Ты мне нравишься

— Ты мне нравишься. Когда Маша сама впервые услышала эти слова от Андрея, она растерялась, подумала, что это все какая-то шутка, что он просто решил прикольнуться со своим другом. Сейчас же, говоря эти слова сама, она мысленно молилась, чтобы из нее не сделали шутку. Три года назад Андрей и Маша стали очень близко общаться, буквально могли разговаривать часами, делиться всем самым сокровенным друг с другом. Они стали лучшими друзьями, и Маша стала ценить эту дружбу как нечто сокровенное. В тот момент они были еще в 8 классе, Маша пыталась преодолеть свой краш на старшеклассника, а Андрей, который учился в другой школе, кажется, немного помогал в этом. Не потому, что переключил внимание на себя, нет, просто их дружба давала понять Маше, как важно чувствовать себя нужной и уместной, чего она никак не могла ощутить с тем самым десятиклассником. И вот однажды Андрей спросил: — Тебе еще нравится тот парень? — Я думаю, нет, все прошло. Я узнала о нем то, что развеяло мои фантазии и мечты. — Хорошо. — Хорошо? На следующий день Андрей написал Маше, что она ему нравится. Маша оторопела, поскольку никогда не воспринимала Андрея как нечто большее, чем друг. То есть, чем лучший друг. Она ответила, что ей нужно подумать прежде, чем сказать что-то вразумительное. В свои 13,5 лет это было ее первое признание со стороны мальчика, ей требовалось время, чтобы это осмыслить. Спустя день "осмыслений" Маша пришла к выводу, что Андрей тоже ей симпатичен, о чем она ему и сообщила. Дело было перед новогодними каникулами, на которые они разъезжались с семьей в разные точки мира, поэтому никакой встречи не сложилось, зато переписки и разговоры стали еще длиннее, стали еще глубиннее. По сути ни на что особо это признание и не повлияло, они не оговорили никакое изменение в статусе отношений, официально не начали встречаться. И Маше было неловко поднимать этот вопрос, она боялась показаться слишком навязчивой или "спугнуть" то, что уже имелось. Андрей тоже не поднимал эту тему, и в какой-то момент Машу это начало напрягать. Она что, копалась в своих чувствах ради того, чтобы просто потом забить? Она спросила Андрея, изменилось ли что-то в его отношении к ней, чувствует ли он ту же симпатию, на что получила ответ, опустивший ее с небес на землю. "Ну, я не знаю... иногда вроде да, иногда как бы и нет..." На контрасте с ощущением комфорта и безопасности в близком общении, это высказывание ударило слишком больно. Или слишком большие надежды успела Маша построить. Или вообще изначально она все не так поняла. В любом случае, они прекратили общаться совсем, и это было невыносимо. Невыносимо пусто и одиноко. Они состояли в одной компании друзей, поэтому периодически пересекались, но не выходили за рамки приветствия. Подруга Маши пыталась расспрашивать ее, что же случилось, пыталась выяснить, почему они не вместе, но единственный ответ у Маши в голове был: "если бы я знала". Спустя пару месяцев ситуация немного отпустила Машу, на общих встречах стало проще, она уже могла себе позволить не только приветствие, но и короткие диалоги, которые постепенно становились чуть длиннее, потом еще длиннее... Маша и Андрей снова стали лучшими друзьями. Они снова могли разговаривать часами, узнавать все друг о друге, поддерживать друг друга во всем... Даже касаемо отношений. Примерно через год Андрей признался Маше, что влюблен в одну девушку, которая была старшей сестрой его подруги детства, он показывал ей фотографии, говорил о том, что ему в ней нравится. А Маша поддерживала его, давала советы, рекомендации, постепенно осознавая, что все-таки хотела бы быть на месте той, о которой он так говорит. И это было больно и неприятно вновь осознать, что чувствует к своему лучшему другу то, что не должна и что не получит взамен. Но наступив на свое эго, Маша решила, что ей важнее иметь его в своей жизни, быть частью его жизни, чем испортить все какими-то чувствами. И это было чертовски тяжело. Быть рядом, чувствовать его искреннее отношение к ней, которое словно капслоком кричало "ТЫ МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ", одновременно желая большего, желая почувствовать прикосновения, взгляд, слова, которые будут значить нечто большее. Он все время всем говорил, насколько ценит Машу в его жизни, насколько он знает и понимает ее, а она его, что никто не знает друг друга так, как они. А Маша, смеясь, поддакивала, изнутри сдерживая боль, которая накапливалась со временем. Она с ужасом осознавала, что он прав, что никто не знает ее так, как он, и что она, скорее всего, не сможет никого еще впустить настолько глубоко в свою жизнь как минимум в ближайшее время. Черт, да они даже играли друг за друга в карты, просто тупо зная стратегии и мышление друг друга. Андрей как-то играл с ребятами, а Маша просто наблюдала, и когда ему позвонили, он молча передал свои карты ей, и она продолжила за него. Они также не могли играть в мафию друг с другом, поскольку сразу могли считать роль. Конечно, когда они оказывались на одной стороне, они разносили игру. "И почему у тебя нет парня?" Такой вопрос Андрей задал Маше, на что она нервно рассмеялась. "Не ко мне вопросы,"— ответила она. Что ее выбесило, так это то, что он продолжил развивать тему: как же так, ведь она такая замечательная, такая красивая, такой хороший человек... В какой-то момент общение начало сходить на нет. Но через пару месяцев Маша снова находила себя, набирающей ему сообщение. И они снова превращались в лучших друзей. Существует ли дружба между парнем и девушкой? Да, Маша уверена, что да, но видимо не в этом случае. Потому что Маша искренне верила, что не сможет найти человека, который бы понимал ее лучше. Почему же тогда ее чувства невзаимны? Разве может такой "мэтч" остаться реальным только в ее голове? На летних каникулах перед 11 классом они всей компанией поехали на море. Машу одновременно радовала, воодушевляла эта поездка и пугала. Потому что была вероятность, что у нее не получится держать лицо и маску "я вовсе не влюблена в своего лучшего друга", когда она каждый день будет видеть его загорелое и чертовски подтянутое тело на пляже. В прочем, когда ее пытались подколоть, что она немного залипает, она все переводила в шутку, говоря, мол, ну, есть же на что посмотреть, он у нее красавец. Всех устраивали эти "дружеские" приколы с ее стороны, а она внутри сжималась в комок, произнося "он у меня". В один из дней к ним у бассейна пристали какие-то дети. Андрей легонько толкнул Машу плечом, обращая на себя внимание. — Ну, что, Мари, вспомним былое, покажем фокус? Дети тут же заверещали, что очень хотят фокус, Маше пришлось поддаться. У них, действительно, было пару отработанных фокусов в паре, в одном из которых в целом его нужно было показывать вдвоем, а во втором напарник участвовал тайно, притворяясь таким же зрителем, как и остальные. Андрей держал в руке колоду карт, так что выбор пал на первый фокус. Андрей должен был отвернуться или отойти, пока дети выбирали, какую из выложенных карт они загадывают, показывая это Маше. Затем Андрей возвращался, Маша в рандомном порядке тыкала на лежащие карты, и Андрей чудесным образом отгадывал ту самую карту. Они повторили этот фокус раз десять, потому что дети хотели разгадать и приходили в восторг от того, что у них не получалось найти подвох. — У нас ментальная связь, — заявил Андрей. — Мы просто читаем мысли друг друга, в этом секрет. Об этой фразе Маша долго думала перед сном. Если бы это было правдой, он бы давно знал, что она к нему чувствует. Нет, если бы это было действительно правдой, то он бы давно чувствовал к ней то же. Ровно спустя три года от первого признания Андрея, они сидели в парке недалеко от дома Маши, обсуждая планы на последнюю половину 11 класса. Маша поймала себя снова засматривающейся на черты лица ее друга. Черт, это просто невозможно уже. — Ты мне нравишься. — Что? Маш, я знаю, я потрясающий. — Нет, ты мне нравишься, Андрей. То есть... ты знаешь, что я тебя обожаю, как человека, как друга, ты и правда довольно-таки потрясающий. Но я больше не могу, мне нужно больше. — Больше, чем друзья? Лучшие друзья, а? — Не смешно, Андрей. Я знаю, что ты воспринимаешь меня только так, но я больше не могу держать в себе то, что чувствую. — Маш... — Нет, не говори ничего, я не хочу слышать еще что-то, что сделает мне больно, как три года назад. Я не хочу жить с очередным "не знаю" или "нет". Я просто не могу молчать больше. Я знаю, что это все глупо и должно было остаться где-то в 8 классе, но оно не осталось. И я не знаю, чем заслужила эти дурацкие эмоции. И чем ты заслужил такую подругу. Ненастоящую. — Маш, ты не "ненастоящая" подру... — Андрей, я, наверное, пойду, с наступающим, — Маша встала со скамейки, все еще избегая взгляда друга. Она чувствовала, что то, что так долго копилось внутри было готово выйти не только через слова, но и слезы, а она совсем не хотела доставлять подобный дискомфорт своему близкому человеку. Андрей поймал ее руку, заставив невольно обернуться на него. — Ты же знаешь, что я очень люблю тебя как свою подругу... — Маша попыталась вырвать руку, чтобы не слушать дальнейшие слова, но он пока оставался сильнее и держал крепко. Она подняла глаза наверх, чтобы как можно дольше сдерживать подкатывающие слезы. — Но с того самого момента, как я совершил абсолютно дурацкую детскую ошибку, я старался больше не думать о тебе в другом ключе. Правда в том, что я испугался взаимных чувств и потенциальных отношений тогда. Правда в том, что я потом места себе не ходил, пока мы не общались. Правда в том, что я старался переключиться на кого-то другого и это временно сработало. Правда в том, что я не могу представить себе человека ближе, чем ты. Правда в том, что ты никогда не была для меня просто подругой или даже просто лучшей подругой. Маша не могла понять, что из сказанного происходит в реальности, а что только в ее воображении, в прочем она и посмотреть, чтобы проверить, на месте ли вообще Андрей и настоящий ли он, не могла, поскольку глаза были словно под пленкой из слез, которые уже невозможно было сдерживать. — Давай попробуем еще раз. Как три года назад. Только лучше. И в этот раз, может... навсегда? Ну, если потом поймем, что навсегда нас каким-то образом не устраивает, мы, конечно, сможем еще раз обсудить этот пункт, но... Маша перебила его смешком, вырвавшемся из нее непроизвольно от его манеры тараторить, когда он начинал нервничать. — Давай. Только, пожалуйста, лучше, чем в прошлый раз.