Две сироты

      К ночи в душе Гарри царило смятение. Он, конечно, был безумно рад, что Гермиона осталась собой, и в первый час не мог перестать улыбаться и отойти от неё, но потом Кикимер пригласил их на кухню и они снова встретились с Сириусом. Вот тогда крёстный изложил им свои планы отправиться в Америку. От неожиданности Гарри даже не нашёл что сказать, а Гермиона заметно опечалилась.       — Но… у меня же нет денег, — произнесла она. — В смысле, они были и, возможно, сколько-то ещё осталось, — торопливо прибавила, как будто бы опасаясь резких вопросов и осуждения, — но… я подписала какие-то бумаги, когда приходил мистер Фадж и… Наверное, это была доверенность… я не уверена… мама с папой умерли, я ничего не понимала… Фадж вряд ли мне что-то выделит, если узнает, в чём дело.       От внимательных взглядов мужчин Гермиона заметно разнервничалась и опустила глаза на собственные руки, лежащие на столе. Гарри не мог в такой ситуации озвучить своё мнение, он протянул руку и сжал её ладонь. В этот же момент сидящий напротив Сириус тоже протянул руку и накрыл обе их ладони. И Гермиона, и Гарри обратили к нему взгляды.       — Это не важно, милая. Теперь ты с нами, значит, мы позаботимся о тебе, — сказал он и подмигнул Гарри.       Последний не совсем понял его намёк, а Гермиона выдохнула с заметным облегчением и улыбнулась краешками губ. Кикимер за это время несколько раз исчезал и принёс от Дурслей два чемодана с вещами.       — Кикимер не нашёл ни совы, ни кота, — доложил он после очередной «вылазки» и скрылся с глаз.       — О, Букля, наверное, сама прилетит, она же умная! — с улыбкой догадался Гарри и быстро пожалел об этом.       — Да, но Глотик-то летать не умеет, — погрустнев, заметила Гермиона.       — Да ну брось, он же тоже умный… думаю, он теперь не вернётся к Дурслям, он ведь освоился и…       — Так, давайте оставим разговоры о ваших питомцах на потом, — прервал их Сириус. — Что там с вашими волшебными палочками? Кто их отобрал и почему?       Вечер оказался очень долгим и перетёк в ночь. Сириус хотел знать всё. Кикимер очень скоро был отправлен в Хогвартс, чтобы незаметно и тихо забрать из кабинета директора волшебные палочки.       — Ты к нему очень жесток, он и так сегодня столько всего сделал и, должно быть, очень устал, — пожалела домовика Гермиона. — Неудивительно, что он такой хмурый и грубый.       — О, дорогая, поверь, этот домовик способен на такие вещи… которые тебе даже не снились, — возразил ей Сириус. — Если бы ты только знала, что Кикимер творил при жизни моей матушки, твоё мнение о нём значительно изменилось бы.       Что же это были за вещи, никто так и не узнал. Все отвлеклись на стук и увидели, как в темноте за окном то появляется, то исчезает светлое пятно.       — Букля!! — воскликнул Гарри, подскочив с места, и охнул, увидев, что она опять исчезает.       Похоже, сова падала. Гарри подбежал к окну и распахнул створку, опасаясь худшего, но, как оказалось, Букля не падала. Она очень устала, потому как держала в лапах ручку от собственной клетки. Увидев хозяина, Букля снова набрала высоту, чтобы влететь в окно, и Гарри застыл с раскрытым ртом.       И он, и Сириус с Гермионой увидели, что клетка была не пуста. Внутри лежал Живоглот, а вместе с ним пушистая белоснежная кошка с тёмным ошейником на шее. Букля водрузила клетку на стол и уселась на навесной шкаф. Она так жутко утомилась, что упала на грудь и сразу же сомкнула веки.       Пока удивлённые Гарри и Гермиона стояли на месте, Сириус приблизился к клетке и распахнул дверцу. Живоглот ответил довольным урчанием на его поглаживание, а белоснежная кошка принюхалась к руке и шагнула на стол. Сириус взял её на руки и прочитал кличку на ошейнике.       — Снежинка… Хм, а ты время зря не терял, приятель, — заметил он, посматривая на Живоглота, выходящего вперёд, и снова погладил того по голове и спинке.       Гарри и Гермиона переглянулись и промолчали — зачем Букле и Живоглоту вдруг понадобилась кошка миссис Фигг, никто из них не понимал. К глубокой ночи Гермиона пожелала всем хорошего сна и унесла Живоглота со Снежинкой в спальню. Гарри же немного постоял у двери в свою спальню, но понял, что не сможет заснуть, если не поговорит с Сириусом. Он прошёл по коридору дальше, постучал в его дверь и с разрешения зашёл в комнату.       — Что такое, приятель? Много всего и сразу? — откликнулся крёстный, стоявший у окна и тоже почему-то не спешивший ложиться в кровать.       В спальне царил полумрак, но, казалось, даже ему не скрыть отпечаток каких-то тяжёлых дум на хмуром лице Сириуса.       — Да, я… я хотел с тобой серьёзно поговорить, — признался Гарри и по пригласительному жесту присел на край кровати.       Крёстный отошёл от окна и опустился рядом.       — Что такое?       Гарри набрал воздуха в грудь и, наконец, выложил всё, что его мучило:       — Сириус, мы что, убегаем как какие-то трусы? А как же Волан-де-Морт? Как же остальные волшебники? Неужели мы их бросим и сбежим? Мама с папой погибли, я всегда думал, что мы должны…       — Отомстить за них и убить Волан-де-Морта? — подхватил его мысль Сириус. — То есть ты всерьёз думаешь, что у тебя хватит сил его одолеть?       — Нет, но я мог бы…       — Вернуться в Хогвартс и снова оказаться в какой-нибудь заварушке?       — Нет, я… просто подумал, что…       — Что всё это неправильно? Что лучше плыть по течению и следовать всему, что говорит Дамблдор? Думаешь, отомстить за родителей настолько важно, что ради этого стоит рисковать жизнью? Особенно после того, как Волан-де-Морт провёл ритуал и теперь может прикончить тебя голыми руками? Думаешь, я бы не хотел убить его за всю боль, что он мне причинил?       — Нет, я… Но ведь в Хогвартсе я буду под защитой, там он меня не тронет, и ты… Мы ведь так и не доказали, что ты ни в чём не виноват! А Петтигрю всё ещё на свободе и прислуживает Волан-де-Морту, разве бы ты не хотел поймать его и восстановить справедливость?       Сириус тяжело вздохнул и помолчал немного. Гарри же чувствовал, как сильно бьётся в груди сердце, и не сводил с крёстного взгляд. Его одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, радость, что они снова вместе, а с другой стороны, грусть и тревога. Почему они вдруг уезжают, хотя, скорее, убегают, когда рядом столько всего происходит? Они, люди, на чьей стороне правда, позорно скрываются от врагов?       — Под защитой говоришь… — наконец произнёс Сириус. — А Гермиона тоже будет «под защитой» или её жизнь перестала быть для тебя важна?       — А при чём здесь?.. — настороженно начал было Гарри, но был перебит.       — То есть ты хочешь вернуться в Хогвартс и посмотреть, что будет, когда она окажется нос к носу с Драко Малфоем? Человеком, чей отец убил её родителей? Думаешь, она это выдержит? Думаешь, Драко не захочет закончить дело отца? По-твоему, Люциус забавы ради на такое дело отважился? Или, может, Драко всё равно на то, что его отец сидит в тюрьме из-за убийства родителей какой-то грязнокровки, которая станет преспокойно гулять по школе?       — Не называй так Гермиону! — резко перебил Гарри. — Она...       — Она — грязнокровка, — жёстко повторил Сириус, — и для большинства чистокровных семей, прислуживающих Тёмному Лорду, она такой и останется. И знаешь, что самое поганое в этом?       Гарри не знал и молчал, сбитый с мысли резкостью крёстного.       — То, что она не просто какая-то грязнокровка, — продолжал тот, — она близкий друг самого Гарри Поттера, заклятого врага их господина. Так что ты можешь хоть сегодня от неё отречься, стереть ей память, рассориться, держаться в стороне… — да что угодно, но это ничего не изменит. Сторонники Волан-де-Морта рано или поздно доберутся до неё, поймают и будут долго и жестоко мучить, прежде чем прикончить, и всё это только ради того, чтобы доставить удовольствие своему господину и насолить тебе.       «Я этого не допущу!» — хотел бы твёрдо сказать Гарри, но ему внезапно отказал голос, а в груди и вовсе всё замерло от ужаса, что он услышал. Чтобы с Гермионой снова что-то случилось… Гарри ведь совершенно не подумал о Малфоях и том, как будет тяжело и больно Гермионе, если она столкнётся с Драко. Тот умеет выводить людей из себя, а теперь уж точно отыграется на ней за всё.       — Ты хотел со мной по-взрослому поговорить? — продолжал Сириус. — Ну так давай, реши как взрослый парень, на что ты готов ради мести врагу. Готов снова поверить, что в стенах Хогвартса ты «в безопасности»? Готов положить жизнь Гермионы ради своей цели? Ты думаешь, мне легко вот так сидеть здесь и рассуждать обо всём этом? Думаешь, я бы не хотел отомстить за смерть Джеймса и Лили?       Гарри молчал, немало потрясённый доводами крёстного, а тот перевёл дух и продолжил немного спокойнее:       — Если бы Дамблдор мог одолеть Волан-де-Морта, он бы давно это сделал, но вместо этого старик созывает Орден Феникса. В моё время этот Орден тоже существовал, вот только союзники всё гибли и гибли… один за другим… у меня где-то была колдография… найду, покажу тебе. Твои родители в Орден Феникса, кстати, тоже входили, но, как ты знаешь, это не сильно им помогло.       Сириус вздохнул и положил руку на плечо Гарри, отчего последний непроизвольно вздрогнул.       — Иди спать, Гарри, день был очень долгий. Иди и подумай обо всём, о чём мы говорили. У тебя есть чуть больше недели до того, как портал будет готов. Если я тебя не убедил и ты захочешь вернуться в Хогвартс, значит, так и будет. Иди, правда, я очень устал и горячий шоколад мне, в отличие от вас с Гермионой, не поможет.       — Ладно…       Гарри ушёл от Сириуса в полной растерянности и сам не понял, как дошёл до спальни. Кажется, он разделся и надел пижаму автоматически. Голову занимали неразрешимые вопросы и мысли. Кто он такой? Всего лишь школьник-недоучка, разве у него хватит силы противостоять Волан-де-Морту? Сириус и вовсе беглый преступник, его чуть безжалостно не лишили души, как потом поступили с Барти Краучем. Гермиона… При мысли о Гермионе сердце Гарри болезненно сжалось. Если он передумает, она, безусловно, отправится в школу с ним. Они ведь друзья, Гермиона единственная, кто ему поверил на Турнире, кто всегда помогал и заботился о нём. Сегодня он её чуть не потерял из-за дементоров, а ведь не так давно она и Сириус были тоже близки к потере души. Получается, ситуация повторилась, но к ним опять никто не пришёл на помощь. Сегодня у них не было Маховика времени, и если бы не Кикимер, Гермиона, такая, какая она есть, навсегда бы исчезла.       Сон пытался его одолеть, но Гарри сопротивлялся. По всему выходило, что Сириус прав: у них нет сил, чтобы бороться с врагом. Пришло время отступить, не признать поражение, а именно отступить, ведь война состоит из множества сражений, а последние точно были не в их пользу. Веки Гарри слипались, но прежде чем его одолел сон, он подумал, каким был дураком, как он плохо учился, сколько всего упустил. Если та школа, которую назвал Сириус, неплохая, то теперь он, Гарри, станет лучше. Обязательно изучит и отработает множество заклинаний. Он станет сильнее к совершеннолетию и вот тогда…       Усталость после тяжёлого дня, полного всяких переживаний, его всё же одолела, и Гарри заснул.

***

      За один вечер Тонкс в образе Амбридж чуть не довела Фаджа до срыва. По её словам, она так усердно давила на министра и коварно ему улыбалась, намекая на похищение Гарри Поттера, что начальник аж накричал на неё перед концом рабочего дня и попросил больше не поднимать эту тему. Также, выдав себя за его заместителя, Тонкс проверила по документам, не было ли у министра серьёзных отлучек или поездок в Азкабан и не нашла ничего, что хотя бы косвенно связывало Фаджа и появление дементоров в Литтл-Уингинге. По всему выходило, что он не был причастен к похищению Гарри, но кто же тогда был причастен? Ещё одно собрание Ордена Феникса прошло впустую, все разве что послушали недовольство миссис Уизли: её муж не только провёл вечер с Долорес в кафе, но и согласился встретиться с ней в рабочее время в её кабинете.       — Дорогая, не мог же я отказаться от её помощи, когда сам же рассказывал ей, как мне теперь плохо живётся… — с самым скорбным видом оправдывался Артур, — она сказала, что Перси подавал большие надежды и очень нравился им с Фаджем... Сказала, что хочет мне хоть как-нибудь помочь после его потери... Что я мог сделать?       — Если жаба клюнула на Артура, так это даже хорошо: можно будет «по дружбе» узнавать, что они там с Фаджем замышляют! — поддержал его Грюм и остался единственным в «Норе», кому не предложили поужинать.       Дамблдору было неспокойно. Его настойчиво терзала мысль, что он не замечает чего-то очевидного, и это что-то вскоре дало о себе знать. Злоумышленники допустили серьёзный промах, возможно, надеясь, что его не так быстро удастся обнаружить. Всё благодаря Фоуксу. Феникс вдруг сгорел, разбросав напоследок свои огненные перья, отчего полы в кабинете директора покрылись тёмными пятнами, а потом он возродился и первым делом кинулся к письменному столу и стал о чём-то вещать и размахивать крыльями. Если бы речь шла о другой птице, Дамблдор бы не насторожился, но Фоукс был умный и внимательный. Это он указал на тот ящик, из которого вдруг исчезли две волшебные палочки.       — Честное слово, Альбус, я никого не пускала в ваше отсутствие, — встревоженно докладывала в его кабинете профессор МакГонагалл, — не верите, спросите портреты, они тоже никого не видели!       — Ну что вы, моя дорогая, успокойтесь, я уверен, что вы бы не допустили постороннего в мой кабинет, — мягко отвечал ей Дамблдор и продолжал свои размышления.       Горгулья у входа тоже никого не впускала без пароля. Похоже, Фоукс был единственным, кто попытался помешать злоумышленникам, за что и был убит. Но кто мог проникнуть в такое защищённое место и остаться при этом невидимым? На ум директора приходил только один ответ. Домовой эльф. Но чей это эльф и кто отдал ему приказ? Из ящика выкрали палочки Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер. Зачем? Будь ученики в плену, разве кому-то понадобилось бы снабжать их оружием? Получалось, эльф принадлежит не сторонникам Волан-де-Морта, а других семей, живущих в достатке, чтобы позволить себе прислугу, вряд ли можно было сыскать, кроме…       Дамблдор тяжело вздохнул после очередных раздумий и написал Люпину прийти как можно скорее. Ради встречи он открыл личный камин для перемещения при помощи Летучего пороха.       — Я же уже говорил вам, Сириус вряд ли в этом замешан, — тем же вечером устало отвечал гость.       — Да, я это помню, — подтвердил Дамблдор, — однако, Римус, позволь мне кое-что проверить...       Он направил на Люпина волшебную палочку и обнаружил вмешательство в память. То, что было стёрто, восстановить уже было невозможно.       — Поверить не могу, что он мог так со мной поступить! — сокрушался Люпин, а Дамблдор снова задумался.       Если Гарри и Гермиона к сентябрю вернутся в школу, то зачем поручать домовому эльфу красть их палочки? Разве они им понадобятся в том месте, скрытом от всех? Дамблдора одолело нехорошее предчувствие, а он привык себе доверять.       — Скажите, что мне сделать, мы же должны их как-то найти! — тем временем волновался Люпин. — Я чувствую, Бродяга затеял что-то недоброе, он доиграется и подведёт Гарри!       — Мы их обязательно найдём, мой друг, — заверил его Дамблдор и велел отдохнуть.       После того, как опечаленный союзник ушёл, он «закрыл» камин для посещений и отправил на кухню записку. Где бы ни укрылся под Фиделиусом Сириус, его невозможно найти, а уговаривать выйти бесполезно. Вот только он сам же подбросил Дамблдору одну интересную идею.       В дверь вскоре постучали, и последний оторвался от мыслей.       — Профессор Дамблдор вызывал Добби? — робко поинтересовался у двери домовик.       — Да, Добби, вызывал, — устало подтвердил Дамблдор, — прошу, проходи, присаживайся.       Добби охнул, по обыкновению тронутый тем, что ему оказана такая большая честь, прикрыл дверь и торопливо забрался на стул напротив директора.       — Боюсь, Добби, у меня для тебя плохие новости, — помолчав, заговорил тот. — Твой друг, Гарри Поттер, в серьёзной опасности…       — Гарри Поттер в опасности?! — чуть не упав со стола, воскликнул домовик. — Может ли Добби что-то сделать для сэра Гарри Поттера? Добби…       — Именно поэтому я тебя и позвал, дорогой Добби, — вскинув руку в знак просьбы о молчании, заметил Дамблдор, — боюсь, мне не спасти Гарри без твоей помощи. Видишь ли, всё очень непросто, тебе может показаться…       — Добби сделает всё ради спасения Гарри Поттера! — храбро заверил Добби, забыв о жесте директора. — Только скажите, что ему сделать, и Добби всё исполнит!