give me hope

      Йечан              — Йечан, проснись, нам нужно поговорить! — ты прыгаешь на свою половину кровати так, что мирно похрапывающего Йечана на его половине подкидывает на матрасе. — Ну же, просыпайся.              Но парень не хочет просыпаться. Он хочет спать и, желательно, не видеть сны в эти семь часов утра, в которые ты почему-то такая активная. Поэтому он лишь что-то недовольно бормочет и переворачивается на другой бок.              — Ну вот… — грустно тянешь ты, и это, на удивление, работает: с пере-рыком, недо-стоном Йечан поднимается и садится на кровати с кислой миной невыспавшегося человека и ерошит волосы.              — Если это что-то не срочное и не важное, я тебя съем, — хрипло выговаривает он, закутываясь в одеяло как в палатку. — У тебя есть три минуты, говори.              — Смотри, — гордо говоришь ты, что-то кладя между вами на простыни и счастливо улыбаешься.              — Ты сказала, что нам нужно поговорить, про смотреть речи не было, — ноет он, но один глаз разлепляет, расфокусировано скользя взглядом по комнате и лишь после того, как ты пальцем показываешь, куда смотреть, он открывает второй глаз. Если бы был третий — открыл бы и его, но вместо этого только шире распахивает веки и промаргивается, хватая в руки тест на беременность, который ты положила перед ним минутой ранее.              Ты с лёгким напряжением следишь за его реакцией — вы никогда не обсуждали эту тему, поэтому…              — Две полоски — это же жопа! — внезапно вскрикивает он, переводя испуганный взгляд на тебя.              — Я беременна, Йечан, — нервно смеясь говоришь ты, комкая в пальцах край одеяла.              — Это как?.. — он действительно удивлён настолько, что его мозг отказывается воспринимать информацию, но, видимо, всё не настолько плохо, ведь когда ты начинаешь объяснять ему, как появляются дети, он прерывает тебя.              — Нет, это я знаю, но… Подожди, у нас будет ребёнок?              — Да, Чанни, у нас будет ребёнок, — повторяешь ты и наконец расслабляешься — тонкие губы парня трогает нерешительная улыбка, а в глазах появляется осознание.              — То есть, я стану отцом? Меня кто-то будет звать папой?              — Да, Чанни, именно, — ты подползаешь ближе к нему, напрашиваясь на объятия — и он впускает тебя в свой одеяльный кокон, прижимая к груди.              — Я… поверить не могу… Это… мой ребёнок, наш ребёнок… наш с тобой ребёнок… Это просто невероятно, Т\и! — продолжает он шептать тебе в макушку, мешая слова с лёгкими поцелуями. — Но, Т\и, ты же знаешь, я не самый ответственный человек, да и опыта как такового у меня нет… Я не могу обещать, что стану идеальным отцом для нашего ребёнка, но обещаю, что приложу все усилия, чтобы быть хорошим папой.              Ты уже не сдерживаешь слёзы радости и умиления, а он пугается, что сказал что-то не так, вы вместе смеётесь и просто радуетесь, что есть друг у друга.              Санёп              — Милая, я дома!              — Привет! Проходи, я уже заканчиваю, — кричишь ты с кухни, добавляя мясо в глубокую сковороду и принимаясь за нарезку тофу.              — Ты холодный, — ворчишь, чувствуя сильные руки, обвивающие твою талию и мягкий запах одеколона Санёпа, который ты не так давно подарила ему. — Я скучала…              — Я тоже, — выдыхает он, тут же оставляя на твоей шее лёгкий поцелуй. — И я просто ужасно устал…              Ты добавляешь последние ингредиенты в сковороду и, накрывая ту крышкой, моешь руки и наконец поворачиваешься к нему лицом. Санёп действительно выглядит уставшим, но просто безумно сексуальным в этой белой рубашке с отпущенным галстуком и круглых очках в тонкой оправе.       Он мягко целует твою руку, когда ты проводишь ладонью по его щеке и жмурится, наслаждаясь твоим теплом.              — Знаешь, — робко начинаешь ты, на что он только мычит, не открывая глаз, — Санёп, я, кажется, беременна…              Ему хватает секунды, чтобы осознать, что ты сейчас сказала и сейчас он во все глаза смотрит на тебя.              — Правда, что ли? — парень снимает очки и промаргивается; пожалуй, такой взгляд ты видишь во второй раз, первый — когда ты сказала на его предложение выйти замуж «да».              — Да, — едва не плача, улыбаешься ты.              Он прикрывает глаза, шепча какие-то молитвы и затем едва не оседает на пол, но держится за столешницу. Ты помогаешь ему дойти до дивана, усаживая на него, и было собираешься бежать за валидолом, но он тянет тебя к себе на колени, прижимая к груди.              — Т\и, спасибо… я так счастлив, — шепчет он тебе куда-то в шею и лишь когда он надрывно всхлипывает, ты понимаешь, что он плачет.              — Милый, ты… — он не даёт тебе отстраниться и лишь после того, как успокаивается, показывает заплаканные глаза.              — Я… Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, чтобы он был счастлив, — Санёп аккуратно проводит рукой по твоему животу, — чтобы мы были счастливы.              Вы были женаты уже три года и к появлению ребёнка отнеслись со всей ответственностью — заблаговременно сдали все анализы, прошли обследование, оба наблюдались в клинике, но всё никак не получалось, хотя вы оба были здоровы… И вот наконец чудо появилось и в вашей жизни!       Вонсан       Когда ты заходишь домой, ты всё ещё стараешься держаться, даже пытаешься улыбаться, но, когда из кухни вылетает Вонсан, скользя тапочками по ламинату, на ходу перекидывая полотенце через плечо — ты больше не можешь сдерживаться и начинаешь плакать прямо там, в прихожей, в одном кеде, под удивлённый взгляд парня.              — Т\и, — выдыхает он, быстро подходя к тебе и обнимая, прижимая к груди.              Ты глухо и безнадёжно рыдаешь ему в грудь — ведь действительно, надежды почти совсем нет…              Вонсан продолжает держать тебя в объятиях до тех пор, пока ты не успокоишься, затем подхватывая на руки и относя в спальню. Уложив на кровать, стягивает оставшийся кед с твоей ноги, послушно ложится рядом, когда ты тянешь его за руку к себе, позволяя тебе устроить голову на его груди.              — Как всё прошло? — тихо спрашивает он, мягко перебирая пальцами твои волосы.       Он прекрасно знал, что существует всего два врача, которых ты терпеть не могла — эндокринолог и гинеколог, как раз-таки ко второму ты сегодня и ходила, так как последний цикл был очень странным и болезненным.              — Я беременна, Вон, — выдыхаешь ты, чувствуя, как по щекам снова катятся горячие слёзы, — от этого ублюдка…              Ты не можешь этого видеть, но на лбу парня пролегает жёсткая морщинка, а широкие брови смыкаются к переносице. Обычно доброе и милое выражение лица сейчас выглядит пугающим — и это всё лишь от одного упоминания о твоём бывшем.       Ты не так давно вышла из абьюзивных отношений и Вонсану потребовалось долгое время, чтобы вернуть тебя к нормальной жизни, окружив трепетной, нежной любовью и добротой.       Но призраки прошлого так или иначе всплывали в твоей жизни, хоть вы и переехали в другой город. Призраки прошлого так или иначе всплывали в твоей жизни, но Вонсан был всегда рядом, чтобы помочь, отогреть, защитить.       Вонсан был всегда рядом, всегда любил тебя, только вот ты этого не замечала. А может, не хотела замечать?       Так или иначе, сейчас вы были вместе и сейчас Вонсан успокаивающе целует тебя в макушку.              — Т\и, прежде всего, это твой ребёнок. А если твой, то значит и мой тоже. Наш. Мы воспитаем и вырастим этого ребёнка. Ничего не бойся. Я буду рядом всегда, — ты судорожно выдыхаешь, а он наклоняется к тебе, аккуратно придерживая рукой твоё лицо и оставляя на лбу нежный поцелуй, мягко улыбаясь. — Т\и, я знаю, что сейчас не самое лучшее время, но как ты смотришь на то, чтобы мы поженились? Ты выйдешь за меня замуж?              Ты неуверенно улыбаешься, стараясь разглядеть в карих глазах напротив намёк на шутку, но Вонсан серьезен как никогда и в его глазах лишь уверенность и бесконечная любовь, так что ты несколько раз киваешь, не в силах что-то вымолвить, снова прижимаясь к нему.              Вонсан будет заботиться о тебе как никто другой и станет самым лучшим мужем и отцом для вашего ребёнка.              Кваниль              — Кваниль, нам нужно поговорить.              Он складывает руки на груди, откидываясь на компьютерном кресле, кивая тебе, чтобы ты продолжала.              — Кваниль, я… я беременна. У нас будет ребёнок, — нервно заламывая пальцы, глядя в пол, говоришь ты и лишь затем переводишь на него взгляд.              — Вот как, — незаинтересованно отзывается он. — Мы уже обсуждали с тобой эту тему. Разве ты не принимала противозачаточные?              — Нет, — растерянно выдыхаешь ты, уже зная, куда клонит парень.              — Но разве ты не должна была? Я же говорил, что не готов к такой ответственности, но ты, похоже, решила всё за нас двоих. Теперь это твоя проблема, Т\и. Скажи, сколько нужно денег для операции, я перечислю на твою карту. Если у тебя всё — можешь идти, мне нужно работать, — и он отворачивается к компьютеру, надевая наушники, а тебе остаётся лишь глотать слёзы в вашей комнате.       Да, такой разговор действительно был. И, наверное, это действительно твоя вина. Но вот убивать своего ребёнка ты не хочешь. Но и Кваниля ты тоже любишь.       Ты попытаешься поговорить с ним еще раз. Но и этот разговор закончится его истерикой и твоими слезами, его обвинением, что женился он на тебе лишь потому, что ты этого хотела.       На следующий день ты тихо соберёшь вещи и тихо съедешь к родителям. Затем так же тихо подашь документы на развод, а парень их подпишет.              Ты вырастишь прекрасную дочку, встретишь мужчину, который полюбит вас двоих, и выйдешь второй раз замуж.              Возможно, Кваниль и пожалеет о своих словах, когда случайно встретит тебя, гуляющей в парке с маленькой девочкой, так похожей на него, но тогда он действительно не был готов к этому.       Он правда любил тебя и хотел быть с тобой, но появление такой огромной ответственности как ребенок не входило в его планы.