В поисках тепла

      Если бы вы спросили Ракель Мурильо, какой день был самым ценным в ее жизни, она бы ответила вам, что это было именно сегодня. Именно этот день, который она проживала, был тем, которого она ждала уже много лет. Ей не нужен был такой потрясающий день в ее жизни до встречи с Альберто, у нее была хорошая жизнь до того дня, когда монстр раскрыл себя.              Если бы она могла выбрать один момент большой заботы о себе, она бы выбрала звонок, которым только что поделилась с ним. Она наконец-то взяла свою жизнь в свои руки, приняв решение о своем будущем и будущем своей дочери. Она положила первый кирпичик в стену, которую собиралась возвести между ними.              Потому что с некоторыми людьми, такими жестокими и ядовитыми, как он, вам приходится возводить заборы, защищать, соблюдать дистанцию, необходимую для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Он навсегда пометил ее, не только физически, подарив ей шрамы, которые она никогда не сможет стереть, но и знание того, каково это - бояться единственного человека, которому ты доверяешь и которого любишь больше всего.              Ее предали таким образом, что это выходило за рамки любого воображения. Он предал ее, надругался над ней, обращался с ней так, словно она была тем самым бетоном, по которому он ходил в своих модных ботинках. Ее валили на пол, ее живот запомнил форму его кулака. Ее щеки все еще горели от силы его пощечин. Ее тело слишком много раз восстанавливалось после его атак, чтобы это можно было сосчитать.              Теперь пришло время Ракель, наконец, сделать шаг вперед, пойти с высоко поднятой головой и сражаться с ним честно. Потому что она была сильной и жесткой женщиной, всегда была, но, когда она оказалась перед ним, когда он повысил голос и поднял руки, ударив ее так сильно, как только мог, ее сила и ее бравада были ничем по сравнению с абсолютным страхом потерять свою собственную жизнь.              Будучи женщиной, Ракель всегда думала, что мужчина никогда не будет относиться к ней как к дерьму. Когда она оказалась перед настоящим демоном, каким может быть жестокий муж, тогда все это обрушилось на нее.              Она чувствовала себя так ничтожно под внушительной тенью его больших угрожающих рук, снова и снова опускающихся на ее нежную кожу.              Ракель встряхнулась, вырываясь из собственных мыслей. Хватит. Она точно знала, что он с ней сделал, ей не нужно было вспоминать каждый день своего личного ада. Не сейчас. Скоро ей придется сделать это в суде, перед судьей, с адвокатом на ее стороне.              Все, что ей было нужно и чего она хотела прямо сейчас, это момент тишины и покоя. Больше никакого страха опоздать на ужин, никакого страха сказать или сделать что-то не то. Теперь она была развязана с ним и их браком, и она собиралась наслаждаться своей новообретенной свободой.              Она направилась обратно к отелю с той же мыслью, эхом отдающейся в ее мозгу, широкая теплая улыбка украшала ее губы.              ****              Серым октябрьским днем две незнакомые души встретились впервые.              Было холодно, осенний воздух становился тяжелее и агрессивнее, дождь начинал падать чаще, чем обычно, и деревья начинали терять свои красивые теплые цвета.              Это был обычный октябрь, как и многие другие, ничего особенного в нем нельзя было заметить. Но происходило что-то новое, уже растущее, хотя никто еще не мог сказать, насколько большие перемены ожидали их.              Потому что правда о маленьких городах заключается в том, что одно изменение может поставить под угрозу весь его хрупкий баланс. Люди привыкли к своему распорядку, своим соседям, местным праздникам, своей культуре и своим привычкам. Люди привычны, не стремятся меняться к лучшему или к худшему, они считают свою привычную рутину комфортной.              Тот конкретный октябрь начался, как и любой другой октябрь. Холодный, окрашенный в серые тона вверху и желтый, оранжевый и красный на земле. Все должно было закончиться совсем по-другому.              Не говоря уже о том, как должен был начаться ноябрь, уже с обещанием чего-то большего в будущем.              Декабрь должен был стать сюрпризом не для одной живой души.              Новый год должен был стать настоящим открытием.              Все эти изменения должны были произойти, колесо уже начало вращаться, круговорот событий был в движении, и ничего нельзя было сделать, чтобы предотвратить это. Потому что дело было в том, что каждое из этих изменений далось нелегко.              Для некоторых из них было бы очень трудно перейти из одной жизни в другую, это было бы тяжело и болезненно, даже опасно. Они должны были быть храбрыми, собраться с силами и быть готовыми сражаться зубами и ногтями, чтобы выбраться из темноты. В конце концов, они собирались узнать, что их ждет на другой стороне.              Это должно было быть прекрасно.              Но в тот октябрьский день никто ничего не знал. Никто не мог себе этого представить. Но, тем не менее, все уже менялось.              ****               Когда Ракель Мурильо решила стать офицером полиции, ей было пять лет. Она решила, что будет той, к кому люди обратятся за помощью, она будет той, кто решит проблемы, и она не хотела полагаться ни на кого, кроме себя.              Она выросла с этой мечтой в голове, и довольно скоро эта мечта превратилась в реальный план ее будущего. Ни разу она не подумала, что будет делать что-то еще. Она решила сделать карьеру в полиции, обучилась в академии, получила диплом по психологии и в конце концов стала лучшим переговорщиком в городе.              Она знала свой путь на работе, она привыкла к патриархату, в котором была вынуждена жить, к счастью для нее, она была не одинока в своем путешествии по нему.              Алисия Сьерра, единственная и неповторимая, была рядом с ней на всех этапах пути. С первого дня в академии эти двое поняли, что могут либо стать отличными союзниками, либо быстро убить друг друга. После периода привыкания и бесконечных споров друг с другом они начали привыкать друг к другу.              Несмотря на их разногласия и неспособность договориться о чем-либо, связанном с работой, они стали большими близкими друзьями.              Но в этом не было ничего удивительного, если бы вы встретили Ракель хотя бы на мгновение, вы бы сразу поняли, что она легко вызывала симпатию. Она была из тех коллег, которые приветствуют вас утром и желают спокойной ночи, когда уходят, чтобы вернуться домой. Она была покладистой, доброй душой и приветливой с любым человеком.              Не все в участке знали ее близко, тот факт, что она была достаточно любезна, чтобы запомнить ваше имя, не означал, что она была вашим другом. Именно это отличало отношения Алисии и Ракель от тех, которые были у них с остальными коллегами. У них было гораздо больше общего, чем просто пара совместных дел.              Единственным человеком на станции, у которого когда-то была возможность сблизиться с ней, был ее вездесущий коллега и подчиненный Анхель Рубио. Бедняжка, как любила называть его Алисия, ходил за ней, как щенок, пятнадцать лет, с момента их первой встречи, когда они оба были простыми кадетами.              Однажды она совершила ошибку, переспав с ним, в тумане, в который ее окутала выпивка, она подумала, почему бы и нет, и там она совершила самую большую ошибку из всех. Она не хотела ничего серьезного, она нащупала зацепку, она удовлетворила потребность, даже не полностью, если честно. Но иногда это просто может случиться, ты спишь с кем-то, и этот кто-то тебе не подходит, и ты двигаешься дальше.              Но как двигаться дальше, когда плохой секс - это твой собственный коллега и друг?              Алисия бесконечно упрекала ее за ее выбор. Очевидно, она была права, как и всегда в академии. Ракель никогда не собиралась признаваться в этом вслух, по крайней мере, ей.              Она сделала все возможное, чтобы избежать этой темы, и довольно скоро инцидент был забыт, или, по крайней мере, он был отодвинут на задний план.              Ракель из кожи вон лезла, чтобы добраться до вершины, на которой она чувствовала себя комфортно. Когда звание Инспектора было присвоено ей, а не ее коллеге, она не чувствовала себя виноватой, возможно, она испытывала к нему некоторое сочувствие, но совсем не чувство вины.              Она знала, что заслужила это так же, как Алисия заслужила это за пару лет до нее. Хотя у Алисии был свой метод, совсем другой и очень непрофессиональный, если вы спросите ее.              Там, где Ракель была вдумчивой, Алисия была импульсивной, Ракель могла уговорить переговорщика, а Алисия угрожала и играла в интеллектуальные игры. Они действовали по-разному, но оба стремились посадить преступника за решетку.              Анхель, со своей стороны, не смог блистать ярче остальных своих коллег, их начальство еще не считало, что он заслужил это звание.              В целом, у Ракель была хорошая карьера, она была хороша в том, что делала, она гордилась своим титулом и знала, что она там, где хотела быть.              У нее на хвосте можно было найти вездесущего младшего инспектора Рубио, пускающего за ней слюни, как лабрадудль.              Вот почему Ракель совсем не удивилась десяткам пропущенных звонков, которые она получила от него за последние пару дней. Несмотря на то, что она не обязана была ему ничего объяснять о своем местонахождении, он все равно пытался связаться с ней и проведать свою любимую коллегу.              У Ракель были свои причины не перезванивать ему, у него, очевидно, были свои причины продолжать пытаться добиться от нее ответа. Она даже не позвонила своей родной сестре, с чего бы ей звонить ему? Она попыталась забыть о нем, наслаждаясь ощущением, что наконец-то все рассказала своему жестокому будущему бывшему мужу.              Она хотела насладиться тишиной и покоем своего выключенного телефона, лежащего темным и безмолвным на тумбочке в гостиничном номере, в котором она еще не зарегистрировалась.              Горячая вода ее утреннего душа смыла ее тревоги и сомнения, унося ее проблемы в виде белой ряби по трубам. Паула смотрела что-то очень громкое по телевизору в другой комнате, она смеялась то тут, то там, издавая звуки, которые Ракель не могла разобрать. Все казалось нормальным, и на мгновение все стало казаться просто обычным.              Она как-то смогла не думать об обязанностях какое-то время, она смогла забыть о незнакомцах, которые вчера попросили ее не регистрироваться под своим настоящим именем, она смогла забыть, что она здесь делает и как она оказалась в поисках тепла в баре чужого города всего пару дней назад.              Ей было все равно, ей не нужно было объяснять это, переоценивать это, по крайней мере, не сейчас. У нее все еще было некоторое время, чтобы побыть в ощущении, которое дарила ей горячая вода. Она могла бы притворяться еще немного.               ****               Артека всегда был маленьким незаметным баскским городком с холодной зимой и умеренным летом. Это была очень тихая и скрытая маленькая жемчужина, о которой мало кто знал.              Его жителям нравилась его сдержанность и способность просто существовать без необходимости, чтобы все видели его и фотографировали его пейзажи и удивительные виды. Вот почему любые незнакомцы сразу привлекали всеобщее внимание.              Иностранцев было легко выделить среди других. Они выглядели почти уютно, всегда укутанные в слишком много слоев одежды, пытаясь защитить свои дрожащие тела от леденящего холода. Они ходили с зажмуренными в замешательстве глазами, нахмурив брови, пытаясь расшифровать то, что было написано на уличных указателях и витринах местных магазинов.              Такие люди обычно не задерживаются здесь по своей воле, если им нужно было остановиться, чтобы отдохнуть, перекусить или заправиться, они обычно убегали в течение нескольких часов, максимум дня.              Вот почему Ракель Мурильо выделялась среди других иностранцев, которые были в городе в течение многих лет.              Она остановилась там по необходимости, это правда, но прошло уже несколько дней, и она, похоже, не спешила уезжать. Эта мысль, казалось, нарушила равновесие маленького городка.              Конечно, никто не осмеливался ее ни о чем спрашивать, но все видели, как она и ее малыш шли по холодным улицам с широко открытыми глазами, чтобы узнать подробности и достопримечательности их маленькой баскской жемчужины. Как будто они действительно хотели узнать об этом больше.              Она пришла сюда, прячась в темноте ночи, стараясь производить как можно меньше шума. Она не искала чего-то конкретного, а просто немного тепла и безопасного места, чтобы немного отдохнуть. Теперь она мешала людям в городе не начать задаваться вопросом, глядя на нее с любопытством, смешанным с явным подозрением.              Ракель изо всех сил старалась игнорировать чувство, которое их осуждающие взгляды заставляли расти у нее в животе, пытаясь игнорировать голос в голове, говорящий ей собирать вещи и уезжать, двигаться вперед, возможно, в совершенно другую страну.              Некоторые пожилые женщины в городе испытывали к ней жалость, слишком хорошо понимая выражение ее лица. Эта печаль в ее глазах несла в себе так много призраков и теней. Они смотрели на эту незнакомку и испытывали жалость к ней и маленькой девочке рядом с ней, задаваясь вопросом, что произошло в деталях, полностью осознавая, что это не их дело знать, но, тем не менее, задаваясь вопросом.              Молодые местные жители не обращали на нее особого внимания, они ее не знали, но им было все равно, уверенные, что, кем бы она ни была, она вмиг исчезнет из их поля зрения. Никто не приходил добровольно в такое место, как это, оно было холодным, маленьким и далеким от всего, что хотя бы отдаленно интересовало. Никаких общественных мероприятий, никаких модных мест для посещения, только огромный океан, простирающийся до горизонта, и высокие горы, нависающие за их спинами, обнимающие их несколько домов и зданий, защищая жителей от холодного северного ветра.              По иронии судьбы, отсутствие развлечений и светской жизни у Артеки - это все, что Ракель сейчас нужно. Его сдержанный тихий холод был каким-то успокаивающим, серое небо и ледяной ветер казались защитными, ей хотелось еще немного побыть в ощущении потерянности в забытом уголке мира.              Она знала, что достаточно скоро ей придется снова включить свой телефон, чтобы снова связаться с людьми, которые остались ждать позади нее. В Мадриде ее ждала жизнь, которую она только что перевела в режим ожидания. Она хотела перевернуть страницу, двигаться вперед, изменить ход событий настолько, насколько могла.              Была ли она готова навсегда покончить со своей жизнью? Прямо сейчас ее ответ был абсолютным да.              Сможет ли она это сделать? Она не знала наверняка.              Несмотря ни на что, Ракель Мурильо продолжала ходить по улицам этого чужого места, и надежда на светлое будущее убаюкивала ее встревоженное сердце.               ****               Силена Оливейра никогда не была из тех людей, которым обычно наплевать на кого-то еще, кроме себя. Она не злой тип человека, она просто едва дотягивает до приличного уровня, в основном по ее собственным словам.              При этом она любила людей, например, свою мать. Затем умершая любовь всей ее жизни. Он умер при обстоятельствах, которые она никогда не раскрывает легко, она не любит говорить об этом с людьми, и поэтому она просто обычно молчит и никогда не позволяет другим знать.              Она всегда любила веселиться и наслаждаться жизнью настолько, насколько это возможно. Импульсивная и вспыльчивая, она всегда выделяется как женщина, от которой вы чувствуете почти угрозу, прежде чем осознаете, что она могла бы использовать кого-то более мудрого, чем она, чтобы провести ее через беспорядок, в который обычно превращается ее жизнь.              Агата Хименес всегда была яркой и шумной душой, если вы любите быть рядом, просто чтобы время от времени испытывать острые ощущения от лучшей жизни. Она знает, как поднять вам настроение, даже не пытаясь, и всегда может сделать так, чтобы все выглядело как грандиозная вечеринка.              Ее жизнь не была легкой, в ее прошлом было больше призраков, чем вы могли бы представить, из-за ее вездесущей улыбки и этого света в черноте ее глаз, вы никогда не подумали бы о ней как о поврежденной душе.              Ее прошлое было тайно защищено в ее сердце, ее правда была высказана спорадически и только избранным людям.              Серхио Маркина встретил Силену и Агату при особых обстоятельствах, среди других душ, нуждающихся в помощи, чтобы справиться с их беспорядочной жизнью.              Артека однажды стала убежищем для этих людей, которых он знал уже четыре долгих года. Он узнал каждую мелочь из их жизни и вывел их из тени, в которой они оказались, подталкивая их к свету в конце печально известного туннеля.              Они поднялись с самого низа, построили для себя что-то значимое, получив взамен столько, сколько научились отдавать. Теперь они жили мирной жизнью, у них была стабильность, они нашли баланс, который они очень усердно поддерживали.              Серхио Маркина никогда не был социально вовлеченным человеком, и все же он был здесь, разделяя их ежедневный обед вместе. Одно и то же место, один и тот же час, одни и те же люди каждый день.              Это была одна из его рутин, и, как ни странно, ему это очень нравилось.              Вот почему он не мог удержаться от улыбки, наблюдая, как Агата и Силена тщательно изучают свое меню, тихо шепчутся друг с другом, пытаясь выбрать что-нибудь, что они обе хотели бы съесть, чтобы поделиться этим.              По другую сторону от него сидел Даниэль, его характерный смех эхом разносился по всему Ханою, в то время как он оживленно разговаривал с Анибалем, младшим из группы. Иногда Серхио забывал, насколько он на самом деле молод.              Серхио почувствовал, как его сердце согревается любовью, наблюдая за теми людьми, к которым он теперь обращался как к друзьям, если не почти как к семье, вспоминая, откуда они пришли, какими они были сначала, и какими разными они выглядели сейчас, когда спорили о чем-то, что только что сказал Даниэль.              - Что ты думаешь, профессор? - внезапно спросила Агата, теперь все внимание было приковано к нему.              Он не обратил никакого внимания на их дискуссию, слишком погруженный в свои личные мысли, поэтому он моргнул и наклонил голову, не зная, что он может ответить.              - О чем? - спросил он тогда, полностью осознавая свою неспособность дать им что-то еще в данный момент.              - Серьезно? - Силена фыркнула, закатила глаза и снова сосредоточилась на своем меню, так что четверо молодых людей снова начали препираться, забыв о нем, оставив Серхио время и пространство, чтобы выйти из своего личного пузыря мыслей.              Он уже собирался открыть свое меню, делая вид, что еще не знает, что хочет съесть, как вдруг дверь "Ханоя" открылась. Безошибочно узнаваемый звон колокольчиков, прикрепленных к порогу, разнесся по столам. Его глаза метнулись к источнику звука в основном по привычке.              Обычно ему было все равно, кто входит и выходит, после стольких лет жизни в одном и том же месте узнаешь каждое лицо. Он всегда будет знать, кто бы ни вошел, как часть его города, его народа.              Когда его темные глаза остановились на фигуре, которая только что вошла, его сердце немного екнуло, его мозг не узнал фигуру, потому что она жила там, она не была частью горожан, она была совершенно чужой.              Совершенно незнакомую ему женщину звали Ракель. При этой мысли его губы изогнулись в невольной улыбке.              Он был слишком занят, глядя на миниатюрную женщину, пока она помогала дочери снять пальто, чтобы услышать, как Агата зовет его. Брюнетка посмотрела на него, когда он не ответил, и нахмурилась, как только заметила, что его внимание было привлечено к чему-то совершенно другому.              Она посмотрела себе за спину, сбитая с толку тем, что, черт возьми, привлекло его внимание, кроме их обеда, а затем она заметила женщину и ребенка.              Затем она с понимающей ухмылкой оглянулась на Серхио, толкнула Силену в бок, наклонила голову к нему, а затем к ее спине, где женщина теперь сидела на стуле, рядом с ней сидела ее дочь.              - Проф? - Агата снова попыталась привлечь его внимание. Он напевал, его глаза мягко задержались на фигуре, сидящей в нескольких метрах от их стола. - Мы всегда можем спросить ее, не хочет ли она присоединиться к нам за обедом, - сказала она, дико ухмыляясь, когда Серхио моргнул и снова посмотрел на нее, румянец залил его щеки.              - Что? - спросил он ее, откашлявшись, поправляя очки на носу и глядя на меню в своих руках. Его глаза лихорадочно перебегали от списка напитков к основным блюдам, пытаясь не выглядеть как человек, которого только что поймали за разглядыванием.              - О, я не знаю, ты мне скажи. Что такого очаровательного в этой женщине? - спросила Агата, любопытно приподняв бровь, ее тон был игривым, если даже не насмешливым. Она играла с ним, и Серхио тихо проклял ее способность давать ему вызов одним взглядом.              - Я не понимаю, о чем ты говоришь. Вы все готовы сделать заказ? - он попытался переключить внимание с него на их пустые желудки, глядя на других своих спутников умоляющими глазами. Все они смотрели на него, нахмурив брови, гораздо больше интересуясь тем, что он мог сказать о незнакомке, чем чем-либо еще.              - Кто эта женщина? - внезапно спросил Даниэль, бесстыдно глядя на нее. Если бы она повернулась прямо сейчас, она бы точно поняла, что они говорили о ней. Он не мог позволить этому случиться.              - Невежливо пялиться. Даниэль, прекрати это делать, - серьезно пробормотал он. При этих словах он услышал насмешку Агаты. Он был почти уверен, что Ракель тоже ее услышала.              - О, пожалуйста, - сказала она, качая головой. - Посмотрите, кто это говорит, - она придвинулась ближе к нему, опершись руками о стол, наклонив голову, ухмылка в уголках ее рта стала еще глубже. - Ты действительно собираешься читать ему лекцию о том, чем ты только что занимался, проф? - спросила она его, подавляя смех.              Серхио закатил глаза, поправляя очки на носу в своей обычной манере. - Я ничего подобного не делал, - прошептал он, сложив руки на коленях, пристально глядя на нее, заставляя себя не смотреть на размытую фигуру Ракель, которую он все еще мог различить в конце их стола.              - Хорошо, - пробормотала она, откидываясь на спинку стула, одна рука вытянута над стулом Силены, она положила одну лодыжку на другую ногу, давая понять, что ей было намного удобнее, чем ему в данный момент, язык ее тела явно насмехался над ним.              - Тогда ты не возражаешь, если я просто пойду и поздороваюсь с незнакомкой, верно? - спросила она, наклонив голову, она явно пыталась вывести его из себя.              - Я могу пойти и сделать это, - внезапно вмешалась Силена, на мгновение шокировав его. Он моргнул в ее сторону, полностью осознавая ее неспособность соблюдать приличия и уже прикидывая, как быстро ему придется двигаться, чтобы заставить ее вернуться на стул, если она попытается встать и подойти к Ракель прямо сейчас.              - Да, может быть, тебе стоит пойти и поздороваться, - предложила Агата, подавив смешок, когда Серхио побледнел и резко встал, даже не задумываясь, его тело просто отреагировало на единственную мысль о том, что Силена пойдет к Ракель и скажет неизвестно что, просто чтобы подействовать на его нервы.              - Ты не должна, - сказал он, тяжело сглотнув, понимая, что его голос был слишком высоким для обычной вежливости, и теперь каждый гость в баре повернулся к нему. Силена поджала губы, пытаясь подавить громкий смех, пряча лицо в ладонях.              Серхио моргнул, парализующий стыд пополз по его затылку, он посмотрел на стойку бара, там были Ракель и Паула. Обе повернулись к нему, они играли в какую-то игру руками, потому что у обеих ладони были обращены друг к другу, обе неподвижны, обе теперь смотрели на него, слегка приоткрыв губы.              Серхио просто хотел, чтобы пол разверзся, поглотил его, переварил и выбросил его останки на противоположном конце света. Их взгляды неизбежно должны были встретиться. Когда он смотрел ей в глаза, даже издалека, даже если они были недостаточно близко, чтобы он мог сосчитать ее ресницы, как он делал днем ранее, он почувствовал, как его собственное сердце согрелось, когда она нахмурилась, а затем улыбнулась, узнав его.              Она все еще помнила его лицо, прошло меньше 24 часов, так что это было не так уж и важно, но от этой мысли ему стало тепло по всему телу, ладони слегка вспотели, а в животе почему-то стало легче. Ракель кивнула ему, подразумевая это как дружеский жест, молчаливое "Привет", и Серхио кивнул в ответ, потому что как он мог не кивнуть?              Когда он снова сел, не глядя никому в глаза, чтобы избежать дальнейшего смущения, он не сразу заметил, как Агата смотрит на него. Она внимательно наблюдала за их обменом репликами и не упустила из виду то, как она смотрела на него, как будто действительно знала его.              Агата дала ему несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, прежде чем пнуть его под столом, заставив оглянуться на нее. Она расширила глаза, одними губами произнося “Что, черт возьми, это было?". Больше никто ничего не заметил. Серхио покачал головой и снова уставился в меню, Агата попыталась еще раз привлечь его внимание, ее ботинок сильно ударил его по голени, и его пронзила сильная боль.              Она собиралась попробовать еще раз, но Серхио заставил ее ногу отодвинуться, прижав руку к ее бедру, яростно глядя на нее. Он одними губами произнес "Позже", и Агата проглотила возражение и закатила глаза, тоже сосредоточившись на меню.              Они оба притворились, что ничего не произошло, и продолжили заказывать что-нибудь, чтобы набить желудки.              ****              - Так вот почему я думаю, что единороги существуют, - Паула закончила свое заявление жизнерадостным тоном, жуя бутерброд с ветчиной и сыром. Ракель подперла щеку сжатым кулаком и с нежностью смотрела на свою дочь. Ее собственный бутерброд был забыт на тарелке, не съеденный даже наполовину.              Она не была голодна, и рассказ ее дочери был гораздо интереснее, чем любая еда, которой все еще была полна ее тарелка. Она улыбнулась Пауле, когда та оглянулась на нее, ее карие глаза сверкали, как золотые осенние листья, она выглядела такой счастливой и довольной собой.              Это было тихое и обычное воскресенье, они веселились. Это было прекрасно, это было именно то, о чем Ракель всегда мечтала, чтобы однажды ее жизнь стала такой. Серия тихих воскресений, проведенных с малышкой, которая будет похожа на нее и на кого-то еще.              Кого-то еще, о ком она не хотела думать прямо сейчас.              Она попыталась вернуться к своему умиротворенному настроению, ища радостные воскресные вибрации в глазах своей дочери, стирая воспоминания о нем из головы.              - Ты собираешься это есть? - внезапно спросила ее Паула, с жадностью глядя на ее бутерброд. Ракель ухмыльнулась и пододвинула к ней тарелку.              - Ты можешь взять это, милая, -она улыбнулась, Пауле не нужно было повторять дважды, она жадно набросилась на мягкий хлеб своего сэндвича, наслаждаясь каждым новым вкусом со счастливым хихиканьем, ее ноги болтались в пустоте, которую ей давал высокий стул.              Ракель расслабилась на своем сиденье, наслаждаясь видом еще немного, чувствуя огромную благодарность за возможность жить этим моментом, быть здесь, в настоящем.              Aupa, - внезапно женский голос произнес у нее за спиной, Ракель моргнула и обернулась, обнаружив молодую барменшу в нескольких дюймах от нее. В руке у нее был бумажник, и теперь она улыбалась Пауле, ее черные глаза были яркими и глубокими, как Ракель помнила.              Привет, - сказала Паула, ее рот был набит кусочком красного сочного помидора.              - Я так понимаю, тебе нравятся наши бутерброды? - пошутила брюнетка, положив одну руку на бедро, она нежно ухмыльнулась ей, а Паула кивнула.              - Это так, - сказала она, кусая его еще раз. Ракель задержалась на знакомом зрелище еще немного, прежде чем снова посмотреть на молодую женщину.              - Итак... как Хелси относится к тебе? - спросила брюнетка, понизив тон, переходя на ее сторону, противоположную той, где ее дочь была занята поглощением последнего кусочка сэндвича. Ракель проверила ее еще раз, прежде чем переключить свое внимание на молодую женщину.              - Он очень добр, - пробормотала она, подтягивая подол свитера, чтобы лучше прикрыть запястья, внезапно почувствовав сильный холод, или, может быть, это было напряжение, которое она чувствовала. Взгляд женщины все еще был острым и внимательным, она все еще изучала ее, и это заставляло Ракель чувствовать себя слишком незащищенной.              - Он самый добрый человек в городе, если не во всей стране, я бы сказала, - прошептала женщина, нежно улыбаясь. Она наклонилась над прилавком, обхватив кошелек руками.              Ракель наблюдала, как золотая молния сияет под искусственным освещением, захваченная ее золотистым блеском, резко контрастирующим с красным кожаным материалом, из которого она была сделана.              - Тогда я рада, что он управляет отелем, - пробормотала Ракель, кивая сама себе, вспоминая искренность его мягких манер по отношению к ней и, в конечном счете, к ее дочери.              Молодая барменша посмотрела на нее, ее темные глаза были наблюдательными и осторожными, Ракель изо всех сил старалась удержать ее взгляд, потерпев неудачу через пару секунд, она опустила глаза на свои руки и начала играть кончиками пальцев.              - Кстати, я Агата, но ты можешь называть меня Найроби, - прошептала молодая женщина, протягивая руку, ее пальцы были украшены десятками золотых колец. Ракель моргнула и посмотрела на нее, неуверенно отвечая на жест.              - Ракель, - прошептала она, чувствуя силу младшей руки на своей холодной руке.              - Приятно познакомиться, - прошептала она, широко ухмыляясь. Ее темные глаза метнулись к ее спине, она, казалось, смотрела на кого-то, ее ухмылка превратилась в дикую ухмылку, прежде чем она покачала головой и усмехнулась сама с собой.              - Итак..., - начала говорить Ракель, снова привлекая ее внимание. - Почему Найроби? - Ракель не могла не спросить, любопытство взяло над ней верх. Молодая женщина ухмыльнулась и кивнула.              - О, это долгая история, - прошептала она, прикусив нижнюю губу. - Может быть, однажды я расскажу тебе об этом, - она поддразнила, игриво приподняв бровь. Ракель на мгновение испугалась, что переступила невидимую черту, но другая женщина казалась непринужденной, играя с идеей получить еще один шанс встретиться с ней и на самом деле рассказать ей всю историю ее необычного прозвища.              - Хорошо, тогда я с нетерпением жду этого, - Ракель улыбнулась ей в ответ и сделала большой глоток воды из своего почти пустого стакана.              - Ты должна прийти сегодня вечером, я собираюсь предложить тебе выпивку, или, может быть, две, - предложила она, подмигивая ей с обещанием веселья, вибрирующим в ее глубоком голосе.              - О, это звучит заманчиво, - пробормотала Ракель, подразумевая это каждой клеточкой своего существа. Ей, конечно, не помешала бы ночка отдыха, просто чтобы немного снять напряжение, которое, как она все еще чувствовала, подкрадывается к ее плечам.              - Тогда приходи позже, - сказала брюнетка веселым тоном, пожимая плечами, как будто это звучало как самый разумный план, который она могла придумать.              - Да... это было бы здорово, если бы у меня было время и свобода для этого, - сказала Ракель, слегка наклонив голову к Пауле, изо всех сил стараясь, чтобы она не заметила. Молодая брюнетка широко ухмыльнулась, кивая.              - Аааа, но ты всегда можешь попросить Хелси позаботиться о ней. Я уверена, что он не будет возражать, - она ухмыльнулась, вызывающе приподняв бровь. Было странно слышать, как она говорит с ней об этом, как будто они всегда знали друг друга. Как будто не кажется абсурдной сама мысль о том, чтобы спланировать вечер выпивки с совершенно незнакомым человеком.              Она оставила десять евро на прилавке, похлопала ладонями по деревянной поверхности и прищелкнула языком, прежде чем пройти мимо нее и взъерошить волосы Паулы, вызвав у нее смешок. Затем она вернулась туда, откуда пришла.              Ракель снова осталась одна, а ее дочь молча облизывала дочиста пальцы, сияя, как солнышко.              Она подумала о том, что предложила молодая барменша, о милой идее заняться чем-нибудь взрослым в окружении незнакомцев, которые не осудили бы ее за то, что она выпила на пару бокалов больше, чем необходимо, может быть, даже слегка захмелев.              Как только мысль сформировалась в ее мозгу, ее взгляд упал на крошечную фигурку ее дочери, счастливой и довольной, ее желудок был наполнен до краев. Ракель вздохнула, чувствуя, как ее сердце сжалось в груди, напоминая ей, почему она не может позволить себе даже одну ночь вне дома.              У тебя есть обязанности, ты не вернулась домой, нет никого, кому ты настолько доверяешь, чтобы оставить Паулу наедине.              Ракель вздохнула, поглаживая длинные каштановые волосы дочери, чувствуя их гладкую шелковистость под кончиками пальцев.              Ты оставила ее с этим мужчиной раньше, но это было жертвой нужды, тебе пришлось вернуться к машине, тебе пришлось прикрыть синяк.              Воспоминание о синяках под глазами, которые ей все еще приходилось как следует прикрывать, мешало ей не заказать порцию виски прямо на месте. Ей нужно было немного расслабиться, позволить своим мышцам расслабиться, ее нервы нуждались в отдыхе, а ее мозги нужно было успокоить, хотя бы на пару часов.              Ей действительно не помешало бы провести вечер вне дома.              - Мы можем снова увидеть океан, мама? - внезапно спросила ее Паула, отвлекая ее от безрассудных мыслей.              - Конечно, любовь моя, - пробормотала Ракель, целуя ее в макушку и слегка вдыхая знакомый теплый аромат, который она знала наизусть.              - Пойдем, - прошептала она, доставая кошелек, расплачиваясь за обед и надевая пальто.              Она уже собиралась уходить, когда до нее донесся веселый смех, она посмотрела в сторону источника, поправляя шарф на шее. Она заметила молодую барменшу, а затем узнала другую брюнетку, которая устроила ей засаду в отеле накануне.              Вокруг них весело разговаривали двое других молодых людей, лица которых она никогда раньше не видела, казалось, они все прекрасно проводили время вместе. На мгновение Ракель почувствовала, как ее сердце сгорело от зависти, она скучала по тем светлым моментам со знакомыми людьми. Она скучала по тем дням, проведенным в баре, болтая с другими взрослыми, не боясь ежеминутно проверять свой телефон, чтобы убедиться, что не было пропущенного звонка, на который она должна была ответить, пока не стало слишком поздно.              Затем, когда тяжелые мысли начали пробиваться в ее мозг, претендуя на место в спокойствии того воскресенья, которое у нее было, тогда она узнала среди группы молодых людей лицо, на которое у нее была возможность взглянуть всего полчаса назад.              Серхио, если она правильно помнит. Он был тем добрым незнакомцем, который предложил ей свой телефон два дня назад. Она видела его всего пару раз, и все же он уже казался знакомым.              Так же, как барменша. Они были первыми, кого она встретила, как только вошла в Артеку, и почему-то это заставило ее чувствовать себя комфортно, хотя она знала только их имена.              Пола одернула пальто, давая понять, что готова уйти, Ракель посмотрела на нее сверху вниз и улыбнулась. Прежде чем выйти, ее голова инстинктивно поднялась еще раз, затем она заметила, что он смотрит прямо на нее.              Их глаза встретились, она выдержала его взгляд, затем ее губы сложились в мягкую улыбку, он ответил на жест, и она снова почувствовала волну комфорта.              Агата, барменша, посмотрела на нее мгновение спустя, теперь они оба доброжелательно улыбались ей, Ракель поджала губы, слегка покраснев, как будто ее поймали за чем-то недозволенным. Именно тогда она, наконец, взяла свою дочь за руку и вышла на улицу в морозный день.               ****               - О, держу пари, ты бы так и сделал! - Силена расхохоталась, поддерживая свой вес на плечах Анибаля, и они оба начали хихикать над Даниэлем.              Шутка была неизвестна Серхио, он был слишком занят, обменявшись быстрым взглядом и нежной улыбкой с незнакомкой, которая только что вышла из бара, держа за руку свою дочь.              Он вздохнул и поправил воротник своего пальто, когда он был удовлетворен теплом, которое оно ему дало, он поднял глаза и заметил, что Агата смотрит на него, ее глаза мягкие, ее губы сложились в улыбку.              - Что? - спросил он вполголоса, засунув руки в просторные карманы своего длинного пальто. Агата пожала плечами и поджала губы.              - Ничего, - сказала она, обматывая вокруг шеи огромный алый шарф и поправляя его под подбородком. - Пойдем? - спросила она остальных, кивнув головой в сторону двери. Они вчетвером начали маршировать на улицу.              Серхио последовал за группой, он кивнул в знак приветствия владельцу заведения, в то время как Агата быстро помахала рукой. Как только они вышли на улицу, холодный ветер ударил им прямо в лицо.              - Блять, сегодня чертовски холодно, - Силена выругалась, потирая руки в перчатках, пытаясь получить еще немного тепла от постоянного быстрого трения. - Я пойду, пока не превратилась в гребаного снеговика, - пробормотала она, пряча подбородок и нос в шерстяной шарф.              - Да, мне лучше немного отдохнуть перед сменой, - добавила Агата, улыбаясь им с озорным блеском в глазах. - Ты ведь придешь, правда? - спросила она Силену, глядя на нее с понимающей ухмылкой на губах.              - Конечно, я приду, - последняя радостно сказала. - Я точно не хочу пропустить наш женский вечер, - в конце концов добавила она, ухмыляясь.              - Женский вечер, а? Могу я присоединиться? - спросил Анибаль, дразняще приподняв бровь.              - О, дорогой, ты мог бы, если бы у тебя не свисала вон та третья нога, - сказала Агата, указывая на пах мальчика.              Даниэль засмеялся в своей обычной манере, вызвав смешки у остальной части группы.              - Извини, милый, но сегодня только для женщин, - Силена замурлыкала, наклоняясь к нему и нежно целуя его в губы.              - Хорошо..., - вздохнул он, глядя ей в глаза, казалось, что они ведут частную и интимную беседу, о которой Серхио, конечно же, не хотел ничего слышать.              - Тогда повеселитесь, - сказал он, уже направляясь к своему дому, горя желанием разжечь камин и сесть, чтобы исправить кучу домашних заданий, которые ему не терпелось проверить в тишине и покое своей гостиной.              - Чем ты собираешься развлечься сегодня вечером, проф? - спросила его Агата, наклонив голову. Внезапно все посмотрели на него. Серхио пожал плечами и покачал головой.              - Как обычно, я полагаю, - просто сказал он.              - Ааа, хорошо. И что бы это значило? - спросила Агата, одарив его игривой ухмылкой.              - Шахматы, классическая музыка, горячий чай? - предположила Силена, изобразив задумчивое выражение. - Может быть, даже книга, роман конца 800-го века, - в конце концов сказала она, все посмеялись над этим.              - Ладно, ладно, - Серхио фыркнул, махнув рукой в их сторону. - Я собираюсь вернуться к своей скучной жизни и оставить вас, дети, с вашими веселыми занятиями, - сказал он, качая головой, с ласковой улыбкой на губах.              - О, профессор, не будь таким. Мы знаем, что с тобой может быть оооочень весело, - сказала Агата, широко улыбаясь, в то время как Серхио, напевая, пошел прочь.              - Желаю веселой ночи, леди, - сказал он, посмотрев на мгновение в сторону двух мужчин. - Вам двоим тоже, - они помахали ему, в то время как Серхио вцепился пальцами в воротник своего пальто, подставляя себя холодному ветру.              Эхо их смеха все еще звучало у него в ушах, и Серхио направился к своему уединению и тишине, полностью осознавая, насколько скучными могут показаться его планы для ушей таких молодых и жизнерадостных людей, как они.              По правде говоря, он действительно любил проводить вечера в компании экзотического горячего чая, хорошей книги и потрескивающего камина, согревающего его комнату.              Он не скучал по общественным мероприятиям, подобным тем, в которых они любили участвовать. Выпивка, болтовня, громкая музыка и густой дым, закрывающий вид на комнату. Он предпочитал держаться на безопасном расстоянии от подобных мероприятий и просто наслаждаться их присутствием в течение дня, когда они все еще должны были прийти в себя после предыдущей ночи, достаточно слабые, чтобы не вовлекать его во что-либо, связанное с алкоголем.              С мягкой ухмылкой на губах Серхио вошел в свой дом, готовый к долгой ночи размышлений и горячего чая.