С тобой и без тебя

Флоримон и Кантор подбежали к старому подъемном мосту замка Монтелу и, ожидая Анжелику и старого барона де Сансе, громкими криками всполошили всех индюшек и кур, греющихся под солнцем на ржавых цепях моста. Анжелика, глядя на них, улыбнулась. Два румяных мальчугана вели себя как обыкновенные деревенские мальчишки. – Так ты решила летние месяцы провести с детьми в Плесси, Анжелика? Старый барон, опираясь на трость с серебряным набалдашником, его единственным предметом роскоши, шёл позади Анжелики. – Да, отец! – А маркиз, твой муж? – Он вернётся в Париж, – вздохнув, ответила Анжелика. – Постоянные должности обязывают его быть при дворе. Они неторопливо перешли подъёмный мост и направились к конюшням. Флоримон и Кантор, опередив их, скрылись за воротами деревянных строений. – Должен признаться, меня удивило твоё решение выйти замуж за нашего кузена, – барон де Сансе в раздумье нахмурил брови и покачал головой. – Когда думаю о вас, меня одолевают сомнения. Обретёшь ли ты в этом замужестве счастье. Брак– это долгий путь двоих рядом по жизни. Кроме взаимного влечения, требуется и уважение к супругу, родство душ. Он замолчал. Неспешно шагая, кончиком трости сбивал примулы, растущие вдоль тропинки. –Ты не ожидала, вероятно, услышать от меня эти слова, – произнёс после недолгого молчания. – Но сегодня я вспомнил твою мать, Анжелика. Глубоко почитал и уважал её, но никогда не мог довериться полностью. Всегда было проще рассказать тебе о своих заботах, сомнениях, чем твоей матери. Всё считали тебя сумасбродной, своенравной. Но меня ты понимала лучше всех. – Отец, не Вы первый высказываете свои опасения по поводу моего брака с Филиппом, – с грустью заметила Анжелика . – Раймон огорчился, узнав о нём. Мой брат, думаю, с предубеждением относится к Филиппу. Нашу семейную жизнь нельзя назвать безоблачной. Но у меня нет сомнений, что все ещё наладится. Должна сказать, отец, что у многих при первом знакомстве с Филиппом создаётся ошибочное мнение о нём. Моего супруга нельзя назвать любезным. Он никогда не пытается завоевать чьё - либо расположение. Но когда узнаешь его хорошо, как знаю я, то понимаешь – насколько он лучше, чем кажется. Анжелика осмотрелась по сторонам После осушения болот окрестности Монтелу сильно изменились. Болота отступили. За замком простирались зелёные луга, где паслись стада мулов. Вокруг улавливался сладковатый, терпкий аромат белых цветов цветущего боярышника, который рос на обочинах дороги. – В Париже я иногда посещала салон Нинон де Ланкло, – произнесла после длительной паузы. – В нём никогда не говорят о политике и религии. Гости предпочитают вести учёные беседы, обсуждать любовные приключения былых эпох. Тон задаёт сама обворожительная Нинон. Так вот, она как-то сказала , что мой муж напоминает ей Сен-Мара. – Сен -Мара?– удивился старый барон де Сансе. – Вот как! Да будет тебе известно, Анжелика: я служил при дворе покойного короля, когда этот белокурый красавец, любитель женщин и дружеских пирушек, поступил на службу. Благодаря покровительству кардинала Ришелье, а отец маркиза, маршал д' Эффиа, был старинным и преданным другом первого министра, карьера Сен-Мара при дворе быстро взлетела вверх. Но он погубил себя из-за роковой безрассудной страсти. Его избранницей стала Мария Гонзага, герцогиня де Невер, одна из красивейших женщин при дворе. У неё была сомнительная репутация из-за многочисленных романов. Брата короля, Гастона Орлеанского, считали одним из её любовников. Барон коротко взглянул на Анжелику и уверенно произнёс: – Нет, не думаю! У твоего маркиза нет ничего общего с этим любимцем короля. Любовь к женщине, какой бы всепоглощающей она не оказалась для него, не способна заставить твоего мужа пойти на измену, вступить в заговор. Проницательность старого барона удивила её. "Филипп одинок и принадлежит лишь своему королю и себе. В этом прав мой отец." – Отец, расскажите мне о Сен-Маре. Я знаю только обрывки истории о фаворите покойного короля. Известно, что он и маркиз де Ту сложили головы на плахе. Если не изменяет память, его жизнь прервалась в двадцать четыре года. – Ты ошибаешься, Анжелика! Двадцать два года исполнилось маркизу Сен-Мару, когда он предстал перед Всевышним. В те времена было много трагических судеб. Молодые люди умели не только воевать, но и любить! Он влюбился в Марию Гонзага. Но простой дворянин, даже маркиз, не мог жениться на герцогине, родственнице принцев и королей. Больше всех противился этому браку кардинал Ришелье. Тогда маркиз Сен-Мар возглавил заговор против всесильного министра. Да, Анжелика! На какие только безрассудные поступки не толкает любовь молодых людей. Вероятно, рассчитывал добиться разрешения на брак у своего повелителя короля после свержения кардинала. Я познакомился с этим замечательным молодым человеком, когда он в пятнадцать лет стал командиром одной из гвардейских рот. Представь себе прекрасно образованного, жизнерадостного, обладающего красивой внешностью щёголя. Он любил женщин, изящную мебель, безделушки, которыми украшал свой особняк. В двадцать лет получил должность распорядителя королевского гардероба. Об этой должности мечтали самые знатные дворяне королевства. Не прошло и года, как его стали называть Господином Главным. Но надо сказать, что новая должность не особенно привлекала его. Он мечтал о военных подвигах. Герцогиня обещала ему выйти за него замуж только в том случае, если он получит титул герцога или коннетабля. Ради любимой готов был на всё. В юности все кажется возможным и достижимым. Но кардинал вернул влюблённого, окрыленного обещаниями красавицы, с небес на землю. Придворные передавали вполголоса друг другу слова министра, сказанные фавориту короля: " Не забывайте, что Вы простой дворянин, отмеченный милостью короля, и мне не понятно, как Вы могли рассчитывать на такой союз." И случилось то, что должно было случиться. Шпионы Ришелье раскрыли заговор. Стало известно, что заговорщики решили не только устранить кардинала, но и заключили договор с Испанией. А это, Анжелика, государственная измена. Ходили слухи и о участии в заговоре брата короля Гастона Орлеанского и королевы Анны. Господина Главного арестовали по приказу короля. Сен-Мар мог скрыться, уехать в Испанию, но благородство и гордость не позволили это сделать. Появился перед королем и позволил себя арестовать. Через два месяца его обезглавили на Гревской площади , как и его друга Огюста де Ту. – А Мария Гонзага? – спросила с беспокойством в голосе Анжелика. – Как сложилась её судьба после гибели возлюбленного, отец? – Мне не так много известно о ней, Анжелика. Думаю, что герцогиня всё-таки любила Сен-Мара. После его трагической гибели она уехала из Парижа. Но время шло. Король и кардинал Ришелье перешли в мир иной. И Мазарини выдал её замуж за короля Польши – Владислава. Муж оказался старше жены почти на двадцать лет. Ни о какой любви не могла быть и речи. Через два года Владислав скончался. Трон и жена старшего брата перешли к его младшему брату Яну Казимежу. Он женился на вдове. Слухи о её смерти не дошли до меня. – Матушка, Вы только взгляните– я умею держаться в седле, – гордо заявил Флоримон, как только Анжелика с отцом вошли в конюшню. А Кантор выглядел невозмутимым. Казалось, его нисколько не задевали восторженные возгласы брата, для которого оседлали лошадь. Вполне довольный, он сидел в седле на невысоком сером муле. Старый барон подал знак конюхам. Они вывели лошадь и мула, с сидящими на них мальчиками, на дорогу. Анжелика с отцом последовали за ними и завернули за угловую башню старой зубчатой стены замка. На месте переплетения ручейков, крохотных озёр и небольших островков суши, таких привычных для Анжелики в детстве, зеленели луга, где паслись стада мулов и двигались фигурки пастушков. Анжелика поймала себя на мысли, что у неё вновь появилось доверие к отцу, как и в далёком детстве. Все -таки у него спокойный характер и открытая душа. Её старый отец не так сильно изменился внешне за прошедшие годы, лишь бородка в стиле Людовика Xlll и волосы на голове стали совсем седыми. Он не запыхался и бодро шагал рядом с ней. – Помню, как ты противилась моему желанию выдать тебя замуж за графа де Пейрака, – вновь нарушив молчание, произнёс барон де Сансе. И покачав головой добавил: – Я догадывался, что Молин преследует свои цели, устраивая твой брак. Но мне казалось, что лучшего мужа и пожелать невозможно для тебя. Барон остановился, пристально рассматривая дочь. – Сколько же тебе пришлось пережить, Анжелика! –воскликнул горестно. – Слухи о суде над графом де Пейраком и о его казни докатились до Пуату. Я беспокоился о тебе. Хорошо, что Молин уверил, что ты в безопасности. – Отец, не стоит Вам обвинять себя в моих невзгодах. Вы искренне желали мне счастья, – Анжелика ласкающим движением погладила плечо отца –Да, Вы с Молином оказались заинтересованы в этом браке. Ваш воля связала меня с графом де Пейраком. К моему сожалению, только после его гибели в полной мере осознала, кем он стал для меня. Это был чудесный человек! Воспоминания о нем не покидают меня. Когда думаю о своей жизни, то она кажется похожей на водный поток. Тоже не стоит на месте. На смену бедам и заботам пришли спасительные перемены. А счастье оказалось таким призрачным и непостоянным. Его трудно удержать, даже при большом желании. Иногда всё делаешь для этого, а оно ускользает. Вероятно, иногда следует позволить событиям идти своим чередом, подчиняясь установленным правилам. После казни Жоффрея вечером я оказалась в больнице для бедных. Меня терзала боль среди ужасающей нищеты, страданий. На какое-то время отчаялась, потеряла желание жить. В тот день потеряла все: замечательного мужа, который, знаю, любил меня, богатство, беззаботную жизнь. Не питала иллюзий по поводу отношения ко мне бывших влиятельных друзей и знакомых. Мир жесток. Не думаю, что кто-то из них посмел бы проявить сочувствие к жене казнённого преступника. " Даже отвергла Филиппа, страшась разочароваться в нём," – подумала, но не высказала вслух свои мысли Анжелика. – И только мои дети, которые нуждались во мне, требовали моего внимания, не позволили мне вступить в ту бездну отчаяния, которая была передо мной. Уверена, что только тот, кто однажды оказался у края этой бездны, в дальнейшей жизни научится ценить даже те маленькие радости, которые нам дарит судьба. Поэтому и ценю каждое мгновение счастья, каждую мелочь. Благодаря деньгам, оставленным Жоффреем, и удачным вложениям в коммерцию мне не приходится считать каждое экю. Я достаточно богата, чтобы не тревожиться о завтрашнем дне. У меня прекрасные сыновья, муж, за которого вышла без принуждения. Грех требовать большего! Барон де Сансе с дочерью дошли до второй башни крепостной стены замка, следуя за оживлённо переговаривающимися юными всадниками. Ньельский лес подступал с этой стороны к замку вплотную. –Кто это, отец? – в перелеске Анжелика заметила сгорбленную старуху с темной иссохшей кожей в ореоле белых, как снег, волос. – Это колдунья. Живёт в скале, в той же пещере, где жила и прежняя, которую повесили. Её, как и старую, называют Мелюзиной. – И давно она появилась? – Никто не знает, – рассеянно проговорил он. –Мои испольщики встретили её в лесу. Она более нелюдимая и осторожная. Крестьяне боятся её и всё же идут к ней за помощью. Ходят слухи, что она очень сведущая. Лечит лихорадку гадючьим отваром, падагру – золой мокриц, глухоту – муравьиным маслом. Бегают к ней и согрешившие девицы. Анжелика проводила взглядом старую женщину. Она показалась ей очень древней. Создавалось впечатление, что она не идёт по земле, а легко и быстро скользит по траве, направляясь от деревни Монтелу к Ньельскому лесу – Да, ты права, Анжелика! Жизнь идёт своим чередом. Появляются новые люди. Старые знакомые исчезают. Вот и твой дружок Никола сбежал после твоего отъезда в Тулузу. Пропал, никто не знает: где он и что с ним. – Прошло десять лет! – воскликнула с неожиданной горячностью Анжелика. – Трудно поверить, что он бесследно исчез. – По правде сказать, это был сущий дьявол, –недовольно заметил барон. – Не желал работать ни на земле, ни с мулами. Лентяй и повеса. Одно только и знал – бегать за девицами. Перед возвращением в Плесси, Анжелика обошла старый замок, где прошло её беззаботное детство. Поднялась на башню, где она с братом Гонтраном развлекались тем, что плевали в машикули, откуда в прошлые века обороняющиеся поливали расплавленным свинцом головы врагов. Гонтран – самый странный из её братьев. Бог наделил его талантом художника. Весь мир представлялся ему в красочных видениях, которые передавал в своих работах. Какой путь уготован ему судьбой, непонятому родными, отказавшемуся от своего сословия? В каком уголке королевства находится он? Перед Анжеликой, как на ладони, раскинулась деревня Монтелу с домами и хижинами испольщиков и вилланов барона де Сансе. За ней сплошной темно-изумрудной стеной виднелся Ньельский лес. Она спустилась по покрытым многочисленными трещинами каменным ступеням в разрушающийся донжон, обвитый разросшимся плющом. На кухне её встретила няня Фантина. Сильная, дородная, в бумазейном платье, по- прежнему подвижная, она покрикивала на нерасторопных слуг, наливая себе яблочного винца, чтобы промочить горло. У камина восседала тетушка Жанна перед рамой для гобелена, как паучиха в центре своей паутины. Она так и не снизошла до улыбки после приветствий Анжелики. Худенькое лицо тётушки Пюльшери просветлело при виде Анжелики с сыновьями. Дети барона де Сансе, взрослея, один за другим покинули родовое гнездо. Детские голоса не раздавались под высокими тёмными сводами замка и на кухне с большим очагом, где на стенах висела медная и оловянная посуда. Появилось странное ощущение непоправимой пустоты.

***

Мальчики сидели в лёгком экипаже напротив Анжелики – присмиревшие и усталые. Няня Фантина накормила их перед отъездом молочными продуктами и деревенскими пирогами, наполнила карманы сорванцов яблоками и орехами. Анжелика так желала, чтобы и Арман поехал с ними в Монтелу. Девятилетний сын вытянулся за год. Взгляд светлых голубых глаз мальчика казался непроницаемым, невозможно было угадать его мысли и чувства. И он, как ни горько ей было признаться себе, отдалился от неё. Его внимание приковывал отец. Глаза зажигались каждый раз, стоило Филиппу обратиться к нему. И вот на этот раз, как только Филипп предложил совместную прогулку в Ньельском лесу, Арман с природным изяществом легко вскочил в седло. Вскинув голову, откинул светлую прядь волос со лба. Каким красивым показался в эту минуту её мальчик. А Филипп, вероятней всего, уехал искать следы волка, появившегося в Ньельском лесу и таскающего ягнят у арендаторов. На следующий день после их возвращения в Плесси один из лакеев рассказал своему сеньору о волчьей паре, скрывающейся в чаще Ньельского леса среди скал. Что-то остаётся в этой жизни неизменным. У крестьян по-прежнему три врага: сборщик налогов, солдат и волк.

***

В Плесси Анжелику встретила Барба. – Господин маркиз всё ещё не вернулся! – возмущалась, поджимая губы. – О чем только думает! Дело идёт к вечеру, а Арман едва прикоснулся к завтраку. Мальчик весь день голодный. Это господин маркиз и его слуга готовы целый день разъезжать по лесу без обеда. А Арман растёт! Он не может обходиться без еды! – Не ворчи, Барба! – пытаясь унять расходившуюся няню, повысила голос Анжелика. – Они вот вот появятся. Возможно, заехали к одному из арендаторов и перекусили у него. И чтобы не выслушивать и дальше причитаний заботливой няни, Анжелика спустилась на первый этаж бокового крыла замка в небольшую купальню, устроенную по образцу римских терм одним из маркизов дю Плесси в начале столетия. Небольшие окна с витражными стеклами, расположенные под самым потолком, сохраняли полумрак и прохладу даже в жаркий день. Вода подавалась в бассейн теплой по свинцовым трубам. С помощью Терезы Анжелика быстро разделась, скинув юбки и корсаж. Служанка, повесив на крючки простыни и халат, вышла из купальни. Осторожно ступая по облицованным разноцветными мозаичными плитками ступеням, Анжелика спустилась в бассейн и с наслаждением окунулась. Уже через миг почувствовав блаженную истому в усталом теле, откинула голову. Под самым потолком потоки струящегося света из разноцветных стекол перемешивались, создавая калейдоскоп цветных теней на облицованных мраморными плитами стенах. Вода охладила налитый свинцом затылок. Усталости как и не бывало. Легко двигая руками и ногами, испытывая невероятное блаженство, закрыла глаза. Ни один звук не доносился снаружи. Анжелика вспомнила, что в течение недели после возвращения в Плесси у нее не было возможности побыть одной. Тишина и обволакивающая теплая вода погрузили в полудремотное оцепенение. – А чёрт! Вы меня опередили! Громкий возглас Филиппа заставил её вздрогнуть и открыть глаза. Она с изумлением уставилась на высокую фигуру мужа. – Добрый вечер, Филипп! – Анжелика не удержалась от насмешливой улыбки, уловив досаду в голосе мужа. – Не понимаю вашего недовольства. Что помешает Вам искупаться после меня. –Хм, Вы предлагаете терпеливо ждать, пока Вы не вылезете из купальни?– спросил он , изумляясь. – Не рассчитывайте на это, дорогая! –Не хотели ли сказать, что собираетесь искупаться вместе со мной? – с замешательством спросила Анжелика. – Вы весьма догадливы, сударыня! – рассмеялся приглушённо Филипп . – Купальня довольно большая. Места вполне хватит для двоих. Расстёгивая пуговицы охотничьего камзола, он с усмешкой разглядывал её. Анжелика прижалась к противоположному от ступенек краю купальни. – Не смущайтесь, мадам! – насмешливую улыбку сглаживал примирительный тон. – У Вас вид целомудренной красотки, увидевшей впервые обнаженного мужчину . Филипп, продолжая посмеиваться, скинул одежду. Анжелика , чтобы не вызвать ещё насмешек, не стала отводить взгляд от высокой светлой фигуры, спускающейся по ступенькам в купальню. В воде Филипп уставился на неё. Скорее всего, его забавляла её досада. " Какая нелепая ситуация, – Анжелика бросила быстрый взгляд на Филиппа. – Если я немедленно выйду из воды, насмешек Филиппа не избежать. А если остаться?" А он, казалось, уже совсем не обращал на неё внимания. Анжелика решила ещё немного понежиться в воде. Закрыла глаза и, стараясь не задеть Филиппа, вытянула ноги, удерживаясь на поверхности воды. Некоторое время молчание нарушали лишь тихие всплески воды. В наступившей тишине она не заметила, как Филипп неожиданно приблизился к ней и ,обхватив под водой её ногу, резко потянул к себе. Увидев её изумление, он только коротко рассмеялся. Анжелика резко извернулась, пытаясь оттолкнуть его свободной ногой и упираясь руками в грудь. Но Филипп встал ногами на дно. Без малейших усилий удержал её и привлек к себе. Анжелика бросила сердитый взгляд, оказавшись в стальном захвате его рук. Продолжая сопротивляться, неожиданно откинулась на спину, выбросив руки за голову. Но Филипп без промедления окунул её голову под воду. – Отпусти меня... –Анжелика, вынырнув, возмущённо вскрикнула, хватая ртом воздух, отплевываясь и кашляя. Но Филипп только покачал головой, улыбаясь и продолжая её удерживать. Его руки быстро опустились к её ягодицам, прижимая к своему телу. – Обхвати меня ногами, – бросил хрипло. – Тогда удержишься на поверхности и не окажешься ещё раз под водой. Анжелика ничего не оставалось, как обхватить его ногами, прильнув к нему. Он крепче обнял её. Немного отстранился, всматриваясь в лицо, – нежные губы приоткрылись, вздохнули изумлённо. Анжелика оплела его руками и ногами – живыми гибкими узами. Даже в воде почувствовала жар его тела и расслабилась. Прижалась лицом к плечу, обвив крепче руками шею. И сама того желая, подчинилась порыву Филиппа... Спустившись в трапезную замка к ужину, Анжелика застала мужа за столом. Присев за другим концом стола, с аппетитом накинулась на еду, вспомнив, что последний раз съела небольшой кусок пирога в замке отца ещё до полудня. Порядочная порция риса с ветчиной, приготовленная в горшочке, исчезла с тарелки. Она принялась за куропатку в желе. И только когда подала знак прислуживающему лакею: налить охлаждённого красного вина заметила, что Филипп из под полуопущенных век наблюдает за ней. Заметив усмешку, она покраснела и сразу же разозлилась. Вызывающе глядя на мужа, подала знак: вновь наполнить бокал вином. Вошёл дворецкий с пакетами и конвертами, привезёнными посыльным из Парижа. Филипп жестом приказал подать конверты. Бокал дрогнул в руке Анжелики, когда заметила, как изменилось лицо Филиппа. Он замер, держа в руке один из конвертов. – Что случилось, Филипп? Не отвечая, он резко встал из-за стола, продолжая удерживать в руках пакет, и направился к двери. Дворецкий собрал остальные конверты и тоже вышел из столовой.

***

Филипп пустил коня в галоп и быстро добрался до леса. Позади остались деревья, тянущие друг к другу узловатые ветви. Конь, направляемый хозяином, с трудом пробирался через чащобу и заросли. Лес, каждый раз, когда Филипп в нём оказывался, возбуждал его дикой, первозданной мощью, рождая странные ощущения. Казалось, что перерождается в одного из обитателей леса с человеческим разумом и звериным чутьём. Неподвластные силы увлекали в глубь самой чащи, обостряя слух, который улавливал малейшие звуки. Ла-Виолетт, не отставая, следовал за ним. У высокой мшистой скалы, где сквозь кустарники поблёскивала зеркальная гладь озера, они остановились. Он быстро спешился и бросил поводья слуге. Вполголоса приказал Ла -Виолетту отвести лошадей с подветренной стороны к перелеску и остаться с ними. Накануне, наконец, после долгих поисков он обнаружил отчётливые следы, ведущие к небольшому озеру, окруженному скалами и непроходимыми зарослями кустарников. Волчьи следы Филипп узнал сразу. При беге задние лапы волка наступали строго на следы передних. Могло показаться, что у зверя всего две лапы. По рассказам вилланов это был смелый и крупный самец. Его не раз замечали у своих овчарен его арендаторы. Скорее всего, нападает на овец, чтобы прокормить себя и волчицу с выводком. Один из доезжачих из Фонтенбло, немолодой, поседевший за годы королевской службы опытный охотник, учивший его искусству охоты на волков, рассказал , что волки одни из верных животных. Создают брачный союз один раз в жизни и не изменяют друг другу. После гибели одного из пары, остаются одиночками на всю оставшуюся жизнь. Филипп и себя считал похожим на волка. Полюбив однажды, не позволит новому чувству завладеть им. Осталось только затаиться в ожидании, спрятавшись с подветренной стороны среди кустарников. Как только Филипп приблизился к озеру, ноги основательно погрузились в губчатый мох. Не было сомнений, что если волк и обнаружит его раньше, чем он зверя, то не свернёт с тропы и решится на нападение. Столкнутся в поединке: физическая сила и разум охотника с звериным азартом хищника. Затаившись за высоким и разросшимся кустом, который скрывал его высокую фигуру, Филипп вернулся к мыслям, которые с вечера не оставляли его после получения конверта, присланного из Парижа. В нём нашёл два послания: одно – ему, другое – Анжелике. В одном корсар Рескатор коротко напоминал маркизу дю Плесси о данном слове: не создавать препятствий для его встречи с Анжеликой. Ещё утром принял решение: если убьет сегодня волка, то отдаст письмо Анжелике сразу же после возвращения с охоты и примет её любой выбор. Анжелика! Он дал слово корсару и не нарушит его. Поездки в Венецию не избежать. А что последует за этой поездкой? Что ждёт его ? Филипп поднял голову –солнце поднялось высоко, приближался полдень. Время пролетело незаметно. Он откинул голову с влажными волосами от утренней лесной влаги. Отступив немного в сторону, наступил на куст мяты и сразу почувствовал её терпкий запах. Переведя пристальный взгляд на волчью тропу у самого обрывистого берега, наполовину скрытого зарослями кустарника, сразу же заметил мелькнувшую тень у самой кромки воды. Филиппу казалось, что и чуткие ноздри уловили звериный запах. Так и есть! Зверь появился из-за кустов в небольшом отдалении от него. Волк замер, звериным чутьём почувствовав опасность. Это действительно был огромный самец, серо- рыжий, как лес. Сорвав перчатки и отбросив в сторону, Филипп медленно вышел из-за кустов, зная, что зверь уже учуял его. Волк на какое-то мгновение присел на задние лапы, а затем поднявшись и опустив голову, начал приближаться, оскалив пасть с острыми клыками. Шерсть на загривке вздыбилась. "Он должен убить волка!" Вытащив правой рукой из ножен тонкий охотничий нож с серебряной рукояткой, Филипп пошёл ему навстречу, неумолимый как рок, не торопясь, осторожно ступая и погружаясь в мох ногами в высоких сапогах. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких шагов, зверь остановился и замер, опустив голову, но затем неожиданно прыгнул, разинув красную пасть с острыми клыками. Молниеносным движением Филипп выбросил вперёд левую руку. Ладонь сомкнулась вокруг горла зверя. Мгновенный точный выпад правой руки с длинным охотничьим ножом решил исход поединка. Волк еще дёргался, хрипя, когда охотник отбросил трепещущее тело от себя. Через несколько мгновений зверь замер и затих. Человеческий разум и хитрость оказались сильнее звериного азарта хищника. Он отдаст сегодня послание!

***

Когда Анжелика проснулась, солнце стояло высоко. Квадраты солнечного света сквозь оконные створки проникали в спальню через лёгкий полог алькова, отпечатывались на покрывале и простынях. Она подошла к окну и открыла одну створку. День ожидался ясным. Пели птицы, невидимые в листьях могучих дубов, посаженных перед окнами ещё в прошлом столетии. Весенний воздух с каждым днём становился теплее. В парке распустились высокие, словно свечи, цветки каштанов. Вокруг них с жужжанием вились пчелы. Тишину нарушали лишь слабые звуки какой-то возни лакеев и служанок снизу. И сразу вспомнилось странное поведение мужа во время ужина. "Почему один только вид конверта так ошеломил Филиппа?" После его неожиданного ухода из трапезной, они больше виделись в течение всего вечера. Анжелика вздохнула, решив позавтракать у себя в комнате, не сомневаясь, что Филипп с утра отправился в Ньельский лес. Подойдя к зеркалу, вгляделась в своё отражение. Исчезла бледность щек, губы стали ярче. Анжелика открыла ларец, где в горшочках из оникса хранились кремы и пудра. Кончиками пальцев захватив немного розового крема, начала лёгкими движениями втирать в виски. Еле уловимый шум заставил повернуть голову к двери. В проём открытой двери ворвался солнечный свет из больших окон галереи. На его фоне появился высокий силуэт Филиппа. Анжелика перевела взгляд на него, и в первый миг лицо её просветлело, но что-то необычное в его взгляде, какая-то холодность остановили порыв. В Плесси Филипп, одеваясь с элегантностью, как и при дворе своего своего сюзерена, уже успел переодеться после утренней охоты и стоял перед ней в высоких сапогах из серой кожи великолепной выделки и в сером , расшитом серебряными нитями, костюме для верховой езды. – Как вы себя чувствуете, сударыня? Надеюсь, Вы здоровы? – Да, Филипп! Грешно жаловаться на плохое настроение и неважное самочувствие в такое утро. – Превосходно! Тогда Вы, смею надеяться, присоединитесь ко мне. Предлагаю Вам прогулку по окрестностям Плесси.

***

Для Анжелики оседлали чистокровную испанскую кобылу. Это грациозное животное исполняло все желания наездницы, не приходилось пришпоривать её – Как хорошо, что Вы пригласили меня, Филипп! – воскликнула Анжелика, следуя на своей лошади за ним. Великолепное утро в конце весны. Любезное приглашение Филиппа на прогулку. Её охватили приятные ощущения счастья и блаженства. – Это впервые после нашего возвращения.У меня появились опасения, что наши совместные прогулки верхом остались в прошлом. Филипп, не отвечая, пришпорив коня, пустил его в галоп. Анжелика подстегнула свою лошадь и, не отставая, последовала за ним. На холме, перед Ньельским лесом Филипп резко осадил коня. Соскочив с седла, молча подошёл к Анжелике и помог спрыгнуть с лошади. – Это адресовано Вам, сударыня! – достав из кармана камзола конверт, протянул Анжелике. Анжелика! Прошло более пяти лет с того дня, когда мне была уготована встреча с Творцом Всевышним. В тот роковой день я не желал расстаться с жизнью, но и не боялся смерти. Провидению было угодно сохранить мне жизнь. – Филипп, это письмо Жоффрея! Узнаю его руку! – Читайте, сударыня! У Анжелики промелькнуло смутное подозрение , что Филипп, отдавая письмо, уже знал – от кого оно. Но потрясение оказалось настолько велико, что сразу же забыла о своей догадке. Анжелика вновь поднесла лист к глазам. Благодарен Вам за годы моей жизни в Тулузе, наполненные счастьем. Но даже в те счастливые дни мысль, что стану лишь эпизодом в вашей жизни, иногда посещала меня. Безмерно рад, что Вы не пострадали во время и после моего судебного процесса. Ничто в мире не оправдает моё молчание после моего спасения. Долго не решался написать Вам после того, как узнал о вашем браке с маркизом дю Плесси-Бельер. Но что делать, если стоит мне закрыть глаза, всё ещё всем сердцем стремлюсь к Вам и моим сыновьям –Флоримону и Кантору. Позвольте мне увидеть вас. Венеция - прекрасный город на берегу Адриатического моря, над которым не властно время. Это лучшее место для нашей встречи. Буду ждать вас в доме Фабрицио Контарини на Рива- дельи-Скьявони. Вам следует доехать в экипаже до Падуи. Затем на берегу Бренты перейти на удобную баржу и добраться на ней до Венецианской лагуны, где гондольеры на гондолах доставят вас в любой уголок Венеции. Анжелике казалось, что кровь отхлынула от сердца, оно болезненно сжалось. Пересиливая себя, заставила себя заговорить. –Филипп, Жоффрей жив! Он жив! Просит встречи со мной, Флоримоном и Кантором Анжелика отдала письмо мужу, пристально наблюдающему за ней, пока она читала его. Филипп выглядел спокойным и ничем не выдавал своих чувств. –Так это правда, ему удалось спастись, – прошептала она чуть слышно. – Лавочник с Гревской площади не солгал... Больше пяти лет... И никаких известий! Удивленный взгляд Филиппа остановился на покрытом восковой бледностью лице Анжелики. Она вспомнила, что Филипп не знает удивительной истории, рассказанной лавочником с Гревской площади. К горлу подкатил комок. В глазах потемнело. Она испугалась, что силы могут изменить ей, и она вот-вот упадет перед Филиппом... Анжелика очнулась от острой боли – крепкие руки впилась в плечи. Напрягаясь, попыталась освободиться. – Оставьте меня, Филипп! Вы сделали мне больно. Тиски пальцев разжались. Филипп медленно убрал руки. – Письмо не оставило Вас равнодушной! – приглушённый голос Филиппа донёсся словно издалека. – Это естественно, Филипп! – с недоумением воскликнули Анжелика. – Оно взволновало меня. Он был моим мужем. Его приговорили к смерти, вынудили покинуть родину, лишили состояния, имени. Он каким-то чудом сохранил жизнь. Неужели Вы могли допустить, что я, после всего того, что узнала, останусь безучастной... Филипп нетерпеливым жестом прервал её. – Тогда примите приглашение, сударыня! Отправляйтесь в Венецию! – Но я не могу бросить всё! Вернуться в прошлое невозможно. Филипп, Вы допускаете, что сделаю это? –Откуда тогда в ваших глазах сомнения? – Не надо, Филипп! Уверена в этом. Письмо Жоффрея ничего не изменило. Я остаюсь вашей женой пусть не перед богом, а только перед людьми. – Вы отправитесь в Венецию, даже если мне придется отправить Вас силой! Анжелика опустила голову, не сомневаясь ,что муж сдержит слово. Никогда не был так далёк от неё, как в эту минуту. – Ах да, Вы не знаете о принятом мною решении. Через несколько дней я возвращаюсь в Париж, а затем, вернее всего, в расположение войск. Арман отправится со мной. Шарль-Анри с кормилицей и няней вернуться в особняк на Фобур-Сент-Антуан осенью. Вас никто и ничто здесь не удержит. – Филипп, Арман – девятилетний мальчик. Вы так уверены, что ему понравится жизнь в походных условиях? А если начнутся военные действия? Его жизнь окажется в опасности... – У меня нет сомнений по этому поводу!, – перебил нетерпеливо. – Я уже переговорил с ним. Мой сын с нетерпением ждёт, когда отправимся. Он всегда будет рядом со мной. Это окончательное решение! " Арман не нуждается во мне. Я расплачиваюсь за то, что так и не открыла ему правду – кто я на самом деле для него." – чувство раскаяния за проявленную нерешительность сжало сердце. Анжелика с горечью призналась себе, что отдалила от себя сына. – И Вы все решили и за меня, даже не считаясь с моим желанием. Вы правы, Филипп! Мне необходимо во что бы то ни стало переступить через прошлое. А Вам отбросить все ваши сомнения... Больше всего Анжелика желала прочитать в его глазах отблеск его чувства, несмотря на преграду, возникшую между ними, надеялась, что он произнёсет слова уверения в своей любви . – Предоставляю Вам свободу выбора, мадам! – невозмутимо проговорил Филипп. –Только помните одно, когда придется принимать решение, –он мрачно усмехнулся. В тоне его голоса Анжелика уловила угрозу. – Мои дети принадлежат мне по закону и останутся со мной! Чувство безысходности охватило ее. – Вы сомневаетесь в моей любви? – спросила приглушённо. –Я должен знать, что между вами всё кончено! – он поднял брови с надменным выражением, которое у него появлялось, стоило только ей упомянуть Жоффрея. Анжелика почувствовала холодок в душе. – У нашей любви, Филипп, две преграды: обстоятельства моей прошлой жизни и ваше недоверие, – Анжелика немного пришла в себя и в упор посмотрела на Филиппа. Голубые глаза из полуопущенных век смотрели на неё отрешенно, но проницательно. Она не сомневалась, что он прекрасно понимает смысл её слов и все побуждения, высказанные ею. Затаив дыхание, ждала ответа. Какие силы он собрал в душе, какой сложной мерой измерял их любовь, желание, волю? Что перевесит в этом противоборстве? Она зачарованно разглядывала такие знакомые линии век, прямой нос, сомкнутые губы, упрямый подбородок. – Сударыня, любовь не терпит объяснений, ей необходимы поступки! – чужой отстранённый голос воздвиг преграду между ними. –Отправляйтесь в Венецию!