Фантомное благополучие

Входить в особняк не хотелось категорически. Маринетт затормозила прямо перед ступенями, словно кто-то дёрнул её сзади. Кулаки сжались сами собой, как перед битвой; было ощущение, что вот-вот откуда-то из-за куста или прямиком из особняка выскочит акума. Придётся перевоплощаться, — прямо перед прислугой Агрестов, на глазах у Хлои, под прицелами направленного внимания камер, — и рушить своё инкогнито. Потом нужно будет драться. В одиночку это сложно; времени на то, чтобы позвать кого-то из других героев, не будет совершенно. Всё произойдёт катастрофически плохо, и только благодаря удаче Маринетт сможет хоть как-то… Интернет считал, что у неё ПТСР. Маринетт не могла с этим не согласиться: регулярные встречи с акумами, бои, хождение по лезвию ножа не могли не сказаться на психике. Хорошо ещё, что влияние было не таким уж катастрофическим. Ну что там у Маринетт вышло-то? Повышенная подозрительность к тёмным переулкам? Привычка успокаивать людей вокруг, чтобы не допустить очередной акуманизации? Или ожидание нападения даже в мирное время? Маринетт считала: если она не бросается на людей, не кричит о падающем небе и не бегает кругами по городу в поисках потенциальной угрозы, то всё нормально. Как правило, её ПТСР никак себя даже не проявляло; а если и проявляло, то настолько незначительно и редко, что это даже упоминания не стоило. Вот Адриан… да. Там геройство кончилось совсем не весело. Если голову можно вылечить, то рука… — Ну, чего замерла? — ворчливо спросила Хлоя, стоявшая возле входной двери. — Давай, шевели лапшичками. У нас не так много времени, чтобы вправить Агресту мозги. — Ты про Адриана или про его отца? — Шутница, а? — Хлоя кисло взглянула на девушку. — Дядя Габи, как говорила Одри, из той породы кобелей, которые не меняются со временем. Если уж Эмми ничего не смогла с ним сделать, то и у нас никакого «вправления» не получится. — Довольно логичное заявление, — хмыкнула Маринетт. Дверь открылась. На порог вышла Натали — как всегда идеально выглядящая, в шикарном брючном костюме таусинного цвета. Маринетт сразу же задалась вопросом, что это была за ткань; затем, будто смутившись собственного дизайнерского любопытства, девушка ощутила, как запекло щёки. Натали обвела прохладным взглядом её и Хлою. Коротко поприветствовав гостей, женщина отошла в сторону, пуская девушек в дом. — Адрикинс у себя? — первым делом спросила Хлоя, заходя внутрь. Убранство холла не менялось с годами: те же минималистичные украшения, узорная плитка на полу, светло-серые стены. Стало меньше растений, которые раньше Маринетт очень нравились; из-за этого холл смотрелся так, будто тут только-только прошлась шайка воришек. И Габриэль действительно убрал портреты Эмили. Почти все; остались только те картины, где она не была изображена в одиночестве. Стены выглядели пустыми; пропажа картин сказалась на холле ещё более угнетающе, чем убранные горшки с цветами. У Маринетт складывалось впечатление, что она пришла к риелтору на просмотр дома, а не к лучшему в мире напарнику с самыми добрыми пожеланиями. Помещение совсем не выглядело жилым. Натали закашлялась. Выглядела мадам Санкёр идеально, но нездоровой: супергеройское зрение позволяло разглядеть синяки под глазами, спрятанные за консилером; ухудшевшееся состояние кожи; что костюм, когда-то сидевший на женской фигуре идеально, недавно перешивали; то, насколько тяжело Натали было стоять в общем. Однако при этом Натали продолжала держать спину идеально-ровной и словно игнорировала своё же состояние здоровья. — Адриан сейчас освободится, — сказала женщина, поправляя очки. — Могу вам пока предложить выпить сок, кофе или вино. — Нам нужен только чай! — закатила глаза Хлоя. — Зелёный! Он сожжёт лишний жир на боках, Натали, так и знай! Санкёр кивнула, словно Хлоя только что открыла ей одну из страшнейших тайн мира. — Даже не сомневалась. Идём. Когда они вошли в столовую, там уже сновала прислуга. Две симпатичных девушки в очень консервативной форме горничных сервировали стол; Маринетт на автомате подметила, что накрывают на пятерых. Даже если вдруг произойдёт волшебство, и к вытребованному Хлоей чаепитию присоединится месье Агрест-старший с Адрианом, то кто будет пятым? Натали никогда ничего не ела и не пила с гостями или с домочадцами, так что это точно не она. Может… — Кто пятый? — капризно протянула Хлоя, кидая свою сумочку на стол рядом с полюбившимся блондинке местом. — Натали, ты наконец к нам присоединишься? — Боюсь, что для этого у меня слишком много работы. — Тогда кого ждём? Санкёр стрельнула взглядом в сторону входа в столовую; Маринетт подумала, что это был бы идеальный момент для фильма, чтобы кто-то вошёл в помещение. Этого не произошло, так что девушка просто села за стол рядом с Хлоей. В Буржуа не было ни капли неловкости: в отличие от Дюпэн-Чен, которая не знала, куда девать собственные руки, — Мринетт её конечности внезапно начали казаться слишком длинными, тонкими, неудобными и вообще, — Хлоя осмотрела принесённые к столу сладости и начала требовать всё то же самое, но без сахара. — Натали, ну я же на ди-е-те! — по слогам протянула Хлоя, словно обращаясь не к взрослой женщине, а к маленькому ребёнку. — Какие тарталетки? У них жирнющий крем! Дюпэн-Чен, а ну фу, не бери эту калорийную бомбу! — Я не против крема, — буркнула Маринетт; тарталетки оказались выше всяких похвал, такие бы продавать в пекарне. — А ты давись своими сахарозаменителями сколько хочешь. Спасибо, мадам Санкёр. — Пожалуйста. Прошу меня простить, я действительно вынуждена отлучиться по работе. Хлоя, твои десерты скоро принесут. Буржуа милостиво фыркнула, словно соглашаясь подождать, пока её хотелки удовлетворят. Маринетт закатила глаза. Честное слово, иногда поведение Буржуа было хуже, чем у Манон! — Чем тебе эти-то тарталетки не понравились? — спросила Маринетт, благодарно кивая девушке, что принесла несколько чайников с чаем. — Да, спасибо. Нормальные десерты. Хлоя достала мобильник и уткнулась в него, быстро что-то печатая. Иногда Маринетт задавалась вопросом: с кем же блондинка постоянно переписывается, если Адриан на сообщения не отвечает, а Сабрина разорвала все связи с бывшей подругой? Других близких знакомцев, насколько Дюпэн-Чен знала, у Буржуа не было. Ну не на сайтах знакомств же она зависала, правильно? Внутренняя приобретённая геройская паранойя требовала влезть в чужой телефон и высмотреть, что там да как. Маринетт останавливала этот недостойный порыв всеми силами: она гордилась тем, что прошлая клептомания и враньё остались… остались в прошлом, да. Никаких больше ворованных телефонов и испорченных из-за этого отношений! И наказаний от матери с отцом. Потому что… Маринетт любила своих родителей истово, всем своим сердцем; расстраивать их ей никогда не хотелось. А с супергеройством всё равно получалось, что она это делала. Сложно не расстраиваться любящим матери с отцом, если их дочь врёт, сбегает с уроков и пропадает неизвестно где, знаете ли. Это ладно, сейчас Маринетт было семнадцать, да и отлучки из-за геройского альтер-эго почти прекратились. А раньше, в четырнадцать? Сабина чуть с ума не сошла, — это по её же словам, — от того, что Маринетт «творила». Магия не давала понять женщине, что пропадает её любимая дочурка точно во время появления акум. Однако магия не была панацеей, так что Сабина всё-таки обращала внимание на то, что Маринетт постоянно подвергала себя опасности. Банальная ситуация, повторившаяся незнамо сколько раз: в городе объявляется тревога из-за нападения акум, а Маринетт… оказывается точнёхонько в эпицентре действий. Да, её находили уже после того, как Ледибаг и Кот Нуар сделали всю работу. Но это не отменяло того, что Маринетт была ровно там, где акума бушевала каких-то пять минут назад!.. Несколько раз доходило до того, что домой Маринетт приезжала на полицейской машине. Ничего такого, просто подростков и детей, которых Чудесное Исцеление не вернуло в «точку-до-акумы», стражи порядка самостоятельно доставляли по нужному адресу. Магия была не всесильна, к сожалению. Иногда акумы наносили такой урон городу и его жителям, что Чудесное Исцеление латало только самое важное: разрушенную инфраструктуру, проломленные здания, раны разной степени тяжести. На «доставку» горожан по домам энергии зачастую не хватало; особенно часто это стало происходить с последними акумами, когда Бражник словно с ума сошёл. Как же Маринетт была рада, что с мотыльком покончено!.. да, всё ещё было неизвестно, где Талисман Нууру, однако это была меньшая из зол, по мнению девушки. Найти квами можно было благодаря совместной работе Кота Нуара, Ледибаг и паре зелий, — Тикки говорила, что они с Плаггом и допингами способны сделать что-то вроде «карты» для Талисманов и найти всех потеряшек, — и дело, собственно говоря, оставалось за малым… Вывести Кота Нуара на крыши города, что так его любил. К сожалению, Адриан ушёл в отказ — и Маринетт не могла винить парня в этом. Ей супергеройство далось легче, проблемы головы — это мелочь, на самом деле. А вот потеря руки… — Ты жрёшь уже седьмую тарталетку. — Не «жрёшь», а «ешь», Хлоя. — Нет, Дюпэн-Чен, ты их именно жрёшь. Как у тебя они вообще помещаются в рот целиком? Маринетт покачала головой и с укором посмотрела на блондинку. Хлоя мешала чай тоненькой ложечкой; на блюдце рядом лежал пакетик из-под сахарозаменителя. Сластить зелёный чай? Что за извращение, в самом деле. Сладкий вкус Буржуа любила всем сердцем, однако ох уж эти калории… Хорошо ещё, что Маринетт могла не считать никакую калорийность, а просто есть то, что дают. Всё же, супергеройство — отличная штука, когда дело касается бытовых вопросов. В магазин бегать в виде Ледибаг очень быстро и удобно, к примеру… особенно если чего-нибудь вредного захочется поздней ночью, а единственный круглосуточный маркет находится в нескольких кварталах от тебя. — У меня просто большой рот, — сказала Маринетт, вытирая губы салфеткой; ах, что это был за крем, боги и квами! Вот бы утянуть одну тарталетку для Тикки! — А ты слишком много завидуешь. — Ой да больно надо, — Хлоя откинула волосы за плечи. — Но вот то, что мы тут с тобой сидим уже десять минут, мне решительно не нравится. Если Адриан решит нас с тобой прокатить со встречей, то я ему ухо отгрызу, честное слово. — Почему именно ухо-то?.. Хлоя поморщилась. — Мадам Сабина давала мне попробовать, как их там… чжу эр, кажется. — Приготовленные свиные уши? Не знала, что ты такое ешь. — Я тоже не знала, пока не съела. Говорю тебе, я где-то согрешила в прошлой жизни. Почему мне нравится такая дрянь? Почему твоя мать так шикарно готовит эти отвратительные субпродукты?.. — Очень риторический вопрос. — А, — Хлоя махнула рукой и пригубила чай из тонкостенной чашечки, — забей. Ещё немного, и мои глаза разъедутся шире, чем у тебя. Буду как стопроцентная китаянка, ага. — Разъедутся из-за того, что ты тоже ешь тарталетки? Заговорившись, Буржуа взяла десерт не с тарелки, где были низкокалорийные блюда, а с той, которую наполовину опустошила Маринетт. И, не заметив подвоха, Хлоя успела умять две жирные тарталетки, за которые так ругала Дюпэн-Чен. — О, не-е-ет, — уныло протянула Хлоя, прежде чем снова откусить от калорийного десерта, — что же делать, боже мой, я просто не знаю. Наверное, придётся съесть всё, что тут есть. — А как же бока? — Отстань, Дюпэн-Чен, я в печали. Адриан не хочет меня видеть! Иначе почему бы он до сих пор сидел в своей комнате, а?! «Потому, что у него депрессия, — не стала произносить очевидного вслух Маринетт, — и он вообще практически из комнаты не выходит». Ждать пришлось ещё столько же, прежде чем дверь в столовую открылась. — Адриан? — поначалу обрадовалась Хлоя, вскакивая с места; поняв, что она обозналась, Буржуа досадливо поморщилась и уселась обратно. — А, это ты. — Что, не рада меня видеть, крошка? — Вали обратно в свою Англию, ушлёпок, — не стала нежничать Хлоя. — И где Адрикинс? Феликс ухмыльнулся и сел на места точно напротив девушек. Деловито налив себе чаю, Грэм де Ванили нехорошо прищурился, разглядывая Маринетт и Хлою, словно те были как минимум преступницами, покушающимися на собственность парня. — Я вместо него, — ответил блондин. — Я же даже лучше Адриана, крошка. Посмотри: я же теперь целых сто десять процентов от вашей ненаглядной модельки. Маринетт потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чём это Феликс говорит. Какие ещё сто десять… — Ну ты и муда-ак, — быстрее отреагировала Хлоя. — Какие, мать твою, сто десять процентов?! — Тогда уж просто сто процентов, — растерянно пробормотала Маринетт; когда на неё посмотрели и Хлоя, и Феликс, она кашлянула. — Адриан ведь не целый… теперь… боже мой, Феликс, это действительно просто ужасно! Грэм де Ванили расхохотался, запрокинув голову и чуть было не свалившись со стула. На то чтобы успокоиться, Феликсу потребовалась почти минута; всё это время Маринетт буквально сгорала от стыда за то, что невольно поддержала чёрный юмор этого… англичанина. — Я всегда знал, что в тебе есть перчинка, — Феликс подарил Маринетт улыбку; вышла она, правда, кривоватой. — Не зря же к тебе лез раньше, а? — Эй, а я почему об этом ничего не знаю?! Маринетт поджала губы и недовольно посмотрела на Феликса. Тот продолжал ухмыляться, явно наслаждаясь ситуацией; говорил Феликс, ясное дело, о том моменте, когда он строил из себя Адриана и приставал к Ледибаг… со всякими предложениями. Ей совершенно не понравилось, что Грэм де Ванили поднял эту тему. Феликс знал, кто скрывается под маской Ледибаг, — так уж вышло, — и частенько пытался шантажировать девушку тем, что раскроет личность героини обществу. Повезло, что Феликс блефовал. Может, если бы Маринетт была в более плохих отношениях с Адрианом, то Грэм де Ванили исполнил бы свои угрозы… однако вышло как вышло, и в молчании Феликса Маринетт не сомневалась: он настолько любил кузена, что никогда бы не причинил ему вреда. Ни прямого, ни косвенного. Когда Феликс узнал, кто скрывался под маской Кота Нуара, то сразу же прекратил всю свою «Злодейскую» деятельность. Даже пришёл к Ледибаг с повинной и признался, что Талисман Павлина теперь у него. Это было… чуть раньше, чем произошёл инцидент с Адрианом, получается. Конечно, Феликс не собирался отдавать Дуусу; более того, он перестраховался и сделал много разного, чтобы обезопасить себя от кражи Талисмана или потери памяти. Всё, что интересовало Грэм де Ванили — это можно ли вылечить квами. И если да, то как это сделать. Маринетт свела Феликса с Мастером Фу и больше старалась не сталкиваться с кузеном Адриана. Так и не трогала Грэм де Ванили, пока не произошёл инцидент и она не поняла, что её собственных сил для поддержки напарника просто… не хватает. Во время восстановления после потери руки Адриан отказывался принимать всякую помощь; помощь Ледибаг особенно. Поначалу он даже в комнату её не пускал, и Маринетт приходилось подолгу сидеть на внешнем подоконнике, разглядывая пышную зелень агрестовых деревьев. Ярко-красный костюм Ледибаг на фоне светлого дома было трудно не заметить, а папарацци дежурили возле территории Агрестов чуть ли не круглосуточно… в общем, надолго Адриана не хватило, и он утянул напарницу внутрь. Да, иногда и манипуляция — это хорошо. Или же Маринетт продавила Адриана чисто упрямством? В любом случае, сразу после возвращения домой Агрест закрылся ото всех. Он буквально отказывался что-либо делать: есть, пить, даже мыться. Таскать его на себе и заставлять делать что-либо силой?.. ну, Маринетт бы могла; на самом деле, в какой-то момент она практически чуть было не сделала это, несмотря на все возможные последствия. В интернете предупреждали, что они могут быть вполне серьёзными. Вплоть до разрыва отношений, потому что пострадавший человек начнёт ассоциироваться своего помощника с травмой, беззащитностью и болью; как только стадии принятия пройдут одна за другой, пострадавший может захотеть просто избавиться от своего же «спасателя». Маринетт была готова на это пойти. Честно говоря, она вообще была готова на что угодно; непонимание происходящего и банальный страх за Кота Нуара хлестали её по нервам и мешали нормально думать. Маринетт была готова таскать Адриана в душ, кормить парня с ложки, если потребуется — делать ему массаж или подтирать как ребёнка. Что угодно! Лишь бы Агрест был в порядке… настолько, насколько это вообще было возможно в его ситуации. Но ей повезло, что у неё была Тикки, которая предложила разделить тяготы помощи с другими людьми. С Феликсом, который крупно задолжал Ледибаг, к примеру. И который любил Адриана, так что... Девушка закрыла глаза и осторожно помассировала веки самыми кончиками пальцев. Длинно выдохнув, Маринетт устало посмотрела на Феликса: тот с удовольствием сидел, скрестив руки на груди и с пренеприятнейшей ухмылкой выслушивая, как Хлоя поливает его помоями. Кажется, Буржуа ему нравилась. Но это было не дело Маринетт, так что она даже не думала смотреть в эту сторону. Всё, хватит с неё темы отношений, что своих, что чужих. Хватит. — Когда мы сможем пойти к Адриану? — спросила Маринетт, выловив паузу в монологе Хлои; Буржуа поперхнулась очередным удачным перлом, доказывающим, что рождался Феликс в этом бренном мире совершенно зря. — Тридцать первого никогдабря, крошка. Агрест у нас сегодня неприёмный. Хлоя окончательно вскипела. Будь она чайником, — миленьким таким маленьким чайничком из глины, маскирующейся под драгоценный фарфор, — то крышечку бы у Буржуа точно сорвало. — Если потребуется, я пойду к нему и без его разрешения! — блондинка хлопнула ладонями по столу. — Я ехала сюда хрен знает сколько, и явно не для того, чтобы попить чай! — Ну, ты чаем точно не ограничилась… как будешь калории сбрасывать? Или ты решила взять пример с нынешних алкогольвиц? Говорят, целлюлит на заднице у них теперь в моде… Буржуа натурально зарычала. Маринетт же поставила чашечку на стол и встала сама; Феликс поднялся вместе с ней, подстёгиваемый скорее джентльменским воспитанием, чем реальным желанием показаться вежливым. — В общем, ясно, — спокойно сказала Маринетт, аккуратно поправляя почтальонку. — Адриану плохо? Феликс кивнул. Когда он не кривлялся, в него можно было даже влюбиться… если он не будет открывать рта, конечно. — Да, — кивнул он. — Так что вы можете выметаться на двоих. Хлоя буквально задохнулась. — Ах ты!.. — Ясно, спасибо. Не слушая очередной поток возмущений, Маринетт спокойно обошла стол и направилась к выходу из столовой. Феликсу она верила: если тот говорил, что Агрест… как бы это помягче… не в ресурсе, то это действительно было так. В конце концов, именно Грэм де Ванили больше других настаивал на том, что Адриану просто необходимо общение. Хоть с фикусом каким-нибудь; но лучше, всё-таки, с одноклассниками. В холле неожиданно для себя Маринетт столкнулась с Габриэлем. От былого величия модельера в её глазах не осталось и следа: теперь Дюпэн-Чен видела просто человека, у которого в семье случилась большая беда. Из-за неё в том числе. Если бы она разобралась с Бражником раньше... Нет, не время. — Мадемуазель Дюпэн-Чен, — протянул Габриэль вместо приветствия, — уже уходите? Выглядел мужчина неважно. Домашний мягкий костюм был мятым, да и сидел больше не по фигуре: как и Натали, Габриэль потерял вес. На подбородке была хорошо различимая щетина, а волосы выглядели так, словно мужчина их едва причесал пальцами. Глаза за большими очками с толстыми стёклами казались беззащитными. А ещё они были красными… но, возможно, это только от недосыпа; Маринетт, как ни напрягала своё воображение, а всё равно не могла представить Габриэля Агреста плачущим. Вот доводить других людей до слёз — это всегда пожалуйста. Но плакать самому?.. нет, это вряд ли. Адриан говорил, что даже на похоронах мадам Эмили он не проронил ни слезинки. Сами похороны напарник Маринетт едва запомнил, однако совершенно сухие глаза отца въелись в полотно его памяти намертво; Адриан помнил, как он удивился подобному спокойствию и просто не понял его своим детским сознанием. — Добрый день, месье Агрест. Феликс сказал, что Адриану нездоровится… так что мы с Хлоей решили, что посещение можно и перенести. Со стороны столовой раздался странный звук, словно мебель врезалась в стену. Маринетт мимолётно помолилась всем квами в Шкатулке, чтобы Хлоя оставила в живых Феликса. Он был полезным малым, даже если он не нравился Дюпэн-Чен. — Нездоровится, да?.. — Агрест потёр подбородок; наткнулся пальцами на щетину; скривился. — Его… рука… в порядке, насколько это возможно. Заживление уже полностью завершено, что удивляет его врачей, и… рука… даже готова к присоединению протеза. Адриана иногда беспокоят фантомные боли, однако они непродолжительны. Не вижу никакой причины, чтобы ему было… плохо. Габриэль замолчал, словно поняв, как звучат его слова со стороны. Сдвинув очки на лоб, мужчина устало потёр лицо. — Да, точно. Психология. Всё время забываю про неё. С другой стороны, возможно, Адриану будет лучше, если он встретится с друзьями. Я бы не пустил к нему месье Ляифа или мисс Буржуа… Из столовой донеслась отборная ругань. На этот раз ругался Феликс; ни Маринетт, ни Габриэль так и не смогли разобрать ни единого слова кроме «женщина!», сказанного до того экспрессивно, что никаких сомнений не оставалось: из всей фразы только оно и было социально-приемлемым. Габриэль близоруко прищурился. — Да, точно не мисс Буржуа, — невнятно произнёс он. — Однако вы достаточно близки к моему сыну, чтобы от вашего присутствия ему стало лучше… я думаю. Если вы по-тихому пройдёте к нему, то Адриан наверняка только будет рад. Но… без мадемуазель Буржуа. — Думаю, Хлоя сейчас занята, — вздохнула Маринетт. О, да. Она точно была занята. Феликсом. Интересно, это тот момент, когда страстные отношения в итоге переходят в свадьбу, или же Дюпэн-Чен ожидать в итоге чего-то вроде поножовщины? В холл вышла Натали. Заметив Габриэля, женщина скривилась. Широким шагом подойдя к Агресту, она совсем не нежно припечатала объёмную папку с документацией прямо к груди мужчины. Да так сильно, что Габриэль покачнулся. — Финансовые отчёты компании за полтора года, — похоронным тоном произнесла Натали, — как вы и просили, месье. Затем она взглянула на Маринетт, и всякое раздражение моментально исчезло из её голубых глаз. — Мадемуазель Дюпэн-Чен нужно дойти до Адриана, — Габриэль перехватил папку с отчётами и болезненно потёр грудь. — Проводи её, пожалуйста. Маринетт растерянно смотрела то на Натали, то на Габриэля. Что было не так с этими двумя? Что с их отношениями? Где прежняя деловая этика Санкёр? Где элегантность Габриэля? У Маринетт, признаться, было ощущение, что она попала в какую-то параллельную вселенную. Только вот Банникс не спешила появляться из какой-нибудь червоточины, чтобы вернуть девушку в её изначальный мир, где всё было розово, волшебно и чудесно. — Естественно, — ядовито пробормотала Натали, — именно я провожу мадемуазель к Адриану. Конечно, кто ещё. Идём. Маринетт, слишком растерянная непривычным поведением женщины, оставалось только поспешить за секретаршей. Что-либо возражать Дюпэн-Чен попросту побоялась: не хотелось бы ей ощутить на собственной шкурке силу раздражения мадам Санкёр.