Полузабытый сон

... что даже проснувшись, что даже вернувшись в реальность, ты продолжишь верить, что твой мир не реален....

      Мир вокруг перестал существовать. Небо утонуло в черной дымке тумана. Мне больно. Больно дышать. Больно слышать. Больно думать. Просто больно. Не понимаю почему. Гравитация давит на грудную клетку с немыслимой силой. Еще немного и сломаются ребра. Последняя связная мысль проскальзывает через воспаленное сознание: почему Алек делает это со мной?       — Почему?       — Потому что я люблю тебя.       Его голос звенит у меня в голове. Это ложь. Красивая, сладкая ложь. Я не верю не единому его слову.       Что это было? Чтобы не было, это закончилось так же быстро, как и началось.       Я могу дышать. Могу здраво мыслить. Могу двигаться.       Осознание последнего обрадовало меня более всего. Глубокий вздох — замаскированная пробуждением попытка различить окружающие меня запахи в надежде понять по-прежнему ли Вольтури достаточно близко ко мне. Есть ли у меня шансы убежать? Ненавижу его. Этот больной, малолетний извращенец окончательно спятил. Зачем было устраивать все это представление? Неужели ему не хватает внимания женщин. Любая смертная была бы на седьмом небе от счастья, обрати на нее свое внимание вампир. Я бессмертна, на меня его красота и чары не подействуют. Ни за что не поверю, что он этого не знал.       Что же тебе на самом деле нужно от меня Алек?       Вдох-выдох. Странно, но его запах я совсем не чувствую. Он исчез. Может...       Открыв глаза, я неожиданно для себя испытываю резкую боль.       Что за...?       Объяснение этому довольно простое. Свет. Мои глаза отвыкли от дневного света.       Вот уж не думала, что у дампира бываю с этим проблемы.       На глазах проступили слезы. Это несколько сгладило неприятные ощущения.       И вот, несколько мгновений спустя, сквозь мутную пелену соленой воды я вновь вижу небо.       Осторожно приподнявшись на локтях, первым делом я заметила, что меня переодели — переодели в серое бесформенное платье, которое ко всему прочему было еще и мокрым. Я упала в реку? Ничего такого не помню. По крайней мере, сейчас я точно на земле. Трава неприятно щекочет голые пятки, и я чувствую ее неприятный запах. Она достаточно высокая, чтобы скрыть меня от глаз окружающих, а так же скрыть окружающее от моих глаз.       Где я?       Что же случилось за то время, пока я была без сознания? Я ведь была без сознания?       Еще пару минут я размышляла над целесообразностью своих дальнейших действий.       От Вольтури по-прежнему ни звука, ни запаха... Неужели он ушел?       Сев и осмотревшись по сторонам, я окончательно убедилась в том, что Алека рядом нет. Это несказанно радовало меня несколько секунд. Но вскоре эта радость сменилась тревогой. Ведь это, увы, не объясняет, как я сюда попала. Местность вокруг мне совершенно не знакома. Серое в тон платью небо, луг, окруженный с одной стороны рекой, а с трех других лесом. Вот собственно и все. Все что мне осталось. Должно быть Алек приволок меня сюда, после того как сделал...       После того как воспользовался мной, а потом выбросил, как ненужную вещь.       Слезы обиды увлажнили щеки. Ты знала, что все этим кончится. Знала в тот момент, когда он пробудил тебя, когда целовал против твоей воли. Знала. Знала. Знала. От этого должно быть легче. Но легче не становится.       Ублюдок. Мерзавец. Больной. Извращенец.       Когда моя семья узнает. Нет! Моя семья не должна узнать об этом. Никто не должен.       Нужно скорее выбираться отсюда и сделать вид, что ничего не было. Это будет не сложно. Ведь я и так ничего не помню. Если Алек что-то и сделал со мной, никто ничего не заметит. Раны на мне заживают быстро и никаких синяков видно не будет. Останется лишь незримый шрам на моей гордости.       Шорох травы отвлек меня от не радужных мыслей.       Кто-то вышел из лесу и медленно, но достаточно уверенно приближался.       Вот черт! Это же Алек.       Должно быть, все это время он наблюдал за мной с расстояния и вот теперь решил показаться. Несколько секунд я, замерев, смотрела на приближающегося ко мне юношу. С виду он был похож на Алека, но его одежда, чумазое лицо, взлохмаченные волосы и непосильная охапка сухих веток заставили меня сомневаться.       Чего это он удумал?       Не дожидаясь пока мне объяснят «наши» планы на будущее, я что есть сил рванула с места, не придумав ничего лучшего как бежать в противоположную от него сторону. Бежать быстро не получалось. Ноги не слушались и уже через несколько десятков футов я упала.       Это конец.       Я по-прежнему под властью дара проклятого Вольтури. Онемение не проходит. Я не пытаюсь встать, только отдышаться. Страшно обернуться. Не хочу видеть ухмылку на губах Вольтури. Она делает его красивым и заставляет меня ненавидеть его еще сильнее.       Обернувшись, я замечаю, что Алек что-то кричит мне вслед, однако догнать не пытается.       Играет в кошки мышки?       Снова не думаю и рвусь вперед. На этот раз мне удается пробежать гораздо больше. Алек по-прежнему не пытается меня поймать. И вот я уже практически на границе луга и леса. Все что мне нужно это найти дорогу, остановить попутную машину и позвонить родителям. Они помогут. Эта мысль заставляет меня бежать быстрее. Я почти не чувствую боли, но моим легким катастрофически не хватает воздуха.       Я падаю.       Оборачиваюсь.       Алек не преследует меня.       Почему?       Это пугает меня еще больше, чем, если бы я уже была поймана в его сети.       Пытаясь отдышаться, я впервые замечаю рану на ноге. Она кровоточит. Почему она не исцеляется? Что со мной происходит? Должна ли я что-то сделать, чтобы остановить кровь? Никогда прежде мне не приходилось лечить раны — Я бессмертна и практически неуязвима.       Возвращаясь к первой своей проблеме — своему местоположению, я замечаю, что не слышу ни единого шороха в округе. Словно тут совсем нет животных. Нет птиц. Лес кажется мне странным. Много растительности — идеальное место для самых разных диких зверьков, но мой слуховой радар по-прежнему безмолвствует. Мне это не нравится. Очень не нравится.       На глазах снова слезы. Я хочу домой.       Остаток дня я провожу в бесполезных поисках трассы или хотя бы проселочной дороги. Но лес не кончается. Он кажется диким и непроходимым. Мне страшно и все больше этот страх не связан с Вольтури. Я одна, в незнакомом месте, лишенная всех своих вампирских инстинктов. Если Алек хотел напугать меня, у него это получилось великолепно. По мере усталости, я все отчетливее чувствую боль в ноге. Рана уже не кровоточит, но она так и не исцелилась. Это заставляет меня чувствовать себя еще более уязвимой, словно я простой человек.       Начинает темнеть.       Я по-прежнему одна. В лесу становится холоднее. Платье почти высохло, но оно вряд ли спасет меня ночью от пронизывающего до костей северного ветра. Ни обуви, ни даже носков — ничего, что могло бы защитить ступни от не ласкового лесного настила из поломанных веток и жухлой травы.       Некоторое время мне кажется, что все это иллюзия. Сон. Страшный кошмар.       Рука от плеча до локтя уже вся покрыта синяками, но проснуться так, и не удается.       Наконец изнуряющая ходьба по лесу возвращает меня обратно на луг. Алека нет. Я подхожу к тому месту, где видела его в последний раз. На примятой траве лишь остатки сухих веток, оставленных здесь моим мучителем.       Без спичек я костер не разведу. А без костра замерзну.       И что? Я просто умру от холода в собственном кошмаре?       Желудок рычанием настойчиво напоминает о себе. Я голодна, но при одной лишь мысли о крови, тело пронзает приступ тошноты и меня выворачивает наизнанку. Умываюсь и утоляю жажду речной водой. На вид она очень чистая, на вкус вполне обычная. Пока надо мной сгущаются сумерки, я думаю над тем как переплыть преграду на своем пути. Если для меня и есть спасение оно точно за рекой. Будь все по старому я бы в легкую перепрыгнула этот по меркам вампира небольшой ручей, но сейчас все кажется безнадежным.       Ноги сводит от холода стоит зайти в реку по колено.       Решив проблему с недостатком храбрости забегом с расстояния, я оказываюсь с головой в ледяной воде. Барахтаюсь в ней несколько минут как лягушка в молоке, а вскоре обнаруживаю под ногами каменистое дно. Река совсем не глубокая.       С трудом выползая на берег, я чувствую холод еще более сильный, чем прежде. Намокшее платье липнет к телу, дрожат руки, а губы наверняка синие.       Мне нельзя умирать. Мама, папа, Джейк — все очень расстрояться, если я сейчас сдамся.       Я должна думать о них.       Лети. Беги. Иди. Ползи. Живи.       Обняв себя руками, и цокая зубами, я иду. Иду, не зная куда, но иду.       Свет в конце туннеля появляется вдали и становится ярким пламенем костра в ночи. С каждым шагом он все ближе. К одному пламени добавляется другое, второе, третье, четвертое... Впереди наверняка люди. Возможно какой-то лагерь путешественников.       Мое спасение.       Добираясь до заветной цели, я валюсь с ног. Жар пламени меня нисколечко не пугает. Мне кажется, что если я не возьму его сейчас в руки, то превращусь в ледяную скульптуру. Глаза не прекращают слезиться. Я практически ничего не вижу. Пытаюсь дотянуться до языков пламени, но руку перехватывает чья-то теплая ладонь.       — Джейк? — хриплый шепот это единственное на что я теперь способна.       Что он тут делает? Пришел спасти меня?       — Нет, я Алек, — отвечает хозяин теплых рук, что сейчас так приятно согревают меня своим теплом. Передо мной возникает знакомое лицо монстра и голубые глаза ангела. Я слишком устала, чтобы что-то говорить или чему-то удивляться. Главное что я не одна. Мне тепло и хорошо. Я не уверена, что передо мной Алек. Вампиры холодные. Нет, это точно не может быть Алек.       Я просто перенервничала и теперь мне везде мерещится его лицо.       Мое тело взмывает вверх, когда «Алек» берет меня на руки. Я невольно прижимаюсь к нему. Его грудь мягкая и теплая. Запах вполне человеческий, но, тем не менее, приятный. Прижимаюсь сильнее и чувствую неспокойное биение сердца. Не своего — его. Это точно не Алек.       Я едва заметно улыбаюсь. Глаза устало закрываются.       Засыпаю.       — Это нужно снять.       Сквозь сон я слышу приятный голос своего спасителя. Меня бережно кладут на что-то мягкое, но в тоже время колючее, что-то очень похожее на солому. Неохотно приоткрыв глаза, встречаюсь с обеспокоенным взглядом синих глаз. Губы ангела шевелятся, но я не могу распознать слов.       «Алек» приподнимает меня, чтобы снять мое мокрое платье. Утром меня бы это напугало, но теперь мне все равно. Я оказываюсь, полностью обнаженной перед его несколько смущенным взглядом. «Алек» становится красным, надевая на меня мужскую рубаху из грубой ткани, вероятно свою, и остается таким еще долго. Я словно тряпичная кукла с болтающимися безвольно руками и ногами, ничем не могу ему помочь. «Алек» отпускает меня, и я падаю на спину. Одежда пахнет так же как он и она теплая.       — Спасибо, — хриплю я.       — Сухая одежда, — говорит мне «Алек», словно извиняясь. — Поможет согреться.       Мое прежнее платье он куда-то уносит и возвращается с глиняной кружкой полной молока.       Чтобы его выпить, мне вновь нужна помощь «Алека». Молоко теплое и вкусное. Под конец я, правда, чуть не давлюсь, но это не омрачает общую картину. Голод на время отступает. Алек убирает посудину от моих губ и вновь укладывает на солому, нарывая толстым одеялом из овечьей шерсти.       — Теперь спи, — его теплое дыхание приятно щекочет мне шею. «Алек» ложиться рядом, обнимая меня сзади своими теплыми руками. Желание согреться заставляет меня не думать о последствиях такой близости к незнакомцу. Я вновь проваливаюсь в сон и на этот раз до утра.