В поисках тепла

      Дом голубиного цвета, который сняла Ракель, был на удивление большим и просторным для своей цены. Два этажа были соединены красивой белой лестницей, большие окна выходили на луг, простирающийся зелеными волнами по всему участку, и, что самое главное, он был полностью меблирован.              - Тебе действительно нужно все это пространство? - Алисия раздраженно выдохнула, как только открылась входная дверь, открывая длинный коридор, который вел к огромной кухне спереди и выходил в просторную гостиную справа.              - Напомни, сколько стоит арендная плата? - спросила Алисия, подозрительно изогнув бровь.              - Не так много, - пробормотала Ракель, слишком захваченная белыми деревянными стенами, чтобы обращать на нее внимание. - Посмотри на это, - пробормотала она, ноги сами привели ее на кухню, где огромное окно выходило на зеленую траву, заставляя ее чувствовать себя спокойной, расслабленной и каким-то образом желанной.              - Смотри, мама, здесь нет двери, - Паула обрадовалась, быстро вошла в гостиную, хихикая и тяжело падая на диван.              - Слишком много места..., - Алисия пробормотала себе под нос.              - Мы справимся, - сказала Ракель, счастливо улыбаясь своей подруге, которая выглядела почти довольной.              - Выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, слишком хорошо, чтобы быть доступным, честно говоря, - Алисия фыркнула, садясь на один из табуретов, украшавших красивый кухонный остров.              - Никогда в жизни у меня не было столько места для приготовления пищи, - сказала Ракель, ее руки с величайшей осторожностью поглаживали поверхность.              - Это потому, что никому, кроме горячих домохозяек в американских телешоу, не нужно столько места для приготовления пищи, - сказала рыжая сквозь стиснутые зубы. Ракель усмехнулась и покачала головой.              - Ты должна признать, что это очень красиво, - пробормотала Ракель, ее губы растянулись в бесконечной улыбке, которую Алисия нашла просто сводящей с ума.              - Я бы очень хотела проверить этот контракт, - строго сказала Алисия, прежде чем встать и направиться к лестнице, ведущей на второй этаж.              Ракель вздохнула и вышла в другую комнату, ее глаза изучали каждую мелочь с любопытством и благоговением. Она чувствовала себя загипнотизированной мельчайшими вещами. В каждой комнате было просторно и тепло, так много естественного света проникало из окон, а деревянные плитки под ее ботинками издавали приятный звук при каждом ее шаге.              Паула смотрела на вид с дивана, на котором она сидела, держа в руках своего любимого плюшевого кролика.              - Тебе нравится? - спросила Ракель, тепло улыбаясь ей, маленький ребенок сиял, как солнце.              - Мне это нравится! - призналась она, демонстрируя зубы, чтобы предельно ясно выразить свою точку зрения.              Ракель усмехнулась и вздохнула, чувствуя, как новая волна удовлетворения поднимается в ее животе.              Это было оно. Она испытывала чувство безопасности, счастья и защищенности после многих лет борьбы и жизни, прожитой только наполовину, всегда настороже, всегда напряженной, всегда окутанной слоями страха.              Жизнь с жестоким мужем была самой мучительной и тяжелой вещью, с которой Ракель когда-либо сталкивалась за сорок долгих лет на этой земле.              Теперь пришло время положить этому конец. Раз и навсегда.              Остаток утра они провели, бродя по комнатам, изучая каждую деталь, не торопясь привыкать к новому пространству вокруг них, к каждому новому цвету и форме, к каждому запаху и звуку, которые хранил в себе дом голубиного цвета.              Ракель наслаждалась своим временем, уже представляя, как ходит из комнаты в комнату с книгой в руке и бокалом вина в другой. Пола, играющая на зеленой траве, ночи, проведенные на диване за просмотром фильма, ленивые воскресные утра в одиночестве в компании щебечущих снаружи птиц.              Она могла бы жить такой жизнью, пусть даже ненадолго, она могла бы увидеть, как она вписывается в ритм Артеки и ее тихих спокойных дней.              Алисия, с другой стороны, потратила все время, перечисляя ряд причин, по которым вся эта ситуация казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой, и, как она уже указала, доступной.              Она продолжала пытаться оценить, сколько стоит каждый маленький предмет мебели, сколько места в нем доступно, и тот факт, что для женщины за сорок и ребенка это слишком много, поэтому это бесполезная трата денег.              Ты могла бы арендовать дом поменьше, сэкономив немного денег.              Что насчет отеля? В это время года здесь совсем не многолюдно, здесь дешево, ты могла бы остаться там еще на пару недель.              Я могла бы поискать место поближе к дому, за пределами Мадрида, конечно, но поближе.              Алисия изо всех сил пыталась найти выход из положения Ракель и переубедить ее. Она хотела, чтобы она была более внимательна к своим финансам и каждому выбору, который она делала в пылу момента, как она любила это называть.              Ракель знала, что пыл момента уже давно исчез. Она совершила несколько безрассудных поступков, это правда, но теперь она могла видеть все с другой точки зрения, она все рассчитала, глубоко и долго думала. Она уже неоднократно прокручивала в голове множество сценариев, она приняла свое решение, и ничто и никто не собирался менять ее мнение.              Она собиралась остаться здесь еще немного, она заплатит за аренду, потому что может себе это позволить, она потратит время на то, чтобы залечить свои раны и изучить тщательный и пуленепробиваемый план, а затем обдумает свой следующий шаг.              Без спешки, без страха, без сомнений. Просто тишина и тихий покой, которые она могла бы использовать, чтобы собраться с мыслями и спланировать свое будущее.              Она не могла вернуться к прежней жизни, не только потому, что Альберто, вероятно, убил бы ее, если бы увидел прямо сейчас, но и потому, что она действительно не чувствовала, что в Мадриде для нее что-то осталось.              Она могла бы работать везде, где хотела, в стране, она могла бы быть полицейским в любом городе, она могла бы это сделать. И если это не сработает, она могла бы просто измениться, развить новые навыки и приспособиться к тому, что предлагало это место.              Она могла бы создать новую жизнь для нее и Паулы, со временем она также постаралась бы приблизить свою мать, чтобы все в конечном итоге встало на свои места.              Она наконец-то почувствовала, что это возможно, у нее появился шанс начать все сначала, и ничто не стояло у нее на пути, не сегодня.              С этой вновь обретенной силой и надеждой Ракель закрыла входную дверь своего нового арендованного дома и направилась в отель, чтобы собрать свои вещи и официально съехать.               ****               - Это было приятно, по-настоящему… Ты был отличным хозяином отеля, - Ракель тепло улыбалась Хелси, слезы благодарности грозили скатиться по ее щекам, ей было трудно сдерживать их. - Я никогда этого не забуду, никогда, - она понизила голос, ее руки нежно обхватили его.              Она могла видеть в мерцающих голубых глазах мужчины перед ней, что ее слова затронули уязвимое место в его сердце. Он улыбнулся ей и кивнул, как обычно, его глаза были добрыми и нежными, и Ракель пришлось подавить настоятельную потребность крепко обнять его и заплакать.              Пора убираться отсюда.              - Увидимся, - пробормотала она, прежде чем, наконец, отступить и сделать уважительный шаг назад, возвращая мужчине часть его личного пространства.              - Bai, - прошептал Хелси, тихонько шмыгнув носом. Сердце Ракель сжалось, и ей пришлось подавить рыдание.              Слишком эмоциональна. Закаляйся, юная леди. Давай.              - Пойдемте, - сказала она, глядя на Алисию и Паулу, которые терпеливо ждали ее у входа. В тишине они втроем вышли на улицу в холодный день.              Хелси продолжал смотреть на них с порога, его нежные голубые глаза следили за каждым их шагом, пока они не скрылись за углом. Ракель понятия не имела, но он продолжал мысленно молиться, чтобы она наконец встала на ноги и была в целости и сохранности, куда бы она ни направлялась.              Машина была припаркована всего в паре минут от отеля. В тишине Алисия открыла багажник и наполнила его их сумками, прежде чем закрыть его с громким стуком.              - Все улажено, - пробормотала она, сцепив руки и быстро потирая их, чтобы согреть онемевшие пальцы.              - Все улажено, - Ракель прошептала в ответ, ее взгляд остановился на ее коллеге, ее заклятом враге, ее лучшей подруге. - Спасибо, - сказала она мягко, глубоко имея это в виду. Алисия фыркнула и закатила глаза, засунув руки в карманы пальто.              - Не благодари меня. Ты же знаешь, что я не в восторге от этого твоего плана, - пробормотала Алисия, пряча подбородок в большом теплом шарфе.              - Я знаю, - призналась Ракель, пожимая плечами. - Но я также знаю, что ты меня не остановишь, - она улыбнулась. - Это все, что имеет значение, - с этими словами Ракель шагнула вперед и обняла ее.              Алисия не отвечала взаимностью, упрямо прижимая руки к телу, проклиная ее себе под нос. - О, прекрати, - Ракель хихикнула, крепче обнимая ее, чувствуя ее твердость и ее теплое присутствие в своих руках, чувствуя себя в безопасности и дома.              Она тщательно собирала эти воспоминания и хранила их в течение долгого периода, когда им предстояло быть порознь. Она оживляла это в своем сознании всякий раз, когда чувствовала себя одинокой. Алисии не нужно было этого знать, поэтому она промолчала и просто подержала ее еще немного на холодном осеннем воздухе.              - В какой-то момент тебе придется меня отпустить, - Алисия пожаловалась, заставив Ракель усмехнуться и отступить назад, в последний раз потирая затекшие руки руками в перчатках.              - Поехали, - она кивнула головой в сторону машины и села внутрь. - Готова? - спросила она Паулу, малышка с энтузиазмом кивнула, и когда Алисия была надежно пристегнута, она повернула ключ, и двигатель взревел.              - Поехали, - повторила Ракель в последний раз, прежде чем уехать в соседний район, к их новому дому.               ****               - Я не думаю, что это хорошая идея, - Серхио пожаловался в седьмой раз за последние пять минут.              - Перестань так волноваться, брат, она оценит этот жест, вот увидишь, - пробормотал Андрес, гордо улыбаясь небу, окрашенному в мягкий оранжевый цвет.              - Я все еще думаю, что было бы лучше сначала позвонить. Она не приглашала нас в гости; она, вероятно, не хочет нас видеть, - Серхио крепче сжал цветы, которые заставил его купить брат.              - Мы не позвонили потому, что это сюрприз, Серхио. Сюрпризы не должны быть объявлены заранее. В противном случае они больше не вызывают удивления, - его брат тихо бормотал, как будто он объяснял простую задачу идиоту, который не мог понять ее.              Серхио внезапно почувствовал острую необходимость ударить его.              - Я знаю, что такое сюрприз, - пробормотал он, качая головой из-за невыносимого отношения своего брата. - Я просто думаю, что мы не должны удивлять женщину, которую мы едва знаем, - наконец добавил он, чувствуя себя крайне нервным, чем ближе они подъезжали к району, где находился дом, который она арендовала.              Как его брату удалось раздобыть адрес, для него все еще оставалось загадкой. Проблемой, которую он не собирался решать сейчас.              - Ах, братец, ты всегда слишком много беспокоишься. Не все в этом мире до смерти напуганы людьми, которых они едва знают, - сказал Андрес с усмешкой, его черные глаза мерцали, как жемчужины, в лучах заходящего солнца, расширяющегося вокруг них.              - Это плохая идея, - снова пожаловался Серхио, тяжело вздыхая.              - Вот мы и приехали, приготовься к тому, что тебя встретит очень удивленная женщина, - пробормотал Андрес, прежде чем направиться к серому дому в паре шагов впереди них.              Серхио с трудом сглотнул. Мягкий теплый свет мерцал из окон внизу. Ракель была в паре футов от него, наслаждаясь своей первой ночью в новом арендованном доме, со своей дочерью и, вероятно, своей лучшей подругой.              Они не должны быть здесь. Они не должны вот так вторгаться в чужую частную жизнь.              Он не любил сюрпризов. Ему не нравились люди, которых он едва знал. Он не любил вторгаться. Ему это совсем не понравилось.              И все же он не мог остановить свои ноги, он не мог помешать своему брату позвонить в дверь и ждать, пока кто-нибудь придет и откроет ее. Он не мог остановить свое сердце, колотящееся в груди, как дикий свирепый зверь, и не мог остановить свою руку, держащую цветы, от дрожи, как осенний лист на холодном ветру.              Он не мог помешать этому случиться, поэтому он собрался с духом, глубоко вдохнул свежий воздух, закрыл глаза и стал ждать, когда неудержимые события развернутся прямо перед его глазами.              Звук дверного звонка эхом разнесся в тишине квартала, заставив его кровь на мгновение похолодеть. Теперь его сердце явно пыталось взорваться в груди, он начал считать в обратном порядке от десяти, глубоко вдыхая и выдыхая через губы.              Ты можешь это сделать.              Андрес терпеливо ждал с бутылкой дорогого вина, надежно зажатой в руке в перчатке, на его губах уже играла дикая ухмылка. Через пару мгновений, бесконечно малую долю времени, которая, по ощущениям Серхио, прошла так, как будто он стоял там целую вечность, из-за двери донесся звук шагов.              - Иду, - ее приглушенный голос донесся из-за деревянной архитектуры, а затем быстрым движением дверь открылась, и теплые светящиеся огни дома распространились во тьме новорожденной ночи.              - О… привет! - глаза Серхио открылись, как только до него донесся ее голос, кристально чистый, радостный и мягкий. Он моргнул в янтарном свете люстры за ее спиной, а затем сосредоточился на ее фигуре, стоящей в нескольких футах от него.              Она улыбалась, несмотря на первую секунду неуверенности в ее голосе, теперь она улыбалась тепло и приветливо. Ее большие карие глаза действительно светились чем-то похожим на чистую радость. Ее губы были растянуты в нежном приветствии, которое Серхио нашел глубоко завораживающим.              Но дело было не только в выражении ее лица; все в ней казалось таким другим. Ее плечи, например, не выглядели напряженными и жесткими, она не была напряжена, она выглядела расслабленной, непринужденной, даже комфортной. Ее спина была прямой, но она не прилагала к этому усилий, наоборот, все ее тело, казалось, было сильнее, чем когда-либо.              С того места, где он стоял, он мало что мог видеть, кроме ее позы, руки, которую она небрежно оставила на пороге, ее ног, надежно обутых в пушистые серые носки, кремового кардигана, свободно спадающего на плечи, спортивных штанов, которые она, вероятно, носила, когда чувствовала себя как дома.              Все в этой женщине выглядело комфортно, безопасно, надежно и счастливо. Он хотел бы смотреть на нее дольше, пожирая каждую мелочь одну за другой, ощущая тепло, которое она излучала, поскольку она была сделана из чистого огня, ревущего жизнью и радостью прямо перед ним.              - Ракель, добрый день, - внезапно сказал Андрес, прерывая быстрый момент, заставляя Ракель отвести от него взгляд – смотрела ли она на него так же, как он смотрел на нее? – на этот раз она улыбнулась его брату, с любопытством наклонив голову, когда заметила бутылку в его руке.              - Мы хотели официально поприветствовать вас в нашем городе, - сказал он очаровательно, делая смелый шаг вперед, даже не дожидаясь, пока она пригласит его войти, уже освобождая место для себя в ее личном пространстве, полностью переступая все границы. - Надеюсь, мы не побеспокоили вас своим объявленным присутствием, - сказал он, звуча почти обеспокоенным этой мыслью.              Ракель моргнула, подняв подбородок, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, он был выше ее - наверное, каждый человек в городе был выше ее, учитывая, что она была такой чертовски маленькой - и она тепло улыбнулась.              - Вы совсем не мешаете, заходите! - объявила она затем, делая шаг назад, полностью открывая дверь и указывая на пустой коридор, давая им разрешение наконец войти. Андресу не нужно было повторять дважды, он уважительно кивнул и поблагодарил ее с улыбкой.              - Входи, Серхио, - сказал он через плечо, счастливо улыбаясь и направляясь к другой комнате в конце коридора, не потрудившись подождать его, уже нацелившись на свою следующую цель. - Алисия, моя дорогая, - его голос эхом доносился из того, что, по-видимому, было кухней. Ракель смотрела в его сторону, тихо хихикая сама с собой, в то время как Серхио робко приближался ко входу.              - Мне жаль, что я так врываюсь, - он почувствовал необходимость уточнить, снова привлекая ее внимание к себе, она подняла глаза, и ее приветливая улыбка стала шире.              - Это совсем не беспокоит, - сказала она, казалось бы, честно и искренне. Серхио не мог перестать смотреть ей в глаза, пытаясь уловить хотя бы капельку раздражения в ее взгляде.              Он не нашел ничего.              Затем ее взгляд опустился на его руки, которые все еще были надежно сжаты вокруг букета, который он мучил последние десять минут. - О, да, это для тебя, - сказал он, моргнув, когда понял, как это прозвучало, как выглядел жест и что это может означать для мужчины, когда он приносит цветы женщине. - Я имею в виду, твоего дома. Это для твоего нового дома, - он с усилием сглотнул, заметив, как щеки Ракель внезапно приобрели странный оттенок красного.              - Что ж, спасибо тебе, Серхио, - прошептала она, с благоговением глядя на разноцветные луковицы и принимая букет из его рук. При этом ее мягкие теплые руки поглаживали его холодные пальцы. Он забыл надеть перчатки, слишком нервничая из-за всего этого, поэтому их кожа соприкоснулась, это был быстрый краткий миг, который умер, как только начался.              И все же…              Что-то в этом жесте, что-то в мягком тепле ее кожи, что-то заставило его самого покалывать так, как он никогда не испытывал. По крайней мере, не с человеком. Он почувствовал, как быстрый разряд электричества внезапно распространился от ее пальцев к его пальцам, как будто она была сделана из чистого огня, и этот огонь зажег еще один внутри него.              Это было так, как если бы она была спичкой, а он был бензином. Внезапно вся его система начала кипеть, как будто он собирался воспламениться. Он знал, глубоко внутри себя, он знал, что это невозможно, она не могла разжечь в нем огонь, не одним прикосновением кожи к коже, и все же…              - Они прекрасны, - прошептала она, убирая руку, поднося цветы к носу, вдыхая нежный аромат и благодарно улыбаясь. Ее карие глаза смотрели на светлые лепестки перед ней, она казалась такой поглощенной в тот момент, что у Серхио было время собраться с мыслями. Он глубоко вдохнул, откуда-то из дома до него донесся запах еды, затем последовал легкий свежий воздух, доносившийся из открытой двери, затем его охватила сладость цветов в руках Ракель, и на мгновение ему захотелось упасть в обморок.              Слишком много кислорода, выдыхай, выдыхай.              - Спасибо, - Ракель снова прошептала, ее бархатный голос, звук, к которому он уже привык, вибрировал в тишине между ними. Она оторвала взгляд от букета, и ее глаза остановились на нем, она смотрела на него глубоко и пристально, и долгое время они просто смотрели друг другу в глаза. Какая бы мысль ни пришла им в голову, они не высказали ее вслух, они просто продолжали смотреть друг на друга, на ее губах играла слабая улыбка, его разум был совершенно пуст.              Что бы ни происходило прямо сейчас, Серхио не знал, как это назвать, он не знал, как выразить словами то, что он чувствовал. Но самым странным было то, что по какой-то непостижимой причине ему было все равно.              Он не знал, что с ним происходит, но ему было все равно.              Как странно.              - Проходи, Паула будет рада тебя видеть, - Ракель сказала, опустив взгляд, закрыв входную дверь и разрушив чары, которые внезапно окутали их разговор. Серхио моргнул и снова выпрямил спину, тяжело сглотнув. Ракель улыбнулась ему через плечо и направилась на кухню.              - Оставь свое пальто там, - внезапно сказала она, указывая на вешалку рядом с ним. Серхио посмотрел на нее, узнав ее темное пальто, маленькое, которое Паула всегда носила на своей крошечной фигуре, и длинное, которое Алисия носила по городу последние несколько дней. Он кивнул, снял свое и повесил его рядом с ее.              Когда он снова поднял глаза, то заметил, что Ракель была неподвижна, все еще глядя на цветы в своих руках, что-то мерцало в ее глубоких насыщенных карих глазах, эмоция была настолько глубоко спрятана в ней, что Серхио не мог четко определить это.              Он отчаянно хотел.              Затем она заметила, что он идет к ней, снова улыбнулась и быстрым движением вошла в кухню, исчезнув из поля его зрения.              Теперь пришло его время последовать за ней и присоединиться к остальным. Он глубоко вдохнул запах жареного мяса и тоже вошел.              - Серхио! - Паула сразу же повеселела, как только он попал в поле ее зрения. Она радостно спрыгнула с табурета, на котором сидела, и быстрыми шагами подошла к нему. - Привет! - сказала она и без предупреждения обняла его своими крошечными ручками. Серхио не ожидал такого интимного жеста, он на секунду потерял равновесие, но, тем не менее, его губы сложились в мягкую улыбку, и он погладил ее по голове.              - Привет, - пробормотал он, наслаждаясь теплом ее крошечного тела, прижатого к нему, чувствуя себя желанным гостем, и это действительно так. Он поднял глаза и увидел, что его брат самодовольно улыбается ему, его невыносимое выражение, казалось, было вырезано на его лице сегодня вечером.              Алисия, напротив, изо всех сил пыталась перестать пялиться на обоих, глотая большое количество воды. Ракель повернулась спиной, она осторожно наполняла стеклянную вазу из раковины.              - Не хотите ли чего-нибудь выпить? - она вдруг спросила, когда цветы благополучно покоились в вазе, которую она оставила на кухонном островке, чтобы все могли их видеть. Ее улыбка все еще была на месте, ее глаза все еще сияли радостью. Затем она оглянулась на него, положив одну руку на бедро.              Серхио приоткрыл губы, готовый дать ей ответ, когда его брат поднял руки и прочистил горло, привлекая всеобщее внимание. - Давайте откроем эту бутылку вина, чтобы произнести тост, не так ли? - предложил он, снимая пальто, бросая его на стул, не потрудившись повесить его, как подобает настоящему гостю, когда он в чужом доме.              Серхио хотел упрекнуть его за его манеры, но Ракель все еще улыбалась, передавая ему штопор, и, похоже, ее не беспокоил этот жест, поэтому он промолчал и сосредоточился на Пауле, которая теперь взяла его за руку и направила к стулу. - Мама, можно я тоже сделаю тост? - спросила она.              Ракель посмотрела на нее, а Андрес усмехнулся, открывая бутылку осторожными опытными руками. - Конечно, со стаканом апельсинового сока ты можешь, - сказала Ракель, посмеиваясь, когда маленький ребенок заметно надулся.              - Я хочу попробовать вино, которое они принесли, - сказала Паула, глядя на бутылку в руках Андреса, как будто в ней было все хорошее в жизни.              - Не торопись начинать пить, Паулита, у тебя будет достаточно времени, когда тебе исполнится 16, - пробормотала Алисия, вызвав смешок у ребенка и заставив Ракель содрогнуться в ожидании.              - Не могу дождаться, когда начнется этот период ее жизни, - прошептала она, качая головой и нервно посмеиваясь сама с собой.              - О, с тобой все будет хорошо, - сказала Алисия, убирая прядь волос со лба Паулы. - Она будет безупречно воспитанным подростком, совсем как ее мама, - добавила она, прежде чем посмотреть на свою подругу с приподнятой бровью и самодовольной улыбкой на губах.              - Да, это то, о чем я беспокоюсь, - тихо пробормотала Ракель, закрыв глаза и поворачиваясь.              Серхио с любопытством наблюдал за обменом репликами, очевидно, две женщины чувствовали себя комфортно друг с другом и говорили о прошлом, которое осталось неизвестным ему и его брату. Серхио улыбнулся про себя, представив Ракель в ее шестнадцать, меньше морщинок вокруг глаз, та же яркая улыбка, те же большие карие глаза. Она, вероятно, убила бы его на месте одной улыбкой, если бы им пришлось встретиться тогда.              - Я полагаю, ты была безрассудным подростком? - спросил Андрес, когда бутылка открылась с громким хлопком. Ракель моргнула и издала короткий смешок.              - Можно и так сказать, - сказала она, доставая пару стаканов из шкафчика за ее спиной.              - С тобой было невозможно справиться, - пробормотала Алисия, вызвав смех Андреса. Серхио неловко заерзал на своем стуле, громко смеясь над такой интимной деталью чужой жизни, заставившей его почувствовать себя не в своей тарелке.              - Посмотрите, кто говорит, - Ракель ответила, бросив на подругу убийственный взгляд. Алисия усмехнулась и взяла бокал, наполненный вином, который предлагал ей Андрес.              - О, молодежь, как прекрасно это чувство свободы и безрассудства, которое у них внутри 24/7, - сказал Андрес, наполняя еще один бокал кристальным игристым вином. Ракель напевала, глядя на свою дочь, которая молча наблюдала за ними, казалось бы, забавляясь.              - Я едва могу это вспомнить, - сказала Ракель шепотом, ее глаза остановились на Андресе, он улыбнулся и покачал головой.              - Не говори так, Ракель, внутри каждого из нас всегда остается чокнутый подросток, - заявил он, поднимая бокал за нее. Она наблюдала за ним моргающими глазами, на мгновение выражение ее лица было пустым и непроницаемым, затем она хихикнула. - Ну... внутри каждого, - он поставил стакан перед Серхио, пристально посмотрел ему в глаза, а затем кивнул сам себе, - кроме моего брата, конечно, - торжественно сказал он.              Ракель собиралась сделать глоток из своего бокала, но замерла в воздухе, моргая в его сторону, затем поджала губы, наклонила голову и снова сосредоточилась на его брате. - Это так, а? - спросила она Андреса, явно имея в виду Серхио и его неспособность получать удовольствие.              О, какая великолепная тема для анонсированного ужина с людьми, которых он едва знал.              - Ммм, ты можешь пробовать все, что хочешь, любовь моя, ты никогда не найдешь ни грамма беззаботной радости в моем брате, - Андрес серьезно признался, принюхиваясь к своему бокалу вина, глядя на него в свете люстры.              - О, да ладно… у каждого где-то есть эта искра, - пробормотала Ракель, наклоняясь над кухонным островом, забыв о глотке вина, который она собиралась сделать, сосредоточив свое внимание на нем, заставляя его чувствовать себя крайне неловко.              Серхио прочистил горло и тихо хихикнул. - Со мной не особенно весело, я должен согласиться с этим, - сказал он, чувствуя, как волна стыда неумолимо растет в его животе.              Выпей вино и сделай так, чтобы оно помогло тебе избавиться от страданий.              Он уже собирался поднести вино к губам, когда Андрес прочистил горло и поднял свой бокал, заставив Ракель снова выпрямиться, имитируя его позу.              - За твой новый дом, Ракель, за твою новую жизнь, какой бы она ни была, и..., - он оглянулся на Серхио, его глаза опасно сверкнули в теплом свете кухни, - За ту искру, которая есть у всех нас где-то внутри..., - он широко улыбнулся, все подняли свои бокалы в пустоту между собой, включая Паулу.              Вино заискрилось, и все заликовали, жидкость приблизилась к губам каждого, когда Андрес пробормотал последнее, прежде чем отпить из своего бокала. - Кроме моего бедного брата.              С этим последним заявлением он проглотил гигантский глоток золотистой жидкости, посмеиваясь над собой, когда Ракель фыркнула и подавила смех в своем бокале.              - Прости, - прошептала она, поворачиваясь, пытаясь скрыть от него свое смущение.              Что было чрезвычайно странно и любопытно заметить сейчас, так это то, что Серхио совсем не смутился. Очевидно, комментарий его брата по поводу отсутствия у него беззаботной стороны был совсем не лестным, но то, как Ракель хихикнула, счастливо и естественно, даже инстинктивно, было тем, что ему очень понравилось.              Ему нравилось видеть, как она смеется и веселится, даже если это было за его счет.              Ему было все равно, он просто хотел, чтобы она продолжала смеяться над ним, если захочет. Он просто наслаждался звуком, который она издавала всякий раз, когда находила что-то смешным, и тем, как мерцали ее глаза, или счастливыми морщинками, которые внезапно появлялись вокруг ее рта.              - Мне жаль, братишка, - сказал Андрес, самодовольно ухмыляясь, давая понять, что ему совсем не жаль.              - О, держу пари, что так и есть, - прошипел Серхио, кивая сам с собой и делая большой глоток вина.              Ракель не могла перестать хихикать сама с собой, она продолжала поглядывать на него, ее щеки были цвета клубники, и она жевала внутреннюю сторону щеки, подавляя смех за его счет.              - Пожалуйста, никогда не сдерживайся, он этого заслуживает, - сказал Андрес, посмеиваясь, когда Ракель закрыла глаза и прижала ладонь к губам, чтобы успокоиться.              Серхио закатил глаза, но не смог удержаться от того, чтобы приподнять губы, наблюдая за прекрасным видением, которым была та женщина, смеющаяся перед ним.              Алисия пыталась игнорировать обмен репликами, качая головой, одновременно избегая голодного взгляда Андреса. - Видишь? Невозможно управлять. Никогда не становись такой, как она, Паулита, - прошептала Алисия Пауле, закатывая глаза на свою лучшую подругу, которая теперь стояла к ним спиной, явно все еще дрожа от чистого веселья.              Андрес хихикнул и улыбнулся ему с выражением чистой гордости на лице. Серхио даже не потрудился взглянуть на него, полностью осознавая тщетность такого жеста, и поставил свой бокал обратно на стол, в последний раз взглянув на Ракель, прежде чем она развернулась и подняла руки перед собой.              - Извини, это было очень грубо, - сказала она, все еще явно забавляясь, но, наконец, смогла контролировать себя.              - Все в порядке, - пробормотал он, подразумевая это каждой клеточкой своего существа, его сердце все еще трепетало от чувства удовлетворения, вызванного ее весельем.              - Хорошо, тогда, кто голоден?               ****               - Итак, вы видите, я не мог оставить бедную женщину совсем одну, - Андрес закончил свой сотый рассказ об одном из своих бесчисленных романов, гордо потягивая третий бокал вина.              - Держу пари, она была очень благодарна, - Алисия фыркнула, закатив глаза, когда он хрипло промычал, бросив на нее похотливый взгляд, его темные глаза бесстыдно блуждали по ней.              Ракель прикусила нижнюю губу, она наслаждалась их препирательствами. Серхио не знал, было ли это потому, что ей было как-то приятно наблюдать, как мужчина проверяет ее лучшую подругу, или потому, что она ожидала, что Алисия наконец поставит его на место.              Он, вероятно, поставил бы на второе.              - Держу пари, у тебя есть чем похвастаться, не так ли? - спросил Андрес, слегка наклоняясь к Алисии, одна из его рук медленно приближалась к ее тарелке.              К счастью для них, сразу после большой порции жареного мяса и печеного картофеля Паула крепко уснула на диване в нескольких футах от обеденного стола. Так что, какая бы тема ни была затронута, она не собиралась травмировать ее до неузнаваемости.              - О, ты понятия не имеешь, - Алисия напевала, ее голос томно вибрировал в ободке ее бокала, она сделала большой глоток и бросила на Ракель удивленный взгляд.              - Алисия известна своими методами соблазнения, - сказала Ракель, улыбаясь своей подруге. - Многие пытались очаровать ее и, наконец, украсть ее сердце, - одна ее рука потянулась к ее длинным рыжим волосам, пальцы откинули несколько прядей, и она глубоко заглянула в ее голубые глаза. - Но ни один из них так и не преуспел, - в конце концов она призналась, оглядываясь на Андреса.              Он внимательно наблюдал за ними, его темные глаза явно изучали каждую деталь обеих. Серхио это не устраивало.              Без особой причины. Он не имел никакого права говорить ему перестать смотреть на женщину, он не имел права этого делать... и все же.              - Держу пари, - прошептал Андрес, указательным пальцем медленно поглаживая край своего бокала, он облизнул губы, его темные глаза остановились на профиле Алисии. Она смотрела на скатерть, полностью игнорируя его. Рука Ракель медленно прошла от ее волос к плечу, теперь ее пальцы медленно скользили вниз по руке.              Успокаивающий жест, нежный, жест, который она совершенствовала годами. Алисия закрыла глаза, в уголках ее губ появилась мягкая улыбка, она глубоко вздохнула, а затем снова посмотрела на него.              - Хотя мне очень весело, - сказала она, поднимая свой почти пустой бокал и осушая его одним глотком. Ракель мягко улыбнулась и кивнула, сделав быстрый глоток своего.              Над столом на мгновение воцарилась тишина. Андрес не пытался пошутить и, похоже, вообще не нуждался в ответных словах. Он просто посмотрел на грязный стол под их пустыми столами, а затем снова поднес стакан к губам.              - А как насчет тебя? - спросил он, нарушая тишину, глядя прямо в глаза Ракель.              Серхио на мгновение парализовало на своем месте, кровь застыла в жилах, а пальцы сильно вцепились в ткань брюк. Он моргнул и посмотрел на нее, наблюдая за ее реакцией на его вопрос. Она смотрела на Андреса своими большими карими глазами, широко открытыми, моргая так тихо, что вы могли бы не заметить этого, если бы не обращали на это особого внимания.              Казалось, что даже ее собственное тело перестало функционировать должным образом, как и Серхио, она была парализована на своем месте, ее шея внезапно напряглась, а под кожей запульсировала вена. Она приоткрыла губы, чтобы ответить ему, но ни звука не сорвалось с ее губ.              Затем Алисия опустила одну руку под стол, Серхио не мог видеть, но казалось, что теперь она предлагает Ракель успокаивающий жест, в движениях ее руки было что-то знакомое, и то, как напряжение, казалось, на мгновение исчезло с Ракель.              - Она более сдержанный и закрытый человек, - сказала Алисия, оглядываясь на Андреса с холодностью в глазах, которой у нее не было на протяжении всего ужина. Что-то в этой теме заставило обеих женщин почувствовать себя неловко.              Серхио хотел, чтобы его брат понял это, перестал задавать вопросы.              - Я понимаю, - просто сказал Андрес, возможно, он хоть раз сопереживал другому человеку.              Серхио не знал, возможно ли это, но после этого его брат замолчал, сосредоточившись на своей пустой тарелке. - Это был отличный ужин, Ракель. Спасибо, - сказал он, мягко улыбаясь.              Ракель моргнула, наклонила голову, а затем доброжелательно улыбнулась. - Спасибо за вино, - прошептала она. Движение под столом означало, что ее рука присоединилась к руке Алисии, и они, вероятно, держали друг друга под скатертью, прячась от чужих взглядов, конфиденциально оказывая друг другу поддержку посредством физического контакта.              Серхио почувствовал облегчение, узнав, что они есть друг у друга, иногда его брат мог заставить даже взрослого мужчину чувствовать себя неловко, он мог только представить, что может чувствовать женщина в его присутствии, особенно если она не знала его лично.              - Это было действительно вкусно, - Серхио почувствовал необходимость добавить, привлекая всеобщее внимание. Его глаза не встречались с другими, он смотрел исключительно на Ракель, которая ответила взаимностью и улыбнулась.              - Я рада, что тебе понравилось, - тихо сказала она, извинившись секундой позже.              После этого все они решили, что пришло время убрать за собой, и тихо начали расставлять все по своим местам.               ****               Через полчаса стол был чистым, сияя под искусственным светом люстры, отбрасываемой на него. Мать отнесла Паулу в ее постель, теперь она была надежно укрыта одеялом и спокойно спала в своей новой спальне.              Андрес и Алисия сидели на диване. Он все еще изо всех сил пытался очаровать бедную женщину, она продолжала закатывать глаза, потягивая свой последний бокал вина. Они, казалось, не были особенно в гармонии, но она еще не дала ему пощечину.              Серхио не знал, что он должен был понимать под этим. Он решил, что ему все равно, Алисия может позаботиться о себе, и, если она в конце концов решит, что его брат заслуживает какого-то урока, он не собирался жаловаться на это.              Он смеялся сам с собой, глядя на дно своего все еще наполовину полного бокала вина, когда внезапно на него упала тень.              - Было очень мило с твоей стороны прийти, - ее голос прошептал у него за спиной.              Серхио улыбнулся сам себе, проглотил узел, который, казалось, всегда вызывал у него звук ее голоса, а затем повернулся.              - Это было все наше удовольствие, - он нагло лгал.              Это было приятно, даже слишком приятно на его вкус. Это была не его идея, и, если бы ему пришлось ждать, пока он сделает подобный шаг, у них никогда бы не было этого разговора в первую очередь.              На этот раз Серхио был странно рад, что его брат был таким импульсивным и бесстыдным.              - Вы все такие добрые и гостеприимные в этом городе? - спросила его Ракель, в ее голосе звучало живое любопытство. Серхио тихо засмеялся, одна его рука была надежно спрятана в кармане брюк, а в другой он осторожно держал бокал с вином.              - Я не могу говорить за всех в городе, но большинство на самом деле действительно хорошие люди, - сказал он, мягко улыбаясь, делая пару смелых шагов к ней.              Ракель прислонилась к кухонному острову, ее руки были закреплены на мраморе, удерживая ее на месте. - Я понимаю..., - пробормотала она. Из другой комнаты до них донеслись голоса Андреса и Алисии, которые о чем-то спорили.              Ракель посмотрела через его плечо в гостиную, усмехнулась и снова посмотрела на него. - Эти двое похожи на бомбы замедленного действия, ты это понимаешь? - спросила она его, весело наклонив голову.              Серхио нахмурился, не совсем понимая, что она имела в виду. Ракель почувствовала его замешательство, и ее улыбка стала шире.              - Я знаю Алисию более двадцати лет, такие мужчины, как он, могут закончить только двумя способами..., - она понизила голос, наклоняясь ближе к нему. Серхио на мгновение почувствовал себя еще более смущенным, поэтому Ракель жестом показала ему наклониться, согнув указательные пальцы, приглашая его немного ближе              Серхио сделал это, тяжело сглотнув, капли пота выступили у него на затылке.              Он не привык так близко подходить к другим людям, особенно к женщинам. Женщинам, которых он едва знал, женщинам, которые так хорошо пахли.              - В конце концов она либо избивает их, либо трахает до чертиков, - она тихо прошептала. Последнее ругательство слетело с ее губ так тихо, ее бархатный голос был таким низким, что вибрировал, как последняя нота аккорда, эхом отдаваясь в тишине еще немного, медленно растворяясь в тишине.              Серхио моргнул, один, два, три раза. Он сглотнул, приоткрыл губы, а затем Ракель захихикала. Ее губы не приоткрылись, из горла вырвался мягкий игристый смех, и она была так близко, что казалось, будто звук физически проникает под кожу Серхио, освобождая место внутри него.              Какой это был замечательный звук.              - Надеюсь, он ей понравится настолько, что она выберет второе, - Ракель пробормотала, медленно отстраняясь, возвращая некоторое расстояние между ними. Серхио облизал внезапно пересохшие губы, затем вспомнил, что у него в руке полный бокал вина, и сделал большой глоток.              - Нервничаешь? - спросила Ракель, глядя на него сквозь ресницы. Она явно наслаждалась его дискомфортом.              Вероятно, она подумала, что это из-за ее предыдущего заявления, возможно, она подумала, что Серхио не смог бы справиться с женщиной, которая ругалась и не боялась признать, что даже у женщин есть свои физические потребности, которые нужно удовлетворять.              И она была чертовски права.              Но причина, по которой он вдруг стал очень напряженным и нервным, не имела ничего общего ни с ее смелостью, ни с ее выбором слов.              Это было потому, что эта женщина, эта крошечная красивая интересная женщина, которую он едва знал, смогла потрясти его до глубины души всего парой слов, произнесенных посреди ее кухни, так близко к его уху, что он все еще чувствовал запах ее духов на кончике носа.              Это было плохо. Очень, очень плохо.              - Может быть, мне стоит отвести его домой, прежде чем она решит выбрать первый вариант, - сказал он, невольно вызвав у нее смешок.              Какой прекрасный звук. Он не мог не думать.              Ты делаешь все еще хуже. Он упрекал себя.              - С ним все будет в порядке, - сказала Ракель, прислонившись спиной к кухонному острову, поворачивая шею влево и вправо, явно пытаясь избавиться от напряжения, которое внезапно охватило ее.              Она выглядела усталой, и Серхио решил, что им с братом пора возвращаться домой.              - Мы должны дать тебе отдохнуть. Это был долгий день, - сказал он шепотом, медленно подойдя к раковине, открыл кран и позволил свежей воде политься на прозрачный бокал. Он помыл его, а затем развернулся.              Ракель молча наблюдала за ним, ее глаза были внимательными, но, как ни странно, широко раскрытыми от удивления.              - Еще раз спасибо тебе, Ракель, за твое гостеприимство, - сказал он, вежливо улыбаясь, направляясь в гостиную. Ракель нахмурилась, но он этого не заметил.              - Андрес, нам пора возвращаться домой, - строго сказал он, входя в темную комнату. На мгновение он испугался, что только что переступил через них двоих, делающих друг с другом невыразимые вещи, но, к его радости, и для безопасности его коронарных артерий, Алисия и Андрес просто смотрели друг на друга, по-видимому, увлеченные каким-то состязанием в гляделках.              - Все в порядке? - спросил он, прочищая горло. Андрес улыбнулся, Алисия даже не вздрогнула.              - Ты, наверное, прав, брат, мы должны позволить этим двум великолепным женщинам хорошенько выспаться, - сказал он, вставая и широко улыбаясь Ракель, которая внезапно появилась рядом с Серхио.              - Спасибо за твое гостеприимство, Ракель, - он подошел ближе, и без предупреждения его руки оказались у нее на плечах, и он нацелился на ее правую щеку, а затем на левую губами. - Надеюсь, увидимся в городе, - сказал он, но, похоже, не был доволен только этим, его руки переместились с ее плеч на руки, и он поднес костяшки ее пальцев к своим губам.              Он нежно поцеловал ее кожу, его темные глаза не отрывались от нее. Ракель смотрела на него широко открытыми глазами. - Увидимся, - в конце концов прошептала она, вздохнув с облегчением, когда он наконец отпустил ее. Он снова улыбнулся ей, затем повернулся к Алисии, раскрыв объятия.              Алисия моргнула, а затем сдалась и рассмеялась про себя, покачав головой и положив руки на бедра. - Ты абсолютно невыносим, ты знаешь это? - спросила она его, и он усмехнулся в ответ.              Серхио нахмурился, он не знал, что произошло, пока они сидели на диване и разговаривали, но внезапно почувствовал укол ревности к своему брату. Не потому, что Алисия вдруг засмеялась над одной из его глупых шуток, а потому, что Андресу каким-то образом всегда удавалось так легко и так быстро установить контакт с женщиной, которую он едва знал, и это была задача, которую Серхио понятия не имел, как выполнить.              - Я же говорила тебе, - внезапно прошептала Ракель, почти напугав его. Он моргнул и повернулся к ней. Она наблюдала за обменом репликами между ними с явным весельем, мерцающим в ее глазах. Затем она снова посмотрела на него и пожала плечами. - Я все еще ставлю на второе, - пробормотала она, ее улыбка стала немного шире.              Серхио моргнул, а затем его губы тоже сложились в улыбку. - Я не знаю, как он это делает, честно, - сказал он, оглядываясь на своего старшего брата, который теперь пытался украсть поцелуй в щеку у Алисии, которая, казалось, почти готова.              - Он обаятелен, - сказала Ракель, наклонив голову.              - Что в нем такого очаровательного? - спросил ее Серхио, которому вдруг стало очень любопытно узнать точку зрения женщины. Ракель оглянулась на него и вздохнула, как будто это было очевидно для всех.              - Ну, во-первых, он очень красивый, - она сказала как ни в чем не бывало. - Он умный, вежливый, умеет обращаться со словами и комплиментами, - она поджала губы и склонила голову набок, наблюдая за мужчиной перед ним. - Он не в моем вкусе, без обид, но я понимаю, почему многие женщины, вероятно, находят его очаровательным, почти неотразимым, - в конце концов она закончила, оглядываясь на него с мягкой улыбкой.              Серхио внимательно выслушал ее, и когда она в конце концов призналась, что не находит его очаровательным, он не мог отрицать прилив облегчения, который на мгновение нахлынул на него.              - Я понимаю, - он решил сказать, сцепив руки за спиной, он оглянулся на своего брата, который теперь тихо шептался с Алисией, которая продолжала закатывать глаза и качать головой.              - Ты, безусловно, разделяешь некоторые черты, к счастью, не все из них, - Ракель внезапно пробормотала. Серхио замер и оглянулся на нее, моргая в тусклом свете комнаты, пытаясь уловить хотя бы малейшую иронию в ее тоне.              Но он ничего не уловил. Она выглядела и звучала абсолютно искренне.              - У нас с Андресом нет ничего общего, - он почувствовал необходимость уточнить, покачав головой. - Ни единой вещи, - он снова сказал, пытаясь предельно ясно изложить свою точку зрения. Ракель наклонила голову, а затем покачала головой.              - Я не согласна, - сказала она, затем обхватила себя руками. - Мне жаль, но я не согласна, - затем она мягко улыбнулась. - Прими это как комплимент, я не хотела тебя обидеть, - добавила она, опустив руки по бокам, и мягко улыбнулась.              Серхио поджал губы, его разум быстро прокручивал ее слова. Ему не нравилась мысль о том, что его сравнивают с его братом, не то, чтобы он думал о нем плохо, но он не был похож на него. Он провел всю свою жизнь, оставаясь самим собой, и сколько раз они вцеплялись друг другу в глотки именно из-за своих бесчисленных различий.              Он не мог понять, почему Ракель думает о них как о похожих.              - Прости, я не хотела тебя расстраивать, ты в порядке, Серхио? - ее голос был мягким и нежным, она казалась действительно обеспокоенной. Когда Серхио не ответил, она придвинулась немного ближе, и одна из ее рук опустилась ему на плечо. - Серхио?              Он поднял глаза на этот жест, чувствуя, как тепло распространяется от ее кожи через ткань его куртки, ее присутствие было таким ощутимым и таким реальным рядом с ним. Серхио внезапно почувствовал, что его мысли переполнены, ее близость совсем не помогала.              - Я в порядке, - он быстро сказал, вероятно, слишком резко, потому что Ракель внезапно отстранилась и снова обхватила себя руками, мягко кивая. - Я в порядке, - он сказал снова, на этот раз медленно, мягко улыбаясь.              - Хорошо, - сказала Ракель, кивая и склоняя голову к земле.              Отличная работа.              Пора было уходить.              - Андрес! - Серхио зарычал, не утруждая себя ожиданием, проходя мимо него и Алисии, направляясь к входной двери.              Андрес, должно быть, почувствовал, что что-то не так, потому что он улыбнулся Алисии и немедленно последовал за ним.  - Agur, - пробормотал он, прежде чем закрыть дверь за своей спиной, следуя за своим братом в ночь.               ****               На следующее утро, в ранние часы нового дня, парадная дверь голубиного серого дома открылась. Высокая рыжеволосая женщина вышла на улицу, закутанная в длинное пальто, на ногах у нее были сапоги на высоком каблуке, тишина сонного района обрамляла момент в голубом свете.              За ней последовала женщина поменьше ростом с длинными каштановыми волосами, закутанная в удобный кардиган, с чашкой дымящегося кофе в руках. Две женщины быстро переговорили, шепча прощальные слова, обещания на будущее, втайне клянясь друг другу в вечной верности.              Затем высокая рыжеволосая забралась в машину, припаркованную на другой стороне дороги, и двигатель взревел, вибрируя в холодной тишине утра.              Когда брюнетка осталась одна, она тяжело вздохнула, поднося чашку к губам, проглотив большое количество горячего кофе, прежде чем вернуться внутрь.              В то утро пути двух лучших подруг разошлись. Это не будет вечным, ничто не бывает вечным, но, тем не менее, это было больно.              Ракель было больно оставаться одной в новом городе, с единственной спутницей жизни - дочерью. Самым дорогим человеком в ее жизни был также тот, кто нуждался во всем ее внимании и защите. Ракель осталась одна, без якоря безопасности, потому что внезапно она стала единственной для кого-то другого.              Алисия, со своей стороны, уезжала, за много миль от своей единственной подруги, единственного человека, которого ей нравилось иметь рядом, которому она открыла свое сердце.              Пока дорога расширялась перед ее машиной, Алисия плакала. Слеза за слезой она поглощала милю за милей, увеличивая расстояние между собой и своей подругой.              Ракель некоторое время гуляла по тихому дому в полном одиночестве, держа в руках теплый кофе, она продолжала потягивать его, глядя на новый день, обретающий форму и очертания за окнами. Она любила побыть немного наедине с собой по утрам, в последнее время это было такой роскошью, что она почти забыла, каково это.              Паула все еще спокойно спала наверху, так что она могла немного побыть одна. Ракель почувствовала себя благословенной, и на мгновение пустота, которую оставил в ней уход Алисии, исчезла.              Новый день начался через пару часов, Артека полностью проснулась, в то время как Ракель тихонько будила свою дочь. Алисия все еще ехала со слезами на глазах, а остальной мир продолжал вращаться вокруг себя, совершенно не осознавая, что с ними происходит.              Потому что остальному миру было все равно. Никому не было дела. Тот октябрьский день был уникальным только для двух женщин во всем мире. Теперь две женщины были все дальше и дальше друг от друга.              Паула и Ракель провели утро, заливая хлопья холодным молоком, делая апельсиновый сок, который они будут употреблять в течение дня, и от души смеясь друг с другом.              Обе пытались игнорировать пустоту, которую Алисия оставила после себя.              Дорога в Мадрид была долгой, и инспектору Сьерре пришлось проглотить большое количество слез, она была до краев наполнена сожалением, грустью и гневом. Все ее эмоции были надежно спрятаны в самом глубоком уголке ее сердца, и теперь они требовали, чтобы она признала их, ей пришлось столкнуться с каждой из них, пути назад не было.              Итак, она сделала, она вела машину, и она чувствовала. Она чувствовала каждую каплю печали, которую заставляла ее чувствовать дистанция Ракель, она чувствовала гнев за каждое решение, которое ее подруга принимала сама, она чувствовала все это и плакала, плакала, плакала.              Утро перешло в полдень, Алисия все еще была за рулем, а Ракель шла по улицам Артеки с вновь обретенной энергией. Полдень превратился в начало дня, и Алисия остановилась, чтобы собраться с мыслями, разминая затекшие конечности.              Небо было окрашено в мягкий голубой цвет, над горами собирались облака, и город был полон людей, которые ходили по улицам, заходили в магазины, наполняя воздух голосами и звуками, запахами и цветами.              Ракель все еще чувствовала себя чужой среди этих людей, идя по улицам, названия которых она все еще не могла назвать. Ее дочь надежно спрятала свою руку в ее, ее ноги следовали за ней по тротуарам, она была незнакомкой, но она была не одна.              Алисия вошла в свою пустую квартиру, ее кот встретил ее с любовью, она прижала его к себе и села на свой кожаный диван, глядя в большое окно, выходящее на город.              Ни очертаний гор, на которые можно смотреть, ни звука океанских волн, чтобы заполнить тишину. Нет Ракель, болтающей о маленьких городках, которые были настолько прекрасны, что она могла плакать, нет Паулы, обсуждающей свою теорию о том, почему единороги наверняка существуют.              Там не было никого, кроме ее пушистого друга, который в настоящее время дремал у нее на коленях. Алисия вздохнула и выругалась в пустоту, закрыв свои голубые глаза и отгораживаясь от остального тихого мира, мысленно возвращаясь назад на все эти мили, обратно в голубиный серый дом, обратно к своей лучшей подруге.               ****               В тот день на улицах Артеки было тихо. Серхио гулял по холоду, наслаждаясь запахом горячего шоколада и чуррос, наполняющим воздух. Его разум был затуманен низкой температурой и утренним созерцанием.              Прошлой ночью он изо всех сил избегал разговора со своим братом. Он не чувствовал необходимости объясняться с ним, почему он внезапно решил уйти, или почему он не хотел говорить ни о чем из того, что произошло в этом доме. Даже не жалуясь на то, что он сказал или сделал.              Серхио действительно не знал, как объяснить это даже самому себе. Ракель смотрела на него с такой искренней честностью в глазах, сравнивая его с его братом. Было так естественно и легко говорить это для нее, но Серхио не мог понять.              Он провел половину своей жизни, пытаясь быть нормальным, чтобы его принимали как любого другого ребенка. Он всегда был другим, его брат всегда знал об этом, он принял эту его черту и со временем начал уважать и понимать ее.              После многих лет попыток изменить свои природные инстинкты Серхио решил, что это бесполезно, и остановился на идее, что он просто создан таким.              Другой. Необычный. Человек.              Но самое главное, он не был похож на своего брата. Эта деталь была важна. Потому что это могло бы объяснить, почему у них были такие разные привычки. Конечно, у него были другие привычки по сравнению практически с кем-либо другим, но его брат был его единственным компаньоном на протяжении всей его жизни. После смерти их родителей они остались только вдвоем.              Серхио привык к их рутине; их различия делали их жизнь сбалансированной. То, как Андрес не мог перестать преследовать женщин, тот факт, что Серхио не чувствовал в этом необходимости, то, как Андрес легко заводил новых друзей, и как Серхио находил мучительным общение больше, чем необходимо.              Каждая мелочь их личности всегда уравновешивала их в совместной жизни. Андрес время от времени выталкивал Серхио из его зоны комфорта, пытаясь заставить его вписаться в нормальную жизнь. Серхио наказывал своего старшего брата, когда тот внезапно терял себя из-за женщины или любого хаоса, который он каким-то образом мог навлечь на себя.              Внезапно эта незнакомка вошла в его жизнь и одним предложением разрушила баланс, который он тщательно выстраивал годами. Он не мог этого вынести. Итак, ему пришлось уйти, чтобы собраться с мыслями, проанализировать и, в конце концов, очистить свой разум.              Ему удалось успокоить свои бешеные мысли, в ту ночь было трудно заснуть, но в конце концов ему это удалось, и он смог украсть пару часов сна у ночи. К счастью для него, сегодня он не работал.              Ноги продолжали нести его через осенние прилавки прямо к большому балкону, с которого открывался вид на океан. Его подбородок был глубоко спрятан в шарфе, он не смотрел перед собой, он не обращал никакого внимания на свое окружение, слишком погруженный в мысли.              Затем внезапно в нескольких шагах от него раздался пронзительный голос, он ничего не мог с собой поделать, ему пришлось поднять глаза.              Там он их заметил. Ракель и Паулу. Маленький ребенок смеялся, держа в крошечных ручках разноцветные сухие листья, а ее мать стояла перед ней на коленях, и ее улыбка была ярче, чем когда-либо. Ее длинные каштановые волосы были похожи на шелк, развевающийся на холодном ветру.              Она была закутана в свое темное пальто, ее бордовый шарф резко контрастировал с ее бледной кожей, она что-то говорила Пауле, заставляя ее смеяться и радостно кивать. Серхио не смог удержаться и остановился, наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой, как это бывает, когда вы продолжаете пропускать каналы по телевизору, смертельно скучая из-за отсутствия контента, и вдруг вы натыкаетесь на хороший фильм, действительно хороший, который вы давно не видели, и вы останавливаетесь и смотрите в чистом зачарованном благоговении.              Он покачал головой, упрекнул себя и проклял свои ноги за то, что они унесли его так далеко от городского рынка. Он развернулся и отодвинул образ Ракель и Паулы на задний план.              У него больше не было времени заниматься этой женщиной. Он должен был остановить это, что бы это ни было. Она просто проходила мимо, скоро она уйдет, ему просто нужно было подождать еще немного, и тогда все вернется на круги своя.              Он продолжал говорить себе это, быстро шагая по рынку, игнорируя все и всех на своем пути. Что бы эта женщина с ним ни делала, ему это не нравилось. Всякий раз, когда он оказывался рядом с ней, он переставал функционировать как обычно. Он не мог позволить себе так потерять контроль.              Он должен был предотвратить любую возможную встречу. Он мог бы это сделать, сказал он себе, она не собиралась оставаться здесь навсегда.              Она только что сняла дом. Напомнил он себе. Она может оставаться здесь столько, сколько захочет, в конце концов, это свободная страна. Его глупый разум продолжал повторять.              Что ж, отлично. Серхио тяжело вздохнул и решил вернуться домой. Ему нужно было оказаться в безопасном и известном месте, чтобы собраться с мыслями и снова обрести равновесие.              Ноги продолжали уносить его все дальше от городского рынка, от остальных людей, ближе к его безопасному месту, к четырем стенам, которые он так хорошо знал, которые он так любил.              Он вошел в свой дом и, как только входная дверь закрылась за его спиной, он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Он мог это сделать. Ему пришлось приспособиться к этой новой реальности, и в конце концов он к ней привыкнет.              Ракель больше не будет проблемой, он не будет искать ее, он не будет пытаться связаться с ней, у него не было причин для этого. Андрес мог делать все, что ему заблагорассудится, Серхио не следовал за ним, он придерживался своих правил, своего распорядка и своего организованного образа жизни.              Ему удалось избежать встречи с одной одинокой женщиной и ребенком. Артека была не такой уж большой, но и не такой уж маленькой. Они могли легко избегать друг друга. Он мог бы ограничить свои прогулки на свежем воздухе ранним утром или сразу после ужина, конечно, женщина с ребенком не стала бы бродить по городу в такие часы.              Он пойдет на работу, а потом сразу вернется домой, и избегать ее будет так же просто, как украсть конфеты у ребенка. Он вполне мог бы это сделать.              Серхио продолжал лгать себе, снимая пальто, он оставил его на вешалке, и воспоминания о Ракель, улыбающейся цветам, которые он принес, вспыхнули перед его глазами.              Не смей. Он упрекал свой разум.              Он сел в свое любимое кресло и уставился на огонь, тихо горящий перед ним. Он глубоко вдохнул его насыщенный аромат и расслабил спину на пушистых подушках, пытаясь снова обрести внутренний покой, стирая из памяти воспоминания об улыбке Ракель.              Но простое усилие, сделанное для этого, автоматически вернуло на поверхность воспоминание о Ракель, улыбающейся Пауле несколько минут назад, прямо возле его дома, в паре минут ходьбы от него. Она была где-то снаружи, прогуливалась по городским дорогам, ее дочь следовала за ней по пятам, она наполняла воздух своим ароматом, тишину своим голосом, благословляя всех своим присутствием.              Ты не можешь продолжать в том же духе. Его разум напомнил ему, и Серхио мысленно дал себе пощечину. Возьми себя в руки. Он встал и направился в свою библиотеку. Перестановка порядка его книг всегда помогала ему очистить свой разум.              Так он и сделал.              Одна книга за другой, его разум начал проясняться, затем он заметил немного пыли на своем столе, он решил, что тоже может немного прибраться. Затем была подушка, которая не была идеально выровнена по матрасу дивана. Задание за заданием, Серхио провел остаток своего дня, убирая, приводя все в порядок, очищая свой мозг от всех навязчивых мыслей, отодвигая воспоминания о Ракель подальше на задний план.              В конце концов, день превратился в ночь, и усталость подкралась к нему. Когда он лег спать, он закрыл глаза и в считанные секунды полностью уснул. Он победил. Битва закончилась. Наконец-то он мог покоиться с миром.              Однако его разум не считал, что он заслуживает спокойного отдыха, и поэтому, к его глубокому отчаянию, она снилась ему всю ночь напролет.