Возвращайся

      Во избежание лишних вопросов, Тауриэль с отрядом вернулась через главные врата, а король поднялся в покои через балкон. Стоило Владыке накинуть мантию, раздался стук в дверь. Спустя мгновение хранительница покоев снова стояла перед Трандуилом.       - Значит, никто не знает? – окинув её внимательным взглядом, уточнил король.       - Только те, кто помогал в поисках. Стража думает, что мы выполняли какой-то Ваш приказ.       - Хорошо, - кивнул Владыка. Он был так спокоен, будто не лежал в беспамятстве среди леса несколько минут назад. – Весь отряд должен получить вознаграждение за успешное выполнение этого приказа. Без лишнего афиширования.       - Как прикажете, aran nin, - эллет слегка поклонилась и выдержала небольшую паузу. – Позволено ли мне узнать, что всё это означает?       Трандуил, казалось, не слышал вопроса. Причина его ночного отсутствия явно занимала разум короля больше, чем беспокойство хранительницы покоев.       - Мне нужно было соединиться с лесом. Ничего необычного, просто слишком устал накануне и не успел вернуться утром. Пойди, собери отчёты и возвращайся, нам нужно работать.       Девушка кивнула и уже развернулась к двери, когда Владыка добавил:       - Тауриэль! Ты не должна больше приходить на тот склон. Никогда.       - Но, Ваше Величество, а если Вы снова…       - Это не повторится. Можешь идти. ***       Собственные неподобающие мысли, от которых эллет пыталась убежать вот уже не один месяц, теперь вертелись в её голове бок о бок с переживаниями о состоянии короля. Хранительница покоев прекрасно понимала, что это не было простое «не успел вернуться утром». Владыка Ласгалена никогда не являлся настолько беспомощным, чтобы, будучи в порядке, не суметь вовремя проснуться. Произошедшее таило в себе более серьёзные причины. Трандуил, должно быть, подвергся сильному истощению. И, поскольку физическими нагрузками король не злоупотреблял, Тауриэль сделала вывод, что истощение это душевное. Но что могло так вывести Владыку из равновесия? Какая проблема, не известная хранительнице покоев, оказалась настолько серьёзной? Забыв и думать о странствующем принце, эллет сразу же приписала виновность себе и своим глупым мыслям. И, хоть никто бы этого не признал, частично была права.       После утреннего эпизода на склоне отстранённость в отношениях короля и хранительницы его покоев стала взаимной. Тауриэль постоянно переживала, хотя и не показывала этого. Также как и не хотела осознавать, в чём корень её терзаний. Девушка понимала точно лишь одно: если она будет слишком близко к Владыке, произойдёт нечто плохое. Границу этого «слишком» уловить было трудно, поэтому эллет отдалялась, как могла. Трандуил, в свою очередь, начал очень сильно подозревать то самое «плохое». Из его головы никак не шли руки Тауриэль, обхватившие его плечи, и её взгляд, в котором король, хоть и был не в себе, заметил то, чего не хотел видеть. Последовавшая холодность девушки лишь укрепила подозрения Владыки, и он воспользовался своим излюбленным оружием – игнорированием казавшейся не критичной проблемы. Ледяная отстранённость, которая за сотни лет стала привычной, снова заняла место ведущей эмоции Трандуила в отношении хранительницы покоев. ***       Холод начинал окутывать Гондор. Зима едва началась, но за окнами главного дворца в Минас-Тирит уже кружились снежинки, обещающие людям красивую зиму. А для эльфийского принца они означали скорый отъезд. Ответное письмо из Белых гор уже пришло, и настало время отправляться в дорогу.       Сам Леголас не слишком печалился, но находились во дворце люди, чьи сердца были полны противоположных чувств. Конечно, юный Эльдарион привязался к верному мудрому другу своего отца. Эльфийский принц всего за год помог ему отточить навыки боя и передал множество знаний об истории Арды, некоторые из которых были доступны лишь Старшим Детям Эру. Сын Арагорна с радостью разделил отцовские чувства к владыке Леголасу и совсем не хотел с ним расставаться. Маленькая Гелиргвен тоже подружилась с лесным принцем, но она пока ещё не до конца понимала, как надолго он уезжает.       Более всех грустила Алассиэль. Для неё, видевшей доселе только воинов Гондора, Леголас был особенно прекрасным и утончённым. Кроме того принц оказался очень начитанным и интересным собеседником. А ещё он был крайне проницателен. Как и отец юной леди.       Арагорн уже видел подобное. Молодость и очарованность загадочным наследником великой страны… Всё это представало пред королём Элессаром, словно видение из прошлого. Он понимал: восхищение не всегда ведёт к любви. Чаще наоборот, оно оказывается причиной многих разочарований. Ведь слепое очарование возникает лишь к искусственному образу. Образу, который на самом деле может быть далёк от реальности. Но причина, по которой Арагорн решил поговорить о Леголасе с дочерью, была далеко не только в этом.       - Что в твоих мыслях, Алассиэль? – спросил отец, сидя с девушкой у камина.       - В моих… мыслях? – растерянно повторила принцесса, подняв взгляд на Арагорна.       - Я говорю о Леголасе. Ты думаешь о нём дни напролёт, я это замечаю.       - Неужели сразу понятно, что о нём? – встревожилась Алассиэль. Она уже не раз опаздывала к ужину и забывала об уроках, мысленно пребывая в мире грёз. Поэтому девушку очень заботило, как бы не стали разбираться в причинах.       - Другие не видят, конечно. Но ты же не думаешь, что можешь обмануть своих родителей? – король по-доброму усмехнулся, окинув взглядом залившуюся краской дочь.       - Отец, я… не знаю, право, что сказать… Но принц Леголас такой… такой умный, приятный и элегантный. И, кажется, я ему даже немного нравлюсь…       Вдруг девушка замолчала, увидев ладонь отца, поднятую в останавливающем жесте. Арагорн стал абсолютно серьёзен, но в его глазах не было упрёка.       - Алассиэль, дочка, послушай меня. Как своего отца и, прежде всего, как друга Леголаса. Ты знаешь, он эльфийский принц. Во втором нет никакой проблемы. А вот первое…       - Но ведь были случаи, когда люди создавали семьи с эльфами! Наша мама – эллет по рождению, и ваша чудесная любовь известна каждому, - не сдержавшись, возразила девушка.       - Верно, случаи известны. Но то осталось в древних временах, и причиной были ни с чем несравнимые чувства. Леголас уже испытывал подобное. Эльфы не могут любить дважды, такова их природа. И мой друг, увы, вряд ли сможет снова познать чувство такой силы.       Но даже если бы он мог, подумай вот о чём. Твоя мама не чистокровная эльфийка, она всегда была наполовину человеком. И леди Арвен выбрала участь людей. Ей не придётся смотреть, как стареют и умирают все её потомки. Конечно, твоя мама ещё очень долго будет с нами, но когда-нибудь и её душа покинет эти земли. А Леголас? Будь он даже безумно влюблён в смертную девушку, сыну Трандуила недоступен выбор своей участи. Он не сможет принять человеческую судьбу. А значит, будет обречён наблюдать за слишком быстрым, по меркам эльфов, уходом его близких из зримого мира. Я не хотел бы такой судьбы для своего друга. А ты?       Арагорн испытующе смотрел на дочь, ожидая её ответа. Сомнений не было, но нужно было услышать это от Алассиэль. Девушка была поражена, осознав всё, описанное отцом. Она, разумеется, не задумывалась о таком далёком будущем и, тем более, о том, что было до её рождения. Теперь же вся неправдоподобность выстроенных воздушных замков оказалась перед принцессой, как на ладони.       - Я тоже не хочу этого, папа. ***       Едва закончилась вечерняя трапеза во дворце лесного короля, хранительница его покоев уже явилась к своему государю, ожидая новых поручений. Однако, представ перед Трандуилом, эллет услышала только:       - На сегодня всё, ты можешь идти. Если что-то доложат, приходи. Но только если дело важное.       - Как прикажете, aran nin, - машинально кивнула Тауриэль, немедленно покидая покои Владыки. Лишь оказавшись в коридоре, девушка смогла удивиться. Что это сегодня нашло на Трандуила? Утром пропал, без чувств был найден в лесу. Вечером, вопреки обыкновению, отправил хранительницу отдыхать. Эллет было не привыкать к отстранённости короля, но на сей раз всё это смотрелось как-то неестественно. Поздно было притворяться бесчувственным, не устающим, не нуждающимся в общении куском льда. Но Трандуил всё же делал это. Зачем? Почему? Знал лишь он сам. ***       «Не к добру, не к добру этот свет в её глазах… Что-то происходит с ней, и, самое главное, со мной. Как можно было не проснуться до полудня? Я перестаю себя контролировать... Недопустимо, - лесной король нахмурился, недовольный посещающими его мыслями. – И Тауриэль… О Эру, кого я пытаюсь обмануть? Я давно знаю её мысли, и виной им я один. Будто я не знал, к чему приводит ритуал. И (о, это была гениальная идея!) восстановлением хранительницы решил заняться лично. Казалось бы, всё объяснимо. Если не думать о последствиях, чем я и занимался. Зачем только я вернул её…, - тут в голове Владыки пронёсся бессвязный поток мыслей, после чего Трандуил раздражённо мотнул головой. – Неважно. Ритуал нельзя провести снова, а значит… Остаётся лишь держать её на расстоянии».