя по спокойному выражению лица Аи и молчаливому кивку с серьёзной моськой, думаю всё же первое.       Жрец пошел снова к машине, а Ая к моему Домику.       — Тучка, оммёдзи сейчас будет бить колотушками боли. Ты пока спрячься в Санпрапуме. И не обижайся на него — он так делает не чтобы тебе было плохо, а, чтобы падальщики не слетались. Я с тобой постою, — девушка распустила волосы и положила их мне на «крыльцо». — Только не забирай больше насовсем, а то я лысенькая не хочу ходить, знаешь ли! И из Дома не выходи, пожалуйста, а то больно будет.       Да пофиг вообще, думал я, затягивая волосы доброй, щедрой, красивой, умной, прекрасной, очаровательной, безупречной Аички себе в домик… Оооо… Какой каааайф… Они такие… Шикааарные… а как пааахнут… Я балдею. Пусть этот оммёдзи чего хочет делает. Пока мне дают такие взятки он может хоть сожрать эту Паскуду, хоть труп её насиловать. Главное, чтобы мою территорию не загадил, а остальное пофигу…       Правда удовольствие от неторопливого перебора чудесных волос маленькой мико длилось не долго. Резкий и звонкий стук двух деревяшек друг об друга отдался отвратительной дрожью во всём моём «теле». Снова заныли фантомные зубы. Отвратительные, наипротивнейшие ощущения. Не думал, что меня, в виде духа, может начать тошнить. Хотя, думаю, это не настоящая тошнота, скорее моё сознание так интерпретирует получаемые «удовольствия».       Не высовываясь из Домика, который, оказывается называется Санпрапум, начал наблюдать через окошко за происходящим. Даже Внимание не высовывал. Ну его нафиг, если, как я понял, эти ощущения в моём убежище ослаблены, то я даже представлять не хочу, чтобы чувствовал находясь снаружи.       Жрец и работники муниципалитета занимались уборкой. Ну, как… Все трое работяг в комбезах уже натянули противогазы и надели перчатки. Типа костюм химзащиты, ага. Четвёртый, который приехал в кабине «газели», одетый аналогично, поливал тушу твари из шланга, присоединённого к бочке. Жидкость, попадая на мерзость пенилась и разъедала плоть Паскуды, оставались только кости. Трое оставшихся, вооруженные широкими щётками, старательно направляли получающуюся жижу в решетку канализации.       Оммёдзи стоял где-то в трёх метрах от них и где-то раз в минуту бил друг об друга… палками. Вот реально, две палки где-то по метру каждая. Никаких украшений, ничего. Просто две круглые палки, похожие на палки. Но каждый удар этих штук друг по другу приносил мне просто «непередаваемые очучения», да…       — Прости Тучка, но тут по-другому никак. Если человек коснётся незащищённой рукой, убитой тени, то начнёт болеть и умрёт. Кто-то говорит, что это посмертное проклятие, но точно мы не знаем. Тени — самое непонятное, что пришло в наш мир, знаешь? Они не приняли Закон, с ними нельзя договориться, они вообще никогда и ни с кем не говорили. Все для теней — враги. Сейчас её плоть растворяют специальным составом, над котором провели ритуалы, и жижа становится просто сильным ядом, который через несколько дней станет безопасным. Но процесс привлекает падальщиков — мелких, тупых, но зловредных духов. Поэтому оммёдо их пугает. На твоей земле они безобразничать не смогут, но живущие по соседству люди получат огрооомную кучу, — девушка забавно раскинула руки, показывая величину этой самой кучи. — Не смертельных, но неприятных проблем.       Длилось всё это действо минут десять, за которые я «морщился», ругался и нежно, чтобы не дёрнуть случайно, успокаивал себя игрой с волосами Аи. Сама девушка стояла вплотную к Домику с виноватым выражением лица. Не переживай, Рыженькая — я не обижаюсь. Надо, так надо. Семён, кстати, тусовался неподалёку от домика, но близко не подходил. И правильно. Сейчас я не готов делиться вниманием маленькой мико со всякими здоровыми лбами. Мне тяжело и плохо, как любому суровому мужику при температуре тридцать семь и три.       Вот, наконец, когда вся плоть стекла в канализацию, составом обработали землю, а после всё засыпали каким-то порошком, кости упаковали в ящик и загрузили в кузов грузовичка.       — Из костей жрецы, идущие путём оммёдо, сделают обереги, защищающие и предупреждающие. Благодаря тебе, Тучка, многие дома будут иметь защиту от такой пакости. Когда обработанная кость тени начинает вибрировать и биться в стеклянной баночке — трудно не понять, что где-то рядом сидит такая мерзость! Даже совсем глупые не будут игнорировать это и позвонят в Храм. Правда работать такой оберег будет всего несколько лет, а потом превратиться в пыль, но три-четыре года безопасности — это тоже хорошо, знаешь?       — Прости меня, Хранитель Тучка. — Подошедший Рафаэль склонился в неглубоком поклоне, но говорил вполне искренне. — Желаю тебе быстрее набираться сил, чтобы подобное было не страшнее щекотки. — Жрец с беспокойством взглянул на Аю и её волосы, частично спрятанные в Домике.       — Всё хорошо Рафаэль, просто подумала, что если ему нравится, то пусть хоть так отвлечётся. — Мико лучезарно улыбнулась мужчине, на что тот не смог сдержать ответную улыбку и кивнул.       — Хорошо тогда. Мы в храм, а тебя бабушка просила прийти пораньше сегодня, не задерживайся, Ая. И еще раз спасибо, Хранитель.       Сказав это, жрец снова кивнул моему Домику и направился к своему автомобилю, рядом с которым уже тусовались работники муниципалитета.       — Рафаэль хороший человек и один из сильнейших оммёдзи в нашей провинции, — вполголоса проговорила Ая. — Его прадед был инугами. Сильным воином, которого изгнали в явь за нарушение Закона и лишили большей части сил и обвешали запретами. Мужчины инугами — сильные, но не очень умные. Зато преданные и больше всего уважают таких же как они: сильных, честных и не приемлющих хитрости. Кровь инугами, даже изгнанного и ставшего практически простым смертным, дала Рафаэлю большую чувствительность и позволила далеко пройти путём оммёдо. А теперь, — девушка легонько подёргала свои волосы. — Не мог бы ты отпустить меня, пожалуйста.       Ну вооот… Так хорошо сидели, а теперь отпусти, да отпусти… «Вздохнув», ослабил хватку на этой прелести и с тоской глядел, как девушка восстанавливает свою причёску. Надо бы еще одну тень замочить — такие бонусы стоят нескольких минут неприятных ощущений.