В поисках тепла

      Утренние лучи солнца начали лениво пробираться в уютную комнату в 7 утра, согревая деревянные стены, окутывая гигантскую кровать робкой ванной света. Ракель все еще крепко спала, в той же позе, в которой она закрыла глаза прошлой ночью, когда внезапно Паула положила руку ей на торс, разбудив ее.       Сначала ее глаза моргнули в слабом утреннем свете, потолок был ей незнаком, она почувствовала себя на мгновение дезориентированной, слегка нахмурившись. Ее сердце пропустило удар, прежде чем все воспоминания о прошлой ночи вернулись к ней, одно за другим.       Холод, незнакомое место, бар, телефонные звонки, теплая вода на ее ушибленный глаз. Именно тогда, когда эта последняя мысль посетила ее, Ракель посмотрела на бок, Паула все еще крепко спала, ее рот был слегка приоткрыт.       Тебе нужно немного накраситься и прикрыть этот синяк.       Она прокралась под руку дочери, осторожно, чтобы не разбудить ее. Она медленно на цыпочках вошла в ванную и осторожно закрыла за собой дверь. Она посмотрела на свое отражение и тяжело вздохнула, заметив усталые глаза и почти серую кожу, она выглядела почти отдохнувшей.       Когда Ракель поняла, что оставила свои вещи на заднем сиденье своей машины, которая была припаркована неизвестно где, она мысленно прокляла себя и обхватила голову руками, почти до боли вцепившись в свои каштановые волосы.       Идиотка.       Она попыталась мысленно вспомнить, где она припарковала свою машину, и сколько времени ей потребуется, чтобы дойти до нее, забрать сумку и вернуться. Все это в надежде, что Паула не проснется в незнакомом месте, одна.       Насколько удача была на ее стороне? Сможет ли она это сделать? Сможет ли она скрыть от глаз своего ребенка доказательство того, кем на самом деле был ее отец?       Она не могла этого видеть. Она не могла понять. Ракель не знала, как она могла объяснить что-то подобное. Как она должна была сказать своей дочери, что ее отец не был хорошим человеком?       В этот момент Ракель захотелось, чтобы Алисия была с ней. Потому что Алисия, какой бы невыносимой она ни была, была идеальным человеком, которого можно было иметь рядом, когда что-то шло не так. И все пошло плохо, довольно плохо, на самом дне.       Она вздохнула и решила, что должна что-то сделать, пока Паула не проснулась. Она вышла из комнаты так тихо, как только могла, схватила пальто и шарф и на цыпочках спустилась в вестибюль.       Добрый серб уже был на ногах, потягивал то, что пахло очень темным и очень горьким кофе, и читал газету.       Ракель глубоко вздохнула и шагнула вперед, пока ее пальцы не коснулись стойки регистрации из красного дерева. Серб ничего не говорил, он просто смотрел на нее. Его взгляд на мгновение скользнул по ее синяку, какие бы мысли ни приходили ему в голову, он не высказал их вслух.       - Мне нужно попросить Вас об одолжении, - пробормотала она.       - Хорошо, - просто сказал он, ставя свою кружку и складывая газету, оставляя ее рядом с ее теперь соединенными руками. Ракель сглотнула, глядя ему в глаза, когда он встал, он был таким высоким, что ей пришлось немного приподнять подбородок, чтобы как следует рассмотреть его.       - Я должна пойти и забрать свои сумки из машины, но моя дочь все еще спит... - ее голос затих, она надеялась, что он поймет намек без необходимости дальнейших объяснений. Ракель все еще была очень уставшей, ее голос все еще был хриплым со сна, ее конечности были тяжелыми, а разум затуманенным. Ей нужно было выпить кофе, а может, и два.       - Хорошо, - снова сказал он, кивая, нежная улыбка была видна под его жесткой бородой. Ракель моргнула, неуверенно глядя на него.       - Идите. Я присмотрю за малышкой, - он сказал снова, кивая более решительно, указывая на дверь, которая вела наружу.       Ракель посмотрела в сторону, новый дневной свет пробрался из-под деревянных панелей, она машинально кивнула и улыбнулась. - Большое Вам спасибо, - сказала она, прежде чем повязать шарф вокруг носа, засунуть руки в карманы своего длинного пальто и поспешно выйти.       Ей приходилось действовать быстро, дети, казалось, всегда выбирали именно тот момент, когда тебя не было рядом, чтобы позвать тебя. У нее была одна задача, простая и быстрая: вернуться к машине, взять сумку и вернуться в отель.       Она могла это сделать.              ****       Может ли солнце казаться холодным, как лед?       Ракель не была уверена, но это определенно было похоже на это. Казалось, что каждый луч солнца был сделан из осколков льда, которые со злостью били по ее мягким щекам.       Ракель шла так быстро, как только могла, пытаясь вспомнить, откуда она пришла прошлой ночью. Это была нелегкая задача, учитывая, что она не знала этого места и что там было темно, как в кромешной тьме. К счастью для нее, ее профессиональные навыки внезапно оказались полезным ресурсом, как будто ее мозгу удалось зарегистрировать ее движения и сохранить их для дальнейшего использования.       Она никогда не была так благодарна за годы, проведенные в академии, как в этот самый момент.       Она прошла мимо "Ханоя", заметив нескольких людей, входящих и выходящих из него. Она проскользнула мимо пары пожилых дам, тихо болтающих по пути внутрь, а затем повернула налево. Чуть дальше, на обочине дороги, появилась небольшая парковка, и, к ее огромному удовольствию, ее черный седан был там.       - Слава Богу, - прошептала она холодному ветру и двинулась вперед.              ****               Серхио Маркина всегда был жаворонком. Он любил не торопиться, когда его глаза открывались в 6 утра. Он любил выпить утренний стакан горячей воды с лимоном, прежде чем тщательно снять пижаму, сложить ее обратно в изножье кровати и приступить к личной гигиене.       Кофе был его выбором, если ему нужно было проснуться правильно и быстро, в противном случае он бы предпочел чашку лимонного чая и пару сухих бисквитов. Он любил свою рутину, он дорожил своим личным и тихим пространством.       Как только он заканчивал свой утренний ритуал, он одевался в один из своих обычных костюмов и светлую рубашку, его галстук всегда соответствовал выбранному им цвету на день. Обычно серый, коричневый или черный, если он чувствовал себя достаточно смелым. Затем он отправлялся на работу.       Серхио Маркина любил утро, даже такое холодное, как это. Конечно, кому-то может показаться почти невыносимым, когда ледяной северный ветер бьет по лицу сразу после кофе. Серхио Маркина находил утешение в этом знакомом месте, даже к свежему воздуху осеннего утра можно было как-то обращаться как к старому другу.       В то утро Серхио Маркина следовал своему обычному распорядку и в настоящее время направлялся на работу, его пальто надежно обернуто вокруг его дрожащего тела, одна рука в перчатке держалась за край воротника, другая прижимала сумку к ногам.       Когда она появилась из ниоткуда, перебегая улицу, он остановился как вкопанный. Там была она, незнакомка, все еще одетая, как и накануне, бегущая к одинокой машине, припаркованной прямо за «Ханоем».       Он не хотел пялиться и не хотел выглядеть подонком, но, вероятно, такое впечатление сложилось бы, если бы вы увидели его прямо сейчас. Стоя неподвижно, застыв на месте, можно было подумать, что ледяной холод на самом деле победил тепло его тела, и он превратился в сосульку.       Незнакомка теперь открывала багажник машины, шарила внутри, чуть не упав в него в пылу момента, затем она закрыла его так же быстро, как и открыла, и убежала, держа сумку в руке.       Серхио продолжал смотреть на ее фигуру, в то время как она быстро благополучно перешла на другую сторону дороги. Она даже не смотрела на улицу, ее могла сбить машина.       Некоторые люди просто не осознают, насколько опасной может быть такая простая задача, как переход улицы.       Когда она скрылась за углом, Серхио, наконец, снова моргнул. Что заставило его уставиться на эту женщину, выполняющую такую простую задачу, как извлечение чего-то из ее машины, он действительно не знал.       Особенно сильный порыв ветра растрепал его волосы, напомнив ему о том, насколько низкой на самом деле была температура вокруг него. Серхио покачал головой, поежился в своем пальто и снова зашагал, изо всех сил стараясь не смотреть на незнакомцев вокруг.       Занимайся своими делами и спокойно приступай к работе.              ****               Ракель шла быстро, ее вещи раскачивались в сумке, которую она продолжала закидывать на плечи. Ее шарф мог сделать так много, чтобы согреть ее и скрыть синяк под глазом. Она должна была действовать быстро, если хотела, чтобы как можно меньше людей увидели ее настоящее состояние.       Чего Ракель не знала, так это того, что, хотя многие люди, с которыми она сталкивалась, ничего не замечали, кто-то все же видел. Миниатюрная брюнетка с короткими волосами, собранными в мультяшные пучки. Она заметила.       Ракель побежала к отелю так быстро, как только могла, не потревожив ни одну душу, с которой пересекалась, но, тем не менее, миниатюрная брюнетка увидела.       Когда в то утро местная девушка с глупой улыбкой вошла в «Ханой», на ее губах играла улыбка, она обнаружила, что ее лучшая подруга ждет с парой чашек капучино, дымящихся на столе.       - Всегда так странно видеть тебя с этой стороны прилавка, - сказала брюнетка, садясь и ласково улыбаясь.       - Я не могу работать весь день. Кроме того… «Ханой» - единственный бар во всем городе, выбор все равно невелик, - ее подруга пожала плечами и ухмыльнулась, когда владелец паба посмотрел на нее от стойки, укоризненно подняв бровь.       - Извините, босс, но это правда, - заявила она, усмехнувшись, когда он усмехнулся и повернулся на каблуках.       - Кстати… - прошептала брюнетка, добавляя немного сахара в свой завтрак. - Только что произошла странная вещь, - сказала она, дочиста облизывая ложку.       - Что? - спросила другая, жуя свой утренний сладкий пастельный васко.       - Эта женщина, которую я никогда раньше не видела, выбегала на улицу с огромной сумкой на плечах, - сказала она, потягивая горячий капучино, мягкая пена запачкала ее верхнюю губу, и она слизнула ее. - Но странным было то, что она выглядела так, как будто ее только что избили, - сказала она, недоверчиво качая головой.       - Что ты только что сказала? - ее подруга до сих пор слушала ее рассеянно. Ее последняя фраза привлекла ее внимание, черты ее лица напряглись, а завтрак был полностью забыт на ее тарелке.       - Что? - брюнетка посмотрела на нее, совершенно не обеспокоенная маленькой историей, которой она только что поделилась.       - Что ты имеешь в виду, она выглядела так, как будто ее избили? - снова спросила ее спутница, нахмурившись в замешательстве.       - У нее был огромный синяк под глазом, - она начала объяснять, - у меня не было времени остановиться и спросить ее, столкнулась ли она с медведем или просто поскользнулась на льду. Это действительно выглядело плохо, но она была слишком быстрой, и я мало что могла разглядеть, - в конце концов сказала она, пожав плечами, жадно откусывая от гигантского печенья, которое она выбрала на завтрак этим утром.       - Черт, Токио.       - Что? - брюнетка, ласково названная Токио, спросила, смущенно нахмурившись. Ее рот был набит последним кусочком печенья.       - Кажется, я знаю эту женщину, - прошептала ее подруга, ее пальцы коснулись ручки ее кружки, - она была здесь прошлой ночью, я отправила ее к Хельсинки, ей нужно было где-то переночевать.       - И? - Спросила Токио, вытирая губы бумажным полотенцем.       - Она была не одна, - прошептала ее подруга.       - Кто был с ней? - спросила она, медленно потягивая свой капучино, наслаждаясь его сладкой горечью.       - С ней был ребенок, возможно, ее дочь, - ее подруга сказала, наклоняясь ближе, понизив голос.       - Ох, - Токио слизнула пену с губ и пожала плечами. - Ты думаешь, у нее неприятности?       - Ты только что сказала, что у нее подбитый глаз, это кажется мне само собой разумеющимся, - ее подруга пробормотала, нахмурив брови.       - Может быть, это ничего не значило. Она спешила, может быть, я увидела что-то, чего там не было, - Токио начала говорить, пытаясь немного ослабить растущее напряжение своей подруги.       - Она выглядела так, как будто боялась, что кто-то придет за ней..., - прошептала ее подруга, глядя на нее с беспокойством, светящимся в глазах. - Черт… Я не знаю эту женщину, никогда не видела ее раньше, но я просто чувствую, что… Я чувствую, что ей нужна помощь, и я должна что-то сделать, - в конце концов, сказала она, раздраженно опираясь на стул.       Токио пристально посмотрела на нее долгим взглядом, прежде чем кивнуть и допить свой капучино большим глотком. -Пошли, - сказала она, вставая.       - Что? Куда? - нахмурившись, спросила ее подруга.       - Пойдем узнаем, что с ней случилось, - сказала Токио, протягивая ей руку.       - Ты имеешь в виду, сейчас? - спросила другая, растерянно моргая.       - Твоя смена не раньше 9 вечера, у нас еще много времени. - Токио сказала с мягкой улыбкой. - Пойдем, сестра, - она кивнула головой в сторону двери.       - Хорошо, - ее подруга согласилась, прежде чем встать и последовать за ней за пределы Ханоя в холодное утро.               ****               Как только Ракель вошла в отель, она оставила сумку, тяжело упавшую на пол. Она попыталась справиться со своим неистовым дыханием и замедлить биение своего сердца. Как только она снова смогла дышать спокойно, она взяла свою сумку и направилась в свою комнату.       Когда дверь открылась и она оказалась внутри, она заметила, что ее дочери больше нет на кровати. На мгновение кровь застыла у нее в жилах.       Где она?       Сумка с грохотом упала на пол, она собрала из нее все, что ей было нужно, и направилась в ванную.       Паулы там тоже не было.       Блядь.       Она попыталась успокоиться и подумать о том, где она может быть, тщательно скрывая синяк косметикой. Она прошла вестибюль, никого не увидев, так что ее там явно не было. Она могла быть снаружи, но зачем ей быть на пронизывающем холоде? Пауле не нравился холодный воздух, и, конечно же, она не рискнула бы отправиться в место, которого не знает.       Она попросила нежного серба присмотреть за ней. Может быть, он взял ее куда-нибудь с собой. Но куда? И почему?       Перед ее глазами начала возникать череда ужасных сценариев. Она отключила их все и попыталась сосредоточиться на текущей задаче.       Прикрой синяк, а потом выходи и ищи ее.       Когда она осталась довольна результатом, покрыв темный синяк множеством слоев тонального крема, она оставила все свои вещи в раковине и вышла на улицу.       Она бросилась в вестибюль, убедившись, что он пуст. Ее там не было.       Затем она продолжила осматриваться, может быть, есть еще одна комната, где она могла бы быть. Она надеялась всеми фибрами души, что с Паулой все будет в порядке.       Ты тупая идиотка. Ты оставила своего ребенка с совершенно незнакомым человеком, который в четыре раза больше ее. Ты очень хорошо знаешь, что некоторые люди делают с маленькими детьми. Ты идиотка. Ты глупая наивная идио…       Ее мысли остановились в тот момент, когда она вошла в помещение, похожее на кухню.       Там она была. Сидя на высоком стуле, радостно погружая ложку в миску, наполненную молоком и хлопьями. Серб улыбался, глядя на нее, в его руке дымилась кружка кофе.       - Мама! - Паула взвизгнула, когда увидела ее, нежно улыбаясь.       - Милая, - прошептала Ракель, медленно подходя к ней и вздыхая с облегчением. Она поцеловала ее в голову и улыбнулась.       - Спасибо, - одними губами она сказала мужчине, который незаметно кивнул ей, пряча улыбку за краем своей кружки.       - Кофе? - он тихо спросил ее.       - О, да, пожалуйста, - Ракель фыркнула, сидя рядом с дочерью и заботливо поглаживая ее длинные каштановые волосы.       - Ты хорошо спала? - спросила Ракель, взяв дымящуюся кружку, предложенную ей сербом, вдыхая сильный аромат, чувствуя, как каждая клеточка ее тела зашипела и ожила.       - Да! Эта кровать намного больше, чем та, что у нас дома, - сказала Паула, набивая рот ложкой сладких сырых хлопьев.       - Она действительно большая, - прошептала Ракель, потягивая горький темный кофе, на мгновение закрыв глаза, наслаждаясь каждой дрожью, которую горячая жидкость вызывала в ее теле.       - Это королевский размер, он пришел всего пару недель назад, очень удобный, очень большой, - сказал серб.       - Это была отличная покупка, - заявила Ракель, мягко улыбаясь ему.       - Я согласен, - пробормотал он, прежде чем замолчать.       Какое-то время трио сидело, наслаждаясь завтраком, Паула была занята тем, что поглощала хлопья, в то время как Ракель пыталась вспомнить, когда в последний раз она наслаждалась спокойным утром со своей дочерью.       Это было давно.       Она всегда была так занята работой, всегда выбегала из дома, прежде чем хоть крошка еды попадала ей в рот. Паула привыкла к ее бешеному ритму и никогда не жаловалась, по крайней мере, вслух.       Однако Ракель знала, что та скучает по своей матери. Она чувствовала это по тому, как Паула чуть дольше задерживалась в ее объятиях, прежде чем войти в школу. Это было ясно по огоньку, который вспыхивал в ее глазах всякий раз, когда она закрывала ноутбук, чтобы спросить, как прошел ее день.       Она слишком много работала, и ее дочь скучала по ней.       В ее горле образовался болезненный комок, мешающий ей проглотить глоток кофе, который она держала за щекой.       Сохраняй спокойствие. Дыши. Не смей плакать.       - Итак, какие у вас планы на сегодня? - внезапно спросил серб, как будто почувствовал, что что-то не так, и хотел помочь ей избавиться от мрачных мыслей.       - Я бы хотела увидеть океан, - сказала Паула, наконец-то довольная своим завтраком, она положила ложку в пустую миску и отодвинула ее в сторону.       - Осеннее море волшебно, - сказал мужчина, ласково подмигнув Пауле.       - Я думаю, что мы можем это сделать, да, - сказала Ракель, нежно улыбаясь, когда Паула с энтузиазмом захлопала в ладоши.       - Вам также следует полюбоваться видом со скалы, красавицы, - предложил он, вставая со стула и забирая с собой грязную миску.       Он подошел к огромной раковине за спиной и начал наполнять ее теплой водой с мылом.       - Да, мы тоже могли бы это сделать, - прошептала Ракель, допивая кофе, прежде чем передать пустую кружку сербу.       - Пойдем, мама, собирайся, - счастливо сказала Паула, спрыгивая со стула, уже направляясь в вестибюль.       - Хорошо, дорогая, успокойся на секунду, - сказала Ракель, извиняясь перед мужчиной, прежде чем последовать за своей дочерью в ее безумном порыве.       Видя, что она так счастлива исследовать и открывать что-то, она согрелась. Ее сердце было до краев наполнено любовью и нежностью, Паула счастливо хихикала, надевая пальто и шарф.       Она продолжала прыгать вверх и вниз, пока Ракель пыталась ее успокоить. Она завернулась в тяжелое пальто и взяла руку, которую ей предложила дочь, следуя за ней из отеля в город.       Разряженный телефон в ее кармане был недостаточно тяжелым, чтобы напоминать ей о звонках, которые она должна была сделать. Все сообщения, которые она получила, остались незамеченными, пропущенные звонки продолжали накапливаться один за другим.       Ракель было все равно, она не думала о своей матери, которая ждала, чтобы узнать, как она. Она не хотела перезванивать Алисии. Она даже не смела думать о том, сколько раз Альберто безуспешно пытался дозвониться до нее.       Ракель следовала за Паулой, пока та с радостью бродила по улицам этого чужого холодного города. Ракель внезапно почувствовала себя счастливой, достаточно было просто увидеть ее сверкающие глаза, наполненные любопытством и счастьем. Ракель не нужно было ни к кому обращаться, все, что ей было нужно, было прямо здесь, в маленькой ручке ее дочери, надежно прижатой к ее собственной.               ****               Ракель последовала за своей дочерью туда, где появилась линия синего моря. Алисия Сьерра сердито швырнула телефон на диван.       Ракель рассмеялась, когда Паула радостно закричала, обращаясь к бесконечной воде, простирающейся до горизонта. Мариви Фуэнтес открыла входную дверь, чтобы впустить безумного и очень злого Альберто Викунью.       Ракель указала на чайку, приземлившуюся на камень в нескольких футах от них, в то время как Паула удивленно вскрикнула «Ох». Анхель Рубио в шестой раз за утро попытался дозвониться до телефона своей коллеги.       Ракель сидела на плоском камне, пока Паула рисовала беспорядочные круги на мокром песке под ее ботинками. Альберто Викунья нервно сидел за кухонным столом, сжав руки в кулаки на деревянной поверхности, пока мать его жены готовила кофе, перечисляя ряд мест, где могли бы быть ее дочь и внучка. Снова и снова заявляя, что они, вероятно, вернутся домой к вечеру того же дня.       Ракель взяла палку, которую ей предложила дочь, и начала рисовать случайные спирали на песке. Серхио Маркина собирал домашнее задание своих учеников в идеальном алфавитном порядке.       Ракель обняла свою дочь, когда та поцеловала ее в щеку. Токио и ее лучшая подруга сняли пальто и сели на красный диван в вестибюле отеля своего друга, начав расспрашивать его о женщине с подбитым глазом.       Утро начало перерастать в полдень, солнце робко выглядывало из-за тяжелых облаков, а холодный ветер предвещал дождь к вечеру. Местные жители продолжали жить своим рабочим днем, как будто ничего необычного не происходило.       Но что-то происходило.       В Мадриде, в нескольких милях от маленького баскского городка на берегу океана, мужчина начал злиться. Женщина была расстроена и беспокоилась о единственном человеке, которого она когда-либо считала другом. Пожилая дама очень старалась успокоить своего зятя. Младший инспектор нервничал, потому что его коллега не появилась на работе.       Тем временем женщина, из-за которой так много других людей прервали свой день и беспокоились о ней, проводила тихое утро со своей дочерью. Создавала воспоминания, делилась смехом и глупыми шутками. Ракель Мурильо не заботило то, что происходило в Мадриде, как и любого другого местного жителя, она просто жила сегодняшним днем.       К сожалению, все, что она игнорировала в данный момент, должно было настигнуть ее. Она просто продолжала отодвигать эту мысль на задний план, как будто ничего не случилось.       Но многие вещи шли не так, как надо, вокруг нее все лихорадочно двигалось. Только позже, после обеда, она осознает результат того, что она сделала.       Потому что правда заключалась в том, что даже если у нее была веская причина сбежать от своей реальности, даже если она убежала, чтобы защитить себя и свою дочь, ей все равно пришлось столкнуться со всем, что она оставила позади.       Вы убегаете, вы прячетесь, но независимо от того, насколько вы быстры или как далеко вы находитесь, от чего вы прячетесь, настигает вас, и тогда вам приходится снова столкнуться с этой реальностью. Вы не можете просто закрыть глаза и заставить все это исчезнуть, как вы делаете с кошмаром.       Она была женщиной, которой пришлось избежать пагубного брака, кто мог обвинить ее в побеге? Ракель никогда не желала ничего большего, чем обычного счастья, на которое, как мы все думаем, мы имеем право. Хороший брак с хорошим мужчиной, красивый здоровый ребенок, работа, которую она любила, и красивый дом в пригороде. Она просто хотела жить спокойно.       Однако жизнь решила перевернуться с ног на голову. Потому что добрый, умный и обаятельный мужчина, в которого она влюбилась, внезапно перестал быть человеком, которого она когда-то знала.       Его теплые руки не держали ее за талию, чтобы защитить и объявить своей любимой женой, он использовал их, чтобы дать ей пощечину, ударить в живот, больно схватить за волосы и протащить по полу.       Губы, которые она пылко целовала в их первые ночи страсти, расступались, чтобы выкрикивать оскорбления ей в лицо, постоянное напоминание о том, как мало он думал о ней. Голос, который когда-то шептал тихие слова любви и восхищения, внезапно взрывался гневом, заставляя ее сердце трепетать от страха.       Человека, которого Ракель когда-то знала, давно не было, или, точнее, его никогда не существовало. Потому что Альберто никогда не был тем обаятельным, блестящим, обворожительным мужчиной, каким она его считала. За этими глазами, в которые она смотрела много лет, всегда скрывалась другая душа.       Она просто хотела, чтобы она открыла его истинную природу до того, как влюбилась в него.       Как глупо.       Иногда по ночам, когда за пределами ее дома в Мадриде было тихо, она вся была завернута в одеяло, полностью погружена в темноту, и ее разум начинал мечтать о другой жизни. Жизнь без него рядом с ней, жизнь без обручального кольца на пальце, болезненное напоминание о худшем выборе, который она когда-либо делала.       Иногда по ночам Ракель Мурильо жалела, что встретила своего мужа.       Однако через секунду после этой мысли ее разум вспоминал блеск глаз Паулы, чистоту ее красивой улыбки, мягкость ее руки, завернутой в ее руку.       Если бы ты не вышла за него замуж, твоей собственной дочери даже не существовало бы.       Ракель Мурильо любила своего ребенка всеми фибрами души. Она никогда ни на что не променяла бы ее. Независимо от боли, мучений, страха.       Но иногда, ночью, когда с ней никого не было, и только тишина составляла ей компанию, она жалела, что встретила своего мужа.               ****               - Ты даже не спросил ее имени? - нахмурившись, спросила Агата.       - Было поздно. Она выглядела измученной, а ребенок заснул на диване, - заявил ее друг.       - Хелси... разве ты не должен регистрировать каждого гостя? - спросила его Агата, наклонив голову.       - Да..., - он вздохнул и встал, обойдя диван, на котором сидели двое его друзей.       - Так почему ты не заставил ее подписать? - спросила Токио, следя за ним своими глазами.       - Потому что она выглядела так, как будто убегала от чего-то, - тихо сказал он, царапая случайное пятно на красной ткани дивана. - От кого-то..., - поправил он себя тихим шепотом.       Две молодые женщины молча посмотрели друг на друга, прежде чем Агата вздохнула.       - Ты хотел защитить ее личность..., - прошептала она.       - Bai, - ответил он, скрестив руки на груди. - Что, если кто-то придет и спросит женщину и ее дочь? - спросил он, подняв бровь. - Мы оба видели черный круг вокруг ее глаза, - сказал он как ни в чем не бывало, глядя на Токио.       - Да..., - прошептала брюнетка, склонив голову, обдумывая его слова, - Как ты думаешь, мы должны ей помочь? - спросила она тогда.       - Как? - спросила Агата, качая головой. - Как мы должны помочь кому-то, кого мы не знаем? От чего или от кого?       - Может быть, мы могли бы созвать какую-нибудь ассоциацию, которая помогает женщинам, подвергшимся насилию, - предложила Токио, глядя на них обоих в поисках одобрения.       - Почему ты думаешь, что она хочет помощи? - спросила Агата.       - Кого это волнует? Она нуждается в помощи. Иначе зачем бы ей проделывать весь этот путь до этого места? Я имею в виду... кто, черт возьми, вообще сюда приезжает? - Токио фыркнула, качая головой.       - Я не знаю, каков ваш план, но вам лучше думать быстро, потому что они приближаются, - сказал их друг, прежде чем прочистить горло и подойти к стойке регистрации, чтобы поприветствовать их.               ****               Ракель толкнула входную дверь, смеясь вместе с Паулой. Им было так весело, прошли месяцы с их последнего дня матери и дочери, и она наслаждалась каждой минутой этого. Когда они наконец оказались внутри, защищенные теплом заведения, Ракель заметила, что вестибюль не был пустым, как она его оставила.       Барменша прошлой ночи сидела на диване, рядом с ней на них смотрела другая брюнетка с более короткими волосами, собранными в необычные пучки, и глубокими карими глазами. Ракель моргнула и вежливо улыбнулась.       - Привет, - она поздоровалась, барменша грустно улыбнулся и коротко взглянул на свою подругу.       - Привет, - сказал серб, привлекая ее внимание. - Как океан? - спросил он, глядя прямо на Паулу.       - Отлично! - Паула радостно улыбалась, ее щеки были красными, как вишни.       - Я рад, - прошептал серб, глядя на Ракель, как будто ожидая, что она поделится с ним своим впечатлением о море.       - У нас было удивительное утро, - заявила она, снимая перчатки и засовывая их в карманы пальто. Она подошла к стойке регистрации, вспомнив, что ей все еще нужно зарегистрироваться.       - Хотите получить мое удостоверение личности сейчас? - спросила она, тепло улыбаясь. Серб поджал губы, он быстро взглянул на двух других женщин. Казалось, они вели безмолвный разговор, прежде чем он снова посмотрел на Паулу и улыбнулся.       - Эй, малышка, почему бы тебе не подняться наверх и не подготовиться к обеду? Я приготовлю тебе что-нибудь особенное, - сказал он. Паула вскочила на ноги, глядя на мать в поисках разрешения. Ракель мягко кивнула, дала дочери ключ от комнаты и смотрела, как она самостоятельно поднимается по лестнице.       Как только она ушла, Ракель оглянулась на мужчину, слегка нахмурившись. - Что происходит? - прошептала она, чувствуя, что, что бы ни происходило, Паула не должна была слышать.       Она только что добровольно позволила этому незнакомцу решать за нее, как ни странно, это ее не беспокоило.       - Мы не думаем, что вам стоит регистрироваться, - внезапно сказала барменша. Когда она появилась рядом с ней?       - Что? Почему? Есть проблема? - спросила Ракель, не совсем понимая, что здесь происходит.       - Мы..., - начала говорить молодая женщина, прикусив нижнюю губу, по-видимому, борясь со своими мыслями. - Мы не хотим разоблачать тебя, - заявила она в конце концов. Ракель наклонила голову.       - Разоблачать меня? - спросила она, она не была уверена, к чему это приведет, внезапно ее охватило неприятное чувство.       - Ты знаешь..., - начала говорить женщина, нахмурившись, пытаясь найти правильные слова, чтобы объясниться.       Внезапно другая брюнетка встала с дивана и подошла к ним, заменяя ее.       - Мы увидели твой синяк под глазом и считаем, что тебе не стоит регистрироваться под своим настоящим именем. Тот, кто сделал это с тобой, не должен быть в состоянии найти тебя, - и вот оно, то, что проходило в умах этих людей.       Ракель подсознательно поднесла руку к щеке.       Это заметно?       - Теперь все закрыто. Не волнуйся, - сказала барменша, словно прочитав ее мысли. - Ты хорошо поработала... Это заставляет меня думать, что это было не в первый раз, а? - спросила она, на самом деле не спрашивая, наваливаясь всем весом на стол и подозрительно приподнимая бровь.       - Слушайте..., - прошептала Ракель, расстегивая пальто, чтобы немного рассеять тепло своего тела. Она нервничала, и у нее быстро поднималась температура. - Я не знаю, что, по-вашему, со мной случилось. Но..., - ее голос затих, она почувствовала, как взгляды незнакомцев тяжело задержались на ней. Она чувствовала себя крайне уязвимой.       - Но это не то, что вы думаете, - она задыхалась, слезы уже собирались в уголках ее глаз, ужасающая волна страха росла в глубине ее живота. Она подсознательно качала головой, как будто этот жест мог заставить их понять, что она имела в виду.       Но ты знаешь, что произошло много событий. Они тоже это знают. Перестань лгать. Они видят, что ты лжешь.       Брюнетка с необычными булочками усмехнулась и повернулась на каблуках, руки на бедрах, она выглядела как-то разозленной.       Как смеет эта девушка вести себя так, как будто я ее подвела? Как будто она принадлежит мне или кому-то еще здесь? Я не знаю этих людей, они не знают меня. Это мое дело, моя проблема.       Ракель собиралась сказать им, чтобы они оставили ее в покое, приоткрыв рот, чтобы произнести еще одну вопиющую ложь о своей ситуации, когда барменша твердо кивнула и поджала губы.       - Хорошо. Не наше дело указывать, что тебе следует делать. Мы переступили черту, - сказала она, обменявшись быстрым взглядом со своей подругой, которая теперь смотрела на нее так, как будто вся ситуация действовала ей на нервы.       Ракель не понимала ее беспокойства. Она не знала этих людей, было достаточно абсурдно, чтобы они даже просто были здесь, вступали в этот разговор с ней, даже не зная ее имени. Это было похоже на то, что она жила в какой-то яркой галлюцинации. Что бы ни происходило, это ее не устраивало. Незнакомые люди обычно даже не замечали ее. Не говоря уже о беспокойстве за ее благополучие.       - Ты можешь использовать свое настоящее имя или вымышленное. Мы будем придерживаться той истории, которую ты выберешь, - сказала барменша. - Мы просто хотим, чтобы ты знала: что бы ни случилось, мы можем помочь, - затем она мягко улыбнулась ей и замолчала.       Все уставились на нее, заставив Ракель почувствовать, что вся ее жизнь медленно рушится под их взглядами. Ей не нравилось быть такой незащищенной, она не хотела, чтобы эти люди расспрашивали о ее личных проблемах. Она просто хотела забыть обо всем этом. В этом и был весь смысл того, чтобы проделать весь этот путь до этого места.       Ты не можешь просто притворяться, что все в порядке. Дома тебя ждут люди. У тебя есть обязанности. Ты должна ответить за свои действия.       - Я... я не знаю, что вы хотите, чтобы я сказала, - прошептала Ракель, глубоко сглотнув и перегнувшись через стол в поисках поддержки. У нее подкосились ноги. Когда она в последний раз что-нибудь ела?       - Тебе не нужно ничего говорить, - сказала барменша. - Это не наше дело. Мы не хотим, чтобы ты что-то говорила или делала, - она твердо кивнула. - Мы просто хотим, чтобы ты знала, что при необходимости ты можешь связаться с нами, если это необходимо, - в конце концов добавила она.       И снова эта щедрость, эта крайняя человечность. Ракель не привыкла к такому вниманию, она его не хотела. Она не хотела, чтобы ее считали бедной женой, подвергшейся насилию, хотя она явно была такой. Очевидно, это было слишком понятно даже для совершенно незнакомых людей. Черт.       - Почему? - вот вопрос, который Ракель почувствовала необходимость задать. - Почему вы хотите мне помочь? - она недоверчиво качала головой.       - Потому что тебе нужна помощь, - как ни в чем не бывало ответила другая брюнетка, глубоко засунув руки в карманы куртки, она посмотрела на нее так, как будто ответ был очевиден.       Ракель скептически посмотрела на троицу перед ней. Ее мозгу было трудно принять простое искреннее желание помочь трех совершенно незнакомых людей.       - Мне не нужна помощь, - пробормотала она, обхватив себя руками, склонив голову и глядя на носки своих ботинок. Ложь, обжигающая ее язык.       - Тогда мы не будем мешать вашему пребыванию, - пообещала барменша, шикнув на подругу, когда она, казалось, была готова протестовать. - Мы сожалеем, если заставили тебя чувствовать себя некомфортно, это не входило в наши намерения, - добавила она, одарив ее теплой улыбкой и кивнув. - Увидимся позже, Хелси? - спросила она серба.       Ракель вопросительно посмотрела на него. Хелси? Что это за имя такое? Она не могла не думать.       - Bai, - подтвердил он. Барменша взяла свою подругу за руку и направилась к выходу из здания.       - Приятного пребывания, - добавила она шепотом, прежде чем направиться к двери.       Ракель ничего не сказала, она просто наблюдала за двумя женщинами, пока они уходили. Прежде чем закрылась входная дверь, она увидела, как они обе посмотрели на нее, их черные глаза были печальными и тяжелыми.       После нескольких секунд молчания Ракель, наконец, покачала головой и моргнула, приходя в себя, сдерживая слезы, которые она снова почувствовала в уголках глаз.       - Итак, вы хотите зарегистрироваться? - спросил ее мужчина по имени Хелси.       Ракель посмотрела на него, затем посмотрела на гостевую книгу в его руках. Она хотела. Она действительно просто хотела прожить этот день, как любой другой обычный день.       Короткая поездка в чужой город со своей дочерью. Она хотела забронировать номер, как это сделал бы любой другой человек. Войти в систему под ее именем, показать ее удостоверение личности и не беспокоится о том, кто мог с ней связаться или кто ждал ее возвращения в Мадрид.       Но она не могла. Она просто не могла войти в систему, как будто теперь все было совершенно нормально. Эта странная встреча пробудила что-то внутри нее, часть ее включилась, и теперь она боялась.       Даже была запуганной.       Что, если он узнает, где я остановилась? Что, если он угадает место, которое я выбрала, чтобы спрятаться? Черт.       Она пряталась, это было неоспоримо. Она пряталась, и было бы просто логично не использовать ее настоящее имя, чтобы не оставлять следов ее похождения.       - Я..., - она начала предложение, которое не знала, как закончить. - Я не знаю, - прошептала она, ее глаза дрожали от страха и сомнения. Она так облажалась.       - Все в порядке, - прошептал он, мягко улыбаясь, - Вы можете подумать об этом. Никакой спешки, - добавил он, прежде чем спрятать книгу в ящик.       Ракель тяжело вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Затем, ни с того ни с сего, ее тело начало дрожать, а сердцебиение стало внезапно громким и тяжелым. Ее горло болезненно сжалось, она была готова разрыдаться, она чувствовала это.       Она начала яростно моргать, ее глаза затуманились, она ничего не видела. Ее легкие боролись за то, чтобы сохранить ей жизнь, конечности казались тяжелыми и легкими одновременно. У нее кружилась голова, она чувствовала головокружение, ей, вероятно, нужно было сесть.       Ракель не могла объяснить, что происходит, она просто знала, что ее тело начинает выходить из-под ее контроля, она не знала, что ей делать. Ее сердце теперь колотилось в грудной клетке, как барабан, каждый удар был болезненным, как удар кулаком. Она просто хотела, чтобы это закончилось.       - Дыши, - она вдруг услышала голос, шепчущий спокойно, спокойным медленным тоном. Ракель моргнула, пытаясь разглядеть, кто с ней разговаривает. - Ты должна дышать, - вот он снова, она узнала голос, но не могла посмотреть ему в лицо.       Сразу же пара сильных рук мягко легла ей на плечи. Ракель моргнула, и соленые слезы покатились по ее щекам. - Отпусти это, - и снова этот глубокий голос медленно пытался вывести ее из ее ментальной клетки.       Затем ее горло начало конвульсивно сжиматься и разжиматься, не давая ей возможности нормально дышать. Кислород не успевал поступать до того, как ее мышцы снова напрягались, мешая ей выдыхать и набирать новый воздух.       Мне нужен воздух, чтобы дышать, я не могу задохнуться до смерти. Я просто не могу.       - Полегче, полегче, - снова этот голос, теперь кто-то приподнимал ее подбородок, направляя ее взгляд на него. Ракель хотела что-то сказать, она хотела отреагировать на стимулы, которые она чувствовала вокруг себя, но ее тело не реагировало на приказы, которые отдавал ее ошеломленный мозг.       - Посмотри на меня, - она снова захотела этого. Но она вдруг не смогла. Она была парализована, ее тело не двигалось, ее мозг, казалось, шипел в черепе, она медленно отключала все системы жизнеобеспечения? Неужели ее тело предало ее вот так просто?       - Следуй за моим голосом, - Ракель пыталась, она пыталась кивнуть, дать ему понять, что она действительно старается. От ее тела не последовало никакого ответа, ее голова не зафиксировала приказ, и она не пошевелила ни единым мускулом.       Она была уверена, что это оно. Это был конец. Она собиралась рухнуть на пол. Смертельно и быстро, как припадок, она просто перестанет существовать, может быть, ее тело растворится в воздухе, может быть, она превратится в пепел, и кто-нибудь унесет ее прочь.       Когда мысль о ее неминуемой гибели наконец осела, до нее донесся голос Паулы.       - Я готова, мама! - и именно тогда, когда этот звук, который она так любила, достиг ее, тогда ее мозг сумел послать приказ ее телу. Ее глаза моргнули в последний раз, по щекам потекли слезы, и она снова смогла видеть.       Серб пристально смотрел на нее, его светлые глаза внимательно наблюдали за ней, с такого близкого расстояния Ракель могла различить каждую морщинку, украшающую его добрые глаза. Затем ее горло расслабилось, и она стала хватать ртом воздух, чувствуя, как кислород проникает в легкие, облегчая работу дыхательной системы.       Ее разум все еще был затуманен, но она внезапно снова начала мыслить логически. Она не умирала, и ее тело не отключалось, она все еще дышала, она все еще стояла на ногах, она могла это сделать.       - Мама? - голос Паулы снова донесся до нее, вероятно, с верхней площадки лестницы. У нее была пара секунд, прежде чем она окажется слишком близко, чтобы заметить, что что-то не так.       - Да, милая, - Ракель удалось выдавить из себя, ее голос был хрупким и дрожащим, как осенние листья, попавшие в ловушку на порывистом ветру. Но ей удалось привести в порядок свои голосовые связки, она снова контролировала свое тело.       Серб кивнул ей, прося ее разрешения отпустить ее.       Ты можешь самостоятельно стоять на ногах? Его светлые глаза, казалось, говорили. Сможешь ли ты удержаться?       Ракель медленно кивнула, тяжело дыша сквозь губы. Медленно высокий мужчина отпустил ее и подошел к ее дочери. Ракель долго смотрела перед собой, прикидывая, как долго ее тело сможет стоять без чьей-либо поддержки.       Ты можешь это сделать.       - Готова пообедать? - спросил мужчина у Паулы, пытаясь заслонить ее дрожащее тело от взгляда дочери.       - Да! - Паула взвизгнула, энтузиазм окрасил ее голос. Ракель вытерла остатки слез, стараясь при этом не испортить макияж. Она должна была держать себя в руках, она должна была вести себя нормально перед ней. Паула не могла видеть, Паула не могла почувствовать, что что-то не так.       Когда ее дочь появилась перед ней, лучезарно улыбаясь, Ракель сумела сама ей улыбнуться. - Голодна? - она спросила. Если бы она могла похлопать себя по спине за способность притворяться, что находится в нормальном психическом состоянии, она бы это сделала.       Паула кивнула и потащила ее за собой на кухню, следуя за добрым человеком.       Ракель не думала и просто последовала примеру своей дочери. Ей нужно было сесть, возможно, что-нибудь съесть, а затем, когда ее дочь снова отвлечется, она оценит повреждения, с которыми в настоящее время сталкивается ее мозг.       Она не была уверена, как долго ее тело сможет поддерживать ее, она даже не знала, жива ли она в данный момент или у нее на исходе последние унции жизнеобеспечения.       Она должна была исправить все, что с ней происходило, так или иначе.               ****               Была холодная октябрьская ночь, когда Ракель Мурильо впервые приехала в маленький баскский городок, окруженный горами и видом на море. Она остановилась там, потому что усталость помешала ей двигаться вперед.       Именно в ту же холодную ночь ее путь пересекся с путями пары местных жителей, которых она не знала, но которые вскоре найдут свое место в ее жизни среди других незнакомцев.       В ту холодную ночь Ракель Мурильо бежала от жизни, полной страданий и жестокого обращения, жизни, которая должна была настигнуть ее, как бы сильно она ни пыталась убежать.       Как только ночь превратилась в утро, Ракель решила последовать за своей дочерью и игнорировать жизнь, которую она оставила за своей спиной.       Позже в тот же день, сразу после обеда, Ракель Мурильо внезапно вспомнила о своем отключенном телефоне. Она достала его из кармана, ей предложили зарядное устройство, она молча приняла его и положила телефон, чтобы снова зарядить аккумулятор.       Прошло полчаса, прежде чем ее телефон ожил, и внезапно вся ее несчастная жизнь загудела на экране, один пропущенный вызов за другим.       Серым октябрьским днем в баскском городке, спрятавшемся между океаном и горами, Ракель Мурильо поняла, что не смогла избежать своего кошмара.