В поисках тепла

      12 дней до Рождества              - Я ненавижу понедельники, - Силена что-то пробормотала в свою чашку с очень крепким кофе.              Серхио улыбнулся с другой стороны стола.              - Они не так уж плохи, если ты думаешь о них как об очередном обычном дне, - прошептал он, его темные глаза быстро переместились на входную дверь за его спиной.              - Как это может быть обычным днем? Вчера было воскресенье, я занималась восхитительным сексом в ванной, и мне нечего было делать. Теперь я здесь, - отметила она, глядя на него так, словно он только что сказал самую идиотскую вещь, которую она когда-либо слышала.              Серхио кивнул и крепко зажмурился, явно встревоженный ненужной новостью о ее сексуальной жизни.              - Мне жаль, - сказал он, тряся головой, чтобы стереть изображение, и пытаясь сосредоточиться на своих руках.              Силена облизнула губы, поставила кружку, а затем скрестила руки на груди, наклонившись вперед. Ее губы растянулись в странной улыбке.              - Итак... ты всегда ждешь, пока она приедет, прежде чем что-нибудь заказать? - тихо спросила она.              В Ханое в то утро было всего несколько человек, остальные стояли у стойки, болтая с Агатой, пока решали, что выбрать, чтобы набить свои пустые желудки.              Силена была единственной, кто сидел с ним в то холодное утро, но, тем не менее, она понизила голос, как будто ее любопытство не предназначалось для того, чтобы его услышали другие.              Серхио поднял голову и встретился взглядом с ее черными глазами.              Она хотела побольше узнать о его секретах, о тех секретах, которые он держал в себе с самого первого момента, как заговорил с Ракель.              Ракель, женщина, которую он, очевидно, ждал. Не то чтобы он когда-нибудь признался бы в этом вслух.              - Я..., - он попытался придумать разумное оправдание своей задержке с заказом чего-нибудь, но ухмылка на губах Силены подсказала ему, что это бесполезно.              Она уже знала ответ на свой вопрос.              - Я думаю, это довольно мило, - пробормотала она, прежде чем остальные присоединились к ним, и стол наполнился голосами и смехом.              Серхио моргнул, но промолчал, в то время как Силена спрятала ухмылку в свою кружку, немедленно сосредоточив свое внимание на группе.              Серхио глубоко вздохнул, и прямо в этот момент рядом с ним на стол упала тень.              - Привет, - пробормотал ее голос радостной группе людей.              Все приветствовали ее с энтузиазмом, Ракель сняла пальто и наклонила к нему голову с нежной улыбкой на губах.              Он поднял глаза, улыбнулся в ответ, и тогда она села, лениво помахав Агате через всю комнату.              Силена пристально посмотрела на них обоих, Серхио чувствовал тяжесть ее черных глаз, устремленных на них, в то время как Ракель заправила волосы за уши и забрала меню у него из-под носа, совершенно ничего не подозревая.              Он изо всех сил старался игнорировать мысль о том, что его подруга, вероятно, в настоящее время излагает свои собственные теории о том, что они каждое утро завтракают вместе, в частности о том, что он ждет, пока она сделает заказ, потому что он думал, что это просто вежливо... или, может быть, дело было не только в этом.              Я думаю, это довольно мило. Она сказала. Серхио на самом деле не знал, что делать с этой информацией.              Тем не менее Ракель сделала свой выбор на этот день и с мягкой улыбкой спросила его, не хочет ли он как обычно. Он мягко кивнул, не имея причин говорить что-либо еще.              Она сделала заказ, а затем расслабилась на своем месте, сразу же после этого вступив в беседу с остальными.              Серхио еще мгновение не сводил с нее глаз.              Наконец, когда он сосредоточился на остальных, Силена смотрела прямо на него, ее улыбка была ярче, чем когда-либо.              11 дней до Рождества               - У меня такое чувство, что нам понадобится больше стульев, - говорила Ракель, склонив голову набок.              Серхио оторвал взгляд от своей чашки чая и, нахмурившись, посмотрел на стол, на который она сейчас смотрела.              - Я могу спросить Хельсинки, нет ли у него чего-нибудь лишнего, - сказал он, кивая сам себе, уже мысленно прикидывая, сколько еще стульев потребуется.              Ракель фыркнула и уперла руки в бедра.              Серхио невольно улыбнулся этому жесту.              В этот момент она выглядела такой домашней. Ее мягкий свитер был окрашен в пастельно-кремовые тона, которые гармонировали со стенами кухни, а брюки были темными и удобно облегали ее мышцы. На ней была пара удобных зимних носков, ее волосы свободно рассыпались по плечам.              Она была одета не для того, чтобы выйти на улицу и встретиться лицом к лицу с миром, толпой или каким-либо важным светским визитом. Она была удобно одета, как всегда, когда находилась в безопасности своего дома. Серхио понравилась идея, что она не чувствовала необходимости переодеваться только потому, что он тоже был рядом.              Она позволила ему увидеть себя в своей стихии, в своей обычной жизни. Ему это очень понравилось.              - Я должна вручить этому человеку медаль, - сказала она, возвращаясь к нему и мягко улыбаясь. - Он помогал мне с самого первого дня. Он такой удивительный джентльмен, - пробормотала она, в последний раз оглядываясь на стеклянный столик.              - Хорошо, тогда, я думаю, что 11 стульев будет достаточно, - сказала она, кивая сама себе.              Серхио кивнул в ответ и отхлебнул чаю. - Считай, что дело сделано, - сказал он, одаривая ее улыбкой.              - Эффективно, как всегда, - прошептала она, ухмыляясь, прежде чем развернуться и направиться к кружке, которую оставила остывать на кухонном столе.              - Я просто рад, что в этом году у нас будет что-то новое, - сказал он.              Ракель что-то напевала, делая большой глоток своего тепловатого чая с лимоном. - А я-то думала, что ты слишком любишь свои привычки, чтобы присоединиться ко мне в этом глупом плане, - сказала она, радостно улыбаясь.              Серхио кивнул и хрипло рассмеялся.              - Что я могу сказать... ты заставляешь меня хотеть исследовать что-то новое, - рассеянно произнес он, снова глядя в свою почти допитую чашку.              Ракель замолчала, когда он снова посмотрел на нее, она приподняла одну бровь и изо всех сил боролась с усмешкой, которая начала расцветать в уголках ее губ.              - Принято к сведению, - пробормотала она, делая еще один большой глоток и поворачиваясь к нему спиной. Избегание его взгляда на мгновение, вероятно, помогло бы ей собраться с мыслями.              Серхио переключил свое внимание на другой конец комнаты и постарался не слишком задумываться о том, что он только что сказал.              Эти двое продолжали игнорировать этот факт до тех пор, пока внезапное напряжение снова не испарилось.               10 дней до Рождества               - Когда мы собираемся рассказать ему о твоей идиотской идее? - спросила Ева, агрессивно обхватывая себя руками. То утро среды было чертовски холодным, и у нее сильно дрожали кости.              - Я должен сделать так, чтобы они оба не смогли сказать "нет", - сказал Андрес, глубоко затягиваясь сигаретой. - Поэтому я буду ждать до самого последнего момента, - он кивнул в сторону горизонта.              - Достаточно справедливо, - она фыркнула. - Итак, ты не возражаешь, если я вернусь домой, чтобы уладить пару дел? - спросила она, наклонив голову, пытаясь унять дрожь в ногах.              - Ты уже устала от нашего маленького городка? - спросил он, ухмыляясь, когда Ева громко рассмеялась.              - Мне нравится это твое место, хотя и не зимой, - сказала она, качая головой. - Но мне действительно нужно уладить пару дел дома, - сказала она, ее дыхание облачками поднималось над ее обнаженными розовыми губами.              - Я буду скучать по тебе, - сказал он, выбрасывая сигарету на асфальт. Он засунул руки в перчатках в карманы пальто и томно ухмыльнулся.              - Нет, тебе будет очень весело в одиночестве. Я тебе не нужна, - сказала она.              Андрес покачал головой. - Ты должна больше доверять себе, любовь моя, - сказал он, медленно приближаясь к ней. - Знаешь, мне действительно понравилось твое общество, - сказал он, его руки немедленно нацелились на ее плечи, быстро двигаясь, чтобы создать трение и жар.              Ева инстинктивно закрыла глаза, наслаждаясь внезапной сменой температуры.              - Верно. Верно, - пробормотала она, снова открывая свои черные глаза. Андрес стоял слишком близко, чтобы ему было удобно, его губы растянулись в своей обычной дразнящей усмешке. Ева предупреждающе приподняла бровь. - Брось это, - прошипела она.              Андрес склонил голову набок, изображая невинность. - Что? - спросил он, делая еще один шаг ближе, если бы он двинулся еще ближе, они были бы вспышкой к вспышке.              - Подвинься, - прорычала она. Теперь ее губы превратились в прямую суровую линию.              Андрес снова ухмыльнулся, а затем вздохнул. - Какая пустая трата времени, - сказал он, его взгляд скользнул ниже, к ее губам. Ева прищелкнула языком и склонила голову набок.              - О, не будь таким. Ты получишь свой приз на рождественской вечеринке, оставь что-нибудь для этой бедной женщины, - сказала она, поднося одну из своих рук в перчатке к его щекам, похлопывая его немного слишком сильно.              - Ах! Я не могу дождаться, когда вы двое встретитесь, - признался он, лучезарно улыбаясь.              - О, держу пари, что так оно и есть, - сказала она, кивая сама себе и высвобождаясь из его хватки.              - Хорошо, тогда я буду здесь на следующей неделе, как и планировалось, - добавила она, направляясь к своей машине.              Андрес снова засунул руки в карманы и мягко улыбнулся ей.              - О, кстати... если ты планируешь переспать с нами обоими... ты можешь абсолютно забыть об этом. Просто чтобы внести ясность, - сказала она с натянутой улыбкой, прежде чем забраться внутрь.              Ухмылка Андреса не исчезала с лица до тех пор, пока она не завела двигатель и уже не скрылась за углом.              Оставшись один на холоде, он тяжело вздохнул и закрыл глаза.              - Я делаю это не для себя..., - пробормотал он в тишине, прежде чем уйти и вернуться к своему дому.               9 дней до Рождества               - Я уже все распланировал, - говорил Анибаль, сворачивая себе сигарету.              - О, что ты мне подаришь? - спросила Силена с дикой ухмылкой.              Он ухмыльнулся, но покачал головой. - Не хочу портить сюрприз, извини, - прошептал он, прежде чем украдкой поцеловать ее.              Серхио опустил взгляд в свою тарелку. Рядом с ним сидела Ракель, она ухмылялась молодой паре.              - О, у меня тоже кое-что есть для тебя, - сказал Анибаль прямо ей, сверкнув одной из своих добрых и ярких улыбок.              Ракель удивленно приподняла бровь. - О, правда? - спросила она, моргая и слегка краснея. - Это мило, - пробормотала она, прикусив нижнюю губу.              - Мой мужчина довольно заботливый, не так ли? - спросила Силена, глядя на него сияющими глазами.              Ракель кивнула и замурлыкала. - Да, похоже на то, - сказала она.              Агата с любопытством приподняла бровь на это. - А как насчет тебя? - спросила она, обращаясь непосредственно к Серхио.              Он моргнул, глядя на нее снизу вверх. - А что насчет меня? - спросил он, внезапно почувствовав, что все взгляды устремлены на него.              Ракель на мгновение опустила взгляд в свою пустую тарелку, а затем мягко улыбнулась сама себе.              - У тебя есть что подарить на рождественскую ночь? - Агата уточнила свой вопрос.              Серхио подумал об этом, посмотрел на всех сидящих за столом, а затем пожал плечами. - Может быть, - сказал он, быстро улыбнувшись.              Агата прищурила глаза, пытаясь уловить запах дерьма. Вероятно, она хотела доказать, что у него ничего не было приготовлено.              Что было не совсем правдой. Не то чтобы он должен был давать ей какие-либо объяснения по этому поводу.              - Ну, тебе лучше что-нибудь придумать, - сказала Агата, откидываясь на спинку стула и расслабляя позу.              - Не волнуйся, Агата, - сказал он прямо в свою тарелку.              - М-м-м, я не волнуюсь, мои подарки уже упакованы, - сказала она, ухмыляясь и вызывающе приподнимая бровь. Ее черные глаза на мгновение метнулись к Ракель, она мягко улыбнулась женщине. - Не волнуйся, о тебе позаботятся твои новые лучшие друзья, - заверила она, указывая на остальных, на всех, кроме него.              Серхио поджал губы, в то время как Ракель тихо усмехнулась.              - В этом нет необходимости. Я просто хочу, чтобы это было особенным для Паулы. Ваше присутствие и ваша помощь - это уже больше, чем я могла бы просить, - сказала она, мягко улыбаясь.              Серхио посмотрел на нее, и она ответила ему взаимностью. Они улыбнулись друг другу.              - Да, да, как скажешь, - фыркнула Агата, прежде чем снова наклонился вперед. - Но ты заслуживаешь того, чтобы тебя немного побаловали, - пробормотала она, ее черные глаза быстро скользнули по нему, когда она отодвинулась на дюйм или два.              Ракель подняла брови и кивнула. - Понимаю... что ж, я думаю, что меня и так уже слишком сильно избаловали. Или, по крайней мере... по словам Алисии, - сказала она, мягко пожимая плечами.              Все при этих словах расхохотались.              - Она нечто особенное, не так ли? - спросила тогда Агата с ухмылкой.              Ракель что-то промычала. - Определенно да, - сказала она, снова пожимая плечами. - Но она моя лучшая подруга, так что... Я должна иметь с ней дело, несмотря ни на что, - заключила она, вызвав у всех еще один радостный смех.              Серхио ухмыльнулся и сделал большой глоток воды. Сидевшая напротив него Силена наблюдала за каждым его движением и каждым выражением, появляющимся на его лице. Она улыбнулась ему, когда их глаза встретились, а затем сосредоточилась на Анибале, целуя его в щеку. - Давай выйдем отсюда на минутку, - пробормотала она, беря его за руку и выводя из бара.              Ракель начала тихо болтать с Моникой и Даниэлем, в то время как Агата бросила на него понимающий взгляд.              Серхио выдерживал ее взгляд, пока не наелся досыта, а затем решил, что закончит опустошать свою тарелку молча, полностью игнорируя осуждающий взгляд своей подруги.              Почему они решили, что он явится с пустыми руками?              Он покачал головой и продолжил есть, слушая радостную болтовню Ракель.               8 дней до Рождества               - Как ты думаешь, я смогу это провернуть? - спросила его Ракель, склонив голову набок. Они стояли холодным поздним утром, глядя на ее дом снаружи, и мысленно расставляли украшения.              Серхио улыбнулся, одна его рука была надежно спрятана в кармане пальто, в другой он держал дымящуюся чашку кофе.              - Да, ты сможешь, - сказал он, ободряюще улыбаясь.              Ракель поджала губы, нахмурилась, а затем пожала плечами, тяжело вздохнув.              - Что ж, я надеюсь, что ты прав, - сказала она, все еще не встречаясь с ним взглядом, все еще слишком сосредоточенная на архитектуре своего голубиного дома, чтобы обращать на него какое-либо внимание.              - Ракель..., - прошептал он, она что-то промычала, но пока не смотрела на него. - Ты должна доверять процессу. Ты не одинока, все придут на помощь. Ты увидишь, - пробормотал он, делая пару шагов к ней и становясь в поле ее зрения.              Ракель моргнула и сосредоточилась на нем, первые несколько секунд выражение ее лица было непроницаемым, затем она улыбнулась и быстро кивнула.              - Да. Ты прав, - она фыркнула, пряча подбородок в своем шерстяном шарфе.              Серхио быстро улыбнулся, и она моргнула, молча наблюдая за ним. В руках у нее была собственная чашка кофе, о его тепле можно было судить по струйкам пара, поднимавшимся от него, опьяняя его насыщенным ароматом свежеобжаренных зерен.              - Как ты это делаешь, а? - спросила она его, ее голос был приглушен плотной тканью вокруг рта.              Серхио нахмурился. - Как я делаю что? - спросил он, с любопытством наклонив голову.              Ракель еще мгновение молча наблюдала за ним, затем опустила глаза и глубоко вздохнула.              - Это, - сказала она, оглядывая его с головы до ног.              Серхио посмотрел на себя, затем на окружение, не совсем уверенный, что понял ее точку зрения.              - Я понятия не имею, о чем ты говоришь, - признался он, мягко пожимая плечами.              Ракель при этих словах вздохнула, а затем подняла подбородок, освобождая рот от тяжелого шарфа.              - Вот именно, - сказала она, счастливо улыбаясь, как будто все, что она говорила, имело абсолютный смысл.              Не для него.              - Спасибо тебе? Я полагаю? - сказал он, нахмурившись в абсолютном замешательстве.              Ракель ухмыльнулась и кивнула, отходя от него. - Давай вернемся в дом, пока мы не простудились, - сказала она, уже направляясь к входной двери.              Серхио моргнул, его умный мозг пытался связать воедино все точки, но он не придумал ничего полезного.              Когда ее сочный голос позвал его еще раз, Серхио решил, что попытается расшифровать смысл ее слов позже, он замерзал, а она предлагала немного тепла в своем доме, у него не было на это времени.              - Иду, - сказал он, поворачиваясь и быстро следуя за ней.               7 дней до Рождества               - Итак, мы все готовы к выпивке, не так ли? - спросила Токио, лениво прогуливаясь по супермаркету, ее руки с обожанием обнимали руку ее парня.              - Ага, - ответила Найроби, гордо кивая сама себе, толкая тележку по проходу.              - А как насчет еды? - спросил Рио.              - Не волнуйся, любовь моя, у Хельсинки все уже распланировано, - Токио успокоила его, украдкой чмокнув в губы.       - Вам двоим лучше вести себя прилично в рождественскую ночь, говорю вам. Там будет ребенок, так что..., - заметила Найроби, осуждающе приподняв бровь.              - Я не дура, - сказала Токио, ухмыляясь своему молодому и красивому парню, в то время как он улыбнулся в ответ с обожающими глазами.              - Кроме того, - начала говорить Токио, прежде чем украсть у него последний поцелуй, - тебе стоит беспокоиться не о нас, - сказала она с дразнящей ухмылкой на губах.              - О ком ей следует беспокоиться? - спросил Рио, наклоняя голову между двумя женщинами.              Токио улыбнулась, а Найроби покачала головой, явно забавляясь.              - Если бы, - прошептала высокая брюнетка. - Я уверена, что он не сделает ни единого проклятого шага. Он слишком наивен для этого, - пожаловалась она, беря с полки пакет чипсов.              - О, но она не глупа. Она женщина, которая знает, чего она хочет, и поверь мне.... она хочет его, - сказала Токио медленным провокационным тоном, подходя и становясь рядом с ней, ее глаза быстро просматривали товары перед ними.              - Да, но... там будет ее подруга, и, похоже, никто из нас ей не очень понравился, - говорила Найроби, выбирая еще один пакет чипсов с верхней полки, до которой ей легко было добраться из-за ее роста.              - О, мы что-нибудь придумаем. Андрес, вероятно, все равно будет занимать ее всю ночь напролет, - заметила Токио, озорно улыбаясь и беря свой любимый острый соус.              - Да, точно... как будто он вообще собирается что-то делать. Она никогда не позволит ему приблизиться к себе на два фута, - пожаловалась Найроби, возобновляя прогулку и медленно толкая тележку.              - Ева тоже будет там, - Токио зашипела сквозь зубы.              - Это еще одна проблема, которую следует рассмотреть, - сказала Найроби, поджимая губы.              - О, они все трое будут слишком заняты, пялясь друг на друга, чтобы обращать на двух голубков хоть какое-то внимание, - сказала Токио, бросая пакет с закусками в тележку.              - Да, точно, - Найроби застонала. - Я не знаю... это будет адская ночь, если что-то не получится, - заключила она, обеспокоенно качая головой.              - Расслабься, сестра, все наладится, - сказала Токио, счастливо улыбаясь при виде выпивки, сияющей теперь перед ней. - Мы позаботимся об этом, - сказала она, беря бутылку очень крепкой водки.              - Я просто надеюсь, что никто не собирается портить сюрприз для малышки. Этот ребенок заслуживает самой лучшей рождественской вечеринки в мире. Так что, пожалуйста, сосредоточься больше на этом и меньше на нем, - сказала Найроби, наклонив голову в сторону Рио, который теперь стоял позади нее, явно сбитый с толку.              Токио тепло улыбнулась ему и подмигнула, когда по его хмурому виду стало ясно, что он не понимает ни черта из того, что они говорят.              - Я так и сделаю, обещаю, - заверила она, прежде чем улыбнуться и сосредоточиться на бутылках на полках.              Найроби вздохнула и покачала головой, в то время как Рио склонил голову набок, совершенно не обращая внимания на происходящее.              - О ком мы здесь говорим? - прошептал он Найроби. Высокая брюнетка посмотрела на него, затем нежно погладила по щеке.              - Не волнуйся, милый, беспокоиться не о чем, - сказала она, мягко улыбаясь, прежде чем закатить глаза и последовать за Токио в следующий проход.              Ему потребовалось еще пару секунд, прежде чем он понял, что ничего большего от этих двух женщин он не получит. Побежденный, он возобновил свою прогулку и последовал по их стопам.               ****               - Я собираюсь подождать до среды, чтобы вообще что-нибудь сказать, - Андрес говорил на другом конце провода, в то время как Ева просматривала какие-то бумаги, которые ей нужно было заполнить перед рождественскими каникулами.              - Так поздно? - спросила она, пытаясь найти ручку, которую держала в руках пару секунд назад. Эту гадину внезапно нигде не было видно.              - У меня все распланировано. По словам девочек, лучшая подруга Ракель приедет в тот же день. Что может быть лучше для того, чтобы попросить свободное место, чем в тот день, когда ее подруга приедет в гости? - сказал Андрес, явно забавляясь своим собственным планом.              - Как скажешь. Я просто надеюсь, что ты вежливо попросишь, я не хочу, чтобы Ракель подумала, что я собираюсь испортить вечеринку ее ребенку, - сказала Ева, наконец-то найдя гребаную ручку у себя под столом. Она торжествующе подняла ее к потолку и улыбнулась про себя.              - Ты слишком симпатична, чтобы тебя воспринимали как препятствие. Она полюбит тебя, - сказал Андрес, понизив тон.              Ева закатила глаза. - Да, точно, она уже осмотрела меня с головы до ног и, вероятно, начала планировать мое убийство в ту же секунду, как заметила, во что я была одета, - сказала она, качая головой, делая пару пометок внизу страницы у себя под носом.              - Разве это не фантастика? Эта вечная битва между женщинами? - Андрес рассмеялся, его явно забавляла вся эта история.              Ева поджала губы, ручка беспокойно подпрыгивала между ее длинными пальцами.              - Я не знаю, является ли "фантастика" тем термином, который я бы использовала... Это становится довольно утомительным после многих лет борьбы друг с другом из-за крохи внимания со стороны любого мужчины. В конце концов, мы даже не помним, зачем вообще начали, - сказала она, беря еще одну страницу из стопки перед собой.              - Ракель в любом случае не о чем беспокоиться, - сказал Андрес, теперь его голос был спокойным и серьезным.              - Она ему так сильно нравится? - спросила Ева, не совсем уверенная, что в этой концепции есть какой-то смысл. Серхио Маркине, казалось, никогда никто особенно не нравился, даже она, и они переспали вместе... несколько раз.              - О, она нравится. Она действительно нравится, - сказал Андрес, и улыбка окрасила его низкий голос.              - Что ж, тогда я надеюсь, что все получится. Я бы хотела, чтобы он наконец-то остепенился хоть раз в жизни, - сказала Ева, улыбаясь сама себе и моргая, когда поняла, что понятия не имеет, что ей делать с документом в руках.              - О, я надеюсь, он немного повеселится, прежде чем остепенится, - Андрес начал говорить, явно намекая на те действия, которыми он не занимался, вероятно, с тех пор, как она ушла, четыре гребаных года назад.              - Пусть мужчина сам развлекается в свое свободное время. Он заслуживает того, чтобы исследовать это дело так, как он хочет. Не все чувствуют необходимость засовывать его куда-нибудь каждые две минуты, - Ева не так элегантно заметила это, вызвав громкий смех у мужчины на другом конце провода.              - Я не настолько отчаялся, - заметил он, явно забавляясь.              Ева ухмыльнулась и скептически приподняла бровь. - Скажи себе это, если тебе от этого станет легче. Мы оба знаем, что тебе слишком нравится это занятие, чтобы перестать заниматься им в любое время и в любом месте практически с кем угодно, - заключила Ева, дико улыбаясь, когда он снова громко рассмеялся.              - Окей, да, мне действительно нравится это занятие. Хотя в последнее время... мой разум был слишком сосредоточен на этом маленьком проекте, и у меня не было реального времени для себя, понимаешь? - сказал он.              Ева облизнула губы и вздохнула. - Если ты так говоришь, - сказала она, улыбаясь сама себе. - Хорошо, тогда, я думаю, мы снова свяжемся друг с другом на следующей неделе? - сказала она, взглянув на часы на стене, понимая, что опоздает, если немедленно не закончит этот звонок.              - Хорошо. Жди моего звонка. Вот увидишь, это будет весело, - он обещал.              - Я не сомневаюсь, что так и будет, особенно для тебя, - сказала она, тепло улыбнувшись, когда он усмехнулся, прошептав последнее "до свидания", прежде чем повесить трубку.              Затем она сосредоточилась на своих бумагах, пытаясь выкинуть из головы образ очень смущенного Серхио Маркины, но потерпела сокрушительную неудачу.                      ****               - Ты должна прийти! - Силена говорила по телефону, сердито жуя пирог.              Серхио нахмурился, невозмутимо ковыряя ложкой в своем очень горячем чае. Он мысленно вздохнул, не совсем понимая, как этот взрослый может есть, как ребенок, воспитанный стаей волков.              - Нет, нет. Здесь вообще нет никаких проблем. Ты увидишь..., - Силена поджала губы, прежде чем слизнуть немного сахара с подбородка. - Да, именно так, - она начала кивать, и теперь на ее губах расцвела мягкая улыбка. - Ага. Я могу позвонить за тебя, если тебе от этого станет легче, - она ухмыльнулась, глядя на последний кусочек пирога в своей руке, прежде чем проглотить его одним движением.              Серхио прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от трахеотомии, опасаясь, что она подавится своим полдником.              - Да! - Силена обрадовалась, ее рот все еще был набит сладким тестом. Она хихикнула, прежде чем, наконец, проглотить и освободить свою дыхательную систему от навязчивого кусочка пищи. - Фантастика! - воскликнула она, прежде чем кивнуть и подмигнуть ему, как будто все происходящее должно было сделать его тоже очень счастливым.              Он понятия не имел, с кем она разговаривает.              - Хорошо! Тогда увидимся вечером. Да, пока, милая, - она закончила разговор, скрестив руки на столе и глядя на него сияющими глазами.              Что бы ни должно было произойти, Серхио не был уверен, что хочет это знать. Он сглотнул и сосредоточился на своей чашке чая.              - Знаешь что? - спросила Силена, невзирая на его абсолютную притворную незаинтересованность.              - Ммм? - пробормотал он, прежде чем робко поднять голову. Теперь Силена дико ухмылялась.              - Сегодня вечером с нами будет наш почетный гость, - сказала Силена, улыбаясь еще более счастливо.              Серхио склонил голову набок, нахмурился, затем попытался вспомнить, должно ли что-то произойти сегодня вечером.              Ничего не всплыло.              Силена, нетерпеливая, как всегда, закатила глаза и разочарованно фыркнула. - Сегодня пятница, Серхио, мы всегда встречаемся по пятницам, - сказала она, качая головой в полном недоумении.              Серхио кивнул и облизнул губы. - Верно. Верно. Что ж, желаю повеселиться, - сказал он, тепло улыбнувшись и снова сосредоточившись на своем чае.              Силена на мгновение уставилась на него, ошеломленно моргая глазами. - Ты идешь, - сказала она, качая головой.              Серхио стиснул челюсти. - Я так не думаю. Завтра утром у меня занятия, - сказал он, невинно пожимая плечами.              - Ты был на каждом чертовом пятничном вечере за последний месяц. Что, черт возьми, ты несешь? - сказала она, снова качая головой.              - Я говорю, что завтра у меня занятия. Мне нужно как следует отдохнуть, - сказал он, мягко улыбаясь, чтобы предельно прояснить свою мысль. Как будто этого еще не было.              Силена поджала губы и прищелкнула языком. - Да, точно... ну, учитывая, что я только что убедила твою новую лучшую подругу присоединиться к нам, хотя она специально сказала, что не собирается этого делать, потому что ей нужно сосредоточиться не знаю на чем... ты можешь передумать, - заключила Силена, наклонив голову и радостно улыбаясь.              - Я рад, что тебе удалось уговорить Ракель снова присоединиться к тебе. Наверное, она хотела остаться дома с Паулой, отдохнуть, как любят делать время от времени взрослые, - указал он, улыбаясь сквозь зубы.              Выражение лица Силены внезапно стало смертельно серьезным, она покачала головой и стиснула челюсти.              - Ты полон дерьма, - прошипела она.              Серхио моргнул. - Извини? - он изобразил шок - использование Силеной нецензурных выражений не было шокирующим, ни в малейшей степени.              - Она придет, значит, и ты придешь. Даже не начинай говорить мне, что тебе нужно отдохнуть, или что там ты себе говоришь, когда скучаешь по нашим пятничным вечерам. Мне все равно. Ты можешь принести свою подушку и одеяло, если тебе от этого станет легче. Но ты придешь, - заявила она, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, как бы подчеркивая, что дискуссия окончена.              Серхио немного помолчал, собираясь с мыслями.              Силена снова покачала головой, а затем наклонилась вперед, расстояние между ними опасно сократилось.              - Она придет, потому что думает, что все будут здесь. Ей нравится, когда ты рядом. Не я. Не Найроби. Ты. Так что тебе лучше появиться, - прошипела она, прежде чем снова встать и сердито развернуться.              Серхио остался за столом один, на этот раз его глаза моргали в искреннем шоке, а разум не мог придумать другого предлога, чтобы не присоединиться к ним.              Тогда ладно.               ****               - Я не знала, что ты будешь здесь, - произнес ее мрачный голос у него за спиной. Серхио повернулся, на его губах уже заиграла улыбка.              Когда их взгляды встретились, его сердце перестало беспокоиться о количестве алкоголя, уже разлитого по комнате. Его разум перестал жаловаться на громкую музыку, доносящуюся из динамика, который Анибаль смог настроить на самую невыносимую громкость, какую только могло вынести человеческое ухо. Его легкие перестали страдать от облаков нелегального дыма, которым его друзья наполняли комнату.              Он просто уставился на нее.              Это была та самая Ракель, с которой он познакомился в этом же баре и в этом же месте почти два месяца назад. Но она была другой.              Ему потребовалось несколько секунд, чтобы точно определить, что в ней изменилось.              Он моргнул, приоткрыл губы, понял, что слишком долго пялился как идиот, а затем откашлялся.              - Ты..., - он с усилием произнес первое слово, его тело медленно возвращалось ко всем своим обычным обязанностям.              - Ты покрасила волосы? - наконец ему удалось спросить.              Ракель внезапно расширила глаза, и одна из ее рук инстинктивно потянулась к голове, она заметно сглотнула, в то время как ее темные глаза бесцельно блуждали по полу, прежде чем она робко улыбнулась и мягко кивнула.              - Я так и сделала, - призналась она, одарив его очень робкой улыбкой.              Серхио начал медленно кивать. В руках у него было два бокала, один был наполнен чем-то алкогольным, крепким, очень горьким. Другой был наполнен свежей водой, холодным льдом и ломтиком лимона.              Не нужно быть гением, чтобы понять, какой из напитков он выбрал на ночь.              Однако чем больше он вглядывался в карие глаза Ракель, теперь резко контрастировавшие с ее новыми светлыми волосами, которые особенно соблазнительным водопадом ниспадали по плечам, тем сильнее росла его внезапная потребность в алкоголе.              Ракель нахмурилась, осознав, что он все еще пялится на нее, не произнося ни слова. - Тебе нравится? - спросила она, наклонив голову, прикидывая, сколько времени ему потребуется, чтобы прийти в себя.              Серхио начал кивать более уверенно, сглатывая, вспоминая, что такое правильные манеры, и улыбнулся.              - Мне нравится, - сказал он. Не осталось незамеченным, как Ракель тихо вздохнула в ответ на его одобрение.              Ей не нужно было, чтобы ему понравилась ее новая прическа, но почему-то мысль о том, что она ему действительно нравится, заставила ее почувствовать себя лучше.              - Тебе это идет, - добавил он.              Ракель хрипло рассмеялась и закатила глаза.              - Да, ну, ты можешь себе представить, кому пришла в голову эта идея, - сказала она, склонив голову набок.              Взгляд Серхио на мгновение переместился на небольшую толпу позади нее, но Ракель тут же покачала головой.              - Нет, ее здесь нет. Независимо от того, насколько безрассудной я была в последнее время, у моей дочери все еще есть подходящее время, чтобы лечь в постель, - пошутила Ракель, улыбаясь.              - Паула? - спросил Серхио, мягко улыбаясь этой идее.              - Да... она хотела, чтобы у меня были новые волосы, соответствующие новому дому, - сказала она, кивая сама себе и пожимая плечами, как бы говоря: "Что я могу с этим поделать? Дети!"              Серхио никогда в жизни не испытывал такой благодарности к ребенку.              Не то чтобы ее от природы более темные волосы ей не шли. Наоборот. Но эта перемена, даже если она и не изменила ее черт, каким-то образом просветлила ее глаза, заставив ее выглядеть намного более расслабленной, намного счастливее. Может быть, это было только в его голове, может быть, ему просто нужно было привыкнуть к новому цвету, к его новой насыщенности. Он понятия не имел, но знал, что ему это очень нравится, какова бы ни была причина, это не имело значения.              - У нее хороший вкус, - он признался.              При этих словах Ракель заметно покраснела, опустила подбородок и тихо кивнула.              - Да..., - пробормотала она себе под нос. - Что ж, тогда мне следует пойти и поздороваться с остальными, - она указала на группу, сидевшую за столом.              Серхио кивнул, а она улыбнулась ему в последний раз, повернулась и пошла прочь от него.              И вот он на мгновение остался один, с двумя бокалами в руках, не сводя глаз с недавно покрашенных волос этой женщины, которую он узнал за последние недели своей обычной заурядной жизни. Той же самой женщины, которая вошла в этот бар холодной октябрьской ночью, ее волосы были темнее, глаза встревожены, голос более робкий.              Та же самая женщина теперь смеялась над чем-то, что говорила Силена, в то время как Агата играла с несколькими ее волнистыми прядями. Она улыбалась, ее глаза сияли, а голос был легким и радостным.              Физическая разница, казалось, отражала внутреннюю перемену, с которой она столкнулась с тех пор, как приехала сюда. Сколько вещей эволюционировало, сколько вещей было стерто и сколько выросло на их месте?              Ракель посмотрела на него, снимая пальто, и быстро улыбнулась.              Серхио улыбнулся в ответ, не сводя с нее глаз, пока она садилась и погружалась в новый разговор с остальными.              Он понаблюдал за ними еще немного, прежде чем его взгляд переместился на бокалы в его руках, и он понял, что все еще стоит с чьим-то напитком в качестве единственного собеседника.              Он покачал головой, усмехнулся сам себе и подошел к остальным за их столиком.              ****               Она никогда в жизни не чувствовала себя более наблюдаемой .              Все смотрели на нее с разными выражениями на лицах. Они склонили головы набок, поджали губы и мягко улыбнулись.              Единственный, на кого ей не хотелось смотреть, был Серхио. О чем бы он ни думал, это уже было невыносимо, когда он заметил перемену несколько мгновений назад, ей нужна была секунда, чтобы собраться с мыслями и успокоить нервы.              Когда стало ясно, что никто больше ничего не скажет, превратив всю ночь в сущий ад, она разочарованно фыркнула и очень драматичным жестом воздела руки к потолку.              - О, пожалуйста, это всего лишь волосы! - громко возразила она, недоверчиво качая головой.              Это привлекло всеобщее внимание, Агата широко улыбнулась, а Силена заморгала, как будто ее только что вырвали из очень глубокого транса.              - Прости, любовь моя, - сказала Агата, качая головой. - Мы к этому не привыкли, вот и все. Тебе это очень идет, - сказала она затем, заставив внезапное напряжение Ракель улетучиться, сменившись новым чувством удовлетворения.              - Спасибо, - пробормотала она, скрывая явное смущение, которое теперь расцвело на ее щеках, как летняя клубника.              - Ты потеряла десять или пятнадцать лет, - добавила Силена, кивая сама себе и отпивая из своего бокала.              Ракель посмотрела на нее с убийственно серьезным выражением лица.              - Спасибо... Итак, я предполагаю, что до сих пор я ходила, выглядя как шестидесятилетняя старуха? - сказала она низким голосом.              Силена широко раскрыла глаза, прежде чем Ракель позволила ухмылке появиться в уголках ее губ, заставив молодую женщину понять, что она просто пошутила.              - Теперь ты красивая 25-летняя девушка, - заявила Силена, дико ухмыляясь.              - Да, что ж, если я все еще выгляжу достаточно взрослой, чтобы пить, тогда меня это устраивает, - сказала Ракель, беря бокал, который ей предлагала Агата.              - Ты легко могла бы это провернуть, - пошутила Агата, счастливо улыбнувшись, когда Ракель хихикнула, сделав большой глоток горького алкоголя.              - Тебе не кажется, Проф? - внезапно спросила высокая брюнетка Серхио, глядя на него, приподняв бровь.              - Ммм? - молчаливый мужчина моргнул, наконец прервав состязание в гляделках, которое он проводил с ее волосами.              - О, бедняга, я думаю, мы его потеряли, - пробормотала Агата, нежно поглаживая его по голове.              Ракель спрятала ухмылку за краем своего бокала и сделала еще один большой глоток.              - Что? - спросил Серхио, растерянно моргая. Все при этих словах громко рассмеялись, еще больше сбив мужчину с толку.              - Разве он не милый? - спросила Агата остальных, качая головой и одним быстрым движением осушая свой напиток.              Ракель проигнорировала смешки, раздавшиеся между младшими членами их группы, и мягко улыбнулась ему. Он немедленно ответил взаимностью, его взгляд, как всегда, был напряженным.              - Ты в порядке? - она произнесла одними губами.              Серхио ответил не сразу, но затем медленно начал кивать с мягкой улыбкой в уголках губ.              Ракель улыбнулась в ответ, а затем сосредоточилась на остальных, которые начали оживленно обсуждать все то, что им еще предстояло сделать перед большой рождественской вечеринкой в ее доме.              На какое-то время Ракель смогла забыть о мужчине в костюме по другую сторону стола.              Какое-то время она могла говорить об украшениях, еде и рождественских гирляндах.              Какое-то время ее новая прическа была просто деталью, о которой она могла легко забыть.              Какое-то время она не думала о тяжести взгляда Серхио, устремленного на нее, о том, что это заставляло ее чувствовать.              Она последовала совету своей дочери ради перемен, о чем та радостно заявила в тот день. Отказавшись от идеи покрасить волосы в розовый цвет - предложение, которое она бы с радостью приняла, если бы ей все еще было 14 лет, - она решила попробовать более светлый цвет, который когда-то уже носила.              Она была более молодой версией самой себя, до службы в полиции, до звания инспектора, до Паулы, до Альберто. Это были только она и Алисия, и она глубоко наслаждалась своей молодостью с волосами того же цвета, что и золотое летнее утро.              Тогда она была намного блондинистее и намного моложе, но воспоминание о некоторых из тех старых мгновений было таким приятным приливом радости... Она немедленно отправила Алисии смс, сделав снимок, на котором они с Паулой обнимаются, а ее новая прическа сияет на экране.              Алисия немедленно ответила серией смайликов, которые ей, конечно же, не следовало разрешать использовать в 40 с чем-то лет.              Это был хороший день, это был очень хороший день.              Однако теперь, когда энтузиазм по поводу новых изменений испарился, пришло время предстать перед остальным миром с ее новым выбором цвета.              Это не было чем-то настолько потрясающим, чтобы люди перестали говорить или двигаться, чтобы посмотреть на нее. Она только что сбросила со своего лица пару лет и приняла новое видение себя, которое не слишком напоминало ей о последних семи годах ее жизни.              В конце концов, разве это не классика любого фильма, верно? Женщина подстригает или красит волосы, чтобы отметить начало новой главы в своей жизни.              Она именно это и сделала. Она начала должным образом излечиваться от своего жестокого прошлого и выходила в новый свет. В этом был смысл.              Однако чего она не учла, так это того, что она была не одинока в этой новой главе своей жизни, наоборот.              У нее появились новые друзья, с которыми ей нравилось проводить время. Друзья, которые уже легко шутили с ней, как будто всегда знали друг друга. Ей нравилось это чувство сопричастности, эта новая глава ее жизни была приятной и счастливой.              Но дело было не только в новых друзьях, дело было и в чем-то другом. Речь шла о мужчине, мужчине, чьи глаза ни разу не отрывались от нее с тех пор, как она вошла.              О том самом мужчине, который все еще молча смотрел на нее, думая черт знает о чем, заставляя ее чувствовать себя такой замеченной, что это казалось почти ошеломляющим.              Однако самой абсурдной частью всего этого было то, насколько хорошо она на самом деле себя чувствовала по этому поводу.              Ей было так хорошо, что это почти смущало.              Это было неловко, потому что ей просто хотелось заставить всех остальных исчезнуть, просто чтобы посмотреть, что произойдет, если они окажутся одни в одной комнате прямо в этот момент.              Но она была взрослой женщиной, с функционирующим мозгом, и прекрасно осознавала тот факт, что ей не следует ни к чему торопиться. Особенно когда даже сама мысль об этом заставляла ее чувствовать себя так хорошо.              Поэтому она улыбалась и разговаривала с остальными, смеялась и шутила, как будто все остальное не имело значения. Тем временем ее мозг продолжал фиксировать каждое движение глаз Серхио, просто чтобы убедиться, что он все еще там, в тишине, пристально наблюдает за ней.              Он не переставал пялиться, и Ракель ни разу не пожаловалась.               ****               Было холодно и темно, но, несмотря ни на что, эта прогулка ночью каким-то образом помогла заглушить его чувства. Даже если совсем чуть-чуть.              Он был абсолютно неспособен перестать думать снова и снова о женщине рядом с ним, которая молчала, пока шла по улицам, чтобы добраться до своего дома на другом конце города.              Она решила прийти пешком, это, очевидно, означало, что ей придется возвращаться домой без машины, чтобы обеспечить скорость или тепло.              Серхио чувствовал, что должен, по крайней мере, разделить с ней то же бремя.              Ракель несколько раз жаловалась на это: "Это не проблема. - Ты уверен? - Да, не волнуйся. - Нет, я действительно волнуюсь, здесь чертовски холодно, ты живешь вон там", - повторялось уже несколько раз. Все еще казалось, что они должны поспорить об этом на мгновение, прежде чем в конце концов они всегда шли вместе.              - Я собираюсь отвезти тебя домой, - сказала она, как только они тронулись в путь. - Это самое меньшее, что я могу сделать, - добавила она до того, как Серхио начал бормотать, как глупо с ее стороны было даже просто думать об этом.              В конце концов, они затихли, медленно шагая в темноте, не особо обращая внимания на холод.              Они шли по одной и той же дороге с комфортом, даже не нуждаясь в словах, как привыкли.              Серхио никогда не думал, что ему действительно понравится декабрьская прогулка в темноте, и все же он был здесь, радуясь низкой температуре, которая позволила его разуму на мгновение успокоиться от суматохи, в которой он был всю ночь напролет.              Он ни на минуту не переставал думать о том, как хорошо Ракель выглядит со своей новой прической. О том, какой прекрасной была ее улыбка в янтарном свете Ханоя. О том, каким сочным был ее голос, когда она смеялась вместе с остальными.              Он бесстыдно пялился на нее всю ночь, и она это заметила. Она, несомненно, заметила.              Что это была за вещь, которую они делали, он действительно не знал. Они не говорили об этом, но знали, что нравятся друг другу. Однако, несмотря ни на что, она не сделала ничего необычного, и он последовал ее примеру.              Ни один из них не чувствовал необходимости говорить что-либо кому-либо вслух, они поделились друг с другом своей правдой, а затем продолжали жить каждый божий день так, как будто никогда ничего не было раскрыто.              Может быть, его брат ошибался, может быть, все, что он говорил ему делать в те дни, было бесполезно. Если бы он все еще мог чувствовать так много и с такой интенсивностью, вообще ничего не делая и не говоря... зачем ему вообще пытаться что-то предпринять, как так любил говорить Андрес?              Он никогда не собирался понимать своего брата или то, как он, казалось, жил своей личной жизнью.              Личная жизнь.              Он даже не был уверен, что может назвать это личной жизнью. Он не был влюблен. Ракель не была влюблена. Они были просто двумя взрослыми людьми, которым нравилось общество друг друга, и они вслух признались, что находят друг друга привлекательными.              Это не определение любви, не так ли?              Он действительно не знал, что ему полагалось думать, как всегда, он чувствовал себя совершенно неосведомленным, слепо погружаясь в это новое дело, не имея ни малейшего представления о том, что он должен был сделать или сказать.              Однако всякий раз, когда он смотрел в карие глаза Ракель, ему казалось, что ничего не нужно ни говорить, ни делать. Ей не нужно было, чтобы он вел себя не так, как обычно, ей, казалось, нравилось его общество таким, каким оно ей представлялось.              Он чувствовал, что она действительно приняла его. Она принимала его странные манеры, его социальную неэффективность, его потребность в порядке, правилах, таблицах Excel, точном времени и списках дел, чтобы он мог переступить черту за каждой выполненной задачей.              Она не возражала против его нарядов, ни разу не пожаловалась на его выбор рубашки, пиджака или галстука, как обычно делали другие.              Она ни разу не пыталась заставить его что-либо сделать, она вежливо предлагала, и он всегда охотно соглашался.              Она никогда не пыталась вывести его из зоны комфорта, нажимать на его кнопки, проверять его пределы.              Он ни разу не почувствовал себя преданным ее действиями или тем, что слетело с ее губ. Она ни разу не заставила его почувствовать, что он должен сделать что-то конкретное, чтобы вписаться в общество.              Он прожил всю свою жизнь, пытаясь вписаться в общество, понимая, что просто создан по-другому и что ему никогда не удастся в полной мере насладиться маленькими драгоценными моментами, которые другие, казалось, так стремились испытать.              Затем появилась Ракель, и своим прекрасным присутствием она принесла так много новых запахов, цветов, форм, звуков, вкусов... Он хотел опробовать их все, один за другим.              Она понятия не имела, насколько это освобождает - чувствовать, что он может существовать в своей собственной форме, прямо рядом с ней. Она была сделана из чего-то другого, у нее было другое прошлое, другое настоящее, и у нее были истории, шрамы, раны, детали, потребности, желания и мечты, которые он не разделял, вещи, которые он не мог понять.              Однако, несмотря ни на что, он не чувствовал себя неловко, стоя рядом с ней, наоборот... ему казалось, что он находится именно там, где и должен был быть.              С ней он чувствовал себя комфортно и в то же время свободно.              Ему нравилось это чувство.              Он действительно нравилось.              Ему это так нравилось, что теперь он не мог думать о другой версии себя.              Он не мог вспомнить Артеку без Ракель в ней.              Он не мог вспомнить ни одного пятничного вечера без ее радостного смеха по другую сторону стола.              Он не мог и не хотел этого делать. Потому что настоящее, в котором он жил, ощущалось лучше, чем что-либо еще, что он когда-либо испытывал.              Может быть, именно это и происходит, когда ты встречаешь кого-то, кто подходит именно тебе. Ты забываешь о том времени в твоей жизни, когда их в ней не было.              Ты забываешь о годах, проведенных без их присутствия рядом с тобой. Тебе нет необходимости вспоминать что-то, что внезапно перестает иметь какой-либо смысл.              Потому что это было то, что он чувствовал. Ему казалось, что его прошлое больше не имеет значения, единственное, что он хотел переживать, чувствовать и, самое главное, помнить, - это его настоящее. Этот текущий момент, которым он жил, был всем, чего он хотел.              Эта женщина рядом с ним, прячущая подбородок в шарфе, смотрящая по сторонам, прежде чем перейти улицу, - это было то, чего он хотел для себя.              Он хотел ее.              Осознание приходило медленно, или, может быть, оно начало оседать в нем самом давным-давно.              Он быстро учился, но некоторые вещи требовали достаточного количества времени, чтобы быть полностью понятыми.              Ему просто понадобилось еще мгновение, чтобы осознать, что он действительно хотел ее для себя.              Ракель уже перешла улицу и только сейчас поняла, что он не последовал за ней. Она остановилась как вкопанная и оглянулась на него, в ее темных глазах была тревога. Когда она заметила его, стоящего там, в темноте, в совершенной тишине, не шевеля ни единым мускулом, она высвободила подбородок из шарфа и позвала его вслед.              - Серхио? Ты в порядке? - спросила она хриплым, глубоким, мрачным голосом.              Серхио вдохнул холодный воздух и медленно кивнул, это заметно расслабило ее. Она мягко улыбнулась и склонила голову набок.              - Ты идешь? - невинно спросила она.              Серхио снова кивнул, его губы сжались в тонкую линию.              Я хочу тебя для себя. Он думал об этом снова и снова, быстро сокращая расстояние между ними.              Он пришел в себя, когда она была так близко, что он мог дотронуться до нее. Он посмотрел на нее сверху вниз, погружаясь в глубину ее карих глаз, вдыхая слабый аромат ее духов, запоминая форму ее губ, носа и скул.              Она смотрела на него на пару дюймов ниже, ее ресницы были невероятно длинными, а щеки становились все холоднее и холоднее, чем дольше она стояла там с опущенным шарфом.              - Пойдем, - пробормотал он, мысленно представляя, как она стоит так близко, ее дыхание на мгновение парализовано в легких, ее глаза, казалось, загипнотизированы его присутствием, возвышающимся над ней.              - Да..., - прошептала она, снова прикрывая подбородок теплой шерстью, прежде чем развернуться и продолжить свою прогулку.              Я хочу тебя для себя. Он снова задумался, пока она медленно шла, стоя ближе, чем раньше, жар ее тела был почти осязаем.              Я хочу тебя для себя, и я как-нибудь заполучу тебя. Просто позволь мне разобраться с этим, Ракель. Сказал он себе, глядя на нее, пока она хлопала ресницами, почти сразу же повернув голову и засунув руки в карманы.              Я хочу тебя для себя.              Подумал он, прежде чем его рука сама собой дернулась, коснувшись ее пальто.              Я хочу тебя для себя.              И снова этот настойчивый голос в его голове стал уверенным и устойчивым, в то время как Ракель заметила движение. Она посмотрела вниз, потом снова на него.              Ее темные глаза, казалось, сверкали в ночи, она не произнесла ни единого слова, но ее рука в перчатке начала выниматься из кармана.              Я хочу тебя для себя.              Он не мог остановиться сейчас, не тогда, когда она была в дюйме от него, его рука протянулась, его пальцы пошевелились, и ее пальцы ответили так, как будто так и должно было быть.              Я хочу тебя для себя.              Ракель смотрела прямо перед собой, казалось, затаив дыхание, ее поза была напряженной, ее пальцы медленно танцевали, пока, наконец, их руки не сомкнулись.              Я хочу тебя для себя.              Она крепче сжала его руку, и ее тепло распространилось сквозь плотную ткань, заставив Серхио пожалеть о необходимости перчаток, хороших манер, пальто и хорошего ночного сна.              Я хочу тебя для себя.              Она начала идти медленнее, ее тело медленно придвигалось ближе, ее пальто касалось его брюк, ее рука прижимала его как можно ближе.              И я знаю, что ты тоже хочешь меня.               6 дней до Рождества               Теплота. Невероятно теплые руки по всей ее коже.              Доброта. Такая нежная улыбка мелькнула перед ее закрытыми глазами.              Блаженство. Вечное, бесконечное, удивительное блаженство переполняло ее.              Она не должна была этого делать. Она не должна была этого чувствовать. Она не должна была этого делать.              И все же...              Сила. Она чувствовала силу в этих мышцах, двигающихся вокруг ее ног, груди и рук.              Тяжесть. Нельзя было отрицать необъятность приливающего удовольствия, которое она чувствовала, быстро, но неуклонно нарастая внизу живота.              Влажность. Ощущение было ни с чем не сравнимым, хотя дискомфорта в нем не было, напротив, она чувствовала себя чрезвычайно непринужденно, пока оно расширялось, пока наполняло ее изнутри.              Ей действительно не следовало этого делать. Ей действительно не следовало так думать. Ей не должно было это нравиться.              И все же...              Неистовость. Теперь все происходило быстро, ее легким было трудно поддерживать темп, но она могла задохнуться, несмотря ни на что.              Интенсивность. Она могла точно определить, сколько дюймов ее тела в данный момент было заполнено таким огромным чувством...              Удовольствие. Вот оно, росло и росло, накапливаясь в нужном количестве, которое определенно испортило бы ее простыни.              Ей не суждено было быть здесь прямо сейчас. Она должна была спать, отдыхать, ей не суждено было быть здесь прямо сейчас.              И все же...              Тепло. Температура начала повышаться, она чувствовала, как у нее на лбу, на затылке и между ног выступает пот.              Мягкость. Что-то внутри нее расцветает, что-то просыпается под ее кожей, безмерно приятное, чего ей так не хватало годами.              Длинна. Это не должно было закончиться, не сейчас, не так, она могла бы продвинуться немного дальше.              Ей не следовало этого делать. Это определенно должно было оставить синяки и отметины, то, что другие могли бы ясно увидеть. Ей не следовало этого делать.              И все же...              Именно тогда, когда ее оргазм достиг такого уровня, который невозможно было игнорировать, она проснулась.              Ноги запутались в простынях. Волосы от пота прилипли ко лбу. Легкие постоянно сжимаются и расширяются, чтобы предотвратить сердечный приступ.              И этот гребаный жар у нее между ног, пожирающий каждый дюйм ее чувствительных нервов.              Ракель фыркнула и уронила голову на подушку, ее кожа горела, а тело сотрясалось от воспоминаний о чем-то, чего даже никогда не было.              Она закрыла глаза и рот, осознав, что последние несколько мгновений разинула рот, как идиотка. Она прижала теплую ладонь к лицу, прикрывая усталые глаза от слепящего дневного света.              Ее ноги задрожали, поэтому она пошевелила ими, это вызвало трение там, где она, конечно же, в этом не нуждалась, и стон сорвался с ее губ.              Она металась с боку на бок между простынями, выплескивая свое разочарование в мягкость подушки, утыкаясь в нее лицом, почти задыхаясь до смерти.              Ее руки дернулись на матрасе, и запретное желание, настойчивое и первобытное, начало пульсировать в ее теле.              Сделай это. Ее кожа, казалось, умоляла.              Нет, этого не случится. Ее разум пытался объяснить.              Сделай это. Ее желудок перевернулся вверх дном от такой перспективы.              "Нет", - снова заявил ее внутренний голос.              Сделай это. Ее жаждущая плоть требовала этого.              Ракель снова застонала и начала колотить сжатыми кулаками по подушке под головой. Здесь она явно проигрывала битву.              Независимо от того, как сильно ее разум пытался бороться с этим, ее первобытный инстинкт начинал брать верх, беря под контроль ее мышцы, нервы и конечности.              Сделай это. Сделай это. Сделай это. Ее тело повторяло это снова и снова, с каждым шипением, с каждой внезапной волной жгучего желания, которое, казалось, поглощало каждый дюйм ее потной кожи.              Нет. Нет. Нет. Ее рациональный мозг продолжал бормотать, пытаясь избежать того единственного, чего ей действительно не следовало делать. Не сейчас. Никогда.              Это неуместно. Она попыталась объяснить это своему чреву, которое теперь кипело от ярости из-за ее отказа.              Может быть, он тоже это делает, может быть, он уже сделал. Подумай об этом. Ее очень, очень неуместная близость пыталась убедить ее.              Это нечестно. Подумала она, снова застонав, ее рука медленно двигалась к самому чувствительному участку нервов.              Но прежде чем ее тело смогло выиграть битву со здравым смыслом, громкий стук привлек ее внимание.              Ее телефон просто внезапно решил покончить с собой, возможно, чтобы помешать ей сделать что-то, о чем она, вероятно, позже пожалеет.              Телефон гудел, кто-то решил позвонить ей прямо в этот момент, разрушив единственный шанс, который был у ее тела, чтобы дать ей хоть какое-то облегчение.              Она быстро подняла его с пола и посмотрела на экран.              Алисия.              Что ж, очевидно, это должна была быть она. Кто еще мог бы так упорно сопротивляться ее оргазму, если не ее лучшая подруга?              Ракель покачала головой, махнула пальцем, чтобы ответить, а затем снова рухнула на матрас.              - Доброе утро, - громко сказала Алисия, ей не нужно было слышать голос своей лучшей подруги, она полностью осознавала тот факт, что только что проснулась.              - О, перестань орать, Сьерра, - пожаловалась Ракель, снимая простыню со своего тела и прячась под тканью, чтобы еще немного отгородиться от внешнего мира.              - Все еще в постели почти в 11? Это новый рекорд, - Алисия пошутила, счастливо посмеиваясь сама с собой, в то время как явно была занята чем-то очень громким на заднем плане.              - Сегодня суббота, я это заслужила, - пробормотала Ракель, полностью осознавая тот факт, что она больше не ходит на работу и не нуждается во сне все утро.              - Ты невероятна, - сказала Алисия, хихикая.              - Как скажешь, - Ракель фыркнула, высовывая голову из-под простыней, прикидывая, сколько времени потребуется ее телу, чтобы среагировать и вытащить ее из постели.              - Итак, какие-нибудь большие планы на сегодня? И оставаться в постели до тех пор, пока не придет время снова ложиться спать, не будет принято в качестве ответа, - указала Алисия, прежде чем громко отхлебнуть чего-то.              - Я не знаю, чем я хочу заняться в свою субботу, когда я это выясню, ты будешь первой, кто узнает, обещаю, - сказала Ракель, быстро вставая, чем вызвала у своего организма шок, который, возможно, заставил бы его забыть о ее внезапной неотложной потребности.              - Да, я хотела бы знать каждую деталь, большое тебе спасибо, - пробормотала Алисия, в то время как Ракель полностью встала, понимая, что ей нужен холодный душ, а может, и два.              - А как насчет тебя, Сьерра? - спросила она, поднимая с пола подушку и спрашивая себя, насколько диким был этот сон на самом деле.              Пока Алисия начала рассказывать о своем дне, обо всех делах с работы, которые ей еще предстояло сделать, жалуясь на пробки, коллег, некомпетентных курсантов и, главным образом, на Анхеля, Ракель пошла в ванную, чтобы плеснуть холодной водой на свое усталое лицо.              Когда она почистила зубы, причесалась и надела на ноги теплые носки, Алисия только начала рассказывать ей о деле, над которым она сейчас работала.              Ракель закатила глаза, но промолчала в ответ на ее жалобы, направилась в спальню Паулы, нашла ее читающей книгу с печеньем во рту, улыбнулась ее независимости, закрыла дверь и проглотила комок вины, который она испытывала всякий раз, когда понимала, что ее дочери приходится самой готовить завтрак, потому что она не стала этого делать, а затем отправилась на кухню, чтобы сварить себе крепкий горький кофе.              Алисия поддерживала обе стороны разговора в течение всего времени, в то время как Ракель налила в чашку кофе, подогрела немного молока, приготовила себе прекрасное кофе кон лече и села перед окном, глядя на улицу.              Она продолжала бормотать и напевать, в то время как Алисия продолжала говорить, или, точнее, жаловаться, и кофе, наконец, пробудил каждую спящую клеточку в ее теле.              В конце концов к ней подошла Паула, Ракель воспользовалась своим шансом, дав ей телефон, чтобы она могла поговорить с тетей Алисией, а затем юркнула в ванную.              Когда струя холодной воды окатила ее, она закрыла глаза, проигнорировала ощущение внизу живота, жжение между ног и попыталась придумать что-нибудь, что она могла бы сделать в этот день, что никоим образом не касалось Серхио Маркины.               ****               Эротические сны.              Способность мозга материализовывать в нашем воображении очертания кого-либо в особо запрещенных условиях.              Серхио Маркина не был поклонником эротических снов, но, очевидно, не то чтобы он думал о них что-то плохое.              Сны не контролируются нашим сознанием, они создаются в очень отдаленном уголке нашего мозга, над которым мы практически не властны.              В его жизни их было немного, и он никогда по-настоящему не ценил то чувство стыда, которое обычно сопровождало их всех.              Потому что видеть эротические сны, когда нет стабильных отношений, неприятно для того, кто на самом деле не знает, что делать с этими образами, ощущениями и внутренними желаниями.              Что делало эротические сны почти запретными для его невинных и наивных глаз, так это представление о том, что за каждым из них всегда скрывался реальный человек.              Эротических снов о ком-то, кого он не знал, никогда не было, не то чтобы у него были какие-то воспоминания о тех, что были у него в юности, поэтому он не помнил, чтобы они были, но вероятность того, что это произошло, все еще сохранялась. Но с тех пор, как он стал взрослым, человеком с рациональным и дотошным умом, ему всегда снились вещи, которые он действительно знал, и люди, которых он действительно встречал.              Следовательно... каждый эротический сон, который он видел в последние годы своей жизни, был о ком-то, кого он знал.              Но, учитывая его очень слабый интерес к подобным занятиям, даже его подсознание никогда не находило слишком увлекательным зацикливаться на сексуальных и интимных занятиях с противоположным полом, пока он спал.              Однажды ему приснилась Ева, или, по крайней мере, он думал, что это была она. На самом деле он не помнил ни контекста, ни того, что он или она делали. Он проснулся, чувствуя себя странно и неуютно, его тело реагировало самым странным образом.              Спустя некоторое время, особенно за те четыре долгих года, после того как их пути разошлись, ему ни разу не снилось что-то другое, что не было бы обычным, нормальным, просто воспроизведением задач, выполненных в течение дня.              Затем появилась Ракель.              И с ней все начало меняться.              Но самая потрясающая перемена произошла прошлой ночью.              После их прогулки в темноте к ее дому, бесстыдно держа ее за руку, как будто это была самая обычная задача, которую он когда-либо выполнял в своей жизни - очевидно, это было не так, и его руку все еще покалывало от призрака ее тепла - он попрощался, и она мило улыбнулась ему, прежде чем направиться к своей входной двери.              Как только он убедился, что она в целости и сохранности находится в своем доме, он немедленно ушел, прячась в тени.              Его разум вспоминал каждое мгновение той ночи, которую они провели вместе в Ханое. В этом не было ничего необычного, за последние два месяца это вошло у него в привычку, и он привык к этому.              Он вспоминал, о чем они говорили, и в тишине своего разума видел все улыбки и все взгляды, которыми она одаривала его. Ему нравилось перематывать свои воспоминания назад и просто держать ее живой в глубине своего сознания, пока он готовился к хорошему ночному сну.              Обычно его сны тоже были наполнены ею, ему снилось, как она делает самые разные вещи. В основном она появлялась, когда они шли бок о бок, они о чем-то разговаривали, иногда он вспоминал тему разговора, а в других случаях он помнил только то чувство, которое нахлынуло на него во сне.              Однако в ту ночь, в ту конкретную ночь, что-то в его сне было по-другому.              Ракель была другой.              То, что она делала в его подсознании, было совсем-совсем другим.              Когда он проснулся в то субботнее утро, то чувствовал себя совершенно разбитым.              Он плохо спал, это было не в первый раз с тех пор, как она вошла в его жизнь, но в последнее время он привык к ее присутствию, и мысли о ней обычно убаюкивали его мирным сном.              Не в этот раз.              На этот раз его мозг начал играть с его внутренними первобытными инстинктами так дико, что его тело все еще покалывало от ощущений, которых он не испытывал долгих четыре года.              Ощущения, которые он даже не был уверен, что когда-либо испытывал раньше.              Это был всего лишь вопрос воображения и физической реакции на определенный ход мыслей.              На самом деле беспокоиться не о чем.              Но мы здесь говорим о Серхио Маркине, это очевидно... это было большое дело, очень большое.              Во-первых, он должен был хорошо отдохнуть, чтобы утром первым делом предстать перед своим классом. Целая ночь, проведенная во снах о вещах, которые он даже не смел себе представить, не принесла его телу никакой пользы.              Во-вторых, он только что бесстыдно представил Ракель обнаженной в своем воображении, в то время как она вытворяла самые немыслимые вещи с его телом, и его воображаемое "я" действовало так, как он ни разу даже не пробовал.              Как мог его мозг представить определенные сценарии, если он ни разу их не испытывал?              Он понятия не имел.              Вот почему он задержался в своей постели, полностью проснувшийся, совершенно сбитый с толку, испытывающий абсолютный дискомфорт, уставившись в потолок в тусклом свете, проникающем сквозь занавески на окнах его спальни.              Он размышлял, думал и еще раз размышлял обо всех ужасных вещах, которые рисовало ему воображение, потом решил, что больше не может ждать, иначе опоздает, встал и направился прямиком в ванную.              Когда он заметил физическую проблему, он уже стоял на ногах, лицом к зеркалу, которое, казалось, смотрело на него с осуждением.              Его желудок сжался, кровь бешено прилила к сердцу, и он чуть не потерял сознание при виде этой печально известной выпуклости у себя на штанах.              Ладно. Это не было для него чем-то совершенно неизвестным. Он видел свой собственный пенис несколько раз за свою жизнь, и, очевидно, у него и раньше бывали эрекции.              Он старался не думать слишком много о том, как это чуть не случилось в последний раз, когда Ракель обняла его так сильно, что он подумал, что умрет на месте, чтобы избежать позора.              Внезапное появление брата в кои-то веки помогло ему избавиться от страданий.              Однако на этот раз его тело довольно сильно отреагировало на то, что он вообразил, на то, что он все еще мог живо вспомнить.              Никогда еще он так не ненавидел свой дотошный мозг.              Он не мог стереть этот образ, потому что это был не просто обычный сон, один из тех, которые ты вспоминаешь, как только открываешь глаза, и забываешь о нем, как только встаешь со своей кровати.              Это был один из тех снов, которые, казалось, навсегда запечатлеваются в твоей височной доле, и нет никаких шансов, что они когда-нибудь будут стерты оттуда.              Он посмотрел на себя в безупречно чистое зеркало, стоявшее перед ним, и вздохнул.              Холодный душ, который он принял тем утром, длился намного дольше, чем он обычно считал нужным.              Когда он снова стоял перед зеркалом, с которого по всему полу стекала вода, его волосы были в беспорядке, борода полностью всклокочена, его приятель, наконец, перестал пульсировать.              Он закрыл его чистым полотенцем и продолжал игнорировать до конца своего утра.              С навязчивыми мыслями, которые сопровождали его на протяжении всего урока, бороться было труднее. Но когда он отправил своих учеников домой на целый день и понял, что смог удержать зверя под контролем, он мысленно поздравил себя и продолжил свой день.              Ракель не собиралась вторгаться в часы его бодрствования, не в этот раз, он не мог себе этого позволить.              Когда он вышел из школы с пачкой домашних заданий, которые нужно было исправить, в руках, крепко сжимая свою любимую сумку, он улыбнулся паре пожилых женщин, которые проходили мимо него.              Он быстро добрался до площади, ему хотелось поскорее добраться до своего дома, спрятаться внутри на день и попытаться забыть о любой физической неотложной необходимости, о которой он внезапно не мог перестать думать.              Когда он заметил ее выходящей из магазина, всего в нескольких метрах от него, Серхио понял, что будет довольно сложно игнорировать ее вечно.              Они жили в одном и том же очень маленьком городке.              Когда его штаны снова стали казаться немного тесноватыми, в нем начала подниматься паника.              Он не стал прятаться, он быстро зашагал к своему дому, игнорируя всех на своем пути.              Если Ракель и видела его, она не потрудилась позвать его. За это он был рад.              Оказавшись в своем доме, Серхио глубоко вздохнул, полный отчаяния, оставил домашнюю работу на столе, сумку на вешалке вместе с пальто и снова встал под холодный душ.              Мать-земля должна была простить его, хотя бы на этот раз.               ****               Воображение. Сила разума позволяет создавать с нуля целые сценарии, истории и жизни.              Воображение - мощный инструмент, который мы можем использовать, чтобы развлечь себя, когда нам скучно.              Воображение - навык, который мы развиваем в детстве и, как правило, теряем, вступая во взрослую жизнь.              Артека в то субботнее утро была свидетельницей того, как двое взрослых людей проснулись после того, как их воображение бесстыдно играло с их сознанием всю ночь.              Не о чем беспокоиться, ничего необычного, просто удивительно восхитительное чувство неловкости, которое будет сопровождать их до конца дня, если не всю неделю.              Оба будут думать об этом снова и снова, пока, в конце концов, это чувство не начнет рассеиваться само по себе.              В конце концов оба снова будут смотреть друг другу в глаза, улыбаясь, краснея, но скрывая это изо всех сил.              Оба не подозревают, что разделяют один и тот же секрет, который, если бы они нашли в себе мужество рассказать о нем, вероятно, помог бы им избавиться от страданий.              Но если бы они это сделали так скоро в этой истории, нам больше не о чем было бы говорить.              Воображение должно было стать их злейшим врагом и лучшим другом одновременно. Им просто нужно было довериться процессу, принять перемены, на этот раз следуя своему желанию и собственным сердцам.              Рождественская ночь была не за горами, и менее чем через неделю события начнут разворачиваться раз и навсегда, и колесо уже вращалось, каждый главный герой был готов сыграть свою роль, и сценарий был написан, хотя половина из них понятия не имела об этом.              Это должна была быть долгая насыщенная ночь с неожиданным финалом, можно сказать, поворотом сюжета.              На данный момент Ракель и Серхио просто продолжали избегать друг друга, ни смс, ни звонков, ни один из них не хотел подпускать другого слишком близко, опасаясь, что их тела выдадут их разум.              Они оба хотели одного и того же, их души были в гармонии, но их рациональные умы, которые работали в разном ключе, должны были не торопиться, чтобы действовать должным образом.              За последние два месяца в Артеке произошло много изменений.              Ничто и близко не подходило к тому, что должно было произойти.              До Рождества оставалось 6 дней, и двум взрослым людям предстояла самая сложная ночь в их жизни.